Вернувшись к Себе Сергей Петрович тут же погрузился в работу, а чуть погодя к нему присоединился и закончивший с последней дверью Валера. Как только у Сергея Петровича из-под пильного станка выходил очередной брус, Валера тут же делал на нем разметку и прорезал фрезером пазы для перемычек и поперечных балок. Дело привычное, рука уже набита. Завтра на стройплощадке работа пойдет вдвое быстрее.
Управившись с этим делом Сергей Петрович начал решать с Алохэ-Анной вопрос ночных дежурств для поддержания огня в очаге сушилки. При этом выяснилось, что женщины и девочки во первых банально боятся выходить ночью на улицу и в туалет ночью ходят минимум вчетвером впятером, и во вторых, что непонятно как отмерять время дежурств. Часов у них нет, а если бы даже и были, то они совершенно не умеют ими пользоваться. Но и решение этого вопроса вскоре было найдено. Договорились так — трое ночных дежурных будут ночевать прямо в сушилке у очага, благодаря которому там вполне тепло, а дрова в очаг будут подбрасывать по очереди. Прогорела пятая партия дров, а до пяти здесь умеют считать все, значит пора будить сменщицу и ложиться на ее место спать. Сергей Петрович в свою очередь должен соорудить для дежурных на скорую руку какой-никакой топчан, ибо на земле, даже прогретой, женщины уже спать не хотят, так как привыкли к лучшему.
Собственно топчан, в смысле лежак на двух человек соорудить было как раз и не проблема, Сергей Петрович с Валерой в четыре руки управились с этим за полтора часа. Собирали конструкцию уже в помещении, ибо протаскивать ее в дверь было бы проблематично. А что вы хотите, ширина — метр двадцать, длина — метр восемьдесят, высота полметра, рама и ножки — из бруса десятки, настил — из дюймовой доски, вес конструкции из сырого дерева порядка ста двадцати килограмм. Нет уж, такое лучше всего клеить и сколачивать уже прямо на месте применения. Для надежности еще можно было вкопать ножки в земляной пол, но так далеко Сергей Петрович в своих фантазиях не заходил.
Последним штрихом к программе ночных дежурств было сооружение на дверь внутреннего засова, чтобы дежурные полуафриканки могли запереться изнутри и не дрожать от каждого шороха. На этом рабочий день был закончен и бригада в полном составе отправилась ужинать и между прочим не абы чем, а ухой из полутораметрового осетра которого Антошкина бригада днем вытянула из Гаронны на донку. Тянули всей компанией, вдевятером, как в той сказке про дедку и репку. Осетр, конечно, возражал, но кто ж его стал спрашивать.
31 августа 1-го года Миссии. Четверг. Пристань Дома на Холме.
И вот наступил последний день календарного лета. Сделано с момента прибытия было уже немало: на берегу Ближней во всю функционировал кирпичный завод, была полностью построена казарма, подведены под крышу общежитие и баня, а вчера ко всему прочему добавились еще и уже функционирующая сушилка для дерева, а также сохнущая перед первым обжигом печь для известняка.
Все силы Лизиной бригады снова сосредоточились в одном месте, на этот раз у Антона Игоревича, где они частью клали большую обжигательную печь, а частью штамповали сырец, пытаясь ухватить хвостик теплой и сухой погоды. Туда же вернулась и бетономешалка. Торопился и Сергей Петрович, отправляя утром Валеру ставить каркас керамического цеха, который до дождей тоже желательно было подвести под крышу.
— Так, Валера, — сказал он, — попробуй сегодня боковые каркасы собрать лежа, как обычно, а осевой сразу стоймя. Народу там сейчас много, подержать столбы пока ты ставишь перемычки есть кому. Так мы сэкономим один день.
— Хорошо, Сергей Петрович, — послушно сказал Валера, — я попытаюсь.
Сам Сергей Петрович сперва проверил как проходит процесс сушки дерева, нашел его удовлетворительным, а потом вплотную взялся за перегон бревен в доски. Их требовалось много, очень много.
За обедом Марина Витальевна поставила ребром еще один вопрос.
