— Виктор, — сказал он с ухмылкой. — И я должен сказать, что ты был отличным пилотом в Первом испытании. Я был очень впечатлен вашим мастерством для такого молодого человека.
Гарри улыбнулся ему.
— Спасибо! Я видел тебя на чемпионате мира. Ты был великолепен. Этот финт Вронского был невероятен! Я пытался объяснить это Гермионе, но она просто подумала, что это было ужасно. Она была уверена, что ты умрешь, и все это время закрывала лицо руками.
Виктор усмехнулся.
— Я объясню ей это позже. Мне нужно идти домой и делать домашнее задание. Увидимся завтра на балу ветеранов, да?
— Да, — сказал Гарри. — И я ожидаю, что ты пригласишь на танец свою спутницу.
Глаза Виктора весело блеснули.
— Я полагаю, но только вона.
Гарри ухмыльнулся, наблюдая, как Виктор направляется обратно к кораблю. Он был хорошим парнем и понимал, почему нравился Гермионе. Его интересовали ее ум и ее мысли, и он знал, что для нее было очень важно иметь кого-то, с кем она могла бы поделиться своими знаниями, поскольку они с Роном не слишком часто давали ей возможность делиться своими знаниями. Он понимал, что она заинтригована, но ему было интересно, что же такого Виктор сказал о ней? "Ты моя красавица", — подумал он. Ему нужно будет попытаться выяснить это у Зи, она может знать.
Он направился обратно в замок, чтобы перекусить перед занятиями арифмантикой, решив, что, вероятно, будет лучше, если Гермиона не узнает, что он разговаривал с Виктором от ее имени. Он знал, насколько опасной может быть его подруга со своей палочкой. И у него было такое чувство, что она не очень-то обрадуется, если он начнет угрожать ее кавалеру.
Он усмехнулся при этой мысли и тихонько присвистнул на ходу, думая о том, что, безусловно, будет лучше, если она ничего не узнает.
Конец примечания автора:
Небольшое изменение, как уже отмечалось выше, я хотел изменить тематику рождественского бала, но при этом дать студентам возможность провести время со своими семьями, потому что я думал, что в "Гарри Поттере и Кубке огня" было глупо, что если ты пойдешь на Рождественский бал, ты не сможешь пойти на него. домой на Рождество. Итак, изначально я планировал, что это будет канун Рождества, но, поговорив со своим бета-тестером, я решил перенести бал на двадцать третье декабря, чтобы студенты могли вернуться домой на Рождество после бала. В общем, небольшое изменение, просто к слову.
Глава 167: Та, в которой Гарри думает, что это Официальная одежда
Текст главы
Примечание автора:
* * *
** ВНИМАНИЕ, В КОНЦЕ ГЛАВЫ СТАНОВИТСЯ ОЧЕНЬ ТЕМНО
* * *
**
Пока я писала эту главу, я изучала свой выбор цветов для букетов и бутоньерок и узнала, что в Британии их называют бутоньерками, и мне это показалось забавным, потому что я понятия не имела! Не знаю, почему это показалось мне таким забавным, но я так и сделал, поэтому мне пришлось поделиться. Спасибо, Саз, что подтвердил это для меня! Я всегда обращаюсь к тебе за всем, что связано с Британией, и я ценю это :D
Текст. Я скорее всего вырежу конец.
Сириус открыл "Ежедневный пророк" двадцать третьего числа и быстро просмотрел заголовки в поисках официальных извинений перед Гарри, Джинни. и Гермионой. Он улыбнулся, когда наткнулся на них, самодовольно читая напечатанные слова.
Зи вошла в кухню и начала обустраивать кухонный стол, доставая муку, сахар, имбирь и яйца и аккуратно выкладывая их в ряд.
— Что готовишь? — спросил он, вставая, чтобы поцеловать ее.
— Печенье и пирожные, — сказала она с улыбкой. — Как ты думаешь, Гарри будет разочарован, что мы украшали дом к Рождеству без него?
Сириус покачал головой.
— Он поймет. Завтра он вернется домой поздно, и у нас будет не так много времени на украшение. Когда я заеду за ним завтра, мы наряжаем елку и придерживаемся наших собственных традиций.
