За столом не хватало только Эддарда Старка. Голова его покоилась в крипте. Вспомнив это, Санса опустила глаза и некоторое время восстанавливала дыхание. Девушка долго решала: стоит ли признаваться маме, что это она проболталась королеве Серсее? Тут под руку Сансе подвернулся тот самый нож Тени; Санса подумала: ничего уже не исправить. К чему расстраивать маму? Теперь будет и у нее грязная взрослая тайна; ну разве что Серсея проболтается — если она сама о том не забыла. И вовсе необязательно, что Серсее так вот и поверят.
Нож Санса носила при себе постоянно, даже ночью укладывала под подушку. Раньше она смеялась над Арьей, когда та хвалилась ловкостью и самозабвенно махала всякими там клинками. Теперь Санса набиралась храбрости подойти и попросить научить ее хоть чему-нибудь. Леди не должна закусывать губу и кривить лицо, а про то, что леди не должна уметь убивать, в правилах поведения ничего не сказано.
Следующим по знатности за столом оказался Джейме Ланнистер. На него все смотрели — кто с ненавистью, кто равнодушно, кто презрительно, ведь Робб Старк одолел даже такого ловкого бойца! — но Джейме только легонько улыбался, чуть ли не подмигивая Бриенне, отчего дева-рыцарь натурально шарахалась.
Брандон Старк смотрел на Джейме Ланнистера внимательно и спокойно, как на всех за большим столом. Когда пир уже дошел до вина, Брандон очень учтиво поинтересовался: каково это, быть рыцарем? Из-за сломанной спины ему, Брану, этого никогда не изведать. Не мог бы сир Джейме рассказать об этом хоть чуточку подробнее?
Сир Джейме посмотрел в глаза Старка внимательно и осторожно, медленно, явно подбирая слова, высказался в том ключе, что-де он готов поделиться всеми знаниями о рыцарстве. Но желательно говорить об этом не перекрикивая шум пирующих, да и лучше бы на трезвую голову. На что Брандон Старк понимающе кивнул и вернулся к своей тарелке.
Поэтому, когда ранним утром следующего дня за Джейме Ланнистером явились два стража, пленник ничуть не удивился ни самому их визиту, ни тому, что его отвели наверх, в покои владельцев.
И уж, понятно, Джейме Ланнистер вовсе не удивился, увидев, что в комнате его ждет один Брандон Старк.
Брандон Старк сидел за широким столом, на котором лежал небольшой арбалет, заряженный болтом с бронебойным наконечником-“короной”. Стражи усадили Джейме на вполне удобное кресло, только цепи ручных кандалов заложили за решетку окна и повесили большой замок — наспех придумывали, понял Джейме. Но вышло не так уж плохо: задумай Джейме довести дело до конца, он сейчас вовсе никак не мог достать мальчишку. Даже выскакивать из глубокого кресла с мягкими подушками Джейме пришлось бы дольше, чем Брану Старку — нажимать на спуск арбалета.
— Итак, сир Джейме… — мальчик смотрел сосредоточенно, говорил ровно. — Между мной и вами есть некое незавершенное дело. Во-первых, вы столкнули меня со Старой Башни, потому-то я и сломал спину. Во-вторых, сделали вы это потому, что вы в тот миг любили свою сестру, Серсею Ланнистер, а я это увидел.
Джейме не двинулся. Собеседник явно не хотел его смерти. И не хотел покамест обнародовать свое знание.
Получается, мальчик вырос. Мальчик не хочет мести. Мальчик хочет разменять это знание… На что?
— Я хотел бы, чтобы вы оставили Север в покое. Лет на двадцать. — Брандон все не отрывал взгляда от сильно похудевшего пленника. — Годы и странствия, сколь бы малыми и смешными они бы ни показались вам, кое-чему научили меня. В “зеленых снах” я видел не только мутные необъяснимые картины. И вот к чему я пришел…
Бран Старк прищурился.
— Месть принесет выгоду малому числу людей и на малый срок. Я хочу выгоды для многих людей и надолго.
