Справа движение, подходит Сарутоби Асума, растрепанный, усталый, с сигаретой во рту.
— Примите мою признательность, Гермиона-сан, — и, натолкнувшись на мой удивленный взгляд, поясняет. — Вы спасли госпиталь от бомбы Дейдары.
Кланяюсь в ответ, даже не пытаясь уточнять, кто из близких ему людей там находился.
Какая, в сущности, разница?
— Могу я что-то сделать для вас, Гермиона-сан?
— Хай, Асума-сан, — отвечаю просто, — одна ваша сигарета, и мы в расчете.
Он не пытается делать удивленного лица, не читает моралей, просто достает сигарету и протягивает. Возможно, это перебор, возможно, но чтобы переключиться и отвлечься от всего случившегося, не упасть куда-то в бездну мысленного отчаяния — вполне. Ведь и в самом деле устояли. Выжили. Шизуне жива и Цунаде жива. Все хорошо, насколько оно может быть хорошо после такого массового побоища.
— Инсендио, — и огонек пляшет на кончике пальца.
Делаю затяжку и ощущаю, как кружится голова от забытого вкуса и ощущений.
Глава 15
19 июня 79 года. Рядом с разрушенной резиденцией Хокаге, Коноха, страна Огня.
Атака Акацуки сделала врагов вынужденными друзьями, на некоторое время.
Но вот исчезли взрыв-печати, пал Пэйн, и взорвался Дейдара, и шиноби разных Деревень опять начали поглядывать друг на друга искоса. Вернувшаяся пятерка Отшельников висела в воздухе, выступая если и не гарантом мира, то напоминанием о мощи Конохи. Конечно, Лист фактически перестал существовать, но шиноби его были живы, и пускай из троих джинчурики один попал в плен к Акацуки, так и в армиях других Деревнях было ровно то же самое. Наруто не пострадал, и уцелевший, даже не раненый Киллер Би, сейчас скромно стоял в сторонке, рядом с братом.
В этом смысле, конечно, Облако не уступило Листу, Райкаге, как и Хокаге, отстояли свою жизнь в бою.
Шиноби Суны, которых бросила Темари, обратно собрались вокруг Реки, который хоть и разбирался в военном деле, но в дипломатии был не силен, и что делать в сложившейся ситуации представлял смутно. Понятно, что не стоит напрыгивать на Лист, но как теперь быть с войной? Разрушениями? Кровью, пролившейся между Деревнями?
Последний вопрос особенно волновал шиноби Ивы, собравшихся вокруг Куроцучи. Внучка Ооноки не имела опыта деда, но все же готовилась стать Каге. Ей, как и Райкаге, да и Реки было предельно понятно, что войне теперь конец и напрыгивать по новой на шиноби Листа точно не стоит. Но, во-первых, это было не совсем ясно джонинам, не отягощенным политикой, зато видевшим смерть своих друзей на этой войне, и во-вторых, Куроцучи и остальным, было неясно, что делать дальше.
Куроцучи смутно догадывалась, что на этот вопрос не смог бы ответить и дедушка, не догадываясь о том, что Годайме Хокаге, в сущности, терзали те же проблемы. Третий лежал, если и не при смерти — спасибо Кацую! — то уж точно без сознания, а Кохару и Хомура остались где-то там, под серой равниной второй половины Конохи. И значит ей, Цунаде, надо найти решение, не сорвать План, и не испортить и без того безумную ситуацию, сложившуюся после этого безумного часа.
— Шикаку, а как планировалось вообще удержать армию трех Деревень, не перебив половину из них?
— Это была импровизация, Годайме, — Шикаку не удержался от досады в голосе, — и как всякая импровизация, она не выдержала проверки действиями. Но вообще я планировал получить господство в воздухе, ударами Сеннинов сбросив всех вниз, и потом разделить противников на части, и, пленив сильнейших, испугать остальных. Без крови, конечно, не обошлось бы, но не такой.
Он потер шрамы, сказал.
— Вообще основной план строился на том, что враги вторгнутся в страну Огня частями, и мы встретим их на полпути к Конохе и разобьем частями. Райкаге и Цучикаге учли этот момент, когда планировали операцию переброски, а я вот ошибся.
