Она текла в мои руки, как течет вода в полноводных горных реках — стремительным, живым потоком, вливаясь в плетение, наполняя его энергией. Я старательно закрывал от себя их сознания, старательно не замечал все усиливающихся криков. На лбу выступил пот, напряжение давило на виски металлическим обручем, я почти выпил обоих, они продержатся еще пару лучей не больше, а плетение все требовало и требовало энергии, а окровавленный камень даже не начал плавиться. Через два луча оба забились в судорогах, на губах одного выступила пена, у другого лопнуло несколько сосудов в глазу, и кровь текла на подушку.
— Еще тридцать вдохов и они оба трупы, — проскрежетал Арон. — Я больше не смогу их поддерживать.
Пришлось отпускать обоих. Сколько там еще осталось?
— Ты сможешь поднять меня на ноги? Отпоить чем-нибудь?
— Попробую. Там еще много?
— Где-то четверть. По идее это меньше половины моего резерва, так что все должно получиться.
— Подождите, я только этих подлечу слегка, — он тоже не совсем уверенно держался на ногах, но спорить я не стал. Искать другого лекаря нет времени, а Кэссиди вовлекать мне ну очень не хотелось. Обряды на крови официально запрещены практически везде и караются смертной казнью. Не нужно феям знать, что я владею подобной магией и знаю подобные ритуалы. Совсем не нужно. А Арон будет молчать, порывшись в его сознании, я был в этом полностью уверен.
— Я готов, — кивнул мне фея, разворачивая сеть уже надо мной.
Я снова вытянул руку над узором и начал отдавать силу. Нехотя капля за каплей, я словно рвал себе нервы и наматывал на кулак жилы, демон во мне противился тому, что я делал. Я крепче стиснул зубы, наблюдая, как наконец-то начал плавиться камень, как кровь охотницы полностью впиталась в него, как он медленно начал разделяться на две части. Пора. Я выхватил нож и полоснул себя поруке, отметив краем сознания, как что-то пробормотал себе под нос Арон. Вообще я сейчас минимум приговорил себя к еще одной казни, максимум обрек на вечные муки за гранью. Я привязал себя к Диане, привязал так, как не привязывает ни один другой ритуал, ни одно другое заклинание, и эту связь сможет оборвать только смерть. А принимая во внимание, что я — принц... Последствия могут быть самыми неожиданными. И мне откровенно было на это насрать.
— Ваше Высочество, уже половина, — проинформировал меня травник.
— Плевать.
— Это неразумно.
— Насрать я сказал! — плетение полыхнуло красным, затем черным и исфиты вобрали в себя камень, меняя цвет на густо-фиолетовый, почти черный. Комнату на вдох поглотили тени. Мое сердце пропустило два удара, и воздух застрял в горле колючим комком. Вот и все.
Я тяжело осел на пол. Осталось чуть больше четверти.
— Насколько сможешь поднять? — задал я, единственный мучавший меня сейчас вопрос.
— Постараюсь до половины, но ничего не обещаю, я с врайтами до этого не работал, — хмуро отозвался он.
— Те же яйца только в профиль, — махнул я рукой. Арон криво усмехнулся и начал раскладывать вокруг меня кристаллы. Пока он судорожно собирал в кучу остатки своих сил и пытался дотянуть мой резерв до обещанной половины, я материл себя за то, что не взял с собой ни одного заряженного накопителя. Это ж надо быть настолько самоуверенным идиотом?!
Спустя какое-то время Арон обессилено рухнул рядом.
— Меньше половины, — прохрипел он. Я кивнул, я чувствовал. — Я уберу здесь и подлечу ваших бойцов. Надеюсь, они не выпьют столько же сколько и вы.
— Нет, они гораздо слабее.
— Это радует.
— И когда ты планируешь удрать из дворца и куда направишься?
— Уеду вместе с вами, если позволите, а куда... Есть у меня пару мыслишек.
— Позволю. Проведу тебя как специалиста по травам, для обмена опытом. Илия не посмеет отказать. Готовься. А на счет нескольких вариантов поговори с Ди, — Арон удивленно воззрился на меня. — Да, я тоже, как видишь, кое-что прикинул. Надежнее и лучше СВАМа тебе места не найти, — он задумчиво кивнул.