— Так мальчики, — сказала она, — еще неделя и надо будет копать картошку. То что мы сейчас понемногу оттуда таскаем почти ничего не значит, на пойменной целине у нас выходит около полутора килограмм с куста, а кое где даже и больше. Высадили мы шесть тысяч кустов, так что дальнейшее можете посчитать сами. Урожай фантастический, но убрать мы его уберем. А теперь скажите мне, где мы все это будем хранить?
— Да, — сказал Андрей Викторович, — нужен погреб для картошки. Но только где: на базе у Петровича, или сразу там наверху?
— Наверху, — сказал Антон Игоревич, — сверху песочек, а снизу известняк. Замаешься его долбить.
— Ну так долблю же, — резко сказал Андрей Викторович, — кубометра два в день получается. Пока яма под подвал три с половиной, на три метра и два метра глубиной. Если нужен подвал, то дайте человека на второй перфоратор, и с ним мы будем долбить в два раза быстрее.
— Так! — сказал Сергей Петрович, — подвал под домом для хранения картошки это хорошо. Первый вопрос — кого дать в помощь Андрею?
— Серега у нас совсем обленился, — сказал Антон Игоревич, — на охоту не ходит, сибаритствует у себя на даче, разлагающе влияет на коллектив.
— Так, — сказал Сергей Петрович, — Серегу мобилизовать можно, но кто тогда будет охранять поле от кабанов?
— Как кто, — удивился Антон Игоревич, — А Катя там на что? На охоту она теперь ходить не может, но вот шарахнуть из дробовика по наглой кабаньей морде ей никакая беременность не помешает. Ну, а на выстрел уже сбежимся мы все.
— Я не против, — сказала Марина Витальевна, — девка здоровая и беременность протекает нормально. Ее даже погонять немного было бы не вредно, а то начала толстеть и не только там где положено в таких случаях. Скоро уши из-за щек видны не будут.
— Хорошо, — сказал Сергей Петрович, — С Сергеем решили. Андрей, после обеда хватаешь его и волокешь к себе на каменоломню. Второй вопрос — до тех пор, пока над Большим домом не будет накрыта крыша, наш подвал в случае малейшего дождя будет находиться под угрозой затопления. Водоотводных канав там не выроешь и в известняке воде просто будет некуда уходить.
— Тоже верно, — сказал Антон Игоревич, — пока над домом не будет сделана крыша, грузить картофель в подвал будет нельзя.
— По всем срокам, — сказал Сергей Петрович, — это где-то месяц, самое быстрое дней двадцать. Если мы будем делать подвал, то надо думать как хранить картошку до этого времени.
— Самое простое, — сказал Антон Игоревич, — это будет сложить где-нибудь там рядом бурт. Насыпать картошку и укрыть ее срезанным тростником, пленкой, а поверх всего слоем песка. А в случае дождя песок вокруг бурта даст отличный дренаж.
— Так, — сказал Сергей Петрович, — А она там, под пленкой, не задохнется?
— Чтобы не задохнулась, — ответил Антон Игоревич, — надо будет сделать в бурте вентиляцию. Это не сложно, для тебя на час работы. Перед тем как делать бурт я тебе все расскажу.
— Так может и хранить эту картошку зимой прямо в бурте? — спросил Андрей Викторович.
— Э, нет, — ответил Антон Игоревич, — всю зиму в буртах хранят только семенной картофель, поскольку в холодную погоду бурт открывать нельзя — все померзнет, а нам эта картошка в основном нужна для еды. Так что на зиму либо подвал под домом, либо отдельный погреб, третьего не дано. А пока нам надо всего лишь спрятать ее от дождя и солнечного света, чтобы не загнила и не начала расти.
— Хорошо, мальчики, — сказала Марина Витальевна, — с картошкой мы решили. Бурт так бурт. Теперь скажите как там с моей теплицей? Одной картошкой зимой сыт не будешь.
— Так, Витальевна, — сказал Сергей Петрович, — с теплицей пока глухо — руки не доходят. Тут надо выбирать или дом без теплицы или теплица без дома. Общежитие это жилье временное и настоящие холода я намеревался встречать уже под более надежной крышей.
