— Почему об этом рассказываешь ты, а не Генриетта?
— Потому что Генриетта убеждена, что это ваших рук дело.
— Ни хрена себе!!! У неё что? Крыша поехала? — Возмутился я.
— Не знаю, не знаю. Может здесь замешано нечто иное. Но это лишь мои предположения.
— Тогда рассказывай. — Потребовал я.
— Так я и рассказываю. — Улыбнулась магиня. — Дженни ещё и месяца нет. А вот Элине досталось больше всех. Она на пятом месяце была.
— Твою мать!.. — Выругался я. — Извини. Она знала?
— Конечно, знала.
— Тогда почему не отказывала мне?
— Не знаю.
— Извини. Глупый вопрос.
— Знаю лишь, что сейчас обследуют официантку, обслуживавшую нас.
— На предмет?
— НА предмет беременности.
— Откуда? Воздухом надуло?
— Это вам лучше знать. — Таинственно произнесла Изольда.
— Слушай, и ты меня в чём-то подозреваешь?
— Нет. Не подозреваю. Зачем? Ведь вы всё время находились под моим неусыпным надзором.
— Во-во! И разве у меня была возможность?
— Думаю, что была. Вопрос в другом.
— В чём?
— В том, нужна ли была вам эта официантка.
— Ну-у!.. Наверное, нет. — Засомневался я.
— сомнение — хорошая штука. Иногда даже полезная. — Констатировала магиня, поднимаясь.
— Ты куда?
— Как куда? По делам. Я рассказала всё, что знаю. Остальное, извините, не моя компетенция.
— Но ты про Генриетту хотела рассказать?
— Я? Про Генриетту? — Немного преувеличено удивилась Изольда.
— Да. Ты сказала, что у тебя есть предположение.
— И что? Это же моё предположение. Хочу говорю, хочу молчу.
— Но ты уже проговорилась. Так что, либо не надо было начинать, либо продолжай.
— Извините, ваше величество. Я действительно сглупила, произнеся вслух свои мысли.
— Понятно. Значит, не скажешь.
— Не скажу.
Вошла Алёна.
— Я прошу прощения, там хочет с вами поговорить Моисей Абрамович. — Сообщила она извиняющимся голосом.
— Хорошо. — Сказал я. — Одну минутку, Алёна Игоревна. Изольда, скажи, моему секретарю известно то, о чём ты мне только что поведала?
— Вряд ли.
— А почему?
— Зачем ей знать подробности вашей интимной жизни? — Вопросом на вопрос ответила магиня.
— Хорошо. Согласен. Иди. Только далеко не исчезай. Вдруг понадобишься.
— Не думаю. — Ответила девушка, покидая кабинет.
— Алёна Игоревна, пригласите, пожалуйста, Моисея Абрамовича. — Устало произнёс я.
— извините, ваше величество, — робко начала мой секретарь. — Я знаю всё. Я сама принимала участие в транспортировке. Давала кровь Моя как раз подходила. Изольда Феодоровна просто была не в курсе.
— Спасибо за честный ответ. Надеюсь, вы впечатлились, и не станете повторять ошибок других. Зовите Моисея. И если хотите, присутствуйте при разговоре.
— Спасибо, не надо. Я и так знаю, что он скажет.
— И что он скажет? — Заинтересовался я.
— Скажет, что Элину Сигизмундовну спасти нельзя. Что Альбина и Дженни вряд ли смогут рожать в будущем. Есть сомнение даже в том, что они смогут предоставлять вам то удовольствие, какое было прежде. Причина будет, скорее всего, чисто психологическая. Такое пережить... Ну, и чтоб готовились к худшему. Они с Генриеттой опасаются, что королева Милисента родить не сможет. Очень большая вероятность, что она погибнет при родах вместе с ребёнком.
— Хорошо. Спасибо за откровенность. — Вздохнул я. — Но не выслушать хирурга я не могу.
— Понимаю. — Кивнула Алёна. — Уже приглашаю.