Я поднялся на ноги, взяв с пола оба амулета и вышел, оставив травника приходить в себя.
Разговор с Илией прошел на удивление спокойно. И если Сибилла картинно заламывала руки, то королева вела себя внешне невозмутимо, вот только мне все же удалось уловить нотки легко беспокойства, то и дело мелькавшие в ее эмоциях. Но задумываться над этим фактом мне было некогда. Склонившись над картой, я внимательно разглядывал местность, на которую мне указал новый маячок.
— Что здесь?
— Болота и поля, — пожала плечами королева. — Когда-то там была большая деревня, но после прорыва источника силы ничего не осталось, около года назад. А недавно там накрыли шайку разбойников.
— Хорошо, отправляемся.
— Может, возьмете с собой больше людей? — в который раз предложила Илия. — Там может быть опасно.
— Мы уже это обсуждали. Совершенно незачем привлекать к себе лишнее внимание. К тому же чем больше народу, тем медленнее мы будем двигаться.
— Мне все это очень не нравится, — буркнула Илия себе под нос, на мгновение скидывая холодную маску. Королева явно нервничала, но сейчас мне некогда было с этим разбираться, и я лишь пожал плечами.
Всю ночь и половину второго дня мы гнали лошадей как обезумевшие. Точнее гнал я, а остальным пришлось под меня подстраиваться. Камень, висевший на груди, то обжигал кожу, то становился слегка теплым, и я не знал, что пугает меня больше.
К полудню мы выехали к болотам и, стоя у коричневой жижи, пытались понять, насколько там опасно. Взрыв природного источника силы не шутки, наружу может вылезти все, что угодно. В итоге кинув пару поисковиков прямо в воду и, ожидая пока они вернутся, мы устроились на привал, давая себе и лошадям отдых.
— Да прекрати ты мельтешить туда-сюда! — рыкнул Рик.
— Не могу, — огрызнулся в ответ. — Мы теряем время.
— Слушай она большая девочка и в состоянии за себя постоять лучше, чем может быть даже ты. Так что хватит!
— В том то и дело, что не в состоянии!
— Не понял? — насторожился друг.
— Когда она уходила ночью, ее резерв был на минимуме, — слова жалили и кололи, вгрызаясь в тело, — И это я виноват. Я заставил искать ее эти упырские цветы. Именно из-за меня ее вообще поймали!
— Даже если и так, своим мельтешением ты только нервируешь людей и сам заводишься еще больше.
— Да не могу я сидеть!
— А ну прекрати истерику! Как баба, честное слово. Чувство вины будешь лелеять потом. Исфит бьется? Бьется. Вот и расслабься, значит, она жива, а в данной ситуации это главное, — я лишь глухо рыкнул в ответ, но совету друга все-таки последовал.
Через пол-оборота вернулись поисковики как раз к тому моменту, как мы закончили собирать лагерь и тушить костер. Путь был безопасен, относительно, конечно. Все-таки это болото. Через восемь оборотов уставшие, голодные и злые, как только что поднятая нежить, мы перебрались на другую сторону. Как раз тогда, когда исфит на груди начал постепенно нагреваться. Через какое-то время он жег кожу так, что пришлось снять его с шеи и подвесить на луку седла. Судя по ощущениям, ехать осталось меньше оборота. Боги, девочка, только дождись. Я пришпорил коня. Рик хмуро покосился в мою сторону, но так ничего и не сказал, отдав короткий приказ остальным не отставать.
Деревню я заметил еще издалека, серую, пустую, забытую, всеми кроме диких зверей. Убогие покосившиеся домишки, наполовину ушедшие под землю с дырявыми крышами и гнилыми заборами. Дотронься и они осыпятся едкой пылью. Камень упрямо вел мимо утонувших в зелени улочек к дому старосты. Он выглядел хоть и лучше, чем остальные, но все равно уже успел пропитаться духом разложения, запахом затхлости. Не знаю, что именно: толи тусклые окна, толи практически черная от дождей древесина, толи осыпавшийся местами кирпич, говорил, что ему тоже недолго осталось и скоро он просядет, одряхлеет, сползет вбок, так же как и другие.
