— Господин Барон, — окликнул Гарри, когда тот частично погрузился в камни, — в качестве личного одолжения…
— Разумеется, Лорд, сегодня ночью, как, впрочем, и всегда, я вас не видел.
— Благодарю, сэр.
Привидение демонстративно уплыло в стену, но, скрывшись в ней, Барон переместился к другой точке и, слегка высунувшись, продолжил наблюдать за гриффиндорцами, правда, с куда большими предосторожностями.
(— Это было близко, — выдохнул Монтегю.
— Не стоит недооценивать Барона, — хмыкнул Малфой, — не зря же он наш штатный призрак.
— Тогда какого лешего он благоволит гриффиндорцу?
— Кто-нибудь знал, что призраки празднуют дни смерти?
— Лучше спроси, с каких пор Поттер — завсегдатай этих сборищ?)
— Черт, руна по центру пробита, — в следующую секунду ругнулся Томас.
— Погоди, — сказал Поттер, — Шей, ты вытащи секиру, а я попробую стянуть края, — проведя необходимые манипуляции, Гарри удовлетворенно вздохнул:
— Разрез чистый, если с другими будут проблемы, ставь рядом знак вопроса, и наши спецы будут разбираться отдельно.
— Я прорисовываю полную схему расположения и отдельные руны, а эти обозначу номерами, чтобы не портить общий вид, и сделаю только большими копиями.
— Идет.
— Эта тварь ведь не оживет, если ты ей все раны закроешь? — с некоторой опаской уточнил Томас.
— Не думаю, я же только поверхностный слой кожи сращиваю.
— Так вы считаете, если вытатуировать эту живопись на себе, получится стать полностью неуязвимым? — азартно поинтересовался Шеймус.
— Ну, мы только что убедительно доказали, что абсолюта не существует в природе в принципе, — небрежно вытащив алебарду, ответил Гарри. — Вопрос, скорее, стоит поставить так — согласен ли ты ради призрачной неуязвимости превратиться в живое полотно?
— В конкретном случае не вариант, ведь если использовать в данном виде, то с учетом изменения масштаба для человеческого тела часть символов уменьшится до микроскопических размеров. Без модификации никак, — сосредоточенно пробормотал Томас. — Хотя есть люди, готовые за такой эксклюзивный дизайн заплатить большие деньги.
— Ты продолжаешь этим заниматься? — удивился Поттер.
— Редко, но тату-салон друзей кузена, все еще выплачивает авторские с моих альбомов эскизов, — смущенно передернул тот плечами.
— Ладно, допустим это только против магической атаки, — настаивал Шеймус. — Как думаешь, Гарри, Авада бы тоже отлетела?
— Стоило попробовать, пока была возможность, — сказал Дин довольно сокрушено.
— Сдурели!? Даже я не настолько идиот, чтобы пробовать Непростительные в Хогвартсе. Старина и так здорово нас выручает, когда может, но есть пара ограничений, которые не обойти при всем желании.
— Типа?
— Основатели настроили защиту таким образом, что при определенных обстоятельствах тревога мгновенно извещает временного управляющего замком, то есть действующего директора, и хотя в целом оригинальные чары Основателей довольно нестабильны, эти пункты — основополагающие и держатся ой как крепко. Поэтому студенты никогда не смогут безнаказанно свершить насилия над волей, телом, душой, памятью и временем.
— Старик бы тебя все равно отмазал, — уверенно заявил Финниган. — Ты ему нужен.
— Ага, сейчас бы отмазал, а как надобность во мне отпадет — припомнил бы и засадил на вышку. И в отличие от Гермионы, мне не отмазаться воспоминанием о его личном содействии и санкционировании нарушения.
(— О чем, Салазар их подери, они говорят?! — выкрикнул Урхарт. — Они выдают разрозненные клочки информации, которые не имеют никакого смысла!
— До тех пор пока мы о них не спросим, — подхватила Изабелл Арлэн, — тем самым признавшись в шпионаже.
— Умно, — против воли восхитился какой-то семикурсник.
— Но только, если это сделано сознательно, — оставил за собой последнее слово Нотт.)
— Угу, можно подумать, тебя удержит Азкабан, — презрительно фыркнул Дин.
— Держу пари, ты бы смылся быстрее Блэка, — поддержал Шеймус.
— Разве что мне посчастливится попасть в бывшую камеру Сириуса и найти вход в тоннель, иначе именно там я наконец-то и сдохну на радость моим врагам, — лицо Гарри приняло угрюмое выражение.
— Не скромничай, тебе не идет.
— Я, конечно, польщен такой безоговорочной верой в мои способности, Шеймус, но боюсь, что я совершенно серьезен. Директор в курсе моей гиперчувствительности к дементорам, поэтому однозначно похлопочет о содержании на нижнем уровне.
— Честно говоря, я не понял систему расположения, — застенчиво проговорил Дин.
