"Сейчас бы навести на него морок... но другие псы не смогут этого не заметить. Да и для моего плана, требуется чистая победа", — подгадав удачный момент с очередным замахом, тёмно-синяя пегаска встала на дыбы и ударила передними ногами по дубине, заставляя её с силой врезаться в землю.
Крюгер качнулся вперёд, вслед за своим оружием и его глаза распахнулись во всю ширь, когда он увидел как два клинка устремляются к передним лапам. Зарычав и распахнув пасть, он попытался достать кобылу зубами, желая вцепиться если не в горло, то хотя бы в переднюю ногу, в то же время его ладони разжались, выпуская оружие из хватки.
Поняв манёвр своего противника, летунья сунула ему в пасть правую переднюю ногу, закованную в покрытый серебром накопытник. Металл прогнулся под острыми клыками, заставив острую вспышку боли пронестись по всей конечности, но в этот самый момент её мечи вонзились в бицепсы кобеля, практически перерубая их, застревая лишь на невероятно прочных костях.
Рывок и нога принцессы оказывается на свободе, но уже без накопытника, оставшегося в зубах пса. Однако, это не смутило пони и она начала наносить удары передними копытцами по морде вожака стаи, заставляя его голову безвольно мотаться из стороны в сторону, в то время как мускулистые передние лапы безвольными плетьми повисли вдоль тела. Подбросив себя на полметра взмахом крыльев, Луна извернулась и лягнула противника задними ногами в грудь, отбрасывая спиной на землю, затем продолжив разворот, ещё одним взмахом придала направленное ускорение, приземляясь всеми четырьмя копытцами на тушу поверженного кобеля.
— Сдавайся, — потребовала тёмно-синяя пегаска, скрещивая удерживаемые крыльями клинки перед собой, тем самым захватывая шею пса в подобие ножниц.
Над оврагом повисла тишина: стая была ошеломлена поражением своего вожака и теперь ожидала развязку.
— Сдавайся, — ещё раз потребовала пони, остриями клинков надавив на шкуру кобеля, немигающим взглядом сияющих глаз смотря ему в самую душу.
Крюгер сглотнул и отвёл взгляд, а затем прозвучал его тихий, но слышный всем псам голос:
— Ты — альфа.
"Вот и хорошо; вот и чудно. Одной проблемой меньше", — править стаей, безвылазно находясь на её территории Луна не горела желанием, так что возможность оставить вместо себя поверженного вожака, выглядела куда более предпочтительной.
— Вы слышали?! — вскинув голову и обведя взглядом кобелей, сидящих на склонах оврага и наблюдавших за боем, спросила кобыла, на что получила нестройный хор голосов, неохотно подтверждающих её право альфы (главной в стае). — Кто-нибудь желает оспорить моё право?!
Ответом ей была тишина, так как силу старого вожака признавали все (тех, кто её не признавал, он либо изгонял, либо заставлял бросить себе вызов, после чего показательно расправлялся с щенками, пока те не стали матёрыми бойцами). Прождав ещё несколько секунд, принцесса сошла с тела поверженного пса и подобрав помятый накопытник, выпавший из пасти кобеля при одном из ударов, вернулась к сестре и другим пони.
Дальнейшие переговоры не заняли много времени: новая альфа просто объявила законы, которые обязана исполнять стая, назначила Крюгера следить за выполнением приказа, дала ему в помощь ещё пару наиболее крупных кобелей и на этом дипломатическая миссия закончилась. Единороги успели подлечить бывшего вожака, чтобы он мог дать отпор тем, кто могут решить, что пока альфы в стае нет, можно делать всё, что только в голову придёт. А затем пони улетели...
— Это было впечатляюще, сестрёнка, — произнесла Селестия, когда они оставили овраг позади и теперь летели крыло к крылу, слегка оторвавшись от своего сопровождения.
— Я думала, что он меня живьём сожрёт, — прижав к груди ногу, оставшуюся без накопытника, пожаловалась аликорнице тёмно-синяя пегаска.
