— Нам тоже не нравится эта мысль, Мейкел, — мягко сказала Шарлиэн. — И, если мы сможем найти лучший способ, мы это сделаем. Но сейчас все должно быть именно так.
Стейнейр молча кивнул, и Кэйлеб глубоко вздохнул, когда напряжение в зале совета заметно ослабло.
— Мы будем с нетерпением ждать, когда ты еще что-нибудь узнаешь на этом фронте, Бинжэймин. В то же время, однако, мы не можем позволить, чтобы наше беспокойство по поводу этих убийств отвлекало нас от других проблем. Уверен, что это, по крайней мере частично, то, чего надеется достичь Клинтан. Так что, поскольку мы не собираемся позволять этому ублюдку получать все, что он хочет, я предлагаю обратить наше внимание на что-нибудь другое. Во-первых, я хотел бы услышать все, что вы с Трависом можете рассказать нам о ситуации в Сиддармарке.
— Конечно, ваше величество, — сказал Пайн-Холлоу, взглянув на Уэйв-Тандера. — Бинжэймин и я просматривали отчеты из некоторых наших источников в республике. — У Пайн-Холлоу еще не было такого большого опыта, как у его предшественника, в том, чтобы не смотреть на капитана Этроуза, когда он делал подобные комментарии, и его глаза быстро метнулись в сторону Мерлина. Однако это был всего лишь очень короткий взгляд, и он спокойно продолжил. — Боюсь, у нас нет ничего похожего на подробную информацию, но, похоже, храмовая четверка намерена вскоре нанести удар по республике.
Выражения лиц снова стали серьезными, и новый первый советник пожал плечами.
— Из сообщений кажется очевидным, что кто-то — почти наверняка агенты инквизиции — умело разжигает общественные волнения и гнев, направленные в первую очередь на чарисийскую общину в Сиддар-Сити и других восточных провинциях, но также и на реформистов в целом. Наиболее показательным аспектом, на мой взгляд, является то, что пропаганда, о которой мы узнали совсем недавно, напрямую связывает лорда-протектора Грейгора и его правительство с "поддержкой и защитой" "еретиков и богохульников" по всей республике. И вам это может показаться особенно интересным, Алвино, — сказал он, взглянув на Айронхилла, — но они также подчеркивают, как иммигранты из Чариса "вынимают еду изо рта наших детей" и каким-то образом умудряются одновременно сделать последствия эмбарго Клинтана нашей виной.
— Безумие, — сказал хранитель чарисийского кошелька, и Пайн-Холлоу резко усмехнулся.
— И вы придерживались мнения, что пропаганда должна иметь смысл, чтобы быть эффективной?
— Нет, полагаю, что нет, — вздохнул Айронхилл.
— И то, что произошло в Итрии, особенно разрушение порта, также сыграет свою роль в их пропагандистских усилиях, — заметила Шарлиэн. — Не уверена, как именно, но, без сомнения, они найдут способ предположить, что мы собираемся сделать то же самое с республикой — при попустительстве Стонара! — по какой-то нашей собственной гнусной причине.
— Возможно, — согласился Кэйлеб. — И в таком случае, что нам делать? — он оглядел стол совета. — У кого-нибудь есть предложения?
.II.
Королевский дворец, город Тэлкира, королевство Делфирак;
дворец Теллесберг, город Теллесберг, королевство Старый Чарис; и
КЕВ "Дестини", 54, залив Тол, королевство Таро
— В чем дело, Филип? — спросила Айрис Дейкин, отрываясь от цветов, которые она расставляла, чтобы поприветствовать графа Кориса приветливой улыбкой, когда он вошел в библиотеку.
Весна приближалась быстро, и ранние полевые цветы, венчающие холмы вокруг замка над озером Эрдан, мимолетно напомнили ей о ярких цветах ее родины. Они были бледной заменой, но все же напоминали, по крайней мере, призрак Корисанды, и она потратила несколько часов, собирая их тем утром в сопровождении Тобиса Реймейра и одного из его людей. С тех пор она расставляла их и тихонько напевала — что делала редко после смерти отца — во время работы.
