Время шло. Не то, чтобы я спешил, но просто так болтаться вокруг планеты уже надоело. Намотав с десяток кругов, я обнаружил еще одни следы неудачной посадки на ровной металлической поверхности, и, решив, что это может оказаться какой-то системой, аккуратно пошел на снижение, просчитав траекторию с посадкой на горной площадке естественного происхождения рядом с уцелевшим транспортным средством.
Приблизительно на половине пути в голове у меня стало неуютно, а внешние динамики уловили в рубке шлюпки звуки, напоминающие переливчатые мелодии дождя, а местами и шум морского прибоя, переходящего в какие-то завывания на грани слышимого человеческому уху диапазона. Мой бронескафандр, судя по всему, боролся с этим воздействием, и неприятные ощущения накатывали и уходили какими-то волнами. Спустя несколько минут, я чуть не отключился. Увидев себя как будто со стороны мягко опадающим в кресло, я возмутился, и, выпав обратно в реальный мир, сделал довольно резкий отворот с траектории посадки. Все время отхода от планеты, пока шлюпка не пересекла незримую черту, меня плющило и колбасило. Несколько прошедших минут показались мне часами, проведенными в наркотическом трансе. Вынырнув из ментального шторма, я "подвесил" шлюпку на орбите и отключился.
Сон оказался тяжелым, вполне могло статься, что это был и не сон вовсе, а обыкновенное забытье истощенного разума. Я погружался в мелодии океана и космоса, меня кто-то пытался сломать морально и гнусно подкупить, я с кем-то спорил и беспричинно ругался матерными словами. Я проваливался в виртуальный мир цифр, а может, их энергетического воплощения и с трудом возвращался в реал. Возвращение из сна стало резким и неприятным, а вот состояние к удивлению — вполне терпимым. Появилось впечатление, как будто мое тело, хорошенько отдохнув за счет разума, наконец, забрало у него пальму лидерства.
— Черт, ну и накрыло меня, — пробурчал я, стукнув закрытой броней рукой в лицевой щиток, при попытке потереть лицо. — С чего бы так?
— Приветствую, Орешек, — всплыла из глубин сознания фраза.
— Я уже проснулся, — пробурчал я сам себе. — Так что до следующей ночи. Пока-пока.
— Отношение термина не опознано, — всплыла следующая фраза. — Ты вышел на допустимый уровень сознания, связь сохранена. Шестой уровень сопряжения разума, флуктуации на грани нормы. Зарегистрированное имя "Орешек".
— Ты кто вообще, остаточный глюк? — удивился я. — И почему Орешек?
— Меня можно назвать здешним смотрителем в отсутствие настоящих хозяев, — всплыла фраза, а за ней послышался мой голос, который на повышенных тонах выдал. — Меня так просто не расколешь, я вам покажу, что еще тот крепкий орешек с чугунными яйцами!!!
— Неверное толкование, — подумал я уверенно. — Это — подсознательное, наверное. Параллельно сработало в трудную минуту. Защитная реакция, знаете ли. Оно, мое подсознание, воинственное донельзя.
— Удивительно, — всплыл ответ. — Многопоточное сознание с несколькими уровнями погружения и восприятия. Я думаю, вполне возможна точная подстройка. Не возражаете?
— Только в голову не ломиться и на мозги не капать! — жестко заявил я.
В голове опять стало неуютно, а динамики заиграли симфонию космических сфер в исполнении хора дворовых котов. Но кончилось представление довольно быстро, я даже не успели придумать слова, какими начну ругаться. В голове от резкого перехода как-то катастрофически прояснилось, что вся моя предыдущая жизнь показалась мне, будто бы проходившей в полупьяном угаре.
— Сопряжение десятого уровня, очень хороший результат, — отчетливо прозвучало в голове. — До хозяина далеко, но потенциал есть. Некоторая доработка конструкции, конечно, необходима, а задействование дополнительных мощностей, находящихся сейчас в балластном состоянии, позволит повысить на порядок индекс потоков, и уровней восприятия с десяток тоже сможет добавить. Однозначно есть большая вероятность общего перехода на уровень "астар" и потенциальная возможность на уровень "галар"...