— Не тушуйся, я сомневаюсь, что многие маги осведомлены об устройстве собственного мира, что уж говорить о нас, которым на роду написано пытаться понять, как здесь работает то или иное, — произнес Гарри, чуть улыбнувшись флешбеку к аналогичной беседе с Люпином. — Большинство считает, что все, непосредственно не касающееся их самовлюбленных персон и не пригодное к извлечению выгоды — не их проблема, и поэтому они не хотят ни слышать, ни видеть, ни беспокоиться об этом. Магов не волнует обращение с преступниками в их обществе, но это ни в коей мере не походит на маггловское исправительное учреждение. Азкабан — это квинтэссенция человеческой жестокости: ни прогулок на свежем воздухе, ни качественного питания, ни отопления. Весь срок своего заключения преступник не покидает камеры, раз в день в мисках появляется баланда и вода. В зависимости от тяжести преступления заключенного помещают на уровень: мелкие нарушения — в башни, особо наказуемые — в подземелья. Тюрьма, как и Хогвартс — магическое сооружение, но если школа, впитывая детскую магию, излучает своеобразную доброжелательность, фон Азкабана создан постоянным присутствием дементоров, — гриффиндорцы синхронно поежились, Гарри ограничился подтверждающим кивком, — когда они патрулируют, становится в разы хуже. Им запрещено навещать узников двух верхних степеней тяжести, но они никогда не оставляют тех, кто содержится в подвалах, поскольку дементоры гнездятся в темноте. Сириус двенадцать лет не видел света, ведь в казематах не было даже крохотных окошек — только два чадящих факела у подножия лестницы на случай, если охранникам вздумается спуститься. Он говорил, что за весь его срок этого так ни разу и не произошло, — Поттер встряхнулся, избавляясь от мрачного напряжения, и криво усмехнулся. — Так что мое пребывание в Азкабане по определению было бы пожизненным, но недолгим.
— Мерлин великий, спаси и сохрани, — сипло прошептал Финниган.
— Чего я до сих пор не понимаю, — спустя долгую паузу сказал Дин, — ты только не обижайся и не отвечай, если не хочешь, — Гарри кивнул, подбадривая к продолжению. — Твою жизнь с любой натяжкой не назовешь счастливой и радостной, тебе даже воспоминание для первого Патронуса пришлось придумать! И все равно каждый раз, несмотря на обилие других возможных жертв, их словно магнитом притягивает к тебе. Почему?
— А я неисправимый оптимист — всегда жил надеждой и мечтами. Видимо, для них этого достаточно, если эмоции интенсивны, — беспечно дернул плечом Поттер, извлекая очередную пику и отворачиваясь от всплеска черной жижи, заменявшей существу кровь. — Суть в том, что дементоры устроены распознавать, не знаю, как бы правильнее назвать, сочность, густоту, насыщенность потенциальной пищи и, вопреки расхожему мнению, души не составляют их каждодневный рацион. Душа — это деликатес, который они счастливо схомячат при случае, а вот позитивные чувства для них — насущная потребность. Основная проблема: они не могут начать питаться, пока жертва способна к сопротивлению, неважно — ментальному, физическому или магическому. Им необходимо, чтобы она была вроде как в состоянии покоя и с распахнутыми настежь любыми барьерами, поэтому они ее деморализуют, вытаскивая сначала наихудшие воспоминания и далее — по убывающей — все менее интенсивные. Справедливо предположить, что при нападении они проводят что-то типа поверхностного сканирования, одним махом выбирая того, кто сможет их лучше всего накормить и кто является самой легкой целью, то есть обладателя ужасных воспоминаний, которые стопудово вгонят его в ступор. Я всегда вижу одно и тоже, мой худший кошмар — смерть родителей, но у дементоров никогда не получалось проникнуть глубже.
— Поскольку ты падаешь в обморок сразу, а не при долгом воздействии, и закрываешь банкет.
— Парни не падают в обморок, Шеймус, — поучительно заявил Гарри, — мы же не кисейные барышни. Мы элементарно отключаемся, — он щелкнул пальцами, и сверху хихикнул Дин. — В любом случае, я предполагаю, что я для них как коробка с секретом, не думаю, что им попадался кто-то еще с подобным воспоминанием, — парень горько усмехнулся. — И я не теряю сознание от их воздействия — я отключаюсь, когда в меня попадает Авада.
— Ну, я бы сказал это преимущество, — спустя короткую неловкую паузу прочистил горло Томас. — По крайней мере, ты можешь быть уверен, что они не смогут свести тебя с ума.
— Думаешь? Зря. С безумием можно бороться, но это… — Поттер помолчал, подбирая слова, — каждый раз это как маленькая смерть.
— Но ты же становишься лучше? В Хогсмиде… — неуверенно затих Финниган.
— Все зависит от того, как долго я смогу отмахиваться от воспоминания. В деревне я о какой дребедени только ни думал, а на языке все равно был вкус ливня, — натужено прокряхтел Поттер, обнаруживший у существа наличие хрящевидной костной структуры и застрявший в ней меч.
— Что?