— Погоди, Петрович, — сказал Антон Игоревич, — ведь твоя рамно-каркасная конструкция, это не единственный способ устроить теплицу. Бывают еще и дуговые конструкции...
— Бывают, — сказал Сергей Петрович, — но дуги там должны быть металлические.
— Не обязательно металлические, — ответил Антон Игоревич, — Можно связать каркас теплицы из прутьев ивы...
— Местные технологии? — понимающе спросил Сергей Петрович.
— Отчасти, Петрович, — кивнул Антон Игоревич, — систему отопления тоже надо предусмотреть. Боюсь что зимними ночами одни преющие опилки температуру в теплице нам не вытянут.
— Хорошо, — сказал Сергей Петрович, вставая, — пока у нас люди особо не заняты надо сформировать бригаду и пусть начинают. Дней через десять этим заниматься уже будет некогда. Для начала, думаю, надо заготовить ивовые прутья...
— Погоди, Петрович, — сказала Марина Витальевна, мечта которой, можно сказать, сбылась, — сделай мне ящики для рассады.
— Хорошо, Витальевна, — ответил Сергей Петрович, — будут тебе ящики.
— Вот так, — думал Сергей Петрович, возвращаясь с обеда к себе в цех, — не успеваешь сделать одну работу и порадоваться, как тут же наваливается следующая, не менее нужная и важная. За ящиками для рассады и самой теплицей, последует Большой дом, за ним обязательно еще что-нибудь, потом еще. Но, это теперь, наверное, надолго, если не навсегда. Знал ведь на что шел, хотя пока складывается все довольно неплохо. Главное не расслабляться.
Прогрессоры. том 3-й.
'Отцы-основатели'
Часть 9. 'Осенняя гонка'
1 сентября 1-го года Миссии. Пятница. Пристань Дома на Холме.
Нельзя сказать, что вот в августе было лето, а с первого сентября сразу похолодало. Нет, осень подкрадывалась незаметно, заявляя о себе пока только холодными ночами, обильной росой по утрам и долгими густыми туманами. Ближе к полудню, когда солнце разгоняло хмарь, температура уверенно поднималась до уровня в семнадцать-восемнадцать градусов тепла. Нет, по ночам еще никто не мерз, но все же переезд в более капитальное жилище чем шалаши-вигвамы надо было осуществить как можно скорее. Но эта стройка пока встала как минимум на неделю из-за отсутствия жженого кирпича. Сергей Петрович радовался, что хотя бы успел организовать теплое жилье для девочек-подростков и незамужних женщин, которых он уже не воспринимал как наказанных. Работают-то все одинаково, и едят тоже из одного котла.
Так что с утра Сергей Петрович, заглянув в сушилку и, проверив ход процесса, снова углубился в работы на пильном станке. В связи с постройкой керамического цеха опять нужно было заготавливать кровельные доски по спецтехнологии 'без сердцевины'. Вернувшийся после обеда Валера сказал, что с каркасом керамического цеха он закончил и Лизины девки сейчас всей бригадой кладут стены — и завтра с утра, если что, можно будет делать черный потолок. Сергей Петрович тут же ему напомнил, что, кроме каркаса, в керамический цех нужно ставить еще и дверь, а потому арбайтен, арбайтен, фили-фили арбайтен.
Кстати, Серега-младший, хоть нехотя, но второй день сгонял жирок, вместе с Андреем Викторовичем в поте лица долбя в известняке перфоратором выемку под подвал. Полуафриканки, оставшиеся в команде Андрея Викторовича, едва успевали отгребать щебень и куски покрупнее. Дело двигалось, и появилась надежда, что к нужному сроку будет выдолблен подвал хотя бы под одной половиной дома. К тому же кускового известняка на обжиг теперь было хоть отбавляй.
Бедолага Катя только ворчала, что ей одной страшно, и вообще... а что именно вообще, она и сама не знала. Марина Витальевна сказала, что иногда у беременных женщин бывает период повышенной капризности, но, видимо, у Кати этот период протекал особенно остро. Избаловалась девка.