Крылато-рогатая пони рассмеялась, вызвав тем самым обиженное выражение на мордочке младшей сестры, а затем заявила:
— Должна сказать, что ты очень хорошо это скрывала.
...
"Чешуя дракона — для покорения огня; перо грифона — для подчинения ветра; клыки гидры — для познания воды; когти мантикоры — для силы, ловкости и живучести. Ну а связь с землёй у меня и без того есть", — разместив ингредиенты в углах ритуальной фигуры, бурый земной пони встал в центр рисунка и сосредоточился, начав направлять в него силу.
— Сколько дней и ночей я не спал? Сколько думал, чертил и читал? Наконец-то придёт избавление... от бессилия и унижений. Пусть услышат меня небеса; пусть от радости вздрогнет земля; пусть огонь и вода затрепещут... лишь услышав новую песню. К силам, что за гранью, с надеждой взываю: проникнуть в своё тело я вас приглашаю. Оставлю позади сомнения и страх; границы больше нет...
Магия земных пони была медленной, но от того ничуть не менее могущественной: потоки силы устремились к рисунку ритуала, заставляя его светиться и открывая пути к стихийным планам, которые давили друг на друга и не позволяли сформироваться ни одному из каналов. Тем временем жеребец продолжал вливать энергию, не понимая того, что сколь его шедевр был гениальным, с точки зрения магического конструирования, столь же и глупым: ведь не сумев пробиться к самым ближним планам стихий, магия потянулась дальше, к источнику где есть всё и нет ничего...
— Аааа!!! — закричав от боли, когда его духовные каналы вспыхнули изнутри, будто бы в них залили кислоту, земной пони повалился на бок и стал скрести ногами по камню, дико вращая глазами.
Однако же канал в хаос уже был приоткрыт и эта непокорная, своевольная энергия устремилась в предложенную оболочку, заполняя её собой без остатка. Так как тело плохо подходило для новой силы, она начала его перестраивать, пустив в дело все те частицы, которые были использованы для обращения к стихиям...
"Больно-больно-больно...".
"Больно-больно-больно...".
"Больно-больно-больно... Не больно?".
"Не больно! Совсем не больно".
С трудом разлепив глаза, он осмотрелся по сторонам. Вокруг было темно, но по какой-то причине это больше не мешало видеть так, словно бы с потолка светило солнце. Втянув носом воздух, жеребец ощутил странную смесь запахов, одновременно и приятную, и тошнотворную, а попытавшись сосредоточиться, едва не потерял сознание от ощущений мира вокруг, ставших настолько яркими и точными, словно бы раньше его глаза и уши были закрыты глухими шорами.
"Где-то рядом происходит что-то интересное? Чувствую... шар огня, заключённый в клетку и... ночную прохладу, скрывающуюся в его тени. Хочу посмотреть".
Попытка встать на ноги едва не увенчалась падением, так как конечности ощущались как-то по иному...
— Хм... И что со мной не так? — грифонья лапа потянулась к подбородку, чтобы почесать короткую щетину. — Нет, со мной как раз всё нормально. Это раньше было не так.
...
Вечер опустился на Эквестрию и во внутреннем дворе замка собрались пони, желающие из первых уст услышать историю о том, как принцессы Селестия и Луна подчинили крупную стаю алмазных псов. Даже сам Старсвирл, одетый в новый серый плащ, спустился из башни, дабы поприветствовать своих дочерей и поздравить их с очередным успехом.
— Самый долгий путь состоит из маленьких шагов, — улыбнулся двум кобылкам Блюблад, ощущая гордость за аликорницу и пегаску, а также лёгкую грусть от осознания того, что они стали уже настолько взрослыми, что присмотр старого единорога больше не нужен.
"Пожалуй, сейчас самое время мне уйти, чтобы дать им больше свободы и самостоятельности. Попутешествую несколько лет, проведу несколько опытов... а там можно будет вернуться. Начну готовиться завтра", — приняв решение, принц уже хотел сказать что-то ещё, но тут все звуки затихли и в наступившей тишине раздались ленивые хлопки.
