Перепуганные гости онемели. Веселье больше не ладилось, и вскоре пир
прекратился.
На следующий день Цао Цао отрезвился и очень раскаивался в своем поступке.
Когда к нему пришел сын Лю Фу, по имени Лю Си, просить разрешения похоронить
отца, Цао Цао сказал:
— Прости меня! Я сожалею, что безвинно погубил твоего батюшку. Похорони
его с почестями, которые полагаются при погребении трех гунов...
Сопровождать гроб с телом погибшего был выделен отряд воинов, и Цао Цао сам
ездил к месту погребения.
На другой день к Цао Цао явились Мао Цзе и Юй Цзинь с докладом, что боевые
суда скованы цепью и готовы к сражению с врагом.
— Ждем только вашего распоряжения, господин чэн-сян.
Цао Цао прибыл на свой корабль, созвал туда всех военачальников и приказал
им выйти в учебный поход.
И армия, и флот были разделены на пять отрядов; в каждом отряде были свои
знамена, различавшиеся по цвету. На главных кораблях Мао Цзе и Юй Цзиня
развевались желтые знамена; на судах Чжан Го — красные, у левого крыла Вэнь
Пина — синие, у правого крыла Люй Туна — белые, и на последних судах Люй
Цяня — черные.
В сухопутном войске передовые конные и пешие отряды под командованием Сюй
Хуана шли под знаменами красного цвета; тыловые части Ли Дяня несли черные
знамена, у левого крыла Ио Цзиня были синие, у правого крыла Сяхоу Юаня —
знамена белого цвета.
Вспомогательные силы флота и сухопутных войск возглавили Сяхоу Дунь и Цао
Хун. Общее наблюдение за боевыми действиями поручалось Сюй Чу и Чжан Ляо.
Остальные наиболее храбрые военачальники получили под свое начало по одному
отряду.
В лагере трижды ударили в барабаны, и флот в строгом порядке выступил в
поход.
Дул северо-западный ветер. Суда шли на всех парусах, разрезая волны и дробя
налетавшие валы. Не чувствовалось ни малейшей качки — воинам казалось, что
они находятся на твердой земле. Все были охвачены невиданным воодушевлением,
упражнялись на копьях и мечах. По реке туда и сюда сновали легкие суда,
наблюдая за порядком.
Сам Цао Цао стоял на мостках, любуясь четким строем своих кораблей. Уж с
таким-то флотом он победит!
Он приказал убирать паруса, и все суда в том же строгом порядке возвратились
в лагерь. В шатре Цао Цао сказал своим советникам:
— Теперь вы убедились, что мне помогает небо? Иначе как бы я получил
бесценный совет Пан Туна? На судах, скованных цепью, переправиться через
реку — все равно, что пройти по суше!
— Да, конечно! Суда, скованные цепью, устойчивы — ничего не возразишь, —
сказал Чэн Юй. — Но все же, мне кажется... Представьте себе, что враг
предпримет огневое нападение, — как тогда увернуться?
Цао Цао громко расхохотался:
— О, вы, Чэн Юй, очень проницательны, но кое-что все же не додумали!
— Почему вы смеетесь над Чэн Юем, господин чэн-сян? Он говорит правильно,
— вмешался в разговор Сюнь Ю.
— Огневое нападение можно вести только при благоприятном ветре, — сказал
Цао Цао. — Мы находимся на северо-западе, а враг — на юге. Сейчас зима, и
ветер дует только с севера или с запада, так что если враг вздумает пустить
на нас огонь, он сожжет свои же корабли! Чего мне бояться? Бывало ли такое,
чтобы среди зимы подул южный или восточный ветер? Вот если бы это было
весной или осенью, я бы уже давно принял меры...
— О, как вы мудры, господин чэн-сян! Никто не может с вами сравниться! —
Восхищенные военачальники поклонились.
— Вот видите! — Цао Цао окинул торжествующим взглядом стоявших перед ним
военачальников и продолжал: — Люди из округов Цин, Сюй и Янь не привычны к
плаванию на судах, а теперь они чувствуют себя на воде как дома! И все
благодаря совету Пан Туна!
