— Похоже, тебе прилетело вот этим, — сообщил он.
— Позорники! — раздался вдруг свистящий бесплотный голос, заставив обоих подпрыгнуть от неожиданности. — Жалкие отродья запаршивевшей гуарихи, покрытой дохлым алитом! Костегрыз захотели? Мой Костегрыз? А вот хрен вам! Все равно что у одного, что у другого руки из жопы растут...
— Это он? — встрепенулся Ллотис.
— Угу, — поморщился Элемар, слушая, как невидимый дух кроет их на чем свет стоит. — Милый старикан...
Тут же прямо перед ним — едва не нос к носу — возникло призрачное лицо немолодого эшлендера.
— Что ты забыл в месте моего упокоения, саличе? — прошипел он.
— Нас послал сюда Сул-Матуул, ашхан племени Уршилаку, — честно сообщил Элемар, подавив желание отодвинуться.
И то, что призрак Сул-Сенипула — а судя по ясно видимому сходству с ашханом, это он и был — наверняка это уже знал, значения не имело. На заданный вопрос следовало ответить. Честно и прямо.
— Зачем же? — небрежно поинтересовался дух.
— Он говорил об обряде инициации.
— И ты пошел, — в бесплотном голосе явственно зазвучала насмешка.
— А не должен был? — нахмурился Элемар.
Призрак Сул-Сенипула вопрос проигнорировал. Вместо этого он обратился к Ллотису:
— Ну а ты, позор своего народа?
— Э-э, что? — растерялся тот. — Что он говорит?
— Спрашивает, чего ты сюда приперся, — вздохнул Элемар.
Нелестные эпитеты, которыми щедро осыпал Ллотиса Сул-Сенипул, обнаружив, что тот его не понимает, он решил не переводить.
— Ты даже языка предков не знаешь? — ярился тот. — Какой-то чужак, саличе, владеет настоящей речью, а ты, кровь от крови данмеров — нет? Позорище, рожденное не с той стороны гуара...
— А теперь?
— Возмущается, что ты не удосужился выучить язык своих предков, — пожал плечами альтмер.
— Ну... я как-то привык, что все цивилизованные данмеры давно говорят на общем, — пробурчал в ответ Ллотис.
Элемар беззвучно хмыкнул, вспомнив, сколько раз его выручало знание данмерского языка. Один случай с Моссаноном чего стоил...
— А пришел я... Скажи ему, что Сул-Матуул послал. Инициация и все такое. Ну, ты и сам знаешь — тебя-то это тоже касается...
Элемар пожал плечами и послушно перевел. Хотя по усмешке выслушавшего его призрака было понятно, что в переводе он не нуждается. Все-таки "неушедшие смотрители" племени — и призрак древней шаманки ясно дал это понять — знали гораздо больше, чем живые. Только делиться своим знанием не считали нужным. Хотя, возможно, Сул-Сенипул, как и его сын, знал общий язык, просто из каких-то своих соображений не желал это показывать.
— Ладно, — после долгого молчания проговорил призрак. — Держи, саличе.
На колени Элемару откуда-то — ему показалось, что просто из воздуха — шлепнулся короткий хитиновый лук, кое-как завернутый в прелый лоскут кожи нетча.
— Отдашь его Сул-Матуулу, моему сыну, — продолжил Сул-Сенипул. — И скажешь, что я велел его вернуть. Все равно мой Костегрыз после пребывания здесь ни на что не пригоден. Проще новый сделать и зачаровать. Да и вам без надобности: что ты, что твой соперник — не стрелки. Передай ему, пусть приходит сам или с этим его дружком, Забамундом.
— Сделаю, — кивнул Элемар.
— Тогда идите. Испытание вы прошли, лук Костегрыз у вас... и не забудь передать мой наказ Сул-Матуулу, саличе.
Элемар снова кивнул, вставая, перехватил поудобнее роняющий клочья сгнившей кожи сверток с луком и повернулся к Ллотису.
— Возвращаемся.
Глава 43. В поместье Морвейн
— Символ Элеидона — здесь, в Морровинде? — Элемар даже зажмурился, не веря тому, что видит. — Да быть того не может...