— Это аромат моей матери: сирень и весенняя гроза. Рядом с дементорами я всегда чувствую сначала запах, потом ощущение пряди волос на моей щеке — это как предупреждение, прежде чем меня окончательно утянет за точку невозвращения. Я нагородил такую чертову тучу щитов и блоков, так расшатал ментальные барьеры, что до сих пор не могу этот бардак разгрести и настроить все обратно, как положено, но от дементоров толку было мало. Хотя нашелся и неожиданный плюс: когда позже Волди заглянул ко мне в голову на огонек, он попал в настоящий лабиринт, в котором заплутал и не выпутался, пока я его сам не вытолкнул.
— Проклятье, ну и везучий же ты! Хотел бы я быть таким любимцем Фортуны.
— Отдаю задаром, — мрачно буркнул Поттер.
— А никто и не обещал, что в комплекте с великой силой, не поставляется великая ответственность. Да не боись ты, не умереть тебе от истощения в тюряге, — весело отозвался Дин, — мы тебя раньше вытащим.
— Ах, вот она — истинная любовь, — рассмеявшись и театрально хватаясь за сердце, патетично воскликнул Гарри.
— Чур тебя, — сплюнул через левое плечо Томас.
— Гомофоб, — хмыкнул Гарри.
— Ну, не всем же быть такими толерантными и терпимыми, — с издевкой протянул тот. — И вообще, когда ты прекратишь меня так обзывать?
— Я просто называю вещи своими именами без намерения кого-то обидеть и перестану, когда ты наконец бросишь судить о людях по отличиям, которые они не в силах изменить.
— Хотел бы я посмотреть, как ты заговоришь при близком знакомстве с одним из них.
— Патрик — гей, — обыденно заявил Гарри.
— И? — вылупились на него сокурсники.
— И ничего. Я дружу с человеком, а не с его постельными предпочтениями, — пожал тот плечами.
— А откуда ты знаешь, что он не думает о тебе… ну, ты понял, — саркастично заявил Дин и удивленно приподнял брови, когда Поттер резко бросил свои дела и, вскинув голову, уставился на него.
— Ох, черт, лучше бы ты сейчас не имел в виду то, что каждая встречная девушка пробуждает в тебе идеи этой направленности, — с опасным предупреждением сказал Гарри, — иначе мне придется проклинать тебя каждый раз, когда в поле твоего зрения возникают мои подопечные.
— То есть на каждом шагу, — хохотнул Шеймус, разряжая атмосферу.
(— Мордред и Моргана, это из-за него! — сказал Алонсо Бэгенроу.
— Что? — удивился Монтегю.
— Не делай вид, что не слышал об отсутствии содержанок, — экспрессивно жестикулируя, поддержал другой семикурсник. — За последние два года никто не согласился.
— Лично мне отказали с формулировкой: «Раздвинуть ноги ради будущего трудоустройства? Это вряд ли», — скривившись, вставил Грэм.
— Бродс ноет об этом, не переставая, отвергли уже двенадцать его предложений. Еще немного, и он начнет делать его каждой пришлой без разбора.
— Не он один, — небрежно сказал Пьюси, не удостоив представительниц слабого пола, присутствующих среди них, и взглядом, словно те были не более чем тенями и не стоили беспокойства держать себя в рамках приличий. — Не всех удовлетворяет ограничиваться визитами в бордель в выходные и не иметь постоянной игрушки под боком.
— Бедные вы несчастные, но придется вам и дальше терпеть неудобства. Разве что не терпится помериться силенками с ним, — с отчетливым оттенком злости встряла Паркинсон, ткнув ухоженным пальчиком в Поттера, который как раз в это мгновение по просьбе Томаса усилием мысли, без единого жеста и не останавливая болтовни, заставил громадину перевернуться на бок. Ее слова отрезвили нескольких парней, напомнив о недостойности предмета обсуждения, когда они внезапно осознали присутствие среди них девушек.
— О да, во имя Мерлина, — нетерпеливо возвела горе очи Бланш Ардор. — Можно подумать, для кого-то является сюрпризом ваши методы потакания собственной похоти.
— Мы, может, молчим, но это не означает, что мы слепы, — хмыкнула Роксана, смерив взглядом своего жениха.
— И потом, чтобы вы знали, Браун сказала Блейзу, что Поттер всех предупредил чего — цитата: «чистокровные засранцы ожидают от магглорожденных девушек», — язвительно сказала Пэнси под гневным взором упомянутого однокурсника.)
— А если серьезно, — с последним грозным взглядом на художника Поттер вернулся к прерванному занятию и более легкому тону, — в начале нашего знакомства для вкуса Патрика я был слишком молод, а теперь, во-первых, между нами по-прежнему разница школьник-студент, во-вторых, он излишне осведомлен, что я не заинтересован. Мы стали действительно хорошими друзьями, что довольно выгодно: он человек со вкусом и вместе с Лиз помог обновить мне гардероб. Чуть с ума меня не свели своими приколами: «Ты выбираешь ему то, что хочешь увидеть на своем парне. — А ты — что хотела бы носить сама, да конституцией не вышла», — на два голоса передразнил Поттер.
