— Ночь, — произнёс Кайлеан, поддержав моё настроение. — Я предпочёл бы не объявляться в посёлке ночью. Лучше утром. Надо остановиться в каком-нибудь мотеле.

— С мотелями здесь напряжёнка, — призналась я. — Последний мы проехали час назад. Помнишь большую стоянку с фурами? Перед поворотом на Оленегорск будет заправка, при ней магазинчик "Двадцать четыре часа", но жилья там нет.

— Переждём до рассвета в машине... где-нибудь на окраине.

Я наконец сообразила рассказать Кайлеану о гостевом доме, расположенном в лесу, километрах в десяти от шоссе. Дом был выстроен на периферии магической зоны на деньги Завода и предназначался в основном для адаптации гостей, собиравшихся посетить Оленегорский Опытный. Папа объяснял, что особый фон в наших местах требует некоторого привыкания, и упоминал для образности кессонную болезнь, настигавшую водолазов, слишком быстро поднявшихся с большой глубины. Иногда министерскому магу приходилось проводить по нескольку суток у пограничной черты, где влияние магического Гольфстрима уже ощущалось, но пока было слабее, чем в центре.

— Место, где я выросла, оно особенное. Фон специфический. Как думаешь, тебе понадобится адаптация?

Кайлеан пожал плечами:

— Вряд ли. Никогда не замечал за собой особой чувствительности. Но магия магии рознь, оглядеться не помешает... подстроиться, если что. В любом случае, стоит остановиться на ночь под крышей, тебе надо отдохнуть. Кто знает, что ждёт впереди... В этом доме кто-то живёт?

— Сторож, по-моему, всегда там. Кому-то же надо за порядком следить, ремонтировать... зимой котёл топить, чтобы трубы не разорвало, двор от снега чистить. — Я напрягла память. -Когда уезжала в Питер, Филиппыч такой в сторожах был... Фёдор Филиппович, бывший кладовщик с завода. У него жена жутко сварливая, он как на пенсию вышел, так сразу в сторожа подался, от неё подальше... папа так говорил... по-моему, даже сочувствовал. И мама тоже. Кто сейчас — не знаю. А другие редко бывают, командировочные в основном. Хотя в самом доме сауна приличная, баня отдельная с чистым прудом позади... иногда из поселкового начальства кто-то наезжает.

— Кто бы ни наехал... — Кайлеан, не выпуская руль, потянулся всем телом — подозрительно предвкушающе потянулся. — В магической зоне я смогу быть очень убедительным.

— Ты только сразу на людей не кидайся, ладно? Иногда дешевле просто наврать что-нибудь. Ехали домой, машина сломалась, решили не рисковать на ночь глядя... всех устроит. Про тебя скажу, что ты мой друг... но все конечно будут думать, что ты не просто друг.

— Я не просто друг, — подтвердил Кайлеан Георгиевич.

Эту тему я предпочла опустить.

— Сейчас там, может, и вообще никого нет кроме сторожа. Хорошо бы. Как бы там ни было, о ночлеге договоримся. Заодно ненавязчиво проясним обстановку в посёлке.

Он хмыкнул.

— Ненавязчиво — это как?

— Это значит, мы не станем магичить сходу направо и налево. Я просто пощебечу... как охотник, спустившийся с гор... в смысле, как местная девушка, вернувшаяся домой после длительного отсутствия. Логично же, что меня будет интересовать всё-всё-всё?..

— Пощебечи, пощебечи, — как-то неопределённо согласился он. — Но если что-то пойдёт не так, пощебечу я.

...Зону Кайлеан почувствовал безошибочно. Не успела я сообщить, что совсем скоро предстоит сворачивать с трассы, как Кайлеан подсобрался, вздёрнул подбородок и поводил головой из стороны в сторону, слегка смахивая на легендарного Терминатора, только что прибывшего из печального будущего человечества.

— М-м-м... — сказал он, полуприкрыв глаза, — приближаемся? Прекрасно... прекрасно... Твой отец поступил мудро, поселившись здесь.

— Почему?

