Выбив герметичную дверь мощным пинком, кицунэ бросила последний взгляд на разгромленную спальню Забузы и уже одной ногой была в коридоре, когда ее внимание привлекла покосившаяся картина заката над волнующимся морем, из-под которой выглядывал серый уголок металлического сейфа. Биджуу хищно оскалилась и поспешила к нежданной добыче. Отшвырнув картину в сторону, кицунэ вцепилась в несчастную дверцу и принялась рвать ее на части, кроша несгораемый бетонный наполнитель когтистыми пальцами. Спустя лишь полминуты, сейф был взломан. Увидев его содержимое, биджуу завизжала от радости. Одних только наличных было более двадцати миллионов, а уж сколько стоила куча золота и драгоценных камней — одному Забузе было известно. Лисица начала озираться в поисках подходящей тары для переноса неожиданно обрушившихся на ее голову богатств, но так ничего и не нашла. Возмущенно фыркнув, кицунэ вырвала несчастный сейф из стены и предельно аккуратно заварила дверцу кончиком пальца, раскаленным до нескольких тысяч градусов. Теперь она была уверена, что ее, по крайней мере, не обворуют, а такая мелочь, как вес в пару сотен килограммов