Микаш помнил, как прикоснулся губами к горячему лбу Гэвина, как в последний раз заглянул в глаза, и как сковало предчувствием, что конец близок. Конец их маленького светлого мирка.
Восемь следующих лет, что он мирно жил в Белоземье с женой и сыном, Микаш тосковал по Утреннему всаднику, как по отцу. А когда услышал про капитуляцию и пленение Гэвина, мучился, что не может спасти. Через пару месяцев в замке кундского некроманта Микаш узнал истину. Увидел суть того, в кого верил, как в бога. Осознал план Гэвина и свою роль злодейской марионетки. Но отвратить ничего не сумел. Его сердце, его душа уже принадлежали Утреннему всаднику. Гэвин распорядился ими по своему усмотрению — вырвал из Микаша всё человеческое и всадил в грудь осколок Мрака.
Предвестники были уверены, что Утренний всадник предал самого верного своего ученика, чтобы спасти Сумеречников и юного короля Авалора — Лесли. Но Микаш понимал, что все они были лишь шахматными фигурами, которые Гэвин расставлял на доске, чтобы его бог сыграл ими победоносную партию.
Несколько месяцев бешеной гонки на Авалор — Микаш опоздал всего на час, чтобы остановить казнь Гэвина и потребовать ответа. Утренний всадник ушёл непобеждённый и унёс свои тайны в могилу, оставив ученикам расхлёбывать кашу, которую он заварил.
Последние двадцать пять лет Микаш изо всех сил старался стать достойным своего учителя. Установил свой порядок в ордене Лучезарных, расширил сферу их влияния. Даже неприступная Эскендерия пала к его ногам.
Но подлинное удовлетворение Микаш почувствовал лишь тогда, когда наглый мальчишка, наследник Гэвина, очутился на острие его клинка. Месть казалось такой близкой, воздаяние — почти осязаемым. А нет, ушёл, значит, время ещё не наступило. Что ж, Микаш ждал более двадцати лет, подождёт и ещё немного.
Стол завалили бумагами с донесениями и отчётами. Даже в этом Микаш брал пример с Гэвина и вникал во всё сам. Важные дела никому кроме себя не доверить. Осколок Мрака позволял долгое время проводить без отдыха и сна, а Гэвин как-то обходился человеческими силами. Пил бодрящие зелья и порой выглядел болезненно измождённым, но никогда не жаловался и помощи не просил.
Как же умело они притворяются: люди, играющие в богов, и боги в человечьих масках.
Нужно следить, чтобы деньги ордена не утекали ни в чьи кошельки, а работали на укрепление порядка, чтобы не было излишеств, чтобы восстановление Эскендерии завершилось как можно быстрее. Отвечать на бесконечные требования Главного проповедника. Проверять жалобы: не злоупотребляет ли кто из подчинённых властью или, наоборот, попустительствует Сумеречникам. Планы-планы-планы, что делать дальше, куда направлять основные силы. Готовиться... к неизбежному концу.
* * *
Было уже за полночь, когда в дверь постучали. Микаш узнал ауру старого Магистра Авалора. Трюдо руководил Лучезарными до Белого Палача, но уступил место более сильному Предвестнику, хотя и не переставал указывать, что делать.
Первым на пороге показался посыльный и доложил:
— Срочные вести из Дюарля. Лорд Комри погиб в битве с владыкой ши Аруином. Ему даже отвели место на королевском кладбище. Компания "Норн" утверждает, что он спас город от нашествия демонов.
Микаш вскинул голову и удивлённо сдвинул брови:
— Какая нелепая байка. И что, все её проглотили?
Посыльный пожал плечами и положил на стол донесение от шпионов.
— Люди постоянно говорят о нём, даже у нас. Колдуны нашли для себя отличного героя. Что немаловажно — мёртвого, который уже не испортит свою репутацию, — цинично заметил Трюдо, отстраняя посыльного и занимая его место.
Да уж, внушать восхищение Комри умели мастерски. Уж кому, как не Микашу, испытавшему их искусство на себе, об этом знать.
— Ступай! — отослал он посыльного.
Трюдо плотно захлопнул дверь, чтобы их не подслушали.
