Колоссальный расцвет пережила наука астрономия, мало того, что все официально убедились, что Земля не центр вселенной. Но было совершенно точно установлено, что Марс, Венера, Юпитер, Сатурн и другие планеты Солнечной системы, это такие же планеты, как и Земля, а значит там находятся тоже свои уникальные миры подобные нашему. Стало доподлинно известно, что Венера имеет примерно одинаковые с Землёй размеры, а такие планеты как Юпитер и Сатурн гораздо крупнее. При этом была примерно посчитана масса планет и Солнца, и выяснилось, что масса Солнца просто огромна. Появились первые невероятные фантастические способы полёта в космос на пороховых ракетах, либо через постройку гигантской супер пушки, и дальнейшего разгона на пороховых ракетах. Правда, мои вычисления показали, что даже супер пушки с пороховыми ракетами не обеспечат снаряду достаточную скорость для выхода на орбиту Земли. И самое главное и фантастическое, произошёл главный коренной переворот в астрономии. Я осознал, что все звёзды это не просто светлячки на небесной сфере, что располагается вокруг Солнечной системы. Я понял, что все звёзды это такие же Солнца как наше, и находятся они бесконечно далеко от Земли. А значит, Солнц подобных нашему, в космосе миллиарды, и все те удаленные галактики, что можно увидеть в сверхмощный телескоп, это тоже гигантские скопления других звёзд. То есть мир, в котором мы живём, невероятно огромен, и, наверное, когда-нибудь очень нескоро мы научимся путешествовать меж звёзд. И я понял, что в будущем нас ждёт революция в астрономии и дальние космические путешествия, до этого только надо дожить. И это коренной переворот в сознании людей и в моём сознании, которое многие тысячи лет воспринимало Солнечную систему как весь мир. И если для других людей развитие астрономии произошло как-то незаметно, то для меня это был очень важный радикальный переворот мироздания.
Впервые в 1839ом году ко мне приплыла на пароходе Юань из Китая, я никогда не видел её раньше, но принял её просьбу увидеться, она побывала в Лондоне, и её провели с экскурсией по нашим заводам, показали мои технологии, и несколько тяжёлых военных паровых кораблей. После чего состоялся наш с ней ужин. Её пригласили в мой дворец, для обсуждения важной политики Китая в будущем.
-Приветствую, вы и есть Юань? Наслышан.
-Спасибо.
-Вы действительно очень красивы, Вилл не врал.
Я посмотрел на неё, она была сказочно красива, и её восточный тип лица только усиливал эту красоту, но я знал, крутить с ней роман нельзя, потому что мы не можем иметь детей и любить друг друга. Иначе родятся бессмертные, а скажу более того, я слишком стар, чтобы крутить роман только из-за красивого лица. И пусть даже она невероятно красиво выглядит, мне это неважно. Хотя, судя по всему, она сейчас стремится понравиться мне, что ж, ей нужен наш с ней союз, её собственное государство в плачевном состоянии, и она могла бы многое выиграть, соблазнив меня. Но это не любовь, наоборот, нечто меркантильное и жалкое.
-Он много говорил обо мне?
-Да он очень любил вас, зря вы его бросили.
-Я не могла... Моя страна, а так бы...
-Вы как вечноживущая отличаетесь странным патриотизмом.
-В Китае живёт множество моих детей. Они отличаются от вас европейцев, как и я. Я не могла и не могу их бросить.
-Зачем же вы сюда приплыли?
-Я приплыла к вам ненадолго. Я хотела встретиться с вами, познакомиться и просить за свой народ.
-На самом деле мы с вами были знакомы, просто очень давно в Древнем Шумере.
-Я была знакома с вами недолго, и это было так давно, более 5,5 тысяч лет назад, можно считать, что мы тогда не были знакомы. Я был молода и ветрена, не понимала мира и сути вещей и уже не помню ни вас, ни вашего лица. К тому же, я достаточно рано и быстро сбежала в Китай, меня вытеснили наглые и агрессивные интриганы. Мне не нравился Древний Шумер. Но я прибыла сюда не просто так, я хотела бы, чтобы вы сделали мне особый знак внимания, как последней великой правительнице мира, кроме вас, и хочу кой что попросить.
-Что именно?
-Англия легализовала торговлю наркотиками в Китае, это ужасно, я не могу запретить. Я прошу вас прекратить, я знаю, вы можете. Пожалуйста.
-Торговлю наркотиками легализовала не Англия, а я сам лично.
-Но зачем?
-Вас слишком много и у вас слишком высокая рождаемость, — спокойно и прямо сказал я. — Убивая ваших детей сегодня, я дарю мир и будущее своему народу завтра. Я не против китайцев как нации, отношусь к ним всяко, не хуже, чем к неграм. А я гораздо лучше отношусь к людям, даже к рабам, чем можно было бы подумать, смотря на меня со стороны. Я не люблю рабство, и жалею людей, просто мир жесток и слишком мягкие поступки делают его только хуже, принося в мир не добро, а зло. Управляя великой империей надо думать о всех людях сразу и их взаимодействии, невозможно учесть интересы и пожалеть каждого ребёнка. Вы умны и трудолюбивы, Китай добрая страна, но слишком высока у вас рождаемость, и вас слишком много.