Лошадей мы оставили у въезда в деревню, и к дому подходили пешком. Замерли возле калитки, выпуская дремлющую силу, меняя облик, готовясь рвать и убивать.
— Кровью пахнет, — протянул Рик. Я втянул носом воздух, прислушался, всмотрелся в окна.
— Много крови, — высказался один из воинов.
— Только тихо как-то, — я все силился услышать хотя бы шорох.
— Не нравится мне это, — отозвался друг, вслед за мной тихо ступая на прогнившие доски крыльца. В звенящей тишине пронзительно скрипнула дверь, в нос ударил запах готовящейся еды, табака и алкоголя, юркнула под ноги и скрылась в высокой траве огромная черная крыса. И все снова застыло. Мы ворвались в дом, готовые к бою, готовые встретить хоть какое-то сопротивление, но вместо этого увидели кровь, густую, темную. Повсюду.
Веер мелких пятнышек на стене в прихожей, словно кто-то встряхнул руками, длинная яркая полоса на полу, как будто след от влажной тряпки, крупные начавшие уже подсыхать капли около входа в гостиную. Под ногами проскользнула еще одна крыса, заставляя меня очнуться.
Двоих я послал осматривать верхние этажи, еще двоих в гостиную, мы с Риком спустились в подвал, потому что именно оттуда звала меня кровь охотницы.
Я не сумел сдержать рыка, когда увидел каменный мешок и цепи, обрывки ткани на полу, следы крови и около сотни мертвых крыс, над которыми уже жужжали мухи.
Боги, девочка моя, прости. Прости, если сможешь.
Я глубоко вдохнул, чувствуя неприятное жжение в легких. Оказывается, все это время я не дышал. И только осознав, что Дианы тут нет, позволил себе разжать челюсти. Ее вообще не было в доме, а камень привел меня сюда лишь потому, что здесь пролилась ее кровь, но теперь тянул дальше. Седрик прикрыл железную дверь и за ногу выволок оттуда тело мужика, изумленно глядя на торчащий из шеи, словно белый флагшток, позвоночник, я развернулся и кинулся наверх.
— А нам что делать? — крикнул Рик мне в спину, дурея от запаха крови.
— Осмотрите дом и ждите.
— Ты уверен?
— Да! — отозвался я уже с улицы.
Она стояла у самого края поля. Хрупкая фигурка в когда-то черных, а теперь бордовых лохмотьях, тонике руки опущены вдоль тела, голова склонена на бок под почти нереальным углом, по всей спине и ногам мелкие кровоточащие ранки, а вокруг словно туман, только черный, густой, заставляющий дышать через силу. Возле ее ног извивался и корчился от боли бывший советник по военным вопросам. Он что-то выкрикнул ей и она, откинув голову, засмеялась, хрипло, словно прокаркала. И Станис закричал сильнее. Первым порывом было подойти, схватить, прижать к себе упрямую охотницу, но мне пришлось подавить это желание. Это ее месть, ее казнь. Я не должен, не имею права вмешиваться. Единственное, что мне оставалось, наблюдать, как слезает с него лоскутами кожа, слушать, как ломаются его кости, чувствовать, как рвутся его вены. Диана мстила, яростно, страшно, дико. Фея захлебывался криками и давился стонами, а Сид невозмутимо продолжала свое дело. Ее тень была вокруг нее, в ней, на ней и вместе они выдрали Станису крылья, сломали ноги, спеленали его же кожей, словно ребенка, вырыли ему могилу.
— Ты — червь, — услышал я, уже более похожий на ее собственный голос. — И место твое в земле.
— Нет! — крикнул посол.
— Да. Надо было оставить меня в покое Станис. Надо было убираться из Физалии, пока ты мог. А теперь ты останешься здесь навечно. Не находишь в этом иронии? Ты станешь удобрением. Даже в своей смерти будешь служить Илии.
— Нет, нет, нет, нет. Я сделаю все, что скажешь! Все, что захочешь! — надрывался этот убогий, не понимая, что время торгов давно прошло. Что-то тихо ответив, она подняла его в воздух и зашвырнула в яму.
— Сдохни! — донеслись до меня последние злобные слова посла, а потом дергающегося и извивающегося Станиса поглотила земля.