— Ничего, что Вы про меня говорите в каком-то, даже не третьем лице? — прервал я построение логических цепочек. — Я бы хотел уточнить кое-что. К примеру, что есть уровень "астар"?
— Новый уровень существования диполя тело-сознание, — пришел ответ. — У вашего вида он, скорее всего, возможен.
— А у других? — спросил я. — Даже в этом куске вселенной полно разумных, неужели ни у кого нет?
— За промежуток времени шестьдесят три крейцера зарегистрированы семьдесят четыре разумных вида, — пришел ответ. — Наивысший зафиксированный уровень, если не вдаваться в точные характеристики, можно в привычных для тебя понятиях определить как "зеленый-желтый", допустимый уровень — зеленый. Твой уровень — синий-оранжевый, но есть потенциал повышения.
— Так, дай-ка угадаю, — рассуждал я. — Судя по спектрам видимого для человека света, это говорит о том, что мой вид не самый умный среди существующих в этом куске, но чем-то подходящий к категории разума, способного к переходу на какие-то другие уровни.
— Верно, — пришел лаконичный ответ.
— Какой уровень у твоих хозяев? — спросил я.
— Фиолетовый-синий, — пришел ответ. — Был.
— Продвинутые ребята, — подумал я. — Где они, кстати? Ты-то кто такой и что, вообще, тут делаешь?
— После перехода на уровень "галар" связь утеряна, — пришел ответ. — В саркофаге остались две распадающиеся сущности, и одна пребывает в потоке самосовершенствования. Моя основная функция — обеспечение безопасности. Функция дубль — обеспечение перехода достигшему голубого уровня разуму на уровень "астар", достигшему синего уровня разуму на уровень "галар".
— А остальные что? — спросил я.
— Остальные несущественны, — пришла мысль.
— Так это в твои "паутины" попадают корабли на периферии системы? — сообразил я.
— Не внявшие предупреждению считаются нарушителями, — пришел ответ. — Мера воздействия — фиксация на орбите или уничтожение.
— Но мы никакого сигнала не слышали и не видели, — возмутился я. — Это же бардак какой-то!
— Сигнал есть, — пришел ответ. — Зона закрыта для несанкционированного посещения.
— Нет там сигнала! — начал закипать я. — Может, твоя аппаратура из строя вышла.
— Сигнал есть, зона закрыта для несанкционированного доступа, — пришел повторный ответ.
— Ну не тупи, ты же разумный, — сказал я примирительно, немного остыв. — Выпусти нас.
— Ты можешь покинуть зону, — пришел ответ.
— А мой экипаж? — уточнил я.
— Корабль блокирован, как нарушитель, — пришел ответ.
Еще минут двадцать я задавал всякие вопросы с надеждой найти выход из положения. Страж системы оставался непримирим. Тем не менее, спустя какое-то время я заметил, что его ответы стали более "живыми", скорее всего, существо немного расслабилось или ему надоело притворяться бездушным "железом". Шажок за шажком я одну за другой перекидывал ниточки взаимопонимания между нами. Совершенно выбила меня из колеи реакция стража на случайно рассказанный анекдот. Он молчал, а потом накатило что-то из музыки прибоя, и пришла просьба рассказать еще. Следующие полчаса я травил разные, иногда совершенно неприличные анекдоты. Странным показалось то, что страж все их понимал и радовался. В какой-то момент я, совершенно не задумываясь, предложил:
— Страж, тебе, может, помощь нужна, ты говори, чем можем, тем и поможем.
— Да, — пришел ответ, спустя пару минут молчания. — Ты можешь стать полезен. Садись по сигналу маяка. Не бойся, я дезактивирую защитную автоматику.