— Это правда? — спросил Микаш, откидываясь на спинку стула. — Что слышно от демонов?
— У них смута, пока не найдут нового владыку. Или пока не раздробятся на маленькие кланы и не порвут связи друг с другом. Аруин же развеян в кровавую пыль, — ответил Трюдо.
— Слабак, — дёрнул краем рта Микаш. — Предупреждал же не идти напролом, а работать сообща. Не велика беда. Ши всегда были тщеславными тварями.
— Но своего он добился. Вечерний всадник мёртв. Его хоронил весь город, — возразил Трюдо, складывая руки на груди.
— В закрытом гробу? Тело изуродовано до неузнаваемости? — снисходительно рассмеялся Микаш. — Старина, хоть ты не будь легковерным. Аруин не убил бы эту тварь даже при всём желании.
— Тебе просто обидно, что палачом последнего Комри оказался не ты, — покачал головой Трюдо. — Смирись. Мстить больше некому. Теперь ты можешь посвятить себя служению Мраку. Пора уже готовить Тень к восхождению на Небесный престол.
— Вот именно! Тень бы почувствовал первым, если бы с Вечерним всадником что-то случилось. А он спокоен, как и прежде. Я уже говорил, надо дождаться Часа Возрождения. Иначе Тень не войдёт в силу, даже если мы всадим в него самый большой осколок в ближайшее лунное затмение, — устало объяснял Микаш.
— Сколько ты ещё намерен ждать?
— Лет пять — самое большое. Больше никто из Братьев-Ветров не протянет. Наберитесь терпения. А пока хм... хочешь, я докажу, что лорд Комри жив?
Микаш вынул из потайного ящика в полу кувшин, изрисованный древними символами. Сгусток Мрака призывно пел внутри, шептал призрачными голосами. Свежий. Добыт не так давно из залежей у южной Червоточины в Зюдхейме. Там состоялась последняя битва Войны богов полторы тысячи лет назад. Её место расчертил чёрный шрам, где расчленённое тело Тени сочилось Мраком ещё много дней после его гибели. В этом месте, месте начала и конца, наступит Час Возрождения. Но пока...
— У нас в казематах остался ещё кто-нибудь интересный? — деловито спросил Микаш.
— Аристократ-заговорщик из Ланжу, Аугуст де Лорт. Бежал от преследования в Дюарле. Клянётся в верности Единому и готов на всё, лишь бы послужить борьбе с колдунами, — доложил Трюдо.
— Отлично! Отведите его в пыточную, только не пугайте, — приказал Микаш.
* * *
Вскоре Белый Палач спустился в казематы, которые раньше принадлежали Сумеречникам. Удобно. Даже переделывать не пришлось. Бывшие хозяева знали толк в истязаниях. Сорок пять лет назад Сумеречники поместили сюда бедолагу Трюдо с двумя товарищами и изучали их одержимость Мраком, пока Предвестникам не удалось бежать. Трюдо до сих пор вздрагивал, когда спускался под эти пропитанные кровью и страданиями своды.
В пыточной Микаша уже ждали доверенные люди, охранявшие де Лорта. Среднего роста, измождённый после скитаний и проведённого в неволе времени, его водянисто-голубые глаза горели воодушевлением. То, что надо для ритуала.
— Мы тщательно рассмотрели ваше дело и нашли, что ваши слова достойны доверия. Ваше желание бороться с колдунами похвально. Сейчас мы как никогда нуждаемся в помощи, — заговорил Микаш ровным, гипнотическим голосом.
Даже не используя дар, нехитрыми уловками Белый Палач умел располагать людей к себе, взывать к тайным желаниям и страстям.
— Скажите, что от меня требуется, и я сделаю это немедленно! — заговорил де Лорт.
Сын вельможи, Аугуст вдохновился словами проповедников из соседней страны. Ненавидел Компанию "Норн", которой благоволил их король. Желал освободить родину от гнёта одарённых и вместе с другими единоверцами войти в благословенную эпоху, где каждому воздастся по его вере.
Микаш вскинул руку и растопырил пальцы, вплетая в податливый разум фанатика мысленити. Голубые — обычное внушение, чтобы подтолкнуть в нужном направлении. Чёрные — нити Мрака, нашёптывающие о любви, принятии и благоденствии. О необходимой жертве ради всеобщего счастья.