Филип Азгуд знал это, и это была одна из причин, по которой он ненавидел беспокоить ее... особенно этим.
— Боюсь, кое-что случилось, Айрис, — сказал он. — Нам нужно кое о чем поговорить.
Ее улыбка исчезла, когда она уловила его тон. Она положила цветы на стол рядом с тремя вазами, которые наполняла, и вытерла руки о фартук, который надела поверх платья.
— Что это? — повторила она совсем другим тоном.
— Садитесь, — пригласил он, указывая на один из хорошо обитых, но выглядящих потертыми стульев. — Потребуется некоторое время.
— Почему? — спросила она, садясь на указанный стул и пристально наблюдая за ним карими глазами, когда он повернул другой стул назад и сел на него верхом, положив предплечья на верхнюю часть спинки.
— Потому что нам нужно обсудить то, чего мы оба избегали, — серьезно сказал он. — Что-то, вокруг чего вы танцевали, а я позволил вам танцевать.
— Звучит зловеще, — ее попытка придать своему голосу легкую нотку потерпела неудачу, и она скрестила руки на груди. — Но в таком случае, полагаю, что для вас лучше всего будет перейти прямо к делу, — сказала она.
В этот момент она была очень похожа на своего отца, — подумал Корис. — У нее были глаза матери и высокие, но изящные скулы, но эти волосы достались ей прямо от отца, как и сильный подбородок — смягченный, слава Богу, в ее случае в более женственном варианте. И взгляд в этих глазах тоже принадлежал Гектору Дейкину. Именно такой взгляд был у Гектора, когда приходило время отбросить теории и тонкое понимание. Когда приходило время принимать решения, в соответствии с которыми люди жили или умирали. Кориса во многом огорчало видеть этот взгляд в глазах Айрис, но в то же время это было огромным облегчением.
— Хорошо, я перейду к делу, — ответил он и глубоко вздохнул.
— Айрис, знаю, что вы винили Кэйлеба Армака в смерти своего отца. Мы не обсуждали это некоторое время, но мне показалось, что ваша уверенность в том, что он был ответственен за это, возможно... немного ослабла за последний год или около того.
Он сделал паузу, приподняв одну бровь. Через мгновение она едва заметно кивнула.
— Я... рассматривала возможность того, что могут быть другие объяснения.
— Я думал, что именно это и происходит, — сказал Корис. — Я не подталкивал вас к этому по многим причинам, но одна из них, честно говоря, заключалась в том, что если мои подозрения были верны, то ваше публичное и открытое подозрение по отношению к Кэйлебу было вашей лучшей защитой. К сожалению, не похоже, чтобы это стало достаточной защитой.
— Что вы имеете в виду?
Эти глаза были еще больше похожи на глаза ее отца, и он вздохнул.
— Айрис, Кэйлеб и Шарлиэн из Чариса не убивали твоего отца. Это сделал Жэспар Клинтан.
На мгновение выражение ее лица даже не дрогнуло. Затем ее глаза расширились, не столько от недоверия, сколько от удивления спокойной уверенностью его тона, — подумал он. Она молча посмотрела на него, а затем настала ее очередь глубоко, слегка прерывисто вздохнуть и откинуться на спинку стула.
— У вас есть доказательства этого?
— Доказательств того, что он лично приказал убить твоего отца, нет, — признал Корис. — Но очень веские доказательства того, что он это спланировал.
— Какого рода доказательства? — спросила она холодным, бесстрастным голосом, который не должен был исходить от молодой женщины, которой только через месяц исполнится двадцать лет.
