— Согласен, — Старк протянул мне руку. Пожали.
— Только никому не передавай броню, — заметил Старк.
— Никому, кто не работает на меня. В остальном же... мало ли. У меня много друзей, которые тоже не любят террористов. А эта броня... хороший способ покончить с ними.
Старк ухмыльнулся:
— Оставляю за собой аналогичное право.
— Да пожалуйста, — махнул я рукой, — только присматривайся к людям покрепче. Если ты дашь подобную игрушку Роудсу, он тут же полетит на ближайшую авиабазу.
63. Лень
* * *
Хьярти.
* * *
Проблема решена. Договорились о ограничении в распространении силовой брони — и то хлеб. Старк не дурак, понимает, что технологии — штука опасная, поэтому обладая ими, нельзя бездумно их раздавать. Не без моей помощи он заинтересовался вопросами энергии. Если дело выгорит — он компенсирует переход на термояд созданием крупного, дорогого, но эффективного дугового реактора, который снимет нефтезависимость. Только сам он это сделать не может — слишком много врагов наживёт. А мне это не страшно, я задавлю и поставлю рачком любого нефтяного магната. Люди, как поймут, что их скважины теперь не стоят и десятой части и в общем то не влияют на стратегическую ситуацию, просто плюнут на них, откажут в поддержке и откажутся повиноваться. Ведь они вчера были князи, а сегодня — в грязи. Но переход на дешёвую энергию должен произойти не меньше чем через... несколько лет. До этого нужно подготовиться самому и подготовить людей.
Сейчас, решив все свои дела, я отправился в Арду, прихватив с собой ещё одну партию груза, которую изготовили специально для этого. Причина такого кроется ещё и в том, что об Арде знают только Один и Хеймдалль, а они очень молчаливые. Мир закрыт от наблюдения ещё лучше, чем земля, поэтому если Танос до меня дотянется на земле — придётся залечь на дно в Арде. Пока решил не говорить Лазареву про существование Арды.
На этот раз партия предусматривала шестнадцать БРДМ-2, радиокомплект.
С радиоприёмниками ситуация вышла занятная. Нам нужно радиовещание, как для связи между регионами, так и для широковещательных целей. А для этого необходимо было оборудование, вот им то я и занялся, детально изучая радиодело. Раньше не озаботился как-то, для меня было открытием уже то, что радиоволны имеют различные свойства в зависимости от длинны волны, могут отражаться от ионосферы планеты, а уж про их распространение вообще промолчу. Это оказалось сложным делом, если подумать.
Хорошо можно было проследить прогресс в отрасли по изучению военного радиодела, так как в армии использовались те же технологии, что и на гражданке, но только строго утилитарно, как я люблю, как нам и надо. Первые радиостанции забивали эфир полностью, потом появилась частотная модуляция, радиолампы — усилители низких частот, то есть принимаемого сигнала. Да, я мог бы запустить на орбиту Арды спутники, подобные геосу и с их помощью обеспечивать связь между разными регионами планеты, однако, было несколько Но. Главное но — но надо было настраивать широкое вещание. Спутниковый ресивер в каждый дом не поставишь, а что бы принимать сигнал достаточно простейшего приёмника — который можно собрать из диода, картофелины и длинного проводка. Так и поступали на заре радиоэры — в двадцатых и тридцатых годах. Позже, конечно, радио перестало быть модным и про детекторные приёмники позабыли.
Однако, я про них вспомнил. И продумал систему сложной радиосвязи, систему обучения радиолюбителей с нуля, Берси помог мне с выбором инвентаря и оборудования для создания радиовещания в Арде. Основным региональным приёмником стал Р-250, в своё время бывший очень популярным в СССР. Основой айзенгардской радиосети — радиостанции типа "Пирс", которые специально переделали под абстерговскую электронику и выпустили малой партией. Усилитель сигнала так же приделали. "На местах" связь обеспечивалась УКВ-радиостанциями типа Р-159 и Р-148, первая была похожа на ранец с антенной, а вторая — на относительно компактный радиоприёмник с тангентой и тоже антенной.