Но тут из толпы военачальников вышли двое и низко поклонились Цао Цао:
— Простите нас, господин чэн-сян! Мы уроженцы округов Ю и Янь, но плавать
на судах мы можем! Дайте нам двадцать сторожевых судов, мы пойдем к
Бэйцзянкоу и захватим у врага знамена и барабаны. Мы докажем, что воины
севера воюют на воде не хуже южан!
Так сказали Цзяо Чу и Чжан Нань, бывшие военачальники Юань Шао.
— А мне все же кажется, что плавать на судах вы не умеете! — возразил Цао
Цао, смерив их взглядом. — С судьбой не шутите! Южане прекрасно обучены
воевать на воде!
— Если мы не добьемся успеха, накажите нас по военным законам! — в один
голос воскликнули Цзяо Чу и Чжан Нань.
— Но ведь большие корабли скованы цепями, а на малых судах, вмещающих
человек по двадцать, вступать в бой не годится, — возразил Цао Цао.
— Сражаться на больших судах, что в этом удивительного? Вы дайте нам
двадцать малых, и мы захватим знамена, убьем военачальников врага и вернемся
невредимыми!
— Хорошо, я дам вам двадцать судов и пятьсот воинов с длинными копьями и
тугими самострелами, — согласился Цао Цао. — И я еще пошлю Вэнь Пина с
тридцатью судами, чтобы он прикрыл вас в случае погони.
Цзяо Чу и Чжан Нань удалились весьма довольные. За ночь все приготовления
были сделаны, воинов накормили, и перед рассветом Цзяо Чу и Чжан Нань со
своими двадцатью сторожевыми судами взяли курс к южному берегу. А в это
время весь флот под грохот гонгов и барабанов вышел на учения. Реяли синие и
красные знамена.
С южного берега неотступно следили за тем, как Цао Цао обучает свой флот.
Лазутчики через день докладывали обо всем Чжоу Юю. Однажды Чжоу Юй сам решил
посмотреть, что творится на реке. Он поднялся на гору, но было уже поздно —
флот Цао Цао окончил учения и ушел к месту стоянки.
На следующий день со стороны реки послышался грохот барабанов. Воины
бросились на холм и увидели, что по направлению к южному берегу, разрезая
волны, стремительно несутся легкие сторожевые суда противника. Воины
поспешили известить об этом Чжоу Юя.
— Кто осмелится выйти им навстречу? — спросил Чжоу Юй.
— Позвольте нам! — отозвались Хань Дан и Чжоу Тай, командовавшие
передовым отрядом судов. — Это наше право!
Чжоу Юй приказал сообщить во все лагеря, чтобы там приготовились к обороне и
ничего самовольно не предпринимали, а Хань Дану и Чжоу Таю велел взять по
пять сторожевых судов и отразить врага.
Суда вышли на речной простор и устремились вперед, охватывая противника
справа и слева.
Полагаясь на свою храбрость, Цзяо Чу и Чжан Нань смело вели вперед свои
суденышки. Расстояние между противниками быстро сокращалось. Хань Дан в
панцыре и с копьем в руке стоял на носу своего судна. Его противник Цзяо Чу
был совсем близко и скомандовал своим воинам осыпать Хань Дана стрелами. Тот
прикрылся щитом. Суда сошлись вплотную, и противники скрестили оружие.
Поднялась рука Хань Дана, и Цзяо Чу упал, пораженный насмерть.
Тут подоспел Чжан Нань, но суда Чжоу Тая устремились ему наперерез. Чжан
Нань с копьем наперевес стоял на носу своего судна. Противники принялись
осыпать друг друга стрелами из луков. Чжоу Тай в одной руке держал меч, в
другой — щит. Когда суда были на расстоянии семи-восьми чи друг от друга,
Чжоу Тай одним прыжком перемахнул на судно Чжан Наня. Блеснул его меч, и
Чжан Нань рухнул в воду. Чжоу Тай набросился на воинов и стал рубить направо
и налево.
Враг повернул обратно. Хань Дан и Чжоу Тай преследовали его, но на середине
реки столкнулись с судами Вэнь Пина, который спешил на помощь Цзяо Чу и Чжан
Наню. Противники вступили в жестокий бой.