Наверное, по иронии судьбы я сел на металлическое поле в каких-то трехстах метрах от разбившегося летательного аппарата. С помощью оптических увеличителей я хорошо рассмотрел раскиданные ударом о поле обломки аппарата, более-менее целой осталась лишь корма. Среди рассыпанных обломков виднелись несколько перекрученных и изломанных скафандров. Определить, что это за разумные, у меня не получилось. Да и понятия я не имел, сколько это "крейцер", может, этим останкам не одна тысяча земных лет и существ-то таких в галактике уже нет.
После посадки шлюпка вместе с куском "посадочного полотна" стала погружаться в "металл" поля, постепенно обтягиваясь вокруг колпаком по типу пузыря. Не могу сказать, где я оказался, и глубоко ли погрузилась шлюпка. Спустя довольно долгое время, пришло предложение:
— Тебе нужно выйти, требуется перевести восприятие и потоки информации на другой уровень. Снаружи безопасно, ничего не опасайся.
Я вышел, практически не колеблясь, чего уж бояться, если шлюпка где-то внутри "металла", как муравей в янтаре. Я отошел от шлюпки метров на десять и остановился. Начались метаморфозы. Вокруг меня стала смыкаться сфера, закрывая меня в пузырь. Минуты две ожидания — и мой "пузырь" стек вниз, как мыльная пена. Я стоял в чертовски знакомом холле "Ботаника". Тут все казалось до мелочей родным.
— Я решил, что тебе будет проще в обстановке, к которой тянется твое сознание, — возникло пояснение. — Ты можешь снять скафандр или открыть забрало, внутри находится приемлемый для тебя воздух.
— Слушай, давай ты уберешь это все, — предложил я. — Эта тема для меня больная. Оставь все, как оно есть в твоем мире, забудь на время мой.
Комната стала смываться желеобразной субстанцией по цвету похожей на молодой янтарь. Вскоре я плавал в ней. Сквозь забрало я видел в толще "янтаря" какие-то конструкции, а может, магистрали. Угадывалось что-то похожее на привычные для земного человека ночные дороги мегаполиса полные огоньков. Какие-то объекты, нарушая законы гидродинамики, шныряли в толще "янтаря" вперемежку со сгустками довольно тусклого света. Вообще, оказалось невероятно красиво. Я попробовал двигать руками и ногами, сопротивления совершенно не ощущалось.
— Вижу, адаптация практически закончена, — возникла фраза. — Открой забрало, ничего плохого не случится. Нужно более полное включение.
Задумавшись буквально на десяток секунд, я закрыл глаза и дал команду убрать головной отсек брони. Голова как будто погрузилась в теплую воду. Ощущения показались даже приятными: совершенно не ощущалось присутствия самой воды, ни волосы, ни лицо не стали мокрыми. Я открыл глаза. Передо мной развернулся огромный мир сгустков энергии и переплетенных световых потоков.
— Янтарная матрица, мать, мать, мать, — подумал я, припомнив фильм.
— Правильно будет "массив", — услышал я позади приятный голос. — Это — один из массивов моей информационной решетки. Физически же ты находишься в одном из рабочих массивов второго блока основной счислительной системы.
Обернувшись, я увидел симпатичную женщину лет пятидесяти в строгом коричневом костюме, стоящую на малюсенькой ступеньке. Дама мне приветливо улыбнулась и, манерно выставив вперед указательный палец левой руки, указала им в правую от меня сторону. Бросив туда взгляд, я увидел парящую в "янтаре" кабинку, оформленную по типу ресторанного закутка.
— Присядем? — предложила дама. — Я бы хотела с тобой поболтать.
— Присядем, — согласился я. — Почему такой образ?
— Один из твоих потоков сознания именно его и визуализировал, — ответила дама.
— Страж как-то не подходит тебе, может, другое имя? — помахал я рукой, обнаружив полное отсутствие на мне брони. — Это иллюзия?
— Броня на тебе, — подтвердила дама. — Меня можешь звать Мадам.
— Миледи, — хмыкнул я.
— Не тот статус, но если тебе удобно, пользуйся, — ответила Мадам. — Я так давно не встречала разумного с высоким коэффициентом сопряжения, что от любопытства нарушила инструкцию. Надеюсь, наш разговор окажетсят долгим?