— Наши силы на исходе, а колдуны коварны и злы. Самый гнусный и страшный из них — лорд Комри — задумал уничтожить единоверцев. Но твоя вера, огонь в твоём сердце защитят их.
— Я видел его в Ланжу! Это из-за него мы проиграли. Простолюдины встали на его сторону, будто околдованные! А потом, в Дюарле, он утверждал, будто похитил у вас книгу, благодаря которой заручился поддержкой староверческих богов и объявил внука вождя, Ноэля Пареду, Безликим.
Микаш аж поперхнулся. Лучезарные вопросительно уставились на него.
— Ну, наглец! Мало того, что сам честных людей обманывает, так ещё и на нас клевещет.
Велев остальным отступить, Микаш вложил в ладонь де Лорта ритуальный кинжал с волнистым лезвием.
— Поделись своей кровью. Она пробудет гнев Единого. Он сметёт наших врагов, лживого лорда Комри первого из них. Только праведники выживут.
— Но это... это... тоже какое-то колдовство... — вяло сопротивлялся Аугуст.
Натянув мысленити сильнее, Микаш прибавил громкости и убедительности шёпоту Мрака.
— Колдуют только староверы. Мы — лишь смиренные слуги своего господина и несём людям его волю. Открываем другим сердца и уши, чтобы они тоже услышали голос бога в своём сердце. Прислушайся и поверь! Ты нужен Единому, он зовёт тебя.
Фанатик приоткрыл рот. Шёпот Мрака становился более въедливым, сводил с ума. Белый Палач испытывал его действие на себе, когда осколок только попал в сердце двадцать семь лет назад. Микаш едва не погиб, настолько трудно оказалось сломить его волю. Да и не вышло бы, он был готов к смерти, если бы Гэвин не распорядился иначе.
Белый Палач откупорил кувшин со сгустком Мрака и протянул де Лорту.
— Не трать время на раздумья. С каждым мгновением колдуны становятся сильнее и отравляют новые души. Спаси их, и тебе воздастся за твой подвиг!
Рука с кинжалом дрожала. Зрачки расширились от страха приближающейся смерти, но сопротивляться де Лорт уже не мог. Ладонь взвилась и ударила по горлу, будто по воле кукловода. Тёмная кровь вспенилась и потекла в кувшин. Мрак хищно заглатывал падающие капли, не пропуская ни одной, и причмокивал плотоядно. Тысячи глаз смотрели из кувшина в поисках новой жертвы.
Фанатик рухнул на пол и забился в конвульсиях. Микаш присел на корточки, помогая Мраку вытягивать из тела остатки крови. Теперь сгусток питали страдания, муки и смерти, которых вдосталь насмотрелась эта пыточная за полтора десятка веков существования ордена Сумеречников. Ужас и боль, ненависть и отчаяние — вот истинная суть пятой, невоплощённой стихии — Мрака.
— Спи спокойно, твоя жертва не будет напрасной, — Микаш отставил кувшин и закрыл остекленевшие глаза де Лорта.
Белый Палач принялся выплетать из разросшегося облака полотно. Оно раскручивалось и приобретало знакомые очертания: заснеженное Полночьгорье, Заледенелое море с нагромождением торосов, плоская тундра, воронка уходящего в недра земли лабиринта. Место, где всё началось, где ещё можно было отвернуть неумолимый рок, но Микаш предпочёл последовать за ослепительной голубкой-Норной.
В глубине зала пронзали твердь насквозь колонны голубого льда. В них спали Братья-Ветры. Вместе с ними томился и Легион Мрака. Полторы тысячи лет назад его замуровал там Безликий.
Став Предвестником, Белый Палач вспомнил, как коварный бог воспользовался его телом, чтобы восстановить истлевшие печати на темнице Мрака. Безликому тогда понадобилась вся сила и вера его пророчицы, женщины, которую они с Микашем делили на двоих с тех пор и всю оставшуюся жизнь. Бог был с ней лишь раз, в теле Микаша, взял её невинность и привязал к себе. До одури болезненные воспоминания, но всё же именно они давали необходимые знания.