Зи кивнула.
— Ладно, хорошо. Я рад, что ты приберег елку для него. Я знаю, что тебе нравится ждать, пока он вернется домой, чтобы украсить ее, но в этом году он возвращается так поздно, что у тебя просто нет времени. Я могу закончить большую часть своей рождественской выпечки сегодня. Хотя на Рождество я хочу приготовить картофельную запеканку утром, чтобы подать Андромеде и Теду на ужин, или хотя бы начать готовить. Я приберегу немного тортов и бисквитов на потом, но я хочу начать готовить пироги.
Сириус поцеловал ее в ухо.
— Нужна помощь?
— Нет, я разберусь с этим, — ее взгляд упал на бумагу в его руках. — Там есть извинения?
— Их шесть, — сказал он с усмешкой. — Три довольно жалких письма от Скизера и три гораздо более приятных от Эванджелины, по одному от каждого из них, посвященных Гарри, Гермионе и Джинни в отдельности, что является извинением за неправильное использование имени Джинни. Он также написал редактору записку с извинениями за публикацию сплетен в газете. Он сдержал свое слово, детка.
— Хорошо, — строго сказала она, поворачиваясь, чтобы посмотреть на него, и скрестила руки на груди. — Он слушал. Посмотрим, опубликует ли он что-нибудь о Святочном бале, и если он и дальше будет верен своему слову, я подпишу контракт в январе.
Сириус ухмыльнулся, бросил газету обратно на стол и обнял ее за талию.
— Может быть, ты сможешь добавить несколько условий, что-то вроде того, что контракт становится недействительным, если он откажется от своего слова.
Зи обняла его за талию и улыбнулась ему.
— Это можно устроить.
Сириус склонил голову и крепко поцеловал ее.
— Тебе ведь не обязательно начинать печь прямо сию минуту, правда?
Зи хихикнула, прижавшись к нему.
— Да, я хочу. Иди в мастерскую и поиграй с мотоциклами или еще с чем-нибудь.
Он снова поцеловал ее и вздохнул.
— Хорошо, хорошо. — Он взглянул на настенные часы. — Я рад за Гарри, что сегодня рождественский бал и все такое, но я бы хотел, чтобы он был дома, с нами.
Она улыбнулась ему.
— Завтра он будет у нас дома.
Он кивнул и пошел ставить чайник.
— Думаю, я пойду и немного поработаю над Мотосакоче. Сначала я собираюсь заварить себе чай. Ты уверена, что тебе не нужна помощь?
Зи улыбнулась и покачала головой.
— Я уверена. А теперь, почему бы тебе не повторить звонок Гарри и не убедиться, что они все увидели извинения в газете?
— Да, звучит заманчиво.
Она посмотрела, как он взял свой чай и отправился делать то же самое, и усмехнулась про себя. Сириус был не единственным, кто хотел, чтобы их мальчик приехал домой на Рождество, подумала она. Она хлопнула в ладоши, отгоняя свои мысли. Пора приниматься за работу; ей нужно было испечь много рождественской выпечки.
* * *
Поговорив с Сириусом, Гарри сразу же отыскал газету, на которую, как он знал, у Невилла была подписка. Он открыл ее на странице, указанной Сириусом, и быстро прочитал извинения.
Это было не так уж много, но в нем было изложено основное: что статья была неверной, что Гермиона не была его тайной девушкой и не использовала любовные зелья или шантаж, чтобы привлечь его или чье-либо еще внимание, и что Джинни (не Гвиневера) не была его тайной девушкой и не прибегала к шантажу в попытке выманить у него деньги. Далее в газете говорилось, что они сожалеют о том, что напечатали такие сплетни, и обещали в будущем публиковать только правду. Он решил, что это вполне приемлемо. Снимок от Риты Скитер оставлял желать лучшего, но Гарри все равно стало немного легче, когда он увидел его, и он знал, что Гермиона чувствовала то же самое.
Джинни все еще находила все это забавным, особенно потому, что с первого раза они даже не смогли правильно произнести ее имя, но Гарри подумал, что она все равно оценила извинения.
