И кажется, что только один юноша не спит во всем мире. Он, озираясь на каждый шорох, в полной темноте, довольствуясь лишь слабым светом луны и звезд через редкие окна замковых стен, и только изредка подсвечивая себе Люмосом с волшебной палочки, крадется в одну из комнат спящего глубоким сном учебного заведения.
Вот без скрипа открывается одна из створок высоких врат, и несовершеннолетний маг входит в зал, освещенный синим призрачным светом. Источник его, стоящая на подставке полупрозрачная хрустальная чаша в вычурной серебряной окантовке, и был целью ночного гостя.
Вот только кубок не был совсем беззащитным. Вокруг него, по каменному полу зала, переливаясь всеми оттенками желтого цвета, кольцом были нанесены охранные руны. Юноша остановился у самого барьера, немного помедлил и медленно преступил одной ногой через колдовское кольцо.
И ничего не произошло.
Маг перенес внутрь защитного крага вторую ногу... Сделал шаг вперед... Еще один...
И опять ничего не случилось.
Уже улыбаясь во весь рот, юноша подошел вплотную к кубку, достал из кармана небольшой клочок пергамента. Занес руку с ним точно над кубком и опуст...
— Ступефай! — и молодой маг валится на пол зала за пределами защитного круга.
А. Нет. К глубокой досаде хаффлпаффца (судя по мантии), оказывается, не только он один в эту ночь не спит.
— Ты! Крэбб! Как ты посмел прийти сюда! — свет яркого люмоса развеивает тьму, и в углу зала, на скамейке обнаруживается немолодой, сильно искалеченный маг невысокого роста, опирающийся на шишковатый посох.
— Как видите, профессор, — морщась пытаясь принять сидячее положение ответил юноша, — я достаточно взрослый, чтобы пройти установленную директором защиту, а значит, имею право участвовать!
— Думаешь, если пользуясь лазейками в наших несовершенных законах, убил своего отца и не сел за это в Азкабан, то и дальше для тебя законы будут не писаны? Так я вынужден тебя разочаровать, парень! Никакого участия! Дай сюда свою бумажку!
— Возьмите профессор, — молодой маг протянул клочок пергамента старому, но лишь только последний поднялся со своего места, как листик вспыхнул ярким пламенем. Молодой маг отвел в сторону свою волшебную палочку и закончил предложение: — если сможете!
— Ты слишком дерзкий, молодой лорд. Такие, бывает, и до Азкабана не доживают. Учти это. А теперь — пошел вон!
— Полегче, профессор! Вы сейчас не в аврорской казарме среди своих дуболомов! Все же вы преподаете среди детей, так что обязаны соблюдать Кодекс Хогвартса и этикет в обращении к полноправному лорду!
— Ха! Срал я на этот кодекс! И на этикет! А если вы, лорд, чем-то недовольны, то можете вызвать меня на дуэль. Хоть насмерть!
— ...
— Что молчишь? Кишка тонка? То-то же.
Парнишка встал и молча ушел. Охранник выглянул за дверь, довольно улыбнулся, убедившись в отсутствии других желающих бросить свое имя в Кубок, он закрыл створку за ушедшим учеником и даже, для верности, наложил на нее мощное запирающие заклятье. После чего подошел к артефакту, походя размяв ногой пепел от сгоревшего листка и, порывшись у себя в карманах, достал и отлевитировал палочкой в кубок небольшую записку, при этом что-то шепча себе под нос.
Огонь в Кубке Трех Волшебников вспыхнул ярко-красным цветом, но подношение принял без отторжения.
И только лишь всезнающая богиня судьбы могла улыбнуться невероятному совпадению. И на полетевшем в кубок, и на сгоревшем на полу клочках пергамента были начертаны одни и те же символы в совершенно одинаковом порядке.