Охотница тут же обессиленно опустилась рядом, слегка шатаясь под порывами несуществующего ветра. Я, было, сделал шаг к ней, но тут же снова остановил себя. Нельзя. Она должна сама меня увидеть, подкрадываться со спины — лишний раз пугать мою девочку, а это последнее, что я собирался делать.
Она поднялась на ноги спустя пять лучей и, обхватив себя руками, не отрывая головы от земли пошла в мою сторону.
— Обсидиана, — тихо позвал я. Она тут же подняла голову и уставилась на меня. Я никогда не забуду этот взгляд. Испуганный, растерянный, обреченный. Оглушительный звон разрезал тишину, я пошатнулся. Это мир сдвинулся со своей оси, это мое сердце разлетелось на тысячу мелких осколков. Я протянул к ней руки. — Маленькая охотница, — она начала оседать на землю. Я рванулся к ней, подхватил, прижал. Спрятал в кольце рук холодное дрожащее тело. — Девочка моя, хорошая моя. Как же ты меня напугала, — она вздрогнула. — Все. Все кончилось. Я больше никому тебя не отдам, никому не позволю к тебе прикоснуться, никому не позволю украсть тебя у меня, слышишь? Моя сильная, моя храбрая девочка, — она подняла ко мне бледное лицо, и провела ледяной ладонью по щеке, всматриваясь в глаза.
— Безумец, — прошептала едва слышно и тихо вздохнула. Я перехватил руку и прижал к губам, согревая своим дыханием озябшие пальцы, ощущая вкус крови.
— Обними меня, — попросил я. — Пора уходить отсюда.
Она послушно обхватила меня руками и спрятала лицо на груди, я закутал ее в плащ по самую макушку, и мы поднялись в воздух.
Жива, боги, она жива. Моя сильная, моя смелая маленькая охотница. Была бы возможность, я бы убил Станиса еще раз и еще. Вызвал бы некроманта, чтобы он снова и снова поднимал его, а я снова и снова рвал его на части. Я скинул со спины лошади дорожную сумку и усадил на него уже дремавшую Диану.
— Я скоро вернусь, — прошептал я, вкладывая в руку свой исфит и все еще не решаясь оставлять одну.
— Браслет, — прошептала охотница так тихо, что мне пришлось наклониться, чтобы расслышать. — Забери браслет.
— Он уже у меня, — не удержавшись, я поцеловал ее в макушку и отправился к дому.
Демоны стащили все трупы в гостиную и ждали моего возвращения на крыльце.
— Ну что? — спросил Рик.
— Жива. Поджигаем дом и уходим. Нашли что-нибудь?
— Здесь бумаги, в основном банковские векселя, — протянул мне Седрик небольшой деревянный ларец. — Больше ничего интересного. Что с хозяином документов?
— Мертв. Кто-нибудь еще видел их? — я начал ставить вокруг дома контур.
— Нет, я никому не показывал, а что?
— Не уверен, что кто-то еще должен знать, что охотница была у Станиса.
— Как она?
— Устала. Сильно. Много ран, — я закончил с контуром и швырнул пару молний, старое здание вспыхнуло мгновенно.— Можем идти, гореть будет пока не останется и уголька.
Диана спала, когда мы вернулись к лошадям, но стоило мне взять ее на руки, тут же открыла глаза и с тревогой взглянула на меня.
— Спи. Мы возвращаемся во дворец, — она кивнула, и, положив голову мне на плечо, закрыла глаза.
Назад мы ехали гораздо медленнее, поэтому, когда вокруг сгустились сумерки, на горизонте все еще виднелись отсветы пламени. Зато остановились мы аккурат возле небольшого ручья, на который нам указал проводник. Осторожно устроив Ди на спальнике, я поставил охранный контур, то и дело всматриваясь в ночь, сам не до конца понимая зачем это делаю. Все было тихо, даже как-то спокойно. Видимо, таким образом все еще гулявшие в крови отголоски тревоги напоминали о себе. Закончив с заклинаниями, я занялся необходимыми приготовлениями: разрезал на ленты рубашки, выделенные ребятами, достал из сумки настойки, растер крапиву, найденную по дороге проводником, забрал у запасливого Рика чеснок и лишь затем вернулся к Обсидиане, опускаясь рядом на колени.