Сидевший напротив Ринар любопытно заерзал, украдкой поглядывая на письмо в руке альтмера. Элемар покосился на него, но мальчишка тут же сделал вид, что всецело занят поглощением пирожков с муском, а всякие там письма его нисколечко не интересуют. Тихонько хмыкнув, альтмер перевел взгляд обратно. Однако текст письма остался прежним: на отбеленном листе дорогой рисовой бумаги четким почерком Лалатии Вариан сообщалось об очередном посетившем её видении.
Ринар, принесший письмо — и с этим тоже еще предстояло разобраться — отпихнул пустую тарелку и снова заерзал на стуле, любопытно блестя глазами.
— А что такое этот символ Эле... Элеи... Элеи-дона? — не утерпел он.
— Это щит, — не задумываясь, ответил Элемар.
Тряхнул головой, выныривая из своих мыслей и повторил:
— Это щит. Очень древний и могущественный артефакт.
— Есть старая бретонская легенда, — продолжил он, увидев вспыхнувшие интересом глаза Ринара. — Даже несколько легенд. В Хай Роке, на другом краю Тамриэля, по ним сложено немало песен. Но если вкратце, то... жил когда-то благородный рыцарь, которого звали Элеидоном. Славен он был тем, что боролся со злом, где и в каком обличье его бы не встретил...
— Как ты? — перебил Ринар.
Элемар поперхнулся. Второй где-то в затылке захихикал.
— Э-э... Ну, я-то не легендарный рыцарь... Так вот, однажды этот рыцарь Элеидон спас от разбойников дочь одного барона. И в награду получил волшебный щит. По легенде, барон был так благодарен за спасение дочери, что распродал все свое имущество, чтобы заплатить самому искусному кузнецу и самому могучему зачарователю за изготовление щита, который позволял бы своему владельцу мгновенно исцелять даже самые тяжелые ранения.
— Здорово, — благоговейным полушепотом протянул Ринар. — И этот щит сейчас где-то здесь?
— Человек, который написал это письмо, уверен, что да, — вздохнул Элемар. — Хотя я с трудом понимаю, каким образом этот щит мог оказаться на другом краю Тамриэля...
— Может, это Элеидон приехал сюда? И здесь его... ну... — Ринар замялся.
— Может быть, — снова вздохнул Элемар. — Легенды о таком, сам понимаешь, не рассказывают.
Он сложил письмо, собираясь спрятать его в сумку... и вдруг вперил в Ринара испытывающий взгляд:
— А скажи-ка мне, милый ребенок, кто додумался отправить в Гнисис вместо курьера тебя?
— Я не ребенок! — немедленно надулся Ринар.
— Ладно, не ребенок. Но все-таки? Сколько ты уже тут ждешь? И как ты собирался возвращаться в поместье?
Все еще насупленный Ринар вытащил из-за пазухи амулет: вываренную клешню мелкого грязекраба.
— С середины утра я тут, — обиженно проворчал он. — И вот. Сэра Берандас наколдовал мамке свиток и научил меня, как правильно его прочитать. И амулетом пользоваться тоже. Я пробовал. Так что теперь могу вернуться домой, когда захочу и откуда угодно, — гордо сообщил он.
И показал язык.
Элемар от неожиданности по-лошадиному фыркнул в ответ и незаметно перевел дыхание: что ж, кто бы ни отправил мальчишку в Гнисис, он позаботился о том, чтобы тот смог без проблем вернуться. Кстати...
— А в Гнисисе-то ты как оказался? И почему один?
— А чего сложного? — снова надулся Ринар. — Свитки я теперь читать умею — мамка дала один... который к храму в Альд'Руне переносит. У нее их много...
Второй в голове тихонько фыркнул. А Элемар вспомнил, что у него как-то был на эту тему разговор с Индрель. И свитки с Вмешательством Альмсиви предназначались на случай, если кому-то из жителей или гостей поместья срочно понадобится помощь целителя. Или же придется спасаться бегством — кочующие в окрестностях Бал Исры племена эшлендеров пока не делали попыток напасть, но рассчитывать, что это будет продолжаться вечно, было бы глупо.