Глава 13. Открытие турнира
Этот, следующий после приезда гостей, день я провел в обычных ученических заботах. Сидеть около кубка и наблюдать за тем, как убиваются об выставленную Дамблдором защиту-стену Близнецы Уизли и другие недостаточно взрослые, но достаточно желающие поучаствовать в Турнире маги, я не пошел. Несмотря на то, что у Уизли и остальных кандидатов во взломщики проклятий было целых два месяца, чтобы подготовиться к "делу", итог был абсолютно предсказуем. Строго по канону. И строго по канону, раз там в охране всю ночь просидел Моуди, Поттера, скорее всего, уже подписали на турнир. А остальное мне было даже не любопытно, не на переглядки же Крам — Грейнджер мне любоваться, с учетом того, что меня не интересует ни тот, ни другая? Я в свободное время лучше учебник лишний раз почитаю, нагоню двухнедельный прогул. Конечно, мне никто ничего не сказал по его поводу, даже "светоч правильности" профессор Минерва Макгонагалл, вот только дыру в моих знаниях, которая может в самый неподходящий момент весьма неудачно всплыть на экзамене (или, того хуже, по жизненной необходимости), это не закрывает.
Вообще день оказался совершенно суматошным. Дети, профессура, привезенные Краучем авроры, директоры, члены попечительского совета и даже один скромный Министр Магии в котелке бегали как ошпаренные по всему Хогвартсу, постоянно сбивая меня с мысли.
А мысль была достаточно важная. Нужно обязательно получить ответ на очень серьезный вопрос, который для меня так и остался повисшим в воздухе. Вопрос этот, понятно какой, встал еще две недели назад, а вчера, слушая разговоры детей и декана, я, наконец, нашел незаинтересованного человека, который сможет мне все подробно и честно объяснить. С неизвестностью, которая, как известно, очень сильно выматывает нервы, пора было кончать.
— Эрни, — придержал я за локоток и оттянул в тихий угол одного из коридоров замка своего одноклассника, пока остальные дети побежали после последней на сегодняшний день лекции в Большой Зал на обед. На время обеда, кстати, Кубок никуда из центра зала не убирали. Он так и стоял посреди, мешая своим защитным кругом "мелким" прорываться к своим местам за обеденными столами. — Не мог бы ты меня профессионально просветить в одном вопросе?
— Ну, если смогу...
— Эрни, понимаешь, я скажу тебе честно. Что произошло у меня с отцом, ты и без моих объяснений отлично угадал. Беда у меня в том, что я совершенно не знаю, чего мне теперь ожидать? Потащат ли меня в Азкабан? Или выпишут штраф? Или наградят медалью или почетной грамотой с колдографией Министра Магии Корнелиуса Фаджа?
Глаза МакМиллана фанатично сверкнули. Очень, очень редко ему удавалось блеснуть своим увлечением.
— Так. Смотри. Согласно эдикту от тысяча пятьсот девяносто восьмого года...
— Эрни-и-и! — застонал я. — Если можно, для простых рядовых дуболомов-лордов! Просто выжимку дай мне, как объясняет Флитвик гриффиндорцам!
— Эх...
— Я отлично понимаю, что ты прекрасно владеешь вопросом, иначе бы к тебе не подошел.
— Ну... Если учесть некоторые факты из истории твоего рода, то... — отвел взгляд в сторону МакМиллан.
— Эрни. Говори прямо и честно, как магглы на исповеди своим священникам. Я тебя об этом прошу. И я не обижусь. Как есть говори, без прикрас и этикета.
— Хорошо. Тогда слушай. Вопрос с убийством тобой своего отца имеет две точки зрения. Формальную с точки зрения древнего закона, и, соответственно неформальную точку зрения Министерства Магии.
— Странно-то как. Всемогущее Министерство и вдруг — неформальная точка зрения...
— Министерство следит за соблюдением законов. Пишут их другие! Не перебивай.
— Хорошо, хорошо, — выставил я перед собой руки с открытыми ладонями.
— Так вот. Согласно первой, ты сейчас с точки зрения магии, а, значит, и с точки зрения всех традиций и большинства Министерских законов, взрослый маг и полноправный лорд. Самым ярким подтверждением тому является кольцо у тебя на пальце, это не считая всяких там Родовых Гобеленов и гоблинских записей. Убитый не был лордом, но принадлежал твоей семье, так что по этому вопросу никому, кроме главы своей семьи ты отвечать не обязан. То есть, хех, себе самому. Такие вот выверты древнего, но все еще действующего права.
