— Отзывается! — радостно сказал Логан.
— Прекратите издеваться!! — странно высоким голосом с каким-то надрывом сказала Мари. Я впервые с Мари проявила совершенное единодушие.
— Ой, Лу, что же с тобой делать? — опечалилась мама. — Волк, коза и капуста, прямо горе какое-то...
— Это кто капуста? — подозрительно спросила я. Потом до меня дошло. — Это кто коза?!?
Потом до меня снова дошло, и я чуть не завыла.
— Это кто тут волчья морда!?!
— Успокойся, ты все в одном лице...
Я ахнула и взялась за сердце.
— Значит, я похожа на козу, капусту и волчью оскаленную морду в одном лицееее!?!?!? — обречено сказала я. — Вот она, правда, выплыла наружу... — затравлено протянула я, испуганно оглядываясь и ища куда спрятаться. Умирать.
— Мама, ты что, не поняла?! — страшно напряженным серьезным высоким голосом сказала Мари. — Она же лежала без сознания от нервного шока и была поднята только китайцем, а на самом деле еще лежит там... Она больна, хоть этого сама плохо понимает!
— Благодарю покорно, — холодно сказала я. — Я всегда знала, что ты настоящая сестра — всегда готова меня повесить!
— И всегда за тебя умереть, — просто сказала Мари. — Лу, попробуй понять, ты сейчас не в порядке... Ты слишком остро реагируешь на любую обиду, твои нервы — как расстроенная гитара — ты сама не знаешь, что там зазвучит, загудит, начнет накручиваться...
Я устало откинулась на стенку, прислонившись к ней.
— Неужели вы не можете понять, что я тоже могу почувствовать себя женщиной, — устало сказала я. — Что я тоже могу влюбиться...
— В кого? — просто спросил Логан, вытаскивая оружие...
— Ну, это я теоретически, — сказала я. — Отвлеченно! Философски абстрактно любить и целоваться!
— Мама, ее при всех обнимал и целовал этот... — вдруг вспомнила Мари, — этот самый...
Она приглушила голос, так что я не расслышала его имя.
— Что!?!
— Сволочь!
— Да что он себе думает!!! — раздались крики. — А ты куда смотрела!
— Он губами высушивал ее слезы и прижимал ее к себе прямо при всех! — наябедничала Мари.
— Мерзавец! Он снова беспринципен! Я заставлю его на ней жениться! — яростно воскликнула мама и выбежала в дверь.
За ней вылетел Логан:
— Я его просто убью!
Отец хмуро встал последним.
— Извращенец! Я его сейчас пойду... и его... Сам приведу его сюда!
Китаец спросил индейца:
— Он ведь ее целовал?
Он явно решил перестраховаться, слишком потрясенный реакцией окружающих на такой пустяковый проступок.
— Целовал...
— Ты видел?
— Видел...
— Так было там что-то извращенное!?! — осторожно спросил китаец, не доверяя себе, так как он тоже видел. — Или нет!?!
— Да нет, мне понравилось, — удивленно ответил тот.
— Моя так целуется, — удовлетворенно подтвердил китаец. — А почему они куда-то полетели?
Индеец задумался. Китаец тоже задумался вместе с ним.
— Руки-ноги размять? — ухмыльнулся индеец, ничего больше не придумав. Он недоумевал.
Шум ног отца затих вдали.
— Ты этого хотела? — наконец, придя в себя от шока, вызванного ябедой Мари, накинулась на нее я. — Ну кто тебя тянул за язык наябедничать родителям?!?
— Ты раньше часто целовалась? — подозрительно ласково спросила Мари.
— Тысячи раз, — попробовала слукавить я, уклонившись, не желая признаваться. — И ты, и мама меня целовали!
Кому охота выглядеть невинной идиоткой!
Но Мари только подозрительно улыбнулась.