— Да, все мы ошиблись, — вздохнула Цунаде. — Мысль о том, что Коноха все-таки разрушена, приводит меня в ярость, но драк, пожалуй, на сегодня хватит.
Взгляд ее упал на все еще стоящего рядом Итачи, и Цунаде улыбнулась, почти хищно.
Да, Сандайме в госпитале, но разве зря он ее учил? Общий враг, и пусть Акацуки бежали, но вот он, Итачи, и рассказу его о планах Пэйна если и не поверят безоговорочно, то точно прислушаются, ибо все знают, что Итачи провел почти десять лет в Акацуки. Конечно, будут еще и каверзные вопросы о нынешнем статусе Итачи, но... Цунаде мысленно вздохнула, признавая, что Итачи заслужил полное прощение и получение хитайате Листа обратно. Если бы не он, возможно, Акацуки уже добивали бы остатки всех армий, утверждая свою силу и господство над Элементными странами.
Одновременный удар Белых Зецу в нужный для Акацуки момент точно даровал бы им девять десятых победы.
— Так, Итачи-сан, — сказала Цунаде, не убирая улыбку с лица, — придется тебе выступить перед Каге, и рассказать им о плане Акацуки.
Итачи посмотрел внимательно, выпрямился.
— Хай, Годайме-сама, я готов, — ответил он.
— Отлично! — воскликнула Цунаде. — А потом сразу лечиться, и набираться сил, тебе еще клан восстанавливать, Итачи-сан!
Жизнь в Акацуки приучила Итачи владеть собой, лицом и телом, и он просто поклонился в ответ, вроде бы бесстрастно и равнодушно. Но Цунаде все же уловила, не взглядом, но жизненным опытом, раздражение Итачи. Характер этого раздражения был отлично известен Цунаде и выражался словами в следующем: "Я выполнил свой долг, дайте мне спокойно умереть". О, Цунаде такое видела неоднократно, особенно на второй мировой войне, и знала, что такого "перегоревшего" надо через силу заставлять жить. Надо заставлять, но при этом не перегнуть палку, иначе можно сломать окончательно, и тогда уже никто не предскажет последствий.
Но дать Итачи лечь и умереть? Нет, Цунаде не собиралась такого допускать.
— Если сейчас не показать другим Деревням, что Акацуки не просто сошли с ума, а следуют плану, направленному на уничтожение всех шиноби, то временный союз последних минут просто рассыплется в прах, — сказала Цунаде. — И тогда Акацуки все-таки возьмут верх, разбив нас по частям.
— Да, Годайме-сама, я понимаю, — еще раз поклонился Итачи.
Впрочем, чтобы ощутить общую враждебность и напряжение между шиноби разных Деревень, не требовалось быть S-ранговым. Оно витало в воздухе, выражалось во взглядах и жестах, и, разумеется, Итачи понимал замысел Цунаде, но это не означало, что ему не хочется лечь и умереть, выполнив долг.
— Шикаку, хитайате, — сказала Цунаде.
Глава клана Нара снял с себя хитайате и протянул его Итачи.
— Теперь ты снова полноправный шиноби Конохи и глава клана Учиха, Итачи-сан, — сказала Цунаде просто.
— Хай, Цунаде-сама, — ответил Итачи.
Цунаде видела и ощущала, что Итачи все же взял себя в руки, долг перевесил желания, и с этим уже можно было работать. Она кивнула и опять обратилась к Шикаку.
— Проведем предварительные переговоры прямо сейчас, пока шиноби не набросились друг на друга на радость врагам, — тут Цунаде припомнила подробности эвакуации. — Генины и чунины, убранные из Конохи, не передерутся там?
— Их переносили в разные места, близкие, но разные, — задумчиво ответил Шикаку, — но вообще вы правы, Цунаде-сама, если быстро что-нибудь не предпринять, могут начаться волнения, ведь наверняка все видели взрывы. Я сейчас же отправлю туда шиноби.