В остальное время Лайсве принадлежала Микашу, была его земной женой, матерью его сына, но призрак Безликого всегда стоял между ними. Микаш ощущал его присутствие, даже когда от счастья затмевало дух.
"Скоро ты за всё заплатишь. Кровью близких и своей. Я не остановлюсь, пока не вытрясу из тебя все твои девять кошачьих жизней и не вырву из груди сердце, чтобы ты узнал, каково было мне по твоей милости".
По тоннелям, открытым лишь богам, разум Микаш пробрался в Пещеру духов Тэйкуоли. Обитатели в страхе разбегались с дороги, прятались в щелях, а то и вовсе неслись наружу, в Дольний мир людей.
Микаш замер возле пылающих огнём глифов-печатей, закрывавших темницу. Он воздел руки, и знаки полыхнули огнём. Из них полилась кипящая лава, выплавляя для Мрака новое русло.
— Иди ко мне! Ты, наконец, свободен, — позвал Микаш.
Из шепчущей голосами мёртвых Сумеречной реки поднялась чёрная волна. Выше головы. Микаш без страха наблюдал, как она пытается поглотить его, хлеща отростками. Не вышло: волна остановилась на уровне глаз и покорно склонилась, как перед хозяином.
Утренний всадник знал, кого поставить на место главаря Предвестников.
— Я наместник Тени. Пока он не вошёл в силу, ты подчиняешься мне. Ступай на поверхность, уничтожай всё живое на своём пути. Чем больше шума наделаешь, тем быстрее явится Вечерний всадник. Передай ему, что я ничего не забыл, и час расплаты уже близок.
Мрак с гулом прошёл сквозь Микаша и помчался наверх, радуясь свободе.
Белый Палач хищно облизнулся, возвращаясь разумом в казематы Эскендерии. Сгусток Мрака обрёл форму тонкой ленты и обвился вокруг его запястья, пряча змеиный хвост под одеждой.
— Похороните тело и уберите здесь, — велел он и направился восвояси.
Трюдо следовал за ним по пятам.
— Может, не стоило нарушать и без того хлипкое равновесие?
— Переживать об этом должны Первостихии, — усмехнулся Микаш. — Вот пускай мальчишка Комри и обеспокоится. Не всё же ему мелкую шушеру в кровавую пыль развеивать. Наши союзники-демоны оценят, что мы не оставляем их смерть без возмездия.
— При условии, что он жив и справится, — продолжал сомневаться Трюдо.
— Слабаки здесь не нужны. Слыхал, что этот подлец выдумал про якобы похищенную у нас книгу? Назвать внука Жерарда Безликим... Вот же мошенник! За всю свою ложь он заплатит сполна.
Микаш скрылся в своём кабинете, заперев дверь на засов. Не хотелось, чтобы его беспокоили этой тревожной ночью.
* * *
1572-73 г. от заселения Мунгарда, дорога на Лапию
Через пару недель Николас поправился и собрался в дорогу. Даже жалко стало знакомых: Жюльбера, Бианку, даже короля Орлена, с которыми он уже вряд ли увидится. О том, что Николас жив, знали только Ноэль и его дед. Впрочем, если такова цена за свободу, то он готов был её заплатить.
Вестфольду пришлось оставить и взять с собой менее приметную лошадь. Фигуру скрывал серый шерстяной плащ с глубоким капюшоном. На лицо Николас надвинул овальную белую маску с тремя царапинами как от когтей. Новую — от той, в которой он сражался против Аруина, ничего не осталось. С амулетом Кишно на шее никто его не узнавал.
Ноэль единственный провожал его по северному тракту. У леса в двух часах пути от штаба на безлюдной дороге они остановили лошадей. Ноэль вручил Николасу свёрток с мечом.
— Клеймор?
— Разыскал среди беженцев в бедных кварталах одного кузнеца. Теперь он с семьёй будет жить и работать при штабе. Умелыми людьми разбрасываться нельзя, — улыбаясь, ответил Ноэль. — Конечно, это не клинок Утреннего всадника, но всё лучше, чем ничего. Возьми! Хотя бы в знак нашей дружбы.