— Ну, раз ты такая опытная, что с того, что родители узнают про тысячу первый раз? — лукаво спросила она. И легкомысленно добавила. — Лу, у этого мерзавца плохая слава... И все в зале подумали, что ты его любовница, раз ты ему это позволила... Тебя здесь долго не было... Ты не представляешь, какой это скандал... Теперь здесь, в Англии, никто не захочет знаться с тобой, для всех ты пария, проститутка... Ты попала в ловушку по незнанию... Как можно дать поцеловать себя при всех!? Мужчине? Невинной девушке!?
Я ахнула и крепко сжала зубы. Поняв, в какое дурное положение я попала, и чего они так хихикали и так смотрели на меня. Я вся сжалась от потрясения и неприятного чувства. И так мало мне сегодня неудач, так еще и эта бестактность и промах навалились именно на меня. Стало так плохо... И это чувство было таким тянущим... Ну почему я?!? — чуть не закричала я. Ко всем неудачам переполнить чашу своих горестей и нарваться на мерзавца, незаметно для меня сделавшего меня посмешищем, и, наверное, там смеющегося надо мной — это было слишком. Неудачи сыпались как из мешка, и было тягостно, обидно, ужасно... Я не знала, как я выйду и буду смотреть людям в глаза... Мне было тошно... Но я крепко сжала зубы, чтобы ни капельки не показать наружи своей слабости, ни то, как мне плохо...
— Ничего, — широко улыбаясь, через силу сказала я, чтоб Мари не догадалась, как мне плохо и как я переживаю свой промах. — Мы еще повоюем... Я и не в такие положения попадала... Видит Бог, я буду веселиться, и будь что будет, — я гордо подняла голову... Будто ничего не случилось...
Мари внимательно оглядела меня в этом платье. Снятом со служанки.
— Тебе надо переодеться, — вдруг сказала она. — Ручаюсь, тебя никто не узнает, если ты снимешь это дерьмо...
Она оживилась.
— А если кто-то и узнает, пусть попробует доказать, что это была ты... Если прошлое платье было в четыре миллиона долларов... Ты такой половой тряпки просто одеть не могла, это нонсенс, ты всегда одеваешься элегантно... Мало ли заплаканных тут служанок... — она внимательно осмотрела меня и скомандовала командирским безапелляционным тоном: — Ты должна веселиться!!!
Как гвозди в меня забила. Какое уж тут веселье, когда тебя называют "пони", а потом еще и думают черт знают что!
Но пришлось согласиться.
Я быстро переоделась в тонкое изысканное кимоно, которое по украшению и по виду стоило куда больше большинства женских платьев здесь... Самых роскошных женских платьев... Мари еще заставила китайцев сгонять в карету за теми украшениями, что нам кидали сверху, когда мы приехали, и, достав откуда-то иголки с ниткой, быстро подшила мне жемчуга прямо на одежду. Я не вмешивалась — она тоже была талантливый дизайнер... И осталась довольна — скромное кимоно было на самом деле верхом богатства и красоты... Это мало того, что сами ткани с золотом, тонкие и прозрачные, вышитые мелким жемчугом с драконами, и до этого стоили целое состояние. Пуговицы она ловко заменила драгоценными камнями, но так, чтоб сразу это не бросалось в глаза... Вообще, оно было очень скромным и естественным, без наглой роскоши, просто приятное в своей тонкой и не вызывающей красоте... Без этого кричащего нахальства нуворишей, выставляющих напоказ свое богатство... Очень тонкое, по-китайски красивое, как это умеют лишь китайцы, изысканное и эфирное...
— Все равно ты в нем похожа на мальчишку, — вздохнула Мари, приторачивая громадные алмазы, вынутые из драгоценностей гостей к моим тапочкам в качестве застежек...
— Ты поотрывала мне мои застежки! — обвиняюще сказала я.
— Успокойся, — хладнокровно сказала она, перекусывая нитку, а китайцы ей помогали. — Они не должны бросаться в глаза... А дома пришьешь свои сапфировые застежки...
Я покачала головой.
— Я просто сделала из твоего повседневного кимоно маскарадный наряд... — довольно объяснила мне она, осматривая меня. — Ты с этими драконами, еще и в полумаске, выглядишь чудесно... как юный мальчишка...