-А вы видели когда-нибудь ребёнка наркомана? Как он мучается умирая?
-Нет, и не хочу видеть.
-Вы нелюдь, Вилл был прав.
-Вы видели Лондон? Уровень его развития не впечатляет?
-Что толку, если это обитель зла?
-Процветание целого мира это сложная задача, очень часто путь к счастью одних лежит через смерть других. Вам ли не знать об этом? Я стараюсь удерживать в этом мире баланс. Я не против китайского народа, вы достойные люди, только я не могу позволить, чтобы весь наш мир был заселён одними лишь китайцами, поскольку есть не менее достойные народы, те же англичане и французы.
-Но можно ведь делать это не так жестоко!
-А как? Сказать рассчитайся на первый второй, и каждый второй пусть умрёт? Или устроить войну насмерть между Китаем и Японией, как ещё? Как можно менее жестоко сократить население огромной страны? Или вы считаете менее жестоко, это убивать через виселицу? Как вы предлагаете сократить население менее жестоко?
-Мы могли бы сократить рождаемость. Если запретить женщинам часто рожать...
-Да ладно? А это, возможно вообще, запретить в средневековой стране женщинам, часто рожать? Как по вашему?
-Я думаю что да, если постараться.
-Юань, посмотрите на меня, да я молодо выгляжу, но мне же не шестнадцать лет, чтобы поверить в такую чушь. Я правлю государствами этого мира многие тысячи лет, нет задачи более сложной, чем запретить женщине часто рожать в средневековой стране. Потому что для этого надо запретить мужчинам часто спать с женщинами, что сделать практически невозможно, особенно по отношению к нищете. Ското-быдло пойдёт на что угодно, чтобы отвоевать своё право пихать в дырку. Да здесь у меня в Англии многие женщины знатного рода имеют по нескольку детей, не больше трёх четырёх. Но такую рождаемость имеет лишь элита общества, в бедных кварталах всё совсем не так, и рост населения сдерживается во многом высокой детской смертностью.
-Вы очень жестокий прагматик, иногда надо просто проявить человечность.
-Вы ошибаетесь. На самом деле наркотики это и есть человечность, во-первых, смерть безболезненна и человек умирая счастлив, во-вторых, каждый сам решает жить или умереть, сильный волей не будет принимать их, умрёт слабый недостойный.
-Вы год просто не понимаете, как это плохо, быть в рабстве, быть женщиной, у вас нет жалости сочувствия и сострадания.
-А вы Юань понимаете?
-Да понимаю, когда-то давно, ещё около четырёх с половиной тысяч лет назад меня взяли в рабство. Один великий и злой военачальник Китая разбил наголову мою армию и сделал меня своей наложницей. Я триста лет была рабыней у нескольких поколений его семьи, и я была красивой рабыней, сначала меня насиловал каждую ночь сам военачальник. А два поколения спустя, позже, меня отдали его солдатам, и я была молода и красива. Несколько десятилетий подряд меня насиловали каждую ночь и каждый день по несколько раз в сутки несколько мужчин сразу. Ты представляешь как это? Я знаю, что значит быть рабыней, что значит плохо, и что значит сострадание. И да, я в те времена рожала каждый год, каждый год неизвестно от кого, и часто мои дети умирали у меня на глазах. Ты представляешь, что это такое? Как больно?
-Вы зря придумали эту историю, чтобы разжалобить меня, моё решение будет неизменно, я не прекращу торговлю опиумом в Китае, у вас слишком большое население и высокая рождаемость.
-Я не выдумала, так было, будь ты проклят зверь, я буду воевать с тобой и твоей империей до конца дней своих.
-Ты главное не погибни в этой войне, в наш век артиллерии одна шальная пуля или шарик картечи и даже бессмертный уже труп.
-Ты чудовище.
-Я не чудовище, просто ради выживания своей расы иногда требуется принимать жестокие решения. Большая политика и стратегия, обеспечивают стабильность, если действовать по сердцу, государство развалится и погибнет ещё больше людей. Этот мир ограничен и не может терпеть бесконтрольную рождаемость густонаселенных стран, если страна не может ограничить свой рост, значит надо поступать жестоко ради общего благополучия. И даже ради благополучия самого Китая, поскольку тот не сможет существовать, имея население миллиард или два миллиарда, людям просто нечего будет есть. На этом я считаю наш с тобой диалог оконченным, я отдам своим военным приказ, они проследят, чтобы ты не погибла зря. Не лезь в петлю сама, и всё будет хорошо.
-Будь ты проклят.
Я поднялся и вышел прочь из зала, она толи косила под дурочку, толи действительно была неадекватна. Крупный политик должен понимать, что не всегда требуемые меры могут быть мягкими. Я не желаю уничтожать Китай, но он сам стал выходить за рамки.