Простейший радиоприёмник был стационарным, но не требовал электропитания. Имел только одну ручку управления — она же вклвыкл, она же громкость, настроен был заранее на одну частоту, которую решено было взять под общественную радиостанцию. Штука посложнее — уже настольная, требующая электричества, но зато с возможностью подстраиваться на некоторые другие частоты гражданского диапазона.
Особенность была разве что та, что эту радиосвязь, как технологию, я передаю им, а дальше она от меня не зависит. Как хотите, так и пользуйтесь, только я тоже буду пользоваться. В случае же со спутником мне нужно было бы передавать дорогостоящие и сложные ресиверы...
Я перешёл в Айзенгард и... офигел. Ничего себе — устроились! Да искин тут целый город построил!
— Вот и оставляй его одного, — флегматично заметил Берси, — а мне, между прочим, нравится.
— Но... зачем мне всё это?
— Без понятия. Ты же собирался устроить себе базу? Ну так чем не база?
— Чем я их кормить буду?
— Ты их? Зачем им твой корм — налоги не требуешь, и то хорошо...
* * *
Оставив в Арде новые припасы и посмотрев на то, как развивается мой ручной город, я велел администратору города сделать радиостанцию. И подыскать что-нибудь для эфира — новости там, музыку, чтение книг и прямой эфир с разными полезными людьми... Контейнеры с радиооборудованием приняли, распаковали и начали устанавливать в донжоне полноценную радиостанцию.
Между тем остро встал вопрос о применении медицинских препаратов вообще и о войсковой медицине в частности. Лечить раненых на полях Ардских сражений нужно, причём, лечить нужно не только их, но и население. Собственных врачей у них, как в средневековье, нет, а те, что есть... Я им не доверяю. Вместе с тем применять сложные лекарственные препараты нежелательно. С Арды моя мысль перекинулась на Землю.
На земле Абстерго-Мед создало уже не менее пяти интересных лекарств, которые продаются недорого, а так же ряд сложнейшей, но эффективнейшей техники. Те же аппараты МРТ, аппараты ультразвуковой диагностики, рентген. Но ведь кто-то же должен лечить тех, кто получит травмы и ранения в результате Плана? Должен. А это значит, впервые за много лет пойдёт серьёзная нагрузка на военврачей, и чем лучше они работают, тем больше шансов у наших парней вернуться живыми.
А вот отсюда уже произрастают все следующие проблемы. Сейчас в А-Мед разрабатываются военные медицинские препараты, исключительно военного образца. Они подразумевают, что пациент это взрослый, сильный и здоровый мужик, находящийся в действительно критической ситуации, поэтому их действие основано на принципе — лишь бы помогло, а там будь что будет. Гражданские препараты так не могут — они не должны иметь побочных эффектов и иметь жёстких требований к пациенту.
Медики, осознав, насколько велики возможности А-мед, принялись творить. Я за этим абсолютно не следил, а зря! Первым разработанным, на основе галактического препарата, стала мощная синтетическая анестезия. От морфия отличается силой действия, отсутствием привыкания и нехилым откатом через день-два после применения. Препарат засекречен. Остальные препараты помогали при различных военных травмах — отравления, ранения, ожоги. В конце концов, там была даже марлевая повязка, заранее пропитанная антисептиками и анальгетиками. Этих повязок я привёз с собой несколько тысяч, но на всех не хватит. Антибиотиков тоже привёз, но научить ими пользоваться — это непросто.