— Браво-браво-браво! — существо, словно бы слепленное из частей тел разных животных, лежащее прямо на воздухе, когда на него обратились взгляды всех собравшихся, словно бы смутилось и замахало передними лапами (грифоньей и львиной). — Нет-нет, не обращайте на меня внимания: я этого не достоин. Хотя... расскажите, если не сложно, какой именно подвиг принцесс мы восхваляем? Они сняли очередного котёнка с дерева, или же перевели старушку-земнопони через дорогу?
— Ты кто такой, как здесь оказался и по какому праву смеешь так говорить о наших принцессах? — возмущённо вскинулась Скрин Шилд, выходя навстречу странному чужаку.
— Какое право ты имеешь сметь, запрещать мне сметь ТАК говорить о ВАШИХ принцессах?! — указательный палец грифоньей лапы кончиком когтя уткнулся в нос волшебницы, которая даже и не заметила того, как это существо преодолело разделяющее их расстояние. — Я смею сметь делать что угодно... по праву моего рождения и по праву силы.
На последних словах чужак оскалился, демонстрируя один большой клык, выступающий из его пасти. В это же время замковая стража поспешно окружала вторженца, направляя на него копья и мечи, готовя заклинания и поднимая щиты.
— Стойте! — воскликнула Луна, выходя вперёд.
— Прекратить немедленно! — поддержала сестру Селестия.
"Это же...", — мысли Старсвирла лихорадочно метались, а во взгляде поселилась паника (не узнать Дискорда, статуя которого стояла в парке Кантерлотского замка было невозможно).
— Правильно-правильно — слушайтесь мамочек, — криво ухмыльнулся аватар хаоса. — Будете хорошо себя вести и они дадут вам молочка...
— Заткни пасть... — прошипела Лауриэль, а в следующий момент у неё во рту оказалось кислое яблоко.
— Не стоит благодарности, — усмехнулся вторженец и откинулся назад, словно бы сидел в невидимом кресле. — Так на чём мы там остановились?..
— Бром, это же ты? — прищурившись, спросила тёмно-синяя пегаска, жестом крыла остановившая готовых сорваться в атаку пони.
— Бром? — взгляд белой аликорницы выражал изумление, которое легко читалось в округлившихся глазах. — Что ты с собой сделал?
— Не сметь меня так называть!!! — завопил дух хаоса, заставив всех жеребцов и кобыл поморщиться от звуковой атаки, а затем щёлкнул пальцами и воздух задрожал, создавая причудливую мелодию.
Бром был слабаком, слепцом и идиотом,
Носить это имя, мне больше не охото.
А тем, кто мне его ещё хоть раз напомнит,
Я страшно отомщу, как жуткий уголовник.
— И как же нам к тебе прикажешь обращаться? — спросила белая аликорница и тут же прижала копытце ко рту, ощутив неудержимое желание рифмовать под музыку.
"Как же так? Как это могло случиться? Почему?", — впав в некое созерцательное состояние, Блюблад пытался найти выход из положения, спешно вытаскивая из дальних уголков памяти всё то, что знал об этом существе.
Тем временем бывший земной пони щёлкнул пальцами львиной лапы и оказался рядом с белым жеребцом, тут же обнимая его за плечи грифоньей лапой, словно старого друга.
Эй, Старсвирл Бородатый — принцессковый папашка,
Ты классный без сомненья, как ниндзя-черепашка.
Тебе могу доверить задачу без сомненья,
Придумай-ка мне имя, чтоб жить без сожаления.
Но если оно мне окажется не в радость,
То дочерям твоим, я сделаю гадость.
Музыка прервалась и принц ощутил, как на нём скрещиваются взгляды. По какой-то причине все замерли, будто бы чего-то ожидая, а сам жеребец вдруг представил, что именно с неопытными ещё кобылками может сделать существо, в которое превратился земной пони, имея практически неограниченные возможности, а также больную фантазию.