Шикаку отошел в сторону, Итачи сказал негромко
— Возможно, стоит напомнить джонинам Облака, Камня и Песка, что их генины и чунины не погибли в последней битве, благодаря Листу. Это убавит враждебности, и покажет, что Лист держит слово и не держит зла.
— И предложить всем эвакуацию в родные Деревни, — прищурилась Цунаде, — молодец, Итачи-сан!
Тот еще раз склонил голову с равнодушным видом.
— Стихия Дерева: Дом! — Тензо небрежно сложил печати, и из-под земли полезли деревья, сплетаясь в дом.
Просторный, широкий, двухэтажный, с деревянными стенами и крышей, готовый к заселению.
— Пожалуй, с отстройкой Конохи проблем не будет, — хмыкнула Цунаде.
— Хай, — ответил Тензо, — я уже делал такое после налета в январе. Сейчас разрушения намного больше, но в режиме Отшельника жильем обеспечить всех точно смогу.
— Еще инфраструктура, но это ладно, подождет, — заметила Цунаде. — Вначале все же
Она оборвала сама себя, вошла внутрь дома, сопровождаемая Итачи. Райкаге Эй зашел вместе с братом, и будущая Цучикаге Куроцучи прихватила брата Акацучи, который, правда, упирался. Темари, смотревшая на это, прикусила губу до крови, не в силах отделаться от мысли, что она тоже могла бы зайти внутрь... вместе с братом. Но Гаары нет, и она не Казекаге, и Темари терзала душевная боль, которую она пыталась заглушить физической.
— Темари, — раздался голос Шикамару. — Не мучай себя, идем. Коноха сделает все, чтобы спасти Гаару, неважно, помогут другие Деревни или нет.
Темари обернулась, посмотрела на Шикамару. Тот стоял с самым серьезным видом.
— Вернулся только что, — пояснил Шикамару, — после сообщения от отца.
— Почему ты так уверен? — спросила Темари и тут же ощутила, как глупо это прозвучало.
— Потому что он наш, — бесхитростно ответил Шикамару, — потому что он друг Наруто и Фуу, и твой брат, Темари.
Темари посмотрела, как в дом для переговоров заходит Реки и еще джонин Суны, которого она знала в лицо, но не могла сейчас вспомнить имя. Из ведомства Юры, это она точно помнила, но имя ускользало. Мимо пронесся знакомый оранжевый вихрь и влетел в дом, с криком.
— Бабуля Цунаде! Мы должны спасти Гаару!
— Видишь, я же говорил, — заметил Шикамару.
Темари кивнула, ощутила, что опять готова расплакаться, как будто ей три года, и усилием воли сдержалась. Проходивший мимо Джирайя кивнул в ответ, раскланялся с Отшельниками, и тоже скрылся в доме.
19 июня. Рядом с разрушенной резиденцией Хокаге, Коноха, страна Огня
— Асума-сан, как вам не стыдно? — обращается Шизуне к сыну Третьего.
Тот, взъерошенный и уставший, удивленно смотрит на Шизуне.
— Онэ-сан, я сама попросила сигарету, — вмешиваюсь.
— Все равно! — восклицает Шизуне.
— Гермиона — взрослая девушка, — пожимает плечами Асума, — и сражалась сегодня наравне со всеми.
Ага, ага, и надо полагать, потому Шизуне и нервничает.
Тремор после драки или как там это по-научному называется, не знал никогда. Самое смешное, что чужое тело помогает сражаться так, как я не сражался там, дома, никогда не сражался, честно говоря. Школьные драки не в счет, речь именно о таком вот, как у шиноби или хотя бы в Поттериане. Чужое тело и ты как будто сам другой человек, хотя нет, не так, сложно выразить словами, как будто ты супергерой в маске, что ли? Как в фильмах, в обычной жизни тюфяк, над которым все смеются, но в маске герой, и все восхищенно аплодируют. Тоже не совсем корректно передает состояние, но уже ближе к телу.
— Не волнуйся, онэ-сан, я не собираюсь снова поддаваться этой привычке, — сообщаю Шизуне.
— Снова?!