— Ну, я-то не против, — сказал я, подумав о "Бурундуке". — Но время все же уходит.
— Повода для беспокойства нет, — повела Мадам бровью. — Твои биологические часы остановлены пока ты у меня в гостях.
— Я про моих друзей беспокоюсь, — уточнил я.
— Извини, — ответила Мадам после нескольких секунд задумчивости. — Я не могу накрыть их, слишком далеко. Они нуждаются в каких-то ресурсах?
— В общем-то, нет, — ответил я. — Но тут вопрос переживания и психических нагрузок. Вы можете мне обеспечить связь с кораблем? Я хотел бы предупредить экипаж.
— Нет проблем, — ответила Мадам, картинно дунув на ладошку, с которой, как мыльный пузырь, сорвалась привычная для меня голографическая сфера.
В кают-компании сидели Шила и Краппс, активно высказывая предположения на тему моего молчания. Мадам на секунду нахмурилась и в сфере появилась стоящая у двери Анна. А еще через секунду все трое уставились на меня.
— Привет, — сказал я. — Не знаю, сколько у меня времени. На всякий случай буду краток. Прошу не перебивать, вопросы в конце.
Вкратце я рассказал свои приключения, умолчав лишь о довольно щекотливых моментах. Были заданы вопросы, в том числе и в адрес Мадам, которая незамедлительно появилась в голосфере. Мы беседовали с час. Общим мнением решили, что Шиле и Осе во избежание всякого рода психологических проблем стоит погрузиться в стазис-капсулы, оставив контроль за ситуацией на Анну. В свою очередь Мадам сгладила и немного приблизила к планете орбиту "Бурундука", фактически сделав его геостационарным спутником.
— Спасибо, Мадам, — поблагодарил я после отключения канала. — В чем же может выражаться наша помощь? Если, конечно, Вы не хотите просто провести время в моей компании.
— После, все это после, — сказала Мадам, — сейчас мы будем беседовать.
Мы разговаривали о поэзии и музыке, смотрели "вынутые" из моего сознания фильмы и обсуждали какие-то отрывки из книг. Мы купались в море и грелись на солнце втиснутого прямо внутрь "янтаря" кусочка черноморского пляжа. Немного краснея, я рассказывал историю моей недолгой первой любви и, совершенно покрываясь королевским пурпуром, пояснял непонятные Мадам моменты этой истории. Рассказывая и с помощью мощностей Мадам показывая свою прошлую жизнь, я понял, что ее интересуют не столько особенности природы или видов достопримечательностей, сколько отношения между людьми и ход мыслей человека в тех или иных ситуациях. Все чаще и чаще Мадам стала мне напоминать нашу классную даму, зайдя к которой спустя три года после выпуска, я понял, что в жизни она просто отличная тётка, а школа — это некие обязательства. И рассуждали мы с нашей бывшей классной дамой на различные темы за бутылочкой красного вина, и уж совсем не казалась она мне вредной кабинетной мымрой. В какой-то момент, обсуждая мои детские и юношеские страхи, Мадам как-то сразу перешла к делу:
— Сергей, мне нужно помочь в наладке двух массивов, — сказала она. — По какой-то причине там копятся ошибки. У меня есть необходимые инструменты и варианты действий на такой случай. Тебе нужно провести детальную проверку массивов, вернее запустить ее и произвести необходимые поправки после ее окончания.
— Не поверю, что Мадам не может сама справиться с этой проблемой, — ответил я. — Ты же — самовосстанавливающаяся система.
— Могу, — согласилась она. — Но я. Я просто боюсь!
— Чего?! — опешил я.
— Боли, — еще больше удивила меня Мадам. — Я не могла определить этот термин раньше, но сейчас я хочу назвать его именно "боль". Не могу сказать точно, откуда пришло это неудобство, все системы работали в допустимых режимах, просто в один из моментов бытия это стало. Больно отключать массивы, очень неприятно производить проверку и уж совсем нестерпимо совершать корректировку процессов в них. За шесть крейцеров я так и не смогла себя заставить сделать это.