В последнее время Дамблдор как верховный судья Визенгамота настаивает на изменении трактовки данного закона. Не "лорд или глава семьи", а "любой член рода". Несмотря на совершенно противоположный смысл, позволяющий в случае принятия изменений вмешиваться в дела древних чистокровных родов с гораздо большей силой, с каждым следующим заседанием Дамблдор постепенно подбирается к положенным трем четвертым голосов. Если ты не знаешь, именно столько голосов Совета требуется для подтверждения внесения изменений в прецедент. Идея тут очевидна. Сейчас дела рода, вплоть до жизни его членов, в полной власти главы. Никто, в том числе и Аврорат с Визенгамотом, без заявления главы рода не полезет во внутренние дела. Точнее может, но это будет означать объявление родовой войны.
Убил ты отца, убил бы отец тебя, никто не имеет права лезть, кроме твоих родственников, которых у тебя нет. Конечно, совсем другое дело, если убитый окажется членом чужого рода или вообще безродным. В таком случае либо решается между глав, либо к делу подключается Министерство. Последнее мы, чистокровные, как ты знаешь, не очень любим, ибо Право Суда, зачастую, пользуется не на благо магических родов и поддержания естественного порядка, а на... хм, совсем другое.
Таким образом, с точки зрения закона ты чист и чем-то тебя прижать на законных основаниях достаточно непросто. Но это по букве закона. А еще есть и такая вещь, как политика. И с точки зрения этой самой политики, ты весьма и весьма незащищен!
За последние десятилетия ты первый, кто получил в таком возрасте титул лорда. Тем более лордов Крэбб давно уже не было. Поэтому тебя будут пытаться прибрать к рукам все наши политические партии. Прогрессисты, нейтралы, консерваторы и министерские центристы. Причем если нейтралы и консерваторы будут действовать ненастойчиво, пытаясь обеспечить твою лояльность традиционными методами вроде денег или, — Эрни понимающе улыбнулся, — женитьбой, то ожидать такой же корректности от промагглорожденных прогрессистов и министерства было бы глупо.
Следует помнить, что твой отец в свое время был Упивающимся, поэтому министерство будет давить на тебя в частности и этим. Прогрессистам же очень важен каждый голос в Совете Лордов. Так что, сам понимаешь, церемонится никто с тобой не собирается и не будет. Будь предельно осторожен, не подставься и выбери сторону... аккуратно, потому что остальные станут тебе как минимум недругами.
— Хм. Нерадостно.
— Что есть, то есть. Не мог бы подождать чуть-чуть?
— Сам понимаешь, что не от меня все зависело. Еще мне повезло...
— Да, — согласился хаффлпаффец, — тебе сильно повезло, что магия не посчитала тебя за Предателя Крови. Все бы тогда было гораздо... сложнее.
— Да и так не просто. Да... Эрни! Тогда еще такой вопрос. Вот смотри. В свое время я принес личную вассальную клятву Драко Малфою. Однако гоблины сказали мне, что с точки зрения Магии Винсент Крэбб и лорд Крэбб — совершенно разные объекты. Так скажи мне, должен ли я до сих пор что-нибудь Малфою, или нет?
— Хм. Сложный вопрос. Дай подумать, — и МакМиллан задумался. Думал он долго и с полной отдачей, если судить по закатываемым под потолок глазам и загибанием пальцев на обеих руках. Потом он наконец-то вернулся из своего рая, где царят сухие строчки законов и древних дворянских кодексов-клятв, и неуверенно проговорил:
— Я не могу тебе точно сказать, тут нужен адвокат поопытнее. Но на первый взгляд ситуация такова. Ничего связанного с Родом, как лорд Крэбб, ты ему не должен. Но как от просто Винсента Крэбба он от тебя может потребовать всего, что доступно по формулировке клятвы.
— Печально.
— Угу. Такая вот неясность даже хуже, чем полный вассалитет. Никогда не знаешь, какой именно твой отказ магия воспримет как нарушения клятвы.
— Спасибо тебе, Эрни! Ты просто гигантский камень у меня с души снял!