Результатом нашей деятельности на земле стала модернизация медицинской матчасти. В войска стали поступать инъекторы, существенно увеличилась номенклатура лекарств в обычной солдатской аптечке, появилась новая медицинская войсковая сумка — вернее, заплечный рюкзак медицинский, для военврача. Вертолётчики с фирмы Миля предложили создать медвертолёт с наличием внутри кое-какого оборудования для эвакуации раненых, в итоге заказ они всё-таки получили, но ограничились малой партией — семнадцать медвертолётов. Там было много тонкостей относительно центровки, чистоты, вибраций... короче говоря, Арес этот проект закрыл и перенёс медчасть в вертолёт-левиафан, квадрокоптер. Электродвигатели давали куда меньший шум и вибрацию, плюс не было проблем с центровкой. А заказ всё-таки получили, но на вертолёт-эвакуатор на базе Ка-32, с противопульным бронированием почти всего корпуса. И вот этих вертолётов уже наклепали больше двухсот штук. Но безусловным лидером в медицине был Ка-226-СП. Двигатели от Абстерго, модуль, разработанный в А-Мед, плюс чрезвычайная экономичность — вертолёт был лёгким, маленьким, мог обеспечивать вывоз одного лежачего больного и двух медиков. Их делали в Торжке, причём — крупной партией. Производственное оборудование то же, что и на Ка-32-АБС. Их выпустили семьдесят четыре штуки, причём, половина из них уже перелетела в Екатеринбург. Большинство городских крыш обзавелись вертолётной площадкой, а в новостройках она была включена в проект по-умолчанию.
Что ж, результат скорее положительный, чем отрицательный — за две тысячи восьмой год авиагруппа екатеринбургского госпиталя совершила двести сорок вылетов по деревням, сёлам и прочим местам, куда иначе добираться долго.
Как-то один гномик сказал, что надо быть добрым. Но быть добрым ко всем — не получится, поэтому надо быть добрым по отношению к своим друзьям и окружению, а остальные... пардоньте, мы не матери Терезы. Вот как то так. Абстерго производило самую лучшую медтехнику, стоящую баснословных денег и продающуюся в основном в дорогие и престижные частные клиники, для простых потребителей было что попроще, но примерно на уровне лучших мировых аналогов. Клиника Екатеринбурга, открытая в связи с расширением города, была профинансирована, как я и обещал, моей компанией. Это комплекс из пяти зданий, очень и очень внушительных размеров, внутри были непосредственно тысяча палат, работало пять тысяч человек персонала, занимались всеми видами лечения. Отдельный комплекс даже занимался вирусологией, но он был вынесен за город и изолирован. Внутри было... роскошно. Просто роскошно. Докторам были созданы максимально благоприятные условия.
* * *
Скууука. Да, скука.
Сидеть в своём большом-большом кабинете в большом-большом небоскрёбе в большом-большом эдеме, который находится в большой-большой стране — невероятно скучно. Прямо таки чувствуешь свою лень, которая сковывает тело. Не хочется никуда двигаться, не хочется даже вставать из удобного кресла. И правда, зачем?
Я просматривал данные на ЩИТ, между делом поедая эмемдемс и запивая его тыквенным соком.
Довольно... однообразно. Столько людей, столько всяких команд, групп, а в итоге что? Есть Фьюри, есть его окружение, вот и всё. Остальные... это так, винтики в большом механизме. Они не занимаются ничем важным, скорее обеспечивают нормальную работу другим. Людей там много, людей опасных и для самого ЩИТа. Но я пока ничего не предпринимал.
Скай так и не арестовали. Скай... девочка получила прекрасное образование, вместе с искином её тело превращалось в совершенное устройство для взлома чего угодно. Берси мог действовать через неё, передавая ей правильные мысли. И никакого стороннего оборудования не надо, Скай сама оборудование, когда работает вместе с искином. Тут влияло то, что Берси знал очень много, думал быстро, анализировал риски ещё быстрее и, будучи мысленно соединённым с человеком, разделял с ним могущество своего разума.
— Берси, чем там Пегги занята? — спросил я, дочитав ЩИТовское досье на Скай.
— Пегги Картер на данный момент находится на острове Оаху, играет в пляжный волейбол. Судя по взглядам окружающих её мужчин, она дразнит этим Стива.
— Короче, отдыхает... дай мне краткую распечатку их рабочих задач...