И закрутилась карусель. Я ведь лишился практически всех губернаторов. Пришлось тянуть лямку самому.
Вот тут-то я ощутил на собственной шкуре, как пришлось крутиться моим генерал-губернаторам. Правда, мне досталось втрое больше, чем им потому, как три главы губерний временно не могли исполнять свои обязанности.
Самой трудной, как мне показалось изначально, была губерния Злато-града. Когда мне принесли какие-то реестры морских судов, лицензии непонятного толка, расходные книги и ещё бог знает что!.. Я тут же вызвал купца Морозкина, и снял с него обязанности наместника первограда, назначив наместником Злато-града вместо Лины. Позже выяснилось, что изначально надо было его туда ставить. Он так развернул дела, что через пару месяцев мы не могли узнать город. А доходы золотой рекой полились в государственную казну.
Эта перестановка решила одну проблему, но породила другую. Прибыв к себе в Первоград, я первым делом попытался собрать администрацию города. К чести Морозкина таковая имелась. И люди, насколько я сумел понять, были подобраны толково. Только вот начальник им попался бестолковый. Это я о себе. Когда меня начали спрашивать про какие-то бороны, мне пришлось немедленно выяснять, что это такое. Но, рано обрадовался. Это были лишь цветочки. Дальше началось такое!..
Ответственный за сельское хозяйство не собирался так просто сдаваться. Поняв, что я полный дуб в его епархии, кратко ознакомил меня с проблемой, потом поставил задачу: организация молочно-перерабатывающей промышленности.
— Это что ещё за промышленность такая? — Не понял я.
Оказывается, существует мясоперерабатывающая промышленность, куда входит много самых разнообразных процессов. Всё начинается с коров. Их надо где-то выгуливать, заготовлять корма на зиму, следить за их здоровьем, лечить, разводить и так далее. А, получив молоко, его надо доставить до потребителя. Причём, из него надо приготовить масло, сливки, творог, различные сорта сыров. Сгущённое молоко никому никогда не мешало, значит, нужны ещё и консервные заводы. Хлебокомбинатам нужна сыворотка, а избытки молока, желательно, перерабатывать в сухое молоко для длительного хранения.
— Э! Погодите! — Запротестовал я. — откуда у нас коровы? У нас нет домашних животных!
Ой, как я был неправ. Оказывается, коровы у нас были. И было их немало. И кормить их надо было. Хорошо хоть архитекторы позаботились о животноводческих фермах. Как выяснилось чуть позже, они позаботились и о птицефермах. Проблема была не в том, чем кормить, и куда девать молоко, нужны были производства для переработки и консервации. Молокозаводов у нас не было. Люди всё делали вручную, и это был не самый лучший способ обработки и хранения скоропортящихся продуктов. Объём выдаваемой продукции рос, а обрабатывать её было некому. Вернее, не чем. Кроме коров и птиц, сюда входили свиньи, овцы, козы и всё связанное с ними.
Я предложил построить небольшие заводы по переработке молока непосредственно вблизи ферм. Далеко возить не придётся. Расфасованный продукт легче будет распространить. И люди будут заняты на производстве. Хлебокомбинаты лучше строить в городах. Хотя заниматься гигантоманией не стоит. Проще говоря, нам не нужны заводы по выпечке миллиона хлебов одного сорта в день. Чем больше будет разнообразие в хлебной выпечке, тем лучше для покупателей. Будет выбор.
По такому принципу решили выстраивать всё сельское хозяйство. Заводы по консервированию строить не в городах, а ближе к традиционным местам выращивания овощей и фруктов. Желательно на пересечении нескольких дорог, ориентирующихся на выращивании ягод, фруктов, овощей и так далее. Там же строить овощехранилища. Поскольку нет холодильников, то строить подземлёй, наподобие громадных подвалов, как наши предки строили.