— Обращайся! Всегда рад помочь.
Отпустив Эрнеста, я от греха подальше спрятался в Выручай-Комнате. Ну его нафиг — еще припашут заниматься какой-нибудь общеполезной работой. И только выходя из своего убежища прямиком на торжественный пир по случаю отбора троицы участников Турнира, я вспомнил, что теперь-то припрячь меня никто не сможет! Черт! Ох уж эта инерция мышления! Нужно отвыкать бояться отработок, а то я мог пропустить к примеру это вот:
— Чемпион Дурмстранга... — выловив из воздуха выплюнутую кубком, по-другому и не скажешь, полуобгорелую бумажку Дамблдор сделал эффектную паузу, и торжественно: "Виктор Крам!" — прокричал на весь Большой Зал директор Хогвартса.
С каменным лицом болгарин встал со своего места за отдельным дурмштранговским столом и, сопровождаемый восторженным свистом поклонников квиддича, опираясь на посох, проследовал в комнату чемпионов.
Не знаю, почему островитяне так презрительно относятся к магическим посохам. Сами не так давно в исторической перспективе бегали с ними, а теперь какими только эпитетами не награждают. "Древность", "варварство", "удел неумех, не знающих искусства создания вершины развития магического инструмента — волшебной палочки". Вот только, судя по вычитанной в умных книгах библиотеки Основателей информации, все было не так однозначно.
Вопрос. "Что лучше: средневековый боевой топор, или автомат Калашникова?" В бою ответ совершенно очевиден, а если нужно завал проломить? Или дров поколоть? Или лодку починить? Так же дела обстоят и с волшебной палочкой. В обычной жизни, а девяносто процентов магов ограничивают волшебство решением чисто повседневных задач (И в этом они ничем не отличаются от магглов, точно так же использующих великие достижения науки и техники ради абсолютно утилитарного удовлетворения своих потребностей. Хотя... может так и надо?), волшебная палочка действительно удобна. А попробуйте с помощью палочки заняться, например, шаманизмом? Или ритуальной магией, где важен контакт с поверхностью рисунка? Да даже в бою, если это не скоротечная дуэль, а долговременная тяжелая осада, палочки уже не хватает.
В принципе, существует множество разнообразных по форме магических орудий, предназначенных для фокусировки магических сил волшебником: начиная шаманским бубном, и, через различные украшения, к ритуальным предметам и оружию, к привычным посохам, жезлам и палочкам. Тот же Годрик не чурался и меча, из хладного железа, кстати, ведь гоблинами ковался, удобного в применение против магов в бою, а "медиатор" Рейвенкло вообще имел форму диадемы. Так что даже сама родная история должна наводить английских магов на мысль, что глупо ограничивать себя каким-то одним инструментом, надменно отбрасывая все остальные. Лучше из обширного списка выбрать наиболее подходящий для каждого конкретного дела. Например, вот как дурмштранговцы поступили: артефактным посохом и ритуалистикой заняться можно, и несильное заклинание сблокировать можно, и, в конце концов, по хребтине огреть! Но и волшебной палочкой в повседневности никто не брезговал.
— Чемпион Академии Волшебства Шармбатон... Флер Делакур! — еще одна бумажка была поймана Дамблдором. Я вежливо захлопал, когда сопровождаемая не намного более слабыми криками восторга девушка прошествовала в комнатку чемпионов, напоследок обдав всех парней вокруг аурой влечения. В отличие от фильма-канона, где красота вейлы-квартерона была, на мой взгляд, весьма... спорной, скажем так, здесь Флер напрочь рубила неокрепшие сердца и мозги молодых британских магов. Миленькая девица, ничего не скажешь. Повезет и Дэвису, странно, что у них ничего не срослось, и старшему из молодого поколения Уизли. Надо отдать этой семейке должное. В каноне у них получилось отхватить брачных партнеров просто ошеломляющего качества: Поттер, Грейнджер и красавица-четвертьвейла. А с учетом того, что Поттеру строила глазки младшая сестренка Флер (что-то такое я помню из канона или из фильма), победа Джиневры весьма впечатляющая.