— Дискорд, — негромко, но отчётливо объявил белый жеребец, тут же услышав где-то на грани слышимости как звякнула невидимая струна.
— Дис-корд... — с чувством протянул дух хаоса, словно бы пробовал имя на вкус, а затем расхохотался и хлопнув пони по спине взлетел вверх. — Башкавитый ты всё же единорог! Внемлите мне, грязные четвероногие: я — Дискорд, новый правитель Эквестрии!
— Вот ещё!
— Чего надумал!
— А ещё чего хочешь?!
Выкрики недовольных пони набирали силу, а выражение морды новоявленного Дискорда постепенно менялось с благодушного на раздражённое. Последней каплей стало оглушающее заклинание, которое кинул один из единорогов, отбитое в создателя раскрытой ладонью львиной лапы. В воздухе снова зазвучала музыка, но на этот раз куда более грубая и заставляющая вибрировать поджилки.
Совсем очумели? Вы что — не понимаете?
Ко мне уважения опять не проявляете.
За это вас я жестоко накажу...
Возьму и алкоголь, в помои превращу! Аха-ха...
— Постой, Дискорд, давай это обсудим: разумные все пони, глупить давай не будем, — попытался хоть как-то смягчить обстановку Блюблад, уже мысленно приняв то, что нужно хватать дочерей и бежать (им с духом хаоса не справиться, а кобылки вряд ли станут стоять в стороне, пока бывший земной пони наводит свои порядки).
"Нам придётся трусливо всех бросить", — осознал принц, лихорадочным взглядом осмотрев двор замка.
Пустая болтовня мне больше не нужна,
Эквестрия — моя: такие вот дела.
А если вам, глупцам, ещё что-то не ясно,
Я сам всё поясню и будет всё прекрасно!
— Хватайте его! — приказала Лауриэль, выплюнув импровизированный кляп и взлетая в небо.
Какие ж вы смешные — летучие цыплята,
Рождённым ползать — летать совсем не надо.
Но если вам охота немного поиграть,
Я правила игры умею улучшать.
Щелчок пальцев грифоньей лапы и все перья с крыльев пони осыпаются, а сами жеребцы и кобылы начинают падать вниз, отчаянно маша крыльями и дёргая ногами, будто бы они пытались схватиться за воздух. Впрочем, единороги не позволили своим соратникам упасть, подхватив их телекинезом, а в самого духа хаоса полетели уже боевые заклинания, от которых он легко уклонялся, при этом без остановки хохоча.
— Шилд, — оказавшись рядом с ученицей, которая поймала подругу-соперницу, с ужасом в глазах смотрящую на свои крылышки, принц заговорил очень быстро: — У меня есть план, как остановить Дискорда, но на это потребуется как минимум год, а то и два. Я не могу оставить здесь Селестию и Луну...
— Мы справимся, — уверенно заявила единорожица, встретив виноватый взгляд учителя лёгкой улыбкой. — Наш долг — защищать принцесс и мы это сделаем. А потом позаботимся и о других пони. Уходите.
Аликорницу и тёмно-синюю пегаску опустили на землю, а в это время по команде волшебницы рогатые стражники применили заклинания дыма, света и шума, скрывая от духа хаоса происходящее.
— Мы скоро... — попытался произнести что-то воодушевляющее Старсвирл, но не смог найти нужных слов, а потому замолчал и подбежав к растерянным дочерям, положил им на спины передние копыта. — Держитесь!
"Нужно найти Элементы Гармонии. А если не получится? Создать их", — пронеслись мысли в голове Блюблада, пока он создавал заклинание телепортации, вливая в него всю доступную силу.
* * *
— Почему ты не хочешь возвращаться? — у меня, конечно, были догадки по этому поводу, но если уж вести разговор, то лучше иметь факты.
— Ну... — Грета поскребла коготками столешницу, а затем оглянулась, словно бы искала в кухне ответ на мой вопрос. — Здесь я могу делать классные штуки... и тут у меня есть сестрёнка.