Если бы не необходимость в охране картофельного поля, Сергей Петрович с Мариной Витальевной и ее тоже загнали бы на какие-нибудь нетяжелые работы. Аристократов тут нет. Вот другие беременные бабы работают, и ничего: кирпичи штампуют, одежду шьют, а Нита, например, до самых родов помогала Марине Витальевне по кухне. Вот и сейчас, едва оправившись, снова тяпает ножом по разделочное доске, нарезая свинину, а маленький Игорек сопит себе курносым носиком в рюкзачке за спиной. Если что не так, то мама всегда рядом — и покормит, и подмоет, и утешит. При этом плакал малыш на удивление мало — возможно, как раз из-за того, что мама всегда рядом, а возможно, и потому, что в местных суровых условиях особо капризные дети просто не выживают.
Кроме всего прочего, сегодня Сергей Петрович и Марина Витальевна приняли решение перевести со штамповки кирпича в швейную бригаду еще двух беременных, примерно на шестом месяце, женщин — бывшую Лань по имени Лана и полуафриканку по имени Туэлэ-Тоню. Сделали они это потому, что рабочих рук у Антона Игоревича и так хватает, а штамповка кирпича — работа хоть не тяжелая, но для беременных не очень удобная. Пусть лучше шьют куртки и мокасины. А в ближайшем будущем, когда закончится кирпичная лихорадка, на легкие работы можно будет перевести и остальных беременных женщин с меньшими сроками.
2 сентября 1-го года Миссии. Суббота. Пристань Дома на Холме.
Сегодня с утра Сергей Петрович полез делать черный потолок над керамическим цехом, а Антон Игоревич, доставив ему на УАЗе доски и все необходимое, приступил к подготовке операции по производству мыла. Для этого в первую очередь требовалось получить поташ из накопившихся за два месяца запасов древесной золы. Дело в том, что вылежанная на воздухе древесная зола, по сути, в основной своей части состоит из углекислого кальция, оксида фосфора и карбоната калия, который, собственно, и есть поташ. Первые два соединения нерастворимы в воде, а поташ, наоборот, вполне растворим, поэтому из золы его выделяют промывкой.
А делалось это так. Кроме золы для операции по получению поташа нужны еще три керамических горшка, по форме напоминающих цветочные. Два поменьше (литра на три), и один большой, на пять литров, с дыркой в дне, как у того же цветочного горшка. В большой горшок на дно укладывался прикрывающий дырку черепок, после чего в него насыпалась и слегка утрамбовывалась зола. Набитый золой большой горшок ставился поверх малого и заливался тремя литрами воды. Когда вся вода стекла вниз, забрав с собой растворенный поташ, отработанная зола из большого горшка выбрасывалась, и он наполнялся новой порцией сырья, после чего устанавливался поверх второго малого горшка и снова заливался уже использованной один раз для промывки водой. И так много-много, раз, пока количество используемой в операции воды не уменьшилось примерно вдвое, а сама она не стала напоминать густой, медленно текущий сироп.
Дальше — маточный раствор поташа надо было перелить из горшка в поставленную на медленный огонь металлическую посуду и выпаривать для получения сухого остатка, который и был тем самым поташем. В качестве такой посуды Антон Игоревич использовал начисто вымытую пятикилограммовую жестяную банку из-под соленых огурцов, установленную на крышу топки одной из обжигательных печей.
Как видите — чистая, так нелюбимая Антоном Игоревичем, кустарщина, к тому же весьма опасная для здоровья, поэтому двум девочкам из бригады Лизы было позволено только набивать горшки золой и выбрасывать в мусорную яму влажную отработку, а все остальное Антон Игоревич делал самолично в респираторе и резиновых перчатках. К вечеру, когда работа по получению поташа была закончена, в распоряжении Антона Игоревича оказалось чуть меньше килограмма сероватого порошка, упакованного в литровую стеклянную банку из-под томатной пасты с плотно закрывающейся крышкой. Этого количества поташа должно было хватить на изготовление около шести килограмм полужидкого калиевого мыла.