— Мамка дала? Или сам спёр? — подначил он Ринара.
— Мамка, — сердито пропыхтел тот, надуваясь еще сильнее. — Её сэра Гульс уговорил. Он тоже с рассветом в Альд'Рун собирался. И даже на силт страйдера меня посадил. Как будто я бы сам не справился... — обиженно нахохлился он.
Элемар подавил смешок.
— Ничуть не сомневаюсь. Но гетман Гульс взрослый и считает, что он за тебя в ответе. Посмотри на это с другой стороны: в Гнисис-то он отправил тебя одного. Значит, счел тебя достаточно взрослым и самостоятельным, — мягко проговорил он. — А что на силт страйдера посадил... подумай об этом, как о попытке немного облегчить тебе выполнение поручения.
Ринар нахмурился.
— Н-ну-у... может, и так, — неохотно согласился он.
— Что ж... что-нибудь, кроме вручения письма, тебе было поручено?
— Ничего, — мгновенно скис Ринар, сообразив, что его сейчас отправят домой.
Элемар задавил улыбку, прекрасно понимая, что тот чувствует: в поместье Индарис он оказался единственным ребенком, а потому отчаянно скучал без компании сверстников. И вырвавшись на свободу, домой совершенно не рвался. К тому же, если Элемар хоть что-то понимал, Ринару до дрожи хотелось напроситься в компанию "дяде Тано"... Однако отправить мальчишку домой все же следовало. И чем скорее, тем лучше.
Ринар ожидаемо воспротивился. Но Элемар был неумолим.
— Мать пожалей, — укоризненно вздохнул он. — Сбежал с письмом и пропал.
— И ничего не пропал, — скуксился Ринар, сдаваясь.
Возвращаться домой он по-прежнему не хотел, но огорчать мать не хотел явно больше. Так что помявшись и повздыхав, он сжал в кулаке вытащенный из-за пазухи амулет-клешню, нахмурился, сосредоточиваясь, и исчез.
Элемар с облегчением вздохнул — одной заботой меньше. Ринару он, конечно искренне сочувствовал, но лучше уж парнишка посидит дома, целее будет. Пусть сначала подрастет немного.
"Видимо, ты уже забыл, каким был в его возрасте", — хмыкнул Второй.
"Не забыл. Потому и отправил, что не забыл. Наставник Жоффрей лишился половины волос, пока меня воспитывал, — ответно хмыкнул Элемар. — Хотя он лично моим воспитанием занимался недолго. Не хочу облысеть так рано".
Оставалось разобраться с письмом от Лалатии. Элемар так и не смог представить, как артефакт из Хай Рока мог оказаться в Морровинде, да еще и, если верить письму, попал в некий "Чертог Мертвеца". Упоминание этого самого "Чертога" Элемару страшно не нравилось, поскольку подразумевало, что ради получения легендарного артефакта придется разорить чью-то усыпальницу. Опять...
Лалатия, разумеется, постаралась дать как можно больше сведений, но толку от её усилий было, мягко говоря, немного. Элемар, конечно, сообразил, что фраза "залы древнего нечестивого храма" означает даэдрическое святилище, но что означало упоминание какой-то "чаши великого предательства", испитой в этих самых залах, было решительно непонятно. Второй тоже ничем помочь не мог, пробубнив только, что упоминание чего-то подобного они недавно встречали, и погрузившись в напряженные раздумья.
Элемару же постоянно вспоминалась Горькая Чаша — артефакт Клавикуса Вайла — но, насколько он помнил, предательство среди привычек этого Принца Даэдра никогда не числилось. Вайл был виртуозом заключения невыгодных сделок, беззастенчиво пользуясь тем, что смертные редко обращают внимание на точность формулировок при заключении договора. Но свою часть обязательств всегда выполнял предельно честно... так, как он это понимал. Предательство было совсем не в его стиле. А значит, Лалатия имела в виду нечто иное...