Джейме пошевелился, звякнув цепями. Брандон замолчал, так что Ланнистер счел возможным отвечать:
— Я не король. И глупо будет отрицать, что королева Серсея может не прислушаться к моим словам.
— Кроме того, вместо королевы Серсеи вы можете застать в Королевской Гавани главным вашего батюшку, премногоумного Тайвина Ланнистера, — Бран досадливо качнул головой. — А он и вовсе никого ни во что не ставит. Сир Джейме… Мне отнюдь не требуются от вас какие-то клятвы, заверения. Если вас пошлют сюда с войском, найдите способ не исполнять приказания. Если спросят вашего совета, упирайте на дороговизну и трудность в посылке войска на Север.
Бран усмехнулся:
— Говорите, что лично попробовали на себе зубы Молодого Волка, и не хотите вести слабое войско в логово, где Волк сильнее всего. В конце концов, сир Джейме, это вы из нас двоих рыцарь и полководец. Я всего лишь мальчишка, не способный сесть на коня. Обмылок человека, которого в нужник носят на руках. Мальчишка, насмотревшийся “зеленых снов” и самую малость не погибший от чрезмерного доверия к ним.
— Вы, однако, говорите как мой младший братец. Тирион умен и ловок, но он бы добавил в речь полсотни шлюх и столько же кувшинов арборского.
— Я и заплатил за это немало. Закончим, сир Джейме. Мы поняли друг друга?
— Полностью.
Бран позвонил в колокольчик, стража вывела пленника.
В комнату вошла Кэтлин Старк. Осторожно обогнула наведенный на вход арбалет. Села справа от Брана, протянула руку погладить сына по голове — и не смогла завершить движение.
— Меня пока еще хватает на то, чтобы не подслушивать собственных детей, — выдохнула Кэтлин. — Только догадаться тут несложно. Это ведь Ланнистер… Тогда?
Бран вздохнул.
— И ты ничего не сказал, не требуешь его убить, не брызжешь слюной от ненависти… Что ты выменял?
— Слова, мама. Всего лишь слова. Но это слова Ланнистера.
— Ланнистеры всегда платят свои долги. Но только, сын мой, оплатить они могут проклятым золотом.
— Да, мама.
— Бран! Что же сделали с тобой там, за Стеной, что ты стал… Таким…
— То же, что с Арьей в Браавосе. То же, что с Сансой в Красном Замке. То же, что с Джоном на Стене. В каждом из нас убили ребенка, только-то и всего.
— Пойдем завтракать.
Завтракать всей семьей Арья отвыкла, и не сразу перестала вздрагивать от радости, видя, как рассаживаются за столом, от старшего брата направо-налево. Все живы! Отца нет… Но по нему Арья уже отплакала.
После завтрака Арья сначала ходила к мейстеру Лювину, вместе с друзьями Брана, вместе с Сансой, ее подругой Джейн Пуль, которая все еще задирала нос, но только сейчас делала это как бы по обязанности. Джейн откровенно сохла по Роббу, но тут Арья ничем не могла помочь. А дразнить бедняжку… После Харренхолла, после Якена Хгара, после морского пути от Браавоса, после Радуги — никакой радости Арья в том не находила. Несчастная Джейн половины того не видела, чего Арья успела забыть.
После десятка занятий все заметили, что не мейстер Лювин учит собравшихся детей, а по большей части Арья спорит с мейстером Лювином, причем в том споре приводит жутко заумные доказательства, которые сам-то мейстер осмысливает порой только через несколько дней. И тогда решили, что Арья будет заниматься с мейстером отдельно, после полудня, чтобы мейстер мог уделять время остальным девочкам.
Кэтлин Старк опасалась, что такое разделение отдалит Арью от прочих детей еще сильнее, чем ее утренние пляски с Иглой, но вышло наоборот. Арья обрела непререкаемый авторитет у всех детей в замке и Зимнем Городке. Арья как-то легко, незаметно, почти не прикладывая усилий, устраивала невиданные игры с мячом, вполне справедливо разбирала детские ссоры, а на деревянных мечах уделывала любого задаваку, будь он даже парой лет старше…
Арья тоже выросла; Кэтлин только головой повертела. Ей оставался лишь Рикон, а там сесть и ждать внуков.