Итак, в 1840ом году началась первая опиумная война с Китаем, в которой Англия и Франция выступили в защиту своего права бесконтрольно торговать наркотиками на территории этой страны. Китайцы сопротивлялись отчаянно и даже обзавелись несколькими устаревшими пушками. Силы были неравны, новейшие корабли Англии легко подавили сопротивление с моря, а потом хорошо обученная пехота вытеснила правительственные войска из других районов страны, и возобновила торговлю белой смертью.
Спустя четырнадцать лет после окончания первой войны, в 1856ом году, после долгой и тщательной подготовки Юань повторила войну, и попытку ликвидировать свободную торговлю наркотиками на территории своей страны. Вторая опиумная война длилась четыре года, и была достаточно ожесточённой и отчаянной для китайцев. Для меня же это была типичная колонизационная война, сравнительно малыми силами, когда мои силы победно шествовали от одного города к другому. При этом значительная часть войны имела партизанский характер.
Итогом окончания второй опиумной войны стал Пекинский мир, согласно которому я стряс с Юань крупную денежную компенсацию, получил право использовать её народ в качестве рабочей силы, практически как полу рабов. При этом Англия и Франция получили право неограниченно продавать и распространять наркотики по всей территории Китая. В дальнейшем масштабная продажа наркотиков вызвала массовое вымирание населения этой страны, которое уже тогда в 19ом веке было слишком большим, и да, я планировал сократить население Китая и я сократил его. Решив многие проблемы и конфликты будущего.
В тот же период, на фоне моих зверств в Китае. Я занялся созданием литературы фантастического характера, желая повторить свои литературные подвиги времён Шекспира, время от времени создавая произведения научно фантастического характера о новых изобретениях и путешествиях по миру. Произведения Жюль Верна были интересными, завлекали людей дальними странствиями и новыми технологиями. Я полагал, они изменят мир и насадят специфический менталитет. Возможно, я был прав, и этот псевдоним сыграл свою роль. Я писал произведения время от времени, по одной две книги и публиковал их на территории своей империи. При этом своей империей я считал не только Англию, но и Францию.
Однако, Франции в 1870ом году досталось, в тот период стала усиливаться Германская империя, сложившаяся вокруг Пруссии. Союз трёх императоров Германии, Австро-Венгрии и России, стал большой проблемой для меня в Европе. Которая закончилась войной между Францией и Германией. К моему удивлению немецкая армия быстро и эффективно одолела Французскую. Результатом войны была потеря Эльзаса и Лотарингии Франции, что перешли к Германии. И только вмешательство Англии в моём лице предотвратило полный крах Франции. Германия, даже чувствуя за своей спиной поддержку Австро-Венгерской империи и России, не рискнула начинать против меня войну. Тем не менее, в Европе сложился мощный военный прецедент.
В дальнейшем я отыгрался на России в Русско-Турецкой войне 1877-1878 годов, а вообще дела с военной точки зрения в Европе стали складываться не очень. Несмотря на бурный рост, и великие научные открытия, такие как электрическая лампа накаливания и радио. Вся Европа стала постепенно превращаться в конкурентный пороховой погреб для войны. Я выяснил, что в Германию бежало несколько бессмертных, им удалось захватить там власть, и теперь они строили против меня козни. Они начали строить флот, в том числе броненосцы, наряду с другими державами мира. И теперь, Английский флот, бывший некогда сильнейшим, испытывал сильную конкуренцию с США, Японией, Германией и рядом государств поменьше. Францию не считаю конкурентом, она была моим ближайшим союзником. При этом Франция обладала вторыми в мире по площади и населению колониальными владениями после Великобритании. Итак, государства Европы на востоке покрылись густыми сетками железных дорог, стремительно развивали экономику и промышленное производство. Массово внедряли электричество и паровые двигатели в промышленность. И даже я сам в 1880ые годы уже впервые работал над паровыми воздушными машинами, над созданием первых экспериментальных самолётов. А меж тем оружие воюющих держав стало по-настоящему смертоносным, появились скорострельные пушки, ранние аналоги пулемётов.
Ближе к концу 1880ых годов я смог усовершенствовать двигатель внутреннего сгорания, понимая, что на паровой тяге не полетаешь. И впервые в небо над Англией поднялось моё новое секретное оружие, самолёт тяжелее воздуха. Первые самолёты могли летать на дистанции до ста километров на высоте до двух километров, развивая скорость до 90 километров час. При этом я предполагал уже тогда, что пилот самолёта может лететь на недосягаемой для врага высоте и прицельно кидать вниз бомбы массой до ста килограмм. К несчастью, я не подумал, что летающая машина слишком заметна с земли. Шпионы моих врагов доложили о моей новой разработке и в Германии и других странах конкурентах преступили к симметричной разработке оружия. И спустя всего десять лет мои разведчики сообщили, что сначала в Германии, а потом и в России появились первые собственные самолёты. А потом, что ещё хуже, я впервые открыл химическое оружие, удушливые газы на базе хлора, эту технологию я решил просто засекретить. А мир меж тем шёл к большой войне, и в Европе накапливались противоречия.