Через секунду стоящий на столе принтер — стальная коробочка с символом Абстерго, выплюнула бумажный лист. Я взял его в руки и почитал... так, Пегги у нас занималась после возвращения на землю. Вербовка новых агентов, в США, Китае, Франции, Чехии, Германии, Японии... Штат агентов был укомплектован полностью. Девять человек, кроме меня и самой Пегги. Разведывательные миссии — в основном при помощи агентов в Китае были выкрадены очень ценные сведения. Глупо было бы предположить, что для инопланетян земля — это только восточное побережье США. Что-то там было не так с китайскими императорами и запретным городом — сейчас старались проникнуть, проанализировать... Отчёта пока не было, но, судя по всему, так называемый запретный город, резиденция китайских императоров, был воздвигнут на не менее запретном строении инопланетян. Опять спелеология, опять лезть незнамо куда... — я вздохнул, — китайцы люди очень... прагматичные. И несговорчивые. Легче будет вывезти оттуда всё инопланетное, чем потом столкнуться с Китаем. Ведь из всех народов они самые опасные. Зерг-Раш.
Работал там в основном Роджерс. Доверять такое дело абы кому нельзя.
Судя по его отчётам, кто-то уже дочиста обчистил китайский "запретный город инопланетян" и остались только бетонные стены глубоко под землёй. ЩИТ? Нет, у ЩИТа нет никаких упоминаний. ГИДРА? Возможно, доступа к архивам Гидры у меня нет, потому что у Гидры нет архивов, управляющих систем и корпоративной почты. Кто убил кролика Роджера? То есть кто обчистил? Загадка. Возможно, сами инопланетяне, когда сваливали отсюда всё повычистили, а пришедшие потом окончательно вынесли всё, что осталось.
Вот, собственно... и всё. Похищением Старка занималась Пеппер... Я вспомнил рыжеволосую красавицу — надо будет назначить ей свидание. И провести пару дней и ночей вместе, а то я ведь не железный. Либидо уходит на тяжёлую работу, но так же нельзя...
От нечего делать я даже задумался — сейчас всё работало как работало. Море заказов полностью лишили меня свободных производственных мощностей, не осталось ничего. И поэтому мой прогрессорский пыл умерился — незачем бежать впереди паровоза. Нужно посмотреть на то, что я уже делаю с новой стороны.
* * *
— Аккуратней давай! — недовольно буркнул капитан ПЛ "Дарквуд", охраняющей АУГ Абстерго.
Их ПЛ — глубоко модернизированный вариант РПКСН, только снабжённый в основном тактическими крылатыми ракетами, стоял пришвартованным к огромному кораблю-ферме. С борта на борт перегружались ящики. На ферме с этим проблем не было — два крана, с помощью которых экипаж перегружал свежие овощи и фрукты, работали исправно, а вот затаскивать контейнеры на подлодку приходилось вручную. И тут уже были нюансы. Грузовой лифт в рубке ехал прямо до склада, где контейнеры принимали матросы и распихивали по полкам. Приняв с корабля несколько тонн свежих продуктов, Дарквуд отдал швартовы и начал медленно отходить от "Виталиса", как звали корабль-ферму.
Перегружать контейнеры со свежей едой приходилось еженедельно — это авианосец получал свежак ежедневно, а подлодка... первые несколько дней на свежаке, а потом — автономка и на консерве. Дарквуд — подлодка удивительная по своим характеристикам прочности и бесшумности, традиционных винтов у неё не было вообще. В носовой части было две ноздри, через которые забиралась вода и, проходя через водомётные движители, водный поток стабилизировавшись, истекал через выходные сопла в задней части корпуса. Эта же система позволяла в экстренных ситуациях совершать невероятные для обычной лодки манёвры — кульбит на месте, в стоячем положении, резкие изменения направления, а так же делала управляемость лодки не зависящей от скорости. Лодка даже могла всплывать при потере плавучести — за счёт направления ускоренных потоков воды через сопла, как самолёт вертикального взлёта. Разгон до сорока узлов не казался таким уж невероятным — Вода для движения могла выходить через шестьдесят четыре сопла — два тянущих в носовой части, одно маршевое в хвостовой, рулевые — опоясывающие нос и корму, а так же стабилизирующие — расположенные на сечениях ПЛ. Благодаря им лодка, вверенная молодому капитану, могла двигаться, даже сев на мель. О материале, из которого она была изготовлена, вообще лучше было не спрашивать. Но погружение до шести тысяч метров было штатным, и до десяти — предельным.