— Принц, — холодно сказал китаец.
— А кого там обидели, меня совершенно не касается, — выплюнула нитку Мари. — Обычно именно от тебя их и защищают, и пусть попробуют доказать противное, я только посмеюсь...
— Да уж, весело! — сквозь зубы буркнула я.
— Стой и не обижайся, я все-таки старшая сестра, — строго приказала мне Мари.
Китаец сзади расплел мою боевую косу, и теперь аккуратно с индейцем на пару заплетали в нее жемчуг и мелкие драгоценности, как делали это тысячи раз с самого детства, когда я была маленькой. — Вот теперь ты настоящая китайская принцесса, — довольно сказал он. — А то выглядела, как черт знает что...
Он отодвинул Мари и начал добавлять в мою одежду мелкие и незаметные ей китайские штрихи — какой, по его мнению, должна быть настоящая принцесса, которой я и была...
Я вздохнула.
— Если вам охота, чтоб я выглядела как китайская кукла, то придется согласиться...
— У тебя нет выбора, — хихикнула Мари. — Ты должна просто быть принцессой... Такой себе изысканной фарфоровой куклой... — добавила она. — После всего, что сегодня случилось... — она осторожно подкрасила мое лицо.
Я поглядела в зеркало — из моего лица Мари действительно делала изысканную белую фарфоровую куклу.
— Если женщину загримировать, ее не один козел не узнает, — довольно сказала Мари, осматривая произведение рук своих.
— Я не коза, чтоб меня козел...
— Я имела в виду мужчин... — холодно отрезала Мари.
— О Господи, я тоже... — устало вздохнула я.
Мы обе переглянулись и звонко вовсю расхохотались, начав смеяться как зарезанные...
.Мари посчитала, что мне надо пойти и находиться в зале, затерявшись там, а на вопросы — что я делаю? — удивленно отвечать — танцую уже два часа! Вы что, меня тут не видели?
— И что они должны ответить? — меланхолично спросила я.
— Конечно, что не видели, глупая, — строго ответила Мари, — здесь же две тысячи человек!
— Угу... А если они не поверят?
— Будь фарфоровой куколкой, которой на все наплевать... Истинной англичанкой, — надменной, холодной, приличной — поглядев на тебя, они даже не смогут подумать иное... Им будет стыдно, — уговаривала меня Мари...
— А мне не будет стыдно врать? — застенчиво спросила я.
— Конечно, будет, — застенчиво ответила Мари. — Врать плохо... Но ты привыкнешь...
— Оцень-оцень, — ответил китаец. — Врать нехорошо... И ты будешь краснеть, и тебе будет неприятно... Поэтому не надо врать, — радостно заключил он.
— Говори им правду в лицо, — сказал индеец. — И не слушай этот льстивый язык! Скажи им, что они паршивые негодяи, и вызывай их на честный бой на томагавках!!! Если они не поверят!!!
— Нет, я не выдержу такого издевательства, — сжала губы я.
— Лу, не надо врать, просто покрутись там, походи надменно... Чтоб они заткнулись... Веселись на всю катушку, будь надменной, чистой и гордой куклой, у которой даже мысли нет, что ее могут поцеловать на балу! Это невозможно!!! Ты принцесса, ты недостижима и холодна, как звезда!
— Ада?
— Небесная! — резко оборвала мои шутки Мари.
— Хм... Постараюсь... Только помни — ты сама приказала мне веселиться...
Мари задумалась на секунду — но было уже поздно — я уже пошла гулять на полную катушку...
Глава 64.
Высокомерная, надменная, холодная как льдышка кукла вошла в зал. Я стояла там как богиня, с презрительным скучающим выражением на лице. Молчаливая и презрительная к этим низкородным...
Но что-то оно не тот эффект дало, который ждала Мари. Вокруг меня стали собираться молодые франты и во всем мне подражать... В своей полумаске, молчаливая, я стала быстро окружена прямо какой-то шпаной знати, которые (это при мне то!) громко обсуждали достоинства женщин и девушек, пытаясь втянуть меня в разговор, будто со мной давно дружили...