Чжоу Юй, стоя на холме, наблюдал за сражением. Ему было видно, как Вэнь Пин
схватился с Хань Даном и Чжоу Таем, которые отважно бились с врагом. Вэнь
Пин не выдержал натиска, повернул свои суда вспять и обратился в бегство.
Хань Дан и Чжоу Тай погнались за ним. Но Чжоу Юй, опасаясь, как бы они не
зашли слишком далеко, замахал белым флагом, давая знак вернуться. Хань Дан и
Чжоу Тай прекратили преследование.
— Мачты боевых кораблей противника торчат густо, как заросли тростника! —
сказал Чжоу Юй своим военачальникам, когда суда противника скрылись. — Да и
Цао Цао хитер и изворотлив, поди-ка разбей его!
Внезапно налетел порыв ветра. Желтый флаг, возвышавшийся в центре флота
противника, сорвался и упал в реку.
— Несчастливое для Цао Цао предзнаменование! — воскликнул Чжоу Юй и
громко рассмеялся.
Ветер усилился. Великая река разбушевалась. Огромные волны свирепо бились о
берег. Все вокруг завертелось, заметалось в бешеном вихре, и полотнище
знамени хлестнуло Чжоу Юя по лицу. Страшная мысль пронеслась в его голове,
он громко вскрикнул и без чувств опрокинулся на землю. Изо рта его текла
кровь. Военачальники, стоявшие поблизости, подхватили его, но он уже никого
не узнавал.
Поистине:
Недавно смеялся — вдруг, вскрикнув, упал на курган.
Так просто ли было южанам разбить северян?
О том, какова дальнейшая судьба Чжоу Юя, вы узнаете в следующей главе.
ГЛАВА СОРОК ДЕВЯТАЯ
из которой читатель узнает о том, как на алтаре Семизвездия Чжугэ Лян
приносил жертвы ветру,
и о том, как Чжоу Юй сжег флот врага у Саньцзянкоу
Приближенные подхватили Чжоу Юя и унесли его в шатер. Встревоженные
военачальники приходили справляться о его здоровье. Они переглядывались друг
с другом и говорили:
— Почему с господином ду-ду должно было случиться такое несчастье? И в
такой момент! Ведь враг, как тигр, приготовившийся к прыжку, готов ринуться
на нас! Что будет, если войско Цао Цао выступит сейчас?
К Сунь Цюаню послали гонца с донесением о случившемся, и к Чжоу Юю
пригласили лекаря.
Опечаленный болезнью Чжоу Юя, Лу Су пришел посоветоваться с Чжугэ Ляном.
— Что вы думаете об этом? — спросил Чжугэ Лян, когда Лу Су окончил свой
рассказ.
— Я думаю, что для Цао Цао это счастье, а для Цзяндуна — бедствие! —
ответил Лу Су.
— А если я вылечу Чжоу Юя? — улыбнулся Чжугэ Лян.
— О, если бы вы это сделали, вы осчастливили бы наше княжество!
Лу Су предложил Чжугэ Ляну вместе с ним пойти к Чжоу Юю. Чжоу Юй лежал на
своем ложе, с головой укрытый одеялом.
— Как вы себя чувствуете, господин ду-ду? — спросил Лу Су, первый входя в
шатер.
— Внутри все болит, — слабым голосом ответил Чжоу Юй. — Все время
чувствую головокружение...
— А какие вы принимали лекарства? — осведомился Лу Су.
— Никакие лекарства в горло не идут, — сказал Чжоу Юй. — Тошно мне от
них...
— Я только что заходил к Чжугэ Ляну, и он сказал, что может вас вылечить.
Не позвать ли его? Он здесь возле шатра, ждет ваших приказаний.
Чжоу Юй велел просить Чжугэ Ляна и с помощью слуг сел на своем ложе. Вошел
Чжугэ Лян.
— Простите, господин ду-ду, я давно не видел вас. Долго ли вы болеете? —
спросил он.
— Жизнь человека зависит от судьбы, — отвечал Чжоу Юй. — Кто из нас
может за себя поручиться?