Он провел утро и большую часть дня, играя в снежки, в которых вскоре приняли участие почти все четверокурсники, несколько третьекурсников и часть пятикурсников, а также вся гриффиндорская команда по квиддичу. Они строили крепости, чтобы разделять и властвовать, и смеялись, когда во все стороны летели снежки.
Фред и Джордж даже запустили несколько снежков в Ремуса, когда он прогуливался по территории. Все немного запаниковали, думая, что все закончится задержанием, когда снежок угодил Ремусу прямо в затылок. Но он только усмехнулся и посоветовал им повеселиться.
Но Гарри знал, что это не так.
Десять минут спустя гигантский снежный ком, словно заколдованный, завис над Фредом, Джорджем и их командой. Они попытались обогнать его, но он просто рухнул на них сверху, заставив Фреда, Джорджа, Анджелину, Ли, Алисию и Кэти, которые все были поблизости с близнецами, выглядеть отвратительными снежными монстрами. Они смотрели вперед, открыв рты от удивления, а Ремус просто прошел мимо, насвистывая.
— Ну что ж, сыграно, профессор, — сказал Джордж, дрожа под снегом.
Ремус просто подмигнул ему на обратном пути в замок.
После этого снежная битва практически закончилась, и все девочки отправились готовиться к балу. Гарри, Рон и Невилл отправились в дом, чтобы согреться, болтая о бале и задаваясь вопросом, правдивы ли слухи о выступлении Странных сестер в тот вечер.
Невилл заверил Гарри, что с ним все будет в порядке во время первого танца, но тот только кивнул. Его больше волновали не танцы, а то, что он окажется в центре внимания, и он еще раз поблагодарил Луну за то, что она была так добра и согласилась пойти с ним. Даже если бы Сорча не научила его танцевать летом, уроки Макгонагалл за последние две недели были весьма содержательными. Он почувствовал на себе чей-то взгляд, отвлекший его от размышлений, и обернулся, чтобы увидеть виновницу — ту самую симпатичную темноволосую девушку, которая, казалось, часто была рядом с ним. Она улыбнулась и покраснела, прежде чем отвести взгляд.
Гарри некоторое время наблюдал за ней, прежде чем снова переключить внимание на своих друзей, когда Рон в сотый раз спросил их, с кем Гермиона пойдет.
Гарри закатил глаза.
— Ты увидишь сегодня вечером, Рон.
— Я все еще думаю, что она лжет. Бедная девочка, не хочет, чтобы я знал, что ее некому взять с собой. Я бы взял ее с собой, понимаешь?
Гарри впился в него взглядом.
— Ты говоришь как настоящий придурок, ты же знаешь это, да? Почему ты думаешь, что никто не стал бы ее приглашать?
— Я не имел в виду...
— ...Говорить, прежде чем подумать? Да, тебе стоит поработать над этим. Кто-то великий берет Гермиону к себе, потому что знает, что она красива и умна, и он заставляет ее улыбаться. Она этого заслуживает, и ты должен быть ее другом и поддерживать, — прямо сказал Гарри. — Потому что в данный момент ты ведешь себя как ревнивая задница.
Рон провел пальцами по волосам.
— ты прав. Мне жаль.
Гарри пожал плечами.
— Не извиняйся передо мной.
Рон только кивнул и последовал за своим другом в их спальню, чтобы принять душ и привести себя в порядок. Он знал, что Гарри прав, но не мог не думать о том, что Теодор Нотт сказал ему летом.
* * *
— Значит, ты не считаешь ее привлекательной и не хочешь с ней целоваться?
— Я этого не говорил! Я имею в виду, конечно, она красивая, но она Гермиона и...
— ...И она тебе нравится. Просто хочу сказать, что скоро кто-нибудь другой обратит на нее внимание, и ты будешь винить себя, если не сделаешь первый шаг.
* * *
Кто-то другой понял, что она красива и умна, и он нахмурился. Это не имело значения, Гермиона все равно никогда не стала бы считать его кем-то большим, чем другом, с горечью подумал он. Но когда он встал под душ, то поймал себя на том, что снова задается вопросом, каково это — поцеловать ее, и когда он представил себе безликого парня, наклоняющегося, чтобы поцеловать ее, он почувствовал себя убийцей.