— Во-первых, давайте подумаем о его возможных мотивах для совершения чего-то подобного, — ответил Корис. — Твой отец проигрывал, Айрис. Нет, он не проигрывал, он проиграл, и он знал, что проиграл. Я там не был, потому что он отослал меня с тобой и Дейвином, но у меня есть сообщения от надежных агентов, которые подтверждают, что Кэйлеб и граф Энвил-Рок говорят правду, когда сообщают, что князь Гектор связался с Кэйлебом, чтобы начать переговоры о капитуляции. Не собираюсь говорить вам, что Кэйлеб из Чариса — святой, потому что на самом деле не верю в святых. И не буду утверждать, что вашего отца не было бы в живых сегодня, если бы Кэйлеб не вторгся в Корисанду, поскольку это почти наверняка создало обстоятельства, которые привели к его убийству. Но скажу вам, что Кэйлеб Армак собирался получить все, ради чего он вторгся, и что он явно достаточно умен, чтобы знать, что убийство вашего отца таким образом в то время было бы худшим, самым глупым, что он мог бы сделать.
— Но то, что сделало бы это глупым с точки зрения Кэйлеба, все это было бы положительным результатом с точки зрения Клинтана.
Корис поднял указательный палец.
— Первое. Если бы ваш отец договорился с Кэйлебом, даже если бы он планировал при первой возможности объявить соглашение необязательным, поскольку любые обещания были бы даны после отлучения от церкви, это сделало бы его еще одним Нарманом, по мнению Клинтана. Одного этого было бы достаточно, чтобы довести его до исступления, но с его точки зрения было еще хуже. По его мнению, это был бы не просто случай, когда князь, которого храмовая четверка назначила защитником Матери-Церкви против "чарисийского богохульника", заключил сделку с рассматриваемым богохульником, чтобы спасти свою собственную корону, это побудило бы других сделать то же самое.
Он вытянул второй палец той же руки.
— Второе. Если бы твой отец договорился с Кэйлебом и по какой-то причине решил, что у него нет другого выбора, кроме как подчиниться ему, завоевание Чариса — или, по крайней мере, контроль — над Корисандой было бы чрезвычайно упрощено.
Он вытянул свой третий палец.
— Третье. Однако, если Кэйлеб убил вашего отца, или если это сделал кто-то другой, и Кэйлеб просто оказался обвинен в этом, тогда вместо того, чтобы стать еще одним предателем храмовой четверки и еще одним примером договоренности с Чарисом, ваш отец стал мучеником Матери-Церкви.
Его безымянный палец поднялся.
— Четвертое. Возможно, твоего отца не очень любили за пределами Корисанды, но он был удивительно популярен среди своих подданных. Если бы Кэйлеб приказал его убить, это вызвало бы сильное негодование среди этих субъектов. Это привело бы к беспорядкам, для подавления которых потребовалось бы значительное количество чарисийских войск, и это почти наверняка привело бы к инцидентам между этими войсками и жителями Корисанды, что только усилило бы негодование и гнев вашего народа. Ожесточенные столкновения и инциденты усилились бы, кровопролитие усилилось бы, и Корисанда стала бы провалом для военных ресурсов Чариса, которые были бы привязаны там и недоступны для использования против храмовой четверки где-либо еще. Конечно, в этом процессе были бы убиты сотни или даже тысячи корисандцев, но, с точки зрения Клинтана, это было бы просто издержками ведения бизнеса.
Он сделал паузу на мгновение, а затем медленно вытянул и большой палец.
— И пятое. Убив твоего отца после того, как он отправил тебя и Дейвина из Корисанды, чтобы обеспечить твою безопасность, и убедившись, что твой брат умер в то же время, Клинтан создал ситуацию, в которой законный наследник престола Корисанды был несовершеннолетним ребенком, вне княжества и под прямым или косвенным контролем Церкви. Изгнание Дейвина из Корисанды гарантировало раздробление власти и легитимности, которые привели к "северному заговору", Айрис. Это непосредственно способствовало кровопролитию и казням в Корисанде. И это оставило Дейвина удобно находящимся там, где храмовая четверка могла использовать его в будущем, как казалось наиболее ценным.
Он опустил руку, и Айрис сидела, молча глядя на него. Судя по выражению ее лица, он был уверен, что не сказал ей ничего такого, что уже не приходило в голову ей самой. Но она все еще сидела, глядя на него, затем склонила голову набок.
— Но это не доказательства, Филип. Это описание того, почему для такого человека, как Клинтан, могло иметь смысл убить отца и Гектора. Очень убедительное описание — согласна с этим. И после того, как я увидела, что он сделал с семьей Уилсинов и другими его соперниками в викариате, я, конечно, не готова утверждать, что тот факт, что он викарий Божий, замедлил бы его на мгновение! Этот человек — мясник, тиран, убийца и чудовище. — Ровная, почти бесстрастная отстраненность ее голоса только делала это еще более ужасным, — подумал Корис. — И все же ничто из этого не является "доказательством" того, что он убил отца и Гектора. Готова признать, что пришло время рассмотреть возможность того, что Кэйлеб этого не делал, но до решения о том, что это сделал Клинтан, еще далеко.
— Ваш отец хорошо вас учил, — сказал Корис с легкой грустной улыбкой. — Всегда ищите другую возможность, менее очевидную. Никогда не решайте, что что-то должно быть правдой просто потому, что вы этого хотите.
— Отец также учил меня никогда никому полностью не доверять, — сказала она, глядя ему в глаза. — Его самое первое правило, его самая важная единственная аксиома. Но он отложил это в сторону в вашем случае, и я готова сделать то же самое. Но не готова принять это только потому, что я вам доверяю, и поэтому вы должны быть правы.
Сердце Кориса наполнилось гордостью, когда он посмотрел на нее, и он кивнул.
— Боже мой, какой королевой вы бы стали, — тихо сказал он. — Мы с вашим отцом однажды говорили об этом. Вы знаете, он ненавидел Шарлиэн, хотя на самом деле в этом не было ничего личного. Она просто... мешала, и он знал, что она никогда не успокоится, пока не отомстит за смерть своего отца. Но он слишком восхищался ею — глубоко — и думаю, что он всерьез подумывал о том, чтобы попытаться изменить закон о престолонаследии в Корисанде. — Граф с улыбкой покачал головой. — Только он сказал мне, что решил не делать этого, потому что не думал, что Сэйфхолд сможет пережить вас и Шарлиэн одновременно, если вы обе не будете на одной стороне, а этого не произойдет.
Глаза Айрис смягчились, и ее губы слегка задрожали, но затем она покачала головой и развела руки, чтобы указать на него пальцем.
— Никаких придворных уловок, Филип! Вам не удастся так легко отвлечь меня. Вы сказали, что у вас есть "убедительные доказательства". Покажите их мне.
— Конечно. — Корис отвесил ей сидячий поклон, затем повернул голову к закрытой двери библиотеки. — Робейр, Тобис!
Мгновение спустя дверь открылась, и в нее вошли Тобис Реймейр и камердинер Кориса, Роб Сиблэнкит. Сиблэнкит был худым человеком с сутулыми плечами и длинным носом. Его каштановые волосы, тронутые сединой, начинали редеть, но аккуратно подстриженная борода, которую он предпочитал, чтобы скрыть шрам на челюсти, все еще была темной и густой. Айрис всегда считала его одним из самых мрачных мужчин, которых она когда-либо видела, и никогда по-настоящему не проникалась к нему теплотой.
— Уверен, вы помните, как я нанимал мастера Сиблэнкита, когда мы проезжали через Швей по пути сюда, — сказал Корис, поворачиваясь к Айрис, когда Сиблэнкит и Реймейр пересекли библиотеку и остановились позади него. — Мне повезло найти корисандца, подходящего под мои требования, так далеко от дома, не так ли?
— Да, эта мысль приходила мне в голову, — медленно ответила она. — И, если вы простите меня за эти слова, это показалось мне немного подозрительным. — Она посмотрела через плечо графа на Сиблэнкита. — Мне пришло в голову, что, если бы кто-то хотел шпионить за вами, это могло бы быть одним из способов сделать это. С другой стороны, я знаю вас с тех пор, как была маленькой девочкой. Казалось... маловероятно, что такая же возможность не пришла бы вам в голову.