Кстати, о внуках. От Уолдера Фрея никто так и не явился. Ни нареченной невесты, ни письма с объяснениями — ну, зато и войска на север Фрей не двинул. С остатками Болтонов разбирался Робб. Он же решил не казнить пленного Грейджоя, а выторговать за него мир с Железными Островами. Или хотя бы те замки Темнолесья, что успела подмять его хваткая сестренка, Аша Грейджой.
Кэтлин в детали не вдавалась: Робб вырос. Пусть королевствует. Невесту себе сам найдет. Один раз уже нашел. У нее еще Санса и Арья как раз в тех летах, когда пора задумываться о мальчиках.
Вон, кстати, Арья сидит на замковом валу и задумчиво щурится в закат.
Кэтлин Старк вздохнула. В ее годы любая девочка с таким лицом однозначно мечтала о суженом. А нынешнее поколение… Семеро их разберет! Брандон вон какую интригу собирается провести, торгуется с Ланнистерами. Санса молчит и хмурится, да частенько вертит в пальцах чудной ножик. Ясно, что память — но о чем? О добром ли?
Кэтлин Старк призвала к себе верного рыцаря и долго расспрашивала, но Бриенна за все время пути на Север не заметила в Сансе ничего плохого либо мерзкого; вот ее спутница, бедняжка Джейн, очевидно страдала от плена, и радовалась, что тот закончен…
Подумав, Бриенна добавила: “Джейн Пуль мыслями оставалась в прошлом, леди Санса же всю дорогу расспрашивала о будущем. Нож, леди? Да, конечно, видела нож, и он мало годится для готовки. Он откован перехватывать глотки и протыкать печень, это очевидно. Ваша дочь умна, и понимает, что носить меч неуместно для леди, а такой вот маленький узкий нож легко спрятать в пышных юбках.”
Сказать, что Кэтлин удивилась, не сказать ничего. Птичка-Санса — и та думает о будущем!
О чем же тогда думает Арья?
Арья думала: где сейчас та она, первая? Лаской в Харренхоле? Едет с Псом в Солеварни? Ведь здесь никого не убивали на Красной Свадьбе. А если Пес привезет эту, первую Арью, сюда? Мама не… Не изумится? От удвоения дочерей.
То есть, привезет кто? Тот, первый Пес? Ведь второй Пес как раз теперь умирает от ран, брошенный Арьей, а сама она храбро рвется на борт посудины до Браавоса!
Как, во имя Многоликого, все это уложить в голове?
Арья попыталась выбросить лишние мысли, и какое-то время у нее даже получалось. Она подумала: футбол мальчишкам понравился. Но надо бы игру и для девчонок. Хорошо на Радуге: там девочкам разрешено все то же самое. Они тоже могут перекидываться мячом через натянутую сетку, бегать вперегонки… Но и там далеко не все девчонки хотят играть.
Зато танцевать хотят все и везде. Мама третью седмицу ходит с очень сильно понимающим лицом, так что если Арья предложит устраивать балы… Нет, просто танцы, так больше людей соберется… Каждые десять дней, скажем… Тогда мама решит, что Арья, наконец-то, заинтересовалась мальчиками, и все устроит.
Арья нарочно старалась не замечать посланника Банка — да Ктан и не лез на глаза. Кэтлин Старк обещала за освобождение девочек отписать земли на рудник, дорогу и порт, вот на новых пожалованных землях Ктан и пропадал постоянно.
Нет, Арья совершенно точно не хотела лишний раз пересекаться с тем человеком взглядами.
Зато не отказалась бы глянуть в лицо королевы Серсеи.
Лицо королевы Серсеи оставалось безмятежным.
— Я знаю, что вы совсем не Железный Банк здесь представляете, — свергнутая владычица покачала кубком.
— Не будет ли грубостью с моей стороны спросить: знаете откуда?