— И неудивительно! Если само небо подчас не может распорядиться облаками и
тучами, то что же может поделать человек?
От этих слов Чжоу Юй изменился в лице и застонал.
— У вас на душе, должно быть, лежит какая-то забота? — продолжал Чжугэ
Лян.
— Да...
— Значит, вам нужно принять жаропонижающее лекарство и постараться
рассеяться.
— Я уже принимал лекарство, но оно не помогает.
— Сначала надо поднять жизненные силы, — сказал Чжугэ Лян. — Когда в
порядке жизненные силы, человек в одно мгновенье может выздороветь.
Чжоу Юй понял, что Чжугэ Лян все знает, и, чтобы вызвать его на
откровенность, сказал:
— Я желал бы, чтоб все было так, как вы говорите, но какое для этого надо
лекарство?
— Я вам скажу, господин ду-ду, — ответил Чжугэ Лян.
— Будьте так добры, — попросил Чжоу Юй.
— Дайте мне кисть и бумагу, — произнес Чжугэ Лян. Отпустив слуг, он
написал что-то на листке и протянул его Чжоу Юю со словами:
— Вот причина вашей болезни!..
На бумаге было написано всего шестнадцать слов:
"Чтобы разбить Цао Цао, нужно при нападении применить огонь. Все уже готово,
не хватает лишь восточного ветра".
"Настоящий ясновидец! — подумал изумленный Чжоу Юй. — Он разгадал мой
сокровенный замысел! Что ж, придется рассказать ему об истинном положении
вещей".
И, улыбнувшись, он промолвил:
— Раз уж вы знаете причину моей болезни, то должны знать и как ее
исцелить. Положение у нас действительно серьезное, и, я надеюсь, вы не
откажетесь дать совет?
— Сам я не обладаю талантами, но мне доводилось встречаться с людьми
необычайными, которые научили меня разбираться в магических книгах, —
сказал Чжугэ Лян. — Если вам нужен юго-восточный ветер, я могу его вызвать.
Для этого в горах Наньбин надо соорудить алтарь Семизвездия, на нем я
сотворю заклинание и вызову юго-восточный ветер на три дня и три ночи. Он
поможет вам выиграть битву. Удовлетворяет ли это вас?
— Что и говорить о трех ночах! — воскликнул Чжоу Юй. — Был бы такой
ветер хоть одну ночь — и победа нам обеспечена! Медлить с этим нельзя!
— Я принесу жертвы ветрам в двадцатый день одиннадцатого месяца, а
прекратится ветер на двадцать второй день перед рассветом. Хорошо? —
спросил Чжугэ Лян.
Обрадованный Чжоу Юй быстро встал со своего ложа и приказал послать пятьсот
лучших воинов на гору Наньбин, чтобы соорудить алтарь, и двести воинов для
его охраны.
Распрощавшись с Чжоу Юем, Чжугэ Лян в сопровождении Лу Су вышел из шатра и
отправился на гору Наньбин. Здесь он отмерил землю и велел воинам из красной
глины, которую брали на юго-восточном склоне горы, строить трехъярусный
алтарь. Каждый ярус был высотой в три чи. По форме алтарь напоминал
правильный четырехугольник. На нижнем ярусе с каждой стороны прикрепили по
семь знамен синего, черного, белого и красного цветов. Знамена располагались
в форме созвездий, находящихся в восточной, северной, западной и южной
сторонах неба. На втором ярусе высилось шестьдесят четыре желтых флага,
соответственно шестидесяти четырем триграммам гадательной книги "Ицзин". На
верхнем ярусе встали четыре человека, волосы их были причесаны, как у
даосов, одеты они были в черные шелковые халаты, расшитые фигурами фениксов
и подпоясанные широкими кушаками. Кроме того, на них были четырехугольные
передники и унизанные жемчугом башмаки.
Впереди слева стоял человек с пучком фазаньих перьев, укрепленным на конце
длинной бамбуковой палки. Он должен был привлекать ветер.
Впереди справа тоже стоял человек, он держал флаг с изображением семи звезд,
который должен был показывать направление и силу ветра.