Но подгонять всё под одну гребёнку не стоит. Могут быть исключения. К примеру, зерно обрабатывать стоило иначе. Необходимо было строить элеваторы, мельницы, сушилки всякие, силосные ямы и многое, многое другое. Про всякие там мясокомбинаты, плавающие консервные заводы, рефрижераторы и так далее, и тому подобное, даже и упоминать не хочется. Оказывается в сельском хозяйстве так много ненужного... А может и нужного. Мне-то ведь никогда не приходилось с этим сталкиваться. В общем, дел хватало.
Кроме сельского хозяйства пришлось столкнуться с ещё с одной не менее важной проблемой. Проблема эта называлась медицина. Выяснилось, что единственный медицинский центр, проще говоря больница с поликлиникой, имелись лишь в цитадели. Люди лечились у знахарей и шарлатанов. Насчёт смертности статистики не было. Но не думаю, что она была низкой. Пришлось срочно вызывать нашу Ядвигу Каземировну для выявления врачей в данной местности. И тут я был убит наповал. Оказывается, наш полисмен Егоров организовал свой фронт работ, не просто на высоком уровне, а на наивысочайшем. В его эпархии были организованы паспортные столы, со всеми необходимыми атрибутами. Вновь прибывшие получали удостоверение личности ещё в реабилитационных центрах. А те, кто прибыл раньше, приходили непосредственно в отделения МВД, где и подавали заявки на получение документов, заодно заполняя личные анкеты. О таком размахе мне даже мечтать не приходилось. Тут же захотелось наградить Прокопа Егоровича званием героя, но, увы, комиссий, или как они там называются, по выдаче орденов и званий у нас ещё не было. А создать прецедент стоило. Причём, с размахом, громко, чтоб и другие пожелали себе подобного.
Врачей мы всё-таки нашли. Организовали местную поликлинику, при ней небольшую больничку. Я приказал создать и скорую помощь. Но потом отказался потому, что сестема передачи информации ещё не была отработана. Точнее, телефонов в городе не было. Как и не было их нигде. Необходимо было продумать и эту сторону нашей жизни.
И если кто-то думает, что на этом проблемы закончились, то очень ошибается. Они только начинались. По моему приказу всех детей требовалось было доставлять в цитадель для обучения. Но вскоре я изменил его, и детей стали отправлять в Любоград. Но тут родители стали стеной. Малых деток ни-ни! Какой-такой Любоград? Не, только дома. И тогда я приказал организовать начальные школы наместах, где обучали детей самому нужному, первоначальному. Но с обязательным определением склонности каждого ребёнка к тому или иному делу. Далее детей должны были распределять по интересам, согласно уровню полученного образования. Ведь были дети одарённые, для них училища, техникумы, институты, университеты. А были те, кому ближе были ремесленные дела. Зачем таким языки, они и учить-то их не желали. Да и трудно некоторым было с математикой. Хорошо хоть начальную арифметику знали. Для таких надо было организовывать профессиональные, ремесленные учреждения. Сфера услуг, механики, ремонтники всяких мелочей так же нужны были, как воздух. Да, надо было стремиться ко всеобщему среднему образованию, но для начала и так сойдёт. Глядишь, появится у нас свой Макаренко, вот и перестроимся. Радовало то, что энтузиастов здесь было хоть отбавляй.
Все нововведения было приказано немедленно расспространить повсеместно. Выполнение обязательно. Нарушение или затягивание исполнения каралось мгновенно и жестоко. Как это подействовало? Очень хорошо. Многие губернаторы не знали, что надо делать и как. Мои предложения были приняты на ура. Появилась не просто цель, а задача. Народ бросился выполнять. Порой с перегибами, но это уже издержки производства. Главное, что без жертв.
А я продолжал новаторствовать.