— Магия... впереди много магии... озеро роскошной магии... хорошо для принцессы из Аннмории. Хорошо для тебя — по крови ты наполовину наша. И хорошо для меня — никаких ограничений... наконец-то.

— Тяжело себя сдерживать? — посочувствовала я.

Он дёрнул плечом.

— Да нет, ничего, терпимо... — Потом помолчал, покосился на меня и сказал: — Честно говоря — отвратительно. Представь, что живёшь со связанными за спиной руками...

— Скоро конец твоим мучениям. Сейчас заправка будет, после неё сверни на первом повороте.

...Лесная дорога была сухой и ровной, но "Опель" в очередной раз начал похрюкивать и двигаться будто рывками. Я взглянула на уровень топлива — бензина оставалось ещё почти полбака, но прожорливый автомобиль решил, что ему маловато будет.

— Надо было заправиться, — Кайлеан ударил по рулю. — Устроимся, вернусь на заправку. Надеюсь, дотянем.

И мы дотянули.

...Добротный двухэтажный дом, обшитый крашенной в зелёный цвет вагонкой, казался необитаемым. Во дворе ни одного автомобиля кроме нашего, глухие тёмные окна и тишина.

Мы выбрались из машины, я бросила взгляд в сторону бревенчатого строения — бани. Света в маленьких окошках тоже не было.

Я подошла к крыльцу, украшенному кадушками с настурцией, поднялась по ступенькам и подёргала за дверную ручку. Вполне предсказуемо дверь не поддалась.

Тогда я позвонила в звонок.

Потом постучала.

Потом поколотила кулаком и попинала ногой.

Никто не отозвался.

— Данимира, отойди, я выбью дверь, — буднично сказал Кайлеан.

— Подожди. Дверь попортишь, сторожа напугаешь. А мне ещё с ним задушевные беседы беседовать... о политической обстановке в регионе... Посмотрим с другой стороны, с чёрного хода.

Когда мы обошли дом, я с облегчением увидала, что в окнах кухни на первом этаже мелькает тусклый голубоватый свет — будто там включён телевизор.

— О! Всё-таки кто-то есть! — обрадовалась я и забарабанила в дверь.

Голубоватый свет продолжал мельтешить, мне даже показалось, что я слышу характерные телевизионные звуки... выстрелы и крики, чередовавшиеся с тревожной музыкой... но больше ничего не происходило. Моему воображению предстал некий дряхлый дедок с берданкой, храпящий за длинным кухонным столом.

— Дрыхнет, небось, — с досадой сказала я. — Конечно, перед телевизором самый сон. Особенно если боевик идёт.

— Отойди, — снова сказал Кайлеан.

— Может, не надо так резко?

Кайлеан молча взял меня за плечи и отодвинул в сторону. Затем отошёл, примерился, взлетел в воздух и легко прикоснулся обеими ногами к дверному полотну. По крайней мере, так всё выглядело со стороны. Полёт мотылька в лунном свете и всё такое. Только раздавшийся оглушительный треск свидетельствовал о том, что силы были задействованы немалые.

Дверь распахнулась.

— Ого! — воскликнула я, таращась на развороченный косяк.— Ты случаем в Шао-Лине не учился?

— Вольнослушателем, недолго совсем, — безмятежно ответил Кайлеан. — Любопытный был опыт. Пойду первым, держись за спиной.

Он мягким крадущимся шагом двинулся по тёмному коридору туда, где из приоткрытой щели пробивался свет.

...Действительно, небольшой телевизор, подвешенный высоко в углу кухни, работал, и кто-то героический метался на экране. Сторож сидел за столом, заставленным почему-то разнокалиберными кастрюлями, но не спал. Тёмный силуэт, подсвеченный голубым сиянием, с равномерностью маятника раскачивался вперёд-назад... вперёд-назад... Шум у входа ничуть его не обеспокоил и своего странного занятия он не прервал. То ли он был болен физически, этот сторож, то ли душевно...

— Э-э-э... вы нас извините за вторжение... — я сунулась было к сидящему, но Кайлеан вдруг напрягся, бесцеремонно, как кутёнка, сгрёб меня за шиворот и задвинул обратно себе за спину.