Кем бы ни был этот таинственный парень, ему лучше относиться к ней хорошо, подумал он. Он поговорит с ней и извинится, а потом поговорит и с этим парнем. Он кивнул сам себе, когда мыл голову. Да, план есть. Это было хорошее начало. Он услышал, как Симус что-то сказал из душевой кабинки рядом с ним, и ухмыльнулся.
Сегодня вечером у него было назначено свидание, и, если он правильно разыграет свои карты, возможно, Лаванда позволит ему поцеловать ее. Это определенно поможет ему отвлечься от мыслей о Гермионе и ее таинственном свидании.
По крайней мере, он на это надеялся.
* * *
У Ремуса слегка пересохло во рту, когда он заметил, как его подруга прокралась в Большой зал ровно в пять пятнадцать того же вечера. Он заметил, что она немного изменила прическу, изменив цвет с обычного розового, как жевательная резинка, на ярко-пурпурный с вкраплениями жевательной резинки. Спереди они были длиннее и спускались чуть ниже подбородка, и она расправила их, но сзади оставила короткими и волнистыми, открывая стройную шею. На ней было длинное платье из ярко-желтого атласа, облегающее фигуру, с длинными струящимися рукавами и глубоким v-образным вырезом на животе, где атлас перекрещивался, оставляя живот открытым по бокам. На левой стороне платья был разрез до бедра. Одна пуговица была застегнута сзади на шее, а остальная часть спины оставалась совершенно обнаженной. На ней были черные сетчатые ботильоны на шпильке со шнуровкой, в которых, как он знал, она будет спотыкаться всю ночь, но из-за этого очертания ног, которые он мог видеть сквозь разрез ее платья, выглядели еще более невероятными, чем обычно.
Его сердцебиение билось у нее между грудей, и на ней были длинные серьги из черного и розового кварца. На запястье у нее был черно-розовый браслет, а на щиколотке — браслет в тон ему. Она заметила его и улыбнулась, ее губы были накрашены пурпурной помадой в тон волосам, когда она подошла к нему.
Он взял ее за руки как раз в тот момент, когда она споткнулась, и поцеловал ей ладонь.
— Моя прелесть, недотепа.
— Я должна надеть каблуки, если собираюсь танцевать со своим кельтским гигантом.
Он улыбнулся, обнимая ее за талию.
— Это платье слишком вызывающее для школьных танцев. На тебе даже нет лифчика.
Тонкс улыбнулась, глядя на v-образный вырез, который подчеркивал ее грудь по бокам и заканчивался посередине.
— Платье этого не требует.
Макгонагалл подошла к ним в своем темно-зеленом платье с высоким воротом и длинными широкими рукавами.
— Ремус, Тонкс, — строго сказала она, оглядев платье Тонкс. — Мисс Тонкс, вам не кажется, что это немного показательно? Позвольте мне немного заделать этот разрез сбоку?
Тонкс только улыбнулась.
— Минерва, я ведь не студентка.
Макгонагалл кивнула, но все равно бросила на нее неодобрительный взгляд.
— Ты выглядишь прекрасно, я признаю, но я действительно думаю, что этот разрез до бедер немного великоват, а v-образный вырез... В конце концов, ты на школьных танцах и...
-...Минерва, мне это нравится.
Макгонагалл вздохнула.
— Хорошо, но ты должна знать, что я назначаю тебе наказание после уроков.
Ремус усмехнулся, глядя, как она уходит.
— Наказание, да? Непослушная. Позже я позабочусь о том, чтобы тебя должным образом наказали.
Она рассмеялась и поцеловала его в щеку, прежде чем протянуть руку, чтобы поправить ему галстук. Она выбрала одежду для Ремуса, когда он запротестовал по поводу нового костюма. На нем был костюм серо-стального цвета, рубашка в светло-голубую и белую полоску и широкий ярко-желтый галстук, который был точно такого же оттенка, как платье Тонкс.
