Виктор Путилин первым обнаружил эту его огневую позицию, самого снайпера. Он мысленно мне прошептал:
— Марк, трое подозрительных людей укрываются на крыше недостроенного объекта, расположенного на тринадцать часов, на расстоянии ста семидесяти пяти метров от нас!
Я перенес свое внимание на эту тройку подозрительных лиц. Вскоре выяснил, что да, эти подозрительные лица были прикрытием вражеского снайпера, который уже занял огневую позицию. Он лежал за винтовкой, готовый открыть огонь в любую секунду. Ни я, ни Путилин из-за большого расстояния до цели не могли вести прицельного огня из своих пистолетов! К тому же меня смущало одно небольшое обстоятельство. Мне показалось, но я не был в этом уверен на сто процентов, что эта снайперская группа не работала в зале прилета этого аэропорта. Я хорошо это видел, в зале прилета работали снайперы, одетые в обычное армейское обмундирование, а на членах этой снайперской группы были одеты черные комбинезоны.
— Влад и Митяй, где ваши снайперские винтовки? — Мысленно я поинтересовался.
— При себе, сэр! — Чуть ли не хором они отцветили оба вместе.
— Три цели в черных комбинезонах находятся на тринадцать часов, до них расстояние — двести метров! Немедленно приступить к их уничтожению! — Отдал я приказ, а затем продолжил:
— Мы с Виктором ведем наблюдение и страхуем работу снайперов! В случае обнаружения третьей снайперской группы, ее уничтожаем. Но при этом стараемся захватить языка для допроса.
Огневой контакт снайперов продолжался не более минуты, Влад и Митяй, к сожалению, не смогли с первого же выстрела уничтожить самого вражеского снайпера и позволили ему произвести ответный выстрел. В результате этого выстрела Митяй получил ранение в левое плечо. Если эта рана оказалась бы на сантиметр ниже, мы бы навсегда потеряли бы этого парня. Но даже будучи ранен, Митяй сумел прицелиться и произвести второй выстрел, попав противнику в центр лба. Тем временем Влад двумя выстрелами уничтожил двух охранников снайпера, вооруженных короткоствольными автоматами иностранного производства.
Ну, а дальше начались совершенно непонятные вещи, в которых я до конца так и не разобрался и по сию пору. Все произошло очень быстро и следующим образом. Леонид Васьков перевязывал плечо Митяя, а Максим вместе с Владом, тот пока еще не разобрал и не убрал своей снайперской винтовки в баул, их охраняли. Мы с Виктором уже давно свои пистолеты убрали в кобуры скрытого ношения, Путилин отправился за своим Мерседесом, чтобы подогнать его, как можно ближе, к нашему раненому товарищу.
Я глазами все еще провожал его удаляющуюся фигуру, как в этот самый момент меня прямо-таки оглушило одно понимание — я по настоящий момент не обращал внимание на двух женщин. Примерно, в тридцати шагах от меня стояли, весело болтали и курили сигареты две молодые женщины. Но только сейчас до моего разума дошло понимание того, что они также спокойно курили и весело болтали до, вовремя и после выстрелов, то есть в течение всей нашей перестрелки. Ни одна женщина в мире, как бы она не была бы обучена или подготовлена, не способна выдержать такого минутного напряжения, не проявив каких-либо чувств.
Понимая, что у меня в запасе совсем не было времени, я правую руку сунул под полу пиджака. Там схватился за рукоятку своего Desert Eagle и со всей своей силой рванул его на себя, одновременно разворачиваясь в сторону болтающих женщин. И увидел картину, надолго запомнившуюся мне, одна из женщин стояла, широко расставив ноги и слегка склонившись вперед, из пистолета целилась в спины моим друзьям и товарищам, сгрудившимися вокруг раненого Митяя. Вторая женщина стояла в свободной позе, она ни в кого не целилась, но в правой руке она тоже держала наготове пистолет. Моя правая рука все еще продолжала двигаться, зажав в кулак Desert Eagle, я машинально нажал его курок, короткой очередью прозвучали три выстрела, и мой пистолет замолк. В его обойме закончились патроны.
Обычно после серии выстрелов я на всякий случай заменял всю обойму пистолета, чтобы в трудную минуту не остаться бы без патронов. Но почему-то в этот раз я этого не сделал после перестрелки в зале прилета и, как результат, — последовали эти три выстрела и обойма закончилась. Но, когда я свой взгляд с пистолета в правой руке перевел на целившуюся женщину, то увидел окровавленное горло женщины, пистолет, выпавший из ее рук, и ее саму бессильно заваливавшуюся на асфальт тротуара.
Вторая женщина в этот момент начала движение, она, подобно роботу, бездумно и особо не спеша, стала принимать позицию для стрельбы из пистолета, стоя. В этот момент с большой скоростью по извилинам моего головного мозга пролетела мысль, о том, что я уже ничем не могу помочь своим друзьям уйти из-под ее выстрелов. И тогда из-за полного отчаяния, я выхватил свой десантный нож "Рысь", которым мало когда пользовался, и с силой его швырнул в сторону второй женщины, нож пронзил ее горло!