Пришёл местный архитектор, попросил аудиенцию. Принёс план города, и раскритиковал нашего Стаховского. Видишь ли, тот все города под одну гребёнку строил. Я согласился, что так делать не стоит, но потребовал изготовить для меня объёмную модель города. Чтоб я мог пощупать, и понять о чём идёт речь. Архитектор согласился, и попросил в помощь столяра. Пришлось срочно разыскивать професионала, и нагружать его работой. Хотя большого профессионализма в этом деле не требовалось. Но и простой лох был безнадобности. Плотника нашли мгновенно. Оказывается, в городе была большая безработица. Тут же выяснилось, что подобное творится всюду. Пришлось вновь прибегать к помощи приказов, взваливать на себя всё, касающееся строительства городов. И если б это было бы всё... Увы. Далеко не всё.
Слухи об аудиенции неизвестного архитектора, к тому же закончившейся его возвышением, разлетелись мгновенно. Образовалась такая толпа из желающих побеседовать со мной, что Алёна вынуждена была создать целый штат сотрудников для отсеивания пустобрёхов. А таких оказалось немало. И всё же даже через такой заслон пробивались одиночки. Но были и перлы. К примеру, пришёл чудак, который не просто знал, а практически был внутри процесса создания ламп для радиоприёмников. Он знал всю технологическую цепочку. Предлагал организовать производство. Ему нужна была лишь небольшая помощь. Состояла она в основном в отсутствии здания производства, и некоторого оборудования Пригласив Чеплыгина, нашего железнодорожника Кружкина, нескольких шахтёров (они до сих пор не выделили из своих рядов наиболее достойного, поэтому пришлось приглашать всех троих, дабы не возникло ненужных споров), Кавалевского, Морозкина и обоих капитанов, объяснил сложившуюся ситуацию. На моё счастье к нам на заседание совершенно случайно заглянул Егоров. Он-то и помог решить поставленную задачу.
Кадры решают всё, как было сказано уже не раз. Подключив своих орлов, Прокоп очень быстро нашёл нужных людей с необходимыми специальностями; пригласил их на собеседование, и заодно вызвал нашего фортификатора. Почему именно его? Я не знал. Но очень скоро узнал.
В общем, дела здесь наладились, и дальше могли идти своим чередом без моего участия. Можно было продолжать инспекцию. Что я и незамедлил сделать.
Прибыв в Синегорск, столкнулся с теми же проблемами. Но здесь была и другая, куда худшая. С кадрами в этой местности была очень большая напряжёнка. Пришлось обращаться к Морозкину за помощью. У него и так дел хватало, но у меня выхода не было. Мы договорились, что я временно заменю его в Златограде, но, когда он узнал, что перед этим мне придётся заглянуть в Белозёрск, он махнул рукой.
— езжайте по своим делам. Я уж как-нибудь справлюсь сам. — Сказал он мне.
Я обрадовался. Гора с плеч. Увы. Слишком рано обрадовался. В белозёрске дела обстояли хуже некуда, если не сказать ещё хужей. Здесь вообще ничего не было. Надо было создавать всё сызнова. Правление Дженни ещё раз показало, что далеко не каждый может управлять, и даже управляться. Может, кадры и решают всё, но прежде эти кадры найти надо.
Здесь я застрял на целый квартал, время от времени вырываясь то в Синегорск, то в цитадель. Дела у Элины пошли на поправку. Дженни уже выписалась, Альбина готовилась к выписке. Милисента сидела у себя в Аратте. Пару раз вырывалась ко мне в гости. Но её так опекали, что ко мне подпустили только на пару минут. Мы посмеялись таким предосторожностям, но протестовать не стали.
Постоянные консультации, собеседования, тысячи резюме, рекомендационных писем и кто знает, ещё сколько всякого бумажного мусора. Алёна не вылезала из своего кабинета в Белозёрске, организованного для ускорения работы. Пока не было других помощников, пришлось нагружать её по самое "немогу". А что мне оставалось делать? Рано утром она приходила порталом, поздно вечером уходила. Завтракали, обедали и ужинали мы на месте, то есть прямо в моём кабинете. По четырнадцать часов кряду почти три месяца. Если б не спасительная вода, свалился бы уже через неделю.