Разные люди подходили ко мне, засвидетельствовали свое почтение, и я чего-то не понимала...
Но когда мне стали строить глазки девушки...
Что-то со мной происходит странное... — подумала я. Важные лорды пришли и стали беседовать со мной, интересуясь моим мнением по некоторым вопросам... Франты то и дело подходили засвидетельствовать мне почтение... Мало того, меня познакомили с минимум шестью дочерьми, причем с какими-то грязными намеками...
Но они что-то от меня скрывали... Ах, этот Вооргот... — только и намекали они... И я мужественно сжимала губы, будто меня это не касается... Только голова кружилась от этого... И меня оставили в покое.
— Не трогайте его, это такой удар для мальчика...
Я так и не поняла, что же они сделали с мальчиком Воорготом.
Мари подлетела ко мне, странно оглядела мою свиту, ибо они именно вели себя как свита, и вдруг сделала мне книксен.
Я подумала, не чокнулась ли она.
— Кошмар, — шепнула она мне, — Вооргот ухаживает за королевой, на нее то и дело сыплются неприличные предложения руки, то и дело кто-то пытается дать ей оплеуху в этом твоем платье...
— А она? — спросила одними губами я.
— Поступает как королева, — пожала плечами Мари. — Поясняет им, почему этого нельзя делать с королевой... У нее для вразумления есть тюрьма и там личные телохранители...
И вдруг я заметила, что Вооргот направляется прямо ко мне. Прямо на глазах у всех. Снова! Почему-то сердце мое сжалось и ухнуло в пятки...
Неужели он осмелится снова скомпрометировать меня при всех — металась в голове растерянная мысль, не давая соображать. Я никогда не знала страха, но сейчас, когда он шел ко мне, коленки мои почему-то дрожали, а сердце замирало. Я то обливалась холодным потом, хотелось броситься отчего-то бежать со всех ног. Все в душе дрожало...
Неужели он решится подойти ко мне, после всего, что было? — напряженно думала я.
Но я мужественно решила принять испытание. И холодно встретила его. Сжав зубы до того, что они побелели.
Но он не заметил этого.
— Что сейчас будет?! — в ужасе подумала я.
Он подошел ко мне как старому другу.
— Где же вы были, Джекки? — спросил Вооргот, радостно хлопая меня по плечу. — Одному так скучно!
Он был явно возбужден и весел.
Я нахмурилась.
— Кстати, я видел вашу невесту, и она мне очень понравилась! — просто заметил он.
Я сделала большие глаза. Это он кому говорит? Джекки?! Или моему кимоно?! Неужели они никогда не видели кимоно? И как он может говорить такие вещи жениху, если у него есть совесть, она, наверное, совсем маленькая и умерла в детстве от коклюша. Лежит себе в гробике...
— Можете поздравить меня, я тоже решил жениться, — сказал Вооргот.
Надо сказать, я сволочь редкая, но такого даже я не видала. Я потрясенно молчала.
— Почему вы не спрашиваете, на ком? — подозрительно осведомился Вооргот.
Я мрачно посмотрела на него. Я знала на ком!!!!
— Неужели вы не понимаете, принц, — начал раздражаться Вооргот, — что против такого негодяя, как я, вы не имеете никаких шансов... Вы не продержитесь против меня и минуты...
Я начала оживать. Убить его во имя своей чести от имени Джекки своими руками почему-то показалось воспаленному мозгу решением всех проблем...
— Я могу быть вашим секундантом, принц, — сказал за спиной граф Джордж Вернуэльский.
У Вооргота был ошеломленный вид, точно он не ожидал, что ему все-таки придется драться с мальчишкой.
— Я не нуждаюсь в секундантах, дядя Джордж, — хмыкнула я, шагнув к Воорготу и, резко ударив его в пах, вырвала у него его собственную шпагу прямо из ножен. Поскольку своей у меня, право, в наряде китайской принцессы, не было.