Асума тоже бросает удивленный взгляд. Йоптель! Расслабился, ага, ударило дымом по мозгам. Понятно, что физическую зависимость с одной сигареты не получу, тело то другое, да даже если бы было родное, после семилетнего перерыва все равно не получить зависимость. Но мозги расслаблены, накал сражения ушел, ага, и Шизуне рядом, вот и ляпаю не подумавши. Очень не подумавши, ага.
Хорошо, говорят, помогает сбивать с мысли поцелуями, но не при Асуме же!
— Мы поговорим об этом, потом, — с угрозой в голосе сообщает Шизуне.
— Да, онэ-сан, конечно, — улыбаюсь в ответ.
Шизуне, вздыхая, мчится дальше по делам. Асума ерошит волосы, спрашивает.
— Еще сигарету, Гермиона-сан?
— Да, пожалуй, еще одну и работать, — вздыхаю.
Закуриваем еще по одной, все равно Шизуне не видит. Будет, конечно, разговор, но Асума прав — совершеннолетие уже за плечами, и возможно эта игра в сестер зашла слишком далеко, раз уж Шизуне искренне в нее верит. Ее, конечно, тоже можно понять, вся эта история с семьей и так далее. В общем, не мне ее судить, но и бежать срочно дымить и бухать назло Шизуне, точно не буду.
Чай, не маленький уже.
Асума поглядывает, но вопросов не задает, и хорошо. Тоже, наверное, о семье думает, в конце концов, отец в госпитале в тяжелом состоянии, а племянник, как выяснилось, едва без головы не остался. Конохамару, недовольный тем, что детей и жителей Конохи эвакуировали, сказал своему приятелю по команду Удону, чтобы тот утер соплю, мол, они пойдут на войну! Будут доблестно защищать Коноху, он всем покажет свой огромный расенган и вообще!
И ведь проскочил бы!
Конохамару, конечно, еще не генин, но внук Хокаге, и немного во всей этой внутренней кухне разбирается, и проскользнул бы в Коноху, с понятным результатом. В лучшем случае его бы поймали свои, и пинком эвакуировали, в худшем остался бы лежать среди тысяч трупов. Не знаю и не представляю, как Цунаде собирается строить Мир и Дружбу после такого кровавого поебища, разве что переведут стрелки, что мол, шиноби между собой немного подрались, а основные бябяки — Акацуки, они всех убили и вообще?
Тоже может быть, здесь в принципе, в пиаре и информационной войне разбираются, только на свой, шинобский лад, до сих пор местами непривычный моему взору. В общем, подружка их, Моеги, услышав такое, настучала в бубен одному, потом второму, потом сдала их одному из воспитателей Академии, в общем, обошлось. А ведь могло и не обойтись, и ладно взрослые шиноби, те знали, за что бьются и вообще, а дети, вроде Конохамару?
Курим и молчим, иногда оно полезнее ста сеансов у психолога, которых здесь по-прежнему нет.
19 июня 79 года. Дом, рядом с резиденцией Хокаге, Коноха, страна Огня.
Услышав крик Наруто, Цунаде тяжело вздохнула. Она хотела предложить Отшельникам поставить барьер вокруг дома, для обеспечения приватности переговоров, но не рискнула. Мало ли, воспримут как приглашение в ловушку или еще чего похуже, тем более, что переговоры предварительные и ничего секретного в них нет. Просто не подпускать никого к дому, вполне нормально.
Но теперь Цунаде подумала, что стоило бы все-таки поставить барьер.
— Бабуля Цунаде! — Наруто влетел в огромную комнату на втором этаже.
Точнее говоря, весь второй этаж состоял из одной огромной комнаты — зала, где Тензо дополнительно вырастил стулья и стол для переговоров. Наруто, не обращая внимания на собравшихся, подлетел к Цунаде.
— Мы должны спасти Гаару! Эро-Сеннин сказал, что мы победим Пэйна и потом полетим за Гаарой, а мы не полетели, потому что был взрыв, и теперь надо лететь, ведь Акацуки разбиты, а Гаара там, в плену, и из него собираются извлечь биджу, и он точно умрет, а этого нельзя допустить, я пока еще не спас Саске