— Даня, стой! — приказал он, протянул вперёд руку с раскрытой ладонью и нараспев заговорил на своём "древнеегипетском".

Тёмная фигура перестала раскачиваться, задёргалась... потом неуклюже, не с первой попытки поднялась и наконец развернулась...

Я сдавленно охнула.

Растрёпанные сивые волосы обрамляли одутловатое лицо, сквозь седую щетину просвечивали тёмные пятна... белесые глаза уставились в никуда. Чёрные запёкшиеся губы шевельнулись, и какое-то жалкое сипение вырвалось из горла. Задушевной беседы не выйдет, осознала я. Человек был бесповоротно мёртв.

Кайлеан что-то произнёс и мертвец что-то просипел в ответ.

— Ты его понимаешь? -пискнула я, высунувшись из-за Кайлеанова плеча.

Зомби деревянно поднял руку и указал как мне показалось, прямо на меня.

— Он говорит, что его зовут... м-м-м... Теодор... сын Филиппа...— отозвался Кайлеан.

— О, господи! — Я пригляделась. — Так ведь это действительно Филиппыч... Фёдор Филиппович! Спроси, что с ним случилось?

— Он показал, что его убила ты.

— Я?!

— Не ты, конечно. Твоя мать. Или сестра матери.

— Зачем бы это маме делать?.. — пробормотала я. — Она его прекрасно знала. Безобидный дядька... был... А Илгалея? Откуда ей быть здесь?

Кайлеан снова заговорил с бедным стариком и внимательно выслушал его сипение.

— Он умер давно и не здесь, а где-то... среди домов... очевидно, в самом посёлке. Потом его подняли... весьма топорно, повредив основы сущности... — в голосе Кайлеана звучало неодобрение профессионала, — потому толком мы от него ничего не узнаем. Он убежал и вернулся сюда... инстинктивно... потому что при жизни ему здесь было хорошо, здесь было его убежище. Но нынешнее существование твоего Филиппыча мучительно. Правильно поднятый мертвец равнодушен к своему положению и послушен хозяину... а этот смутно ощущает, что с ним происходит неладное, отсюда побег.

— Ужас какой... Бедный, бедный! Освободи его, пожалуйста, упокой скорее!

— Утром, — твёрдо сказал Кайлеан. — Сейчас он нам ещё пригодится. Настрою его на охранно-сторожевую функцию и выпущу на ночь побродить вокруг дома. Если появятся гости — мы об этом узнаем. — Он помедлил и виновато сказал: — Сейчас устроим тебя, и я отъеду на полчаса, заправлюсь, машина должна быть на ходу. Мало ли что.

— Я останусь одна с Фёдором Филипповичем?! — всполошилась я.— А если он нападёт? Я не отобьюсь, мы в Шао-Линях не обучались!

— Он будет снаружи и не сможет войти внутрь. Ничего не бойся, я быстро. Он будет тебя охранять... впрочем, скорее символически. Не чувствую ни одного мага поблизости, мы здесь одни.

Кайлеан отошёл от двери, потянув меня за собой, и произнёс короткую, но эффективную древнеегипетскую речь. Зомби скованным шагом направился на выход. Через несколько мгновений раздался шум — открылась и закрылась дверь чёрного хода.

Я выдохнула и расслабила плечи. Присутствие неупокоенного мертвеца было тяжело выносить в принципе, но зрелище знакомого неупокоенного мертвеца заставляло сердце болезненно сжиматься от страха и жалости одновременно... и это мучило.

— Пойдём на второй этаж. На первом мне будет постоянно казаться, что Фёдор Филиппович заглядывает в окно. К тому же там есть двухкомнатный "люкс". Мы с родителями как-то жили в нём, когда мама глобальный ремонт затеяла. "Люкс" сам понимаешь, одно название, но две комнаты действительно есть. И ванная. Надеюсь, всё работает.

Мы поднялись, в "люкс" Кайлеан зашёл первым, обошёл гостиную, спальню, заглянул на балкон и в санузел, и даже во все шкафы и только после этого позволил зайти мне.

В гостиной я опустилась на диван и произнесла:

— В посёлке происходит что-то страшное... убийство... может быть, не одно... Я боюсь завтрашнего дня.