3
Несколько дней пребывания пятнадцати пакистанских девчонок Заранды Хан в Апрелевке едва ли не полностью изменили внешний облик и внутреннее наполнение базы по переподготовки бойцов спецназа, принадлежавшей охранному предприятию Виктора Путилина. Последнее время эта база довольно-таки редко использовалась по своему прямому предназначению, если кто туда и приезжал, то только лишь для того, чтобы немного отдохнуть на лоне природы или половить рыбку в реке Опреловка. Почему-то российские охранные предприятия мало заботились о подготовке бойцов своего резерва или о переподготовке опытных бойцов для работы в новых экономических условиях развития России. Они довольствовались наймом и работой с необученными бойцами охраны, случайно подобранными со стороны. Причем, вербовщики обычно набирали парней, которые своим телосложением напоминали славянские шкафы. Эти бойцы имели косую сажень в плечах, то есть были шире себя и в талии, и в плечах. Эти парни имели отвратительную физическую подготовку, задыхались на первом же шагу бега, и имели только одну или две извилины в своем головном мозге.
После подписания контракта с Генштабом Пакистана, когда рота черных перьев Заранды стали в качестве охранников обслуживать мои фирмы и компании, то мы с ней много времени проводили вместе в разговорах, обсуждая подготовку ее девчонок, "черных перьев", для работы в России, особенно, если им придется работать в условиях настоящей русской зимы.
Я рассказывал этой пакистанке о жестоких январских морозах, стоявших днем и ночью, о февральских ветрах и снегопадах, о земле, покрытой таким слоем снега, что бойцы могли атаковать позиции противника, передвигаясь тоннелями, прорытыми в толще снега! По вопросам, которые Заранда задавала мне, я понимал, что этот вопрос очень сильно ее беспокоил! Ведь, ее девчонки боевики привыкли воевать в условиях жарких и сверх жарких температур и практически только в горной местности. На следующий день по прибытию в Москву она попросила у меня разрешения всей своей командой переселиться на базу переподготовки спецназовцев в подмосковной Апрелевке. Там она хотела, не теряя времени, начать тренировки своих бойцов девчонок в новых для них климатических условиях. Разумеется, в таком вопросе я не мог этой красивой пакистанке отказать! На следующий день небольшой караван из трех микроавтобусов Форд Транзит и двух грузовиков отправился в подмосковный поселок Апрелевку. В этом небольшом подмосковном поселке появление иностранного девчоночьего спецназа на всеми казалось бы забытой базе не прошло незамеченным.
Руководство поселкового совета сам факт появление семнадцати пакистанок на почти уже закрывшейся частной базе по переподготовке спецназовцев встретило весьма и весьма негостеприимно. Уже на первых минутах своего пребывания в этом поселке "черным перьям" пришлось немало побегать по всему поселку, разыскивая ключи от большого амбарного замка, висевшего на воротах базы. К тому же они оказались весьма сметливыми и умными девицами, так как мгновенно догадались, что поселковое начальство решило с ними в этом деле поиграть в непонятную им игру. Когда они один раз пробежались по целой цепочке офисов, кантор и других непонятных разумному человеку учреждений, они так и не получили нужного им ключа. Повсюду их встречали внимательными и понимающими взглядами глаз, повсюду им объясняли, что ключ находится в другом офисе, расположенном на соседней улице.
Убедившись в том, что с ее девочками ведут непонятную игру, Заранда в сопровождении двух своих сержантов при оружии в кобурах с визитом посетила поселковое отделение милиции. Там она майору милиции, командиру отделения милиции она простыми жестами своих рук пояснила ему, что будет с его милиционерами, если ключа от замка на воротах базы не будет у нее в руках через десять минут. Майор и его милиционеры не поверили словам Заранды, тогда к делу подключилась одна из ее сержантов. Она на двух милиционерах продемонстрировала, что к словам ее капитана всегда следует относится с полной ответственностью. Эти два несчастных милиционера в течение долгой минуты использовались в качестве различных предметов, на которых обычно тренируются спецназовцы.
После позорной для милиционеров демонстрации того, что ними могут сделать эти такие маленькие и такие грациозно-хрупкие пакистанки, набиравший обороты международный конфликт как бы сам собой вдруг рассосался. Тут же неведомо откуда на тарелочке с голубой каемочкой появился ключ от амбарного замка, висящего на воротах базы, которая с этого момента окончательно и бесповоротно перешла в полное подчинение Заранды Хан.
Только жители Апрелевки успели в деталях и в подробностях обсудить конфликт их поселковой милиции с этими симпатичными девушками иностранками, как спокойствие в поселке было снова нарушено.
Внезапно по нему пронесся слух о том, что эти иностранные девчонки задумали полностью перестроить свою базу, чтобы в ее помещениях можно было бы нормально спать и не замерзать по ночам, а удобства были бы под боком, а не во дворе! Иными словами, Заранда и девчонки заново собрались перестроить казарму и все ее деревянные строения. Для осуществления такой колоссальной работы им нужна была бригада шабашников строителей, из поселковых жителей. Принимая во внимание тяжкие времена перестройки, поголовную безработицу, творившуюся в Апрелевке, это предложение иностранок привлекло к себе внимание большого количества жителей поселка, желавших хоть немного подзаработать на день грядущий. Как вскоре выяснилось, жители Апрелевки за весомые зеленые доллары были готовы работать двадцать четыре часа в сутки, семь дней недели!