— Три года назад, еще до удара Станниса Баратеона по столице, еще до битвы на Черноводной, девчонка Старков и ее шлюха-подружка исчезли из Королевской Гавани. Прямо из Красного Замка, прямо из-под носа Королевской Гвардии, что уж говорить о Городской Страже. Тех вовсе после “Битвы под борделем” пришлось уполовинить в числе, изгнав худших… А Яноса Слинта и вовсе задвинуть в Харренхолл, где дурак потом и погиб. Впрочем, я не удивилась. А вот хитроумного Питера Мизинца с тех пор в столице не видать… Не могу сказать, что скучаю по пройдохе. Так или иначе, мне пришлось наладить собственную службу, подобную “пташкам” Вариса. Вот эти-то люди нашли для меня… Кое-что.
Серсея поднесла кубок к безукоризненным губам и принялась изящно тянуть паузу. Посланник Железного Банка терпеливо ждал, пока в кубке закончится вино, а в Серсее — терпение. Миг такой наступил скорее поздно, но все же пришел. Серсее пришлось продолжить:
— А потом брат написал мне из Винтерфелла. Волчица Старков увезла его на крайний север. И там Джейме со Старками о чем-то договорился; разумеется, брат не мог писать открыто, чем он выкупил себя из плена. Многое так и осталось для меня тайной. Но брат прожил в Винтерфелле достаточно долго, чтобы видеть вас. Ваш рудник, ваши дороги, ваши самодвижущиеся повозки… Многое! Вы — точно как те, заморские, что посадили на трон белобрысую сучку Таргариенов.
Серсея улыбнулась.
Ее собеседник смотрел чуть выше и левее плеча, чтобы не пересекаться взглядами. Серсея прекрасно знала этот прием и умела им пользоваться. Дейнерис моложе, и только. Лже-посланник Железного Банка выглядит человеком в летах. Может, он и клюнет на свежатину, только валирийку он просто еще не видел. А Серсея вот она, и Семеро с давно увядшей красотой — главное, Серсея все-таки Ланнистер. Самый старший в роду Ланнистер, после того как мерзкий карлик застрелил отца, а проклятый лысый кастрат Варис, точно так же, из арбалета, убил дядю Кивана.
— Они вас боятся, — Серсея поставила кубок на столешницу. — Я сама принимала доклады от человека в их лагере. Дом Ланнистеров даст вам все. Сколько угодно золота. Корабли, людей в войско и рабов на рудники. Земли. Рудные горы. Бухты для портов. Хотите рубеж по Трезубцу? Хотите Риверран? Дом Ланнистеров поддержит вас во всем. Лично вам что угодно, это понятно.
Тут Серсея буквально взяла себя в тиски, чтобы избежать вульгарной улыбки потасканной обольстительницы. Напротив: губы сжать. Она не шлюха. Она — Ланнистер. Неизвестно, жесток ее собеседник или падок на почести, пьет ли без меры или травит енотов собаками, любит он девок или спит с мальчиками — но одно можно сказать про него точно: он вовсе не дурак. Третий год он мерит Вестерос пешим и конным, ничуть не скрывая, что ездит “по делам Железного Банка” — и Банк все еще не прислал убийц по его седую голову!
Значит, на обвисшие сиськи не купится. Нет надежды. Может статься, купится на ум и твердую волю…
Посланник Железного Банка наконец-то посмотрел прямо в глаза Серсеи, и та, судорожно сглотнув, попыталась отодвинуться прямо вместе с дорогим, красивым резным креслом.
— Надо же, — сказал посланник удивленно, — сработало.
Сработало.
Капитан потер виски, аккуратным жестом прижал к носу платочек с нюхательной солью.
Три года назад все пошло другим путем. Пойманного Джейме Ланнистера увезли на Север, а не отдали в тщетной надежде выручить Арью и Сансу.
Робб Старк и его мать Кэтлин обошли коварных Фреев, не случилось Красной Свадьбы. Кэтлин Старк не перерезали горло, и Берек Дондаррион воскрешал ценой жизни не ее.
Брандон Старк не врос в гнилые корни где-то среди ледяных просторов за Стеной.
Винтерфелл не сгорел, его оранжерея не щерится в небо ломаными стропилами.