Кайлеан подошёл, присел рядом на корточки, взял мои руки в свои.

— Я буду рядом. — Он заглянул снизу вверх: — Если понадобится... жизнь за тебя отдам... ты ведь знаешь об этом?

Я хлопнула ресницами, но он быстро встал, не дожидаясь ответа, и пошёл к выходу. У двери Кайлеан задержался и сказал:

— Десять минут туда, десять обратно, десять там. Я вернусь через полчаса, даже быстрей, но ты меня не жди. Прими душ, в том шкафу есть постельное бельё. Ложись, тебе надо отдохнуть.

Я встала у окна, проводила взглядом удаляющийся свет фар "Опеля". Хрюкал прожорливый подлец отчётливо. Угнать, что ли, в посёлке нормальную машину? В смысле, одолжить... Я даже не сомневалась, что в случае необходимости Кайлеан легко... одолжит... чужую машину.

Подумав, я подошла к двери и дважды повернула защёлку. Всё равно я не собиралась ложиться до прихода Кайлеана, а так мне будет спокойнее.

Насладиться душем не получилось. Несмотря на запертую дверь, из головы не выходил традиционный сюжет зарубежного триллера — беспечная блондинка плещется в душе, в то время как некто с тесаком в руке подбирается всё ближе и ближе.

И где-то неподалёку бродил неправильно поднятый Фёдор Филиппович... а вдруг на него не подействуют приказы Кайлеана? Или подействуют как-то неправильно?

Так что освежилась я за три минуты, затем застелила диван в гостиной и кровать в спальне... забралась на постель, расплела косу и в ожидании Кайлеана принялась расчёсывать волосы. Это было умиротворяющее занятие, не мешавшее думать о важных вещах. Важной вещью было то, как он заглянул мне в глаза и спросил, знаю ли я... Я поверила ему в тот же момент, как он это сказал... и ещё я верила, что может случиться так, что кроме этой ночи, у нас больше ничего не будет... Что же нам делать... или не делать...

...Какой-то звук внезапно почудился в коридоре... я резво вскочила и подбежала к окну... двор был тёмен и пуст... Кайлеан ещё не вернулся, Фёдора Филипповича тоже не было видно.

Босиком, на цыпочках я подошла к двери в гостиную и прислушалась. Стояла мёртвая тишина, и я, успокоенная, собралась снова забраться на кровать и предаться архиважным раздумьям, но тут звук повторился. Будто кто-то тихонечко постукивал по двери соседнего номера.

Я вообразила мёртвого Фёдора Филипповича, всё-таки поднявшегося на второй этаж и неизвестно зачем постукивающего карандашиком по дверям, и похолодела.

А потом будто бы раздался топот маленьких лапок.

Кто это?

Не Фёдор Филиппович? Мышь?

Мышь, которая стучит перед тем, как войти?

И снова шорох и постукивание... теперь уже в нашу дверь.

Я почувствовала, как волосы поднимаются дыбом. Примёрзнув к полу, забыв дышать, я стояла на пороге спальни и беспомощно наблюдала, как сама собой в обратную сторону поворачивается закрытая мною защёлка... как сама по себе приоткрывается дверь...

Щель была совсем небольшой, за ней стояла чернота... там кто-то был, но я никого не видела.

Потом вновь раздался шорох. Я опустила взгляд и увидала, как из-за дивана, стоявшего у входа, появляется маленькая тёмная фигурка с горящими рубиновыми бусинками вместо глаз...

Он нашёл меня — эрмитажный ушебти Мартина, с копьецом, крепко зажатым в маленькой ручке... с острым копьём, которым он выкалывал глаза загробным должникам.

Рубиновые бусинки вспыхнули ярче. С невнятным восклицанием я грохнула перед собой ментальным щитом, тем самым, которому научил Кайлеан, — скорее инстинктивно, чем осознанно, и застыла на месте.

Как ни странно, это сработало. Ушебти замедлил движение, замер в нерешительности, огоньки в его глазах потускнели. Может быть, кроме обычного запаха, ему нужно было что-то ещё? Ментальный запах, запах мыслей?