Впрочем, поиск щита мог и подождать. Сейчас же стоило вернуться в Альд'Рун: пусть Ремасу Морвейну наверняка уже доложили, что яичная шахта Хайрат-Вассамси снова работает, личный разговор не помешает. К тому же следовало написать Каю Косадесу. И отправлять письмо опять же лучше было из Альд'Руна — своего поста курьерской службы в Гнисисе не было, так что письма передавались Фенасу Мадачу, владельцу трактира "Мадач", который, в свою очередь вручал их заезжему курьеру. Или же раз в неделю гетман Абельмавия отвозил их в Альд'Рун. Элемара это, само собой, не устраивало.
"Я бы хотел еще пообщаться с Ллоросом Сарано, — подал вдруг голос Второй. - Но это пока не срочно".
"Лично?"
"Желательно. И кстати, будь готов к тому, что советник Сарети захочет пообщаться с тобой".
"Мог бы не напоминать, — поморщился Элемар. — К слову, может, ты и с ним тоже пообщаешься вместо меня?"
"Ты что-то хочешь от него скрыть?" — озадачился Второй.
"Нет. Просто у тебя все же лучше получается играть словами. Сарети редоранец и последователь Трибунала. Как он, по-твоему отреагирует на то, что его протеже собирается исполнить Пророчество о Нереварине?"
"Ну, он ко всему прочему умный и дальновидный мер".
"Вот поэтому я предпочел бы, чтобы разговаривал именно ты", — Элемар встал и, оставив на столе несколько медных "шлемов", вышел из трактира.
Несколько часов спустя он сошел с силта в Альд'Руне. И озадаченно нахмурился, оглядываясь по сторонам. Город вроде бы привычно отряхивался после очередной моровой бури, но был необычно тих и насторожен. Это чувствовалось в поступи редоранских стражников, патрулирующих улицы, мелькало во взглядах редких прохожих и горькой пепельной горечью витало в вечернем воздухе.
Час был еще не поздний, но для деловых визитов уже не подходил: навестив купальню — не столько следуя традициям, сколько из желания привести себя в порядок после Эшленда, даром, что уже отмывался до скрипа в Гнисисе — Элемар не заметил, как задержался там, разомлев под руками умелых банщиков. А потому встречу с советником Морвейном было решено перенести на утро. Сам же он отправился к Гилдан, рассудив, что наблюдатель от Клинков уж точно будет в курсе местных новостей. Да и письмо "дядюшке Каю" безопаснее было отправить с её помощью.
Гилдан его визиту обрадовалась. Элемар только усмехнулся, подхватив повисшую на нем боссмерку и неся её вниз. На самом деле, аправляясь сюда, он втайне рассчитывал именно на такой прием... С Гилдан было почти так же просто, как некогда с Улени Хелеран: обе отлично знали, чего хотят, и желаний своих ничуть не стеснялись.
Много позже, Гилдан, раскинувшаяся на ковре среди подушек после неоднократного выражения взаимной радости от встречи — хлипкую кровать они уже привычно проигнорировали — небрежно поинтересовалась, что привело Элемара в Альд'Рун.
— Встреча с советником Морвейном, — лениво пожал плечами он.
Скрывать это не имело смысла — о том, что Атин Сарети собирается ввести Элемара в Совет Дома, тому же Каю было давно известно. Как и то, что ему для этого нужна поддержка всех советников. Примерно та же ситуация была с Ллотисом в Доме Хлаалу — конкурирующие Дома старательно усиливались. Неясной, правда, была обстановка в Доме Телванни, но Второй — а с ним и Элемар — был уверен, что и там происходит нечто подобное.
Расслабленно потягивавшаяся Гилдан мгновенно подобралась:
— У меня для тебя плохие новости, Суротано.
"Блядь!" — коротко прошипел Второй.
Элемар напрягся — следуя негласному уговору не мешать друг другу развлекаться, дух, как обычно, закуклился где-то глубоко внутри, вынырнув только когда они с Гилдан угомонились. И что-то в его интонациях подсказывало Элемару, что он знает, о чем речь. Или хотя бы догадывается.