Заранда Хан, как основной заказчик, хотела полностью снести здание казармы, являвшееся центральной деревянной постройкой всей базы, а на его месте возвести двухэтажное каменное здание казармы, в которой можно было бы разместить полубатальон. Она планировала внутреннее пространство казармы разбить на отдельные комнатушки со всеми удобствами для одновременного проживания двух курсантов. В этом вопросе Заранда проявила себя настоящей государственной чиновницей, она организовала и провела тендер всех поступивших предложений на свой запрос. На тендере рассматривалось любое предложение бригад шабашников, но заказчика прежде всего волновало следующие вопросы, сколько время уйдет на перестройку, а также каково будет качество работы?! В конце концов, один из бригадиров шабашников не выдержал этих слишком уж детальных вопросов и открыто при всех заявил:
— Госпожа иностранка, если мы будем строить, прислушиваясь к вашим советам, то на такое строительство может уйти уйма времени. Вы лучше составьте план перестройки, и вам сказать, примерно, примерно сколько времени уйдет на строительство, а также сказать, сколько и какой материал потребуется на выполнение этих работ. Но повторяю, госпожа иностранка, если вы составите точный план перестройки казармы, а затем выделите нам требуемые деньги на приобретение стройматериала, хорошо оплатите работу членов мой бригады, то в случае необходимости я смогу организовать работы по перестройке казармы в три смены по восемь часов каждая!
Заранду очень заинтересовало предложение этого симпатичного мужика! В этой связи она ненадолго задумалась над сделанным предложением, затем подняла голову, задумчиво посмотрела в глаза бригадиру и у него поинтересовалась:
— А сколько по твоему мнению мы должны были бы заплатить тебе и членам твоей бригады, чтобы они остались бы довольными этими нашими выплатами, хорошо бы работали, а не халтурили бы!
Степан, так звали бригадира, ни на секунду не задумываясь, ответил:
— Мужикам бригады — по пятьсот долларов в день, ну, а мне, скажем, семьсот долларов за руководство работой будет вполне достаточно!
Одновременно он немного подумал и, в упор глядя в глаза Заранды, сказал, предполагая, что она русского языка не знает:
— Ну, ты и красавица, девка! Тебя бы в постель затащить и всю ночку бы с тобой покувыркаться?!
И вдруг Степан обратил внимание на то, как щеки Заранды начали краснеть, пока не стали пурпурными. Походило на то, что эта женщина прочла его мысли о том, как бы он с ней провел бы ночку! И сам Степан в тот момент почему-то вдруг застеснялся тех своих мыслей, теперь уже его щеки покраснели от стыда. И Заранда, и Степан оба не заметили, как бы между ними пробежала первая искорка любви, надолго, если не на всегда, впоследствии соединившая их жизни!
— Хорошо, Степан! Я считаю, что мы договорились о том, что твоя бригада займется перестройкой нашей базы! Сегодня мы вызовем архитектора, он составит точный план ее перестройки. А затем с тобой и твоими людьми мы заключим официальный договор с упоминанием ваших выплат. Поверь мне, Степан, в этом договоре мы учтем все твои пожелания и по характеру выполняемых вами работ, и по зарплате, но и перечислим и наши требования, как эти работы должны быть выполнены. Встретимся завтра утром, когда наш начальник приедет на базу, чтобы подписать с тобой договор.
На следующее утро жители поселка Апрелевка были вынуждены наблюдать непривычную для себя картину. Чуть только рассвело, как ворота базы распахнулись и на улицу выбежали примерно двадцать человек, семнадцать девчушек, ростом не выше метра шестьдесят пять, и трое мужиков, амбалистого типа. На фоне бегущих девушек, одетых в тенниски по горло и в обтягивающие спортивные трусы, амбалы инструкторы выглядели настоящими и разъяренными тиграми. Они носились вдоль бегущего строя и орали едва ли не матом на маленьких девчушек.. Те же бежали, свои красивые, но маленькие ножки, обутые в простые солдатские кроссовки, они с такой силой вколачивали в землю, что вокруг поднялся самый настоящий топот, словно по поселковой улице скакал целый табун лошадей. Девчонки мощно вдыхали в свои легкие воздух, и также мощно выдыхали его из них. Они бежали ровно и мощно дыша, одновременно выводя рулады популярной в те времена песни "We are in Army Now".
Проснувшиеся от этого пения и жуткого для них этого раннего зрелища, жители поселка вскакивали со своих диванов, кроватей и, сломя головы, бежали к окнам, выходящим на улицу. Там они ошеломленными глазами наблюдали эту картину, пока не понимая, что же происходит на их поселковой улице, что это за иностранные девчушки, куда они бегут и почему эти здоровенные мужики так громко орут на этих маленьких девочек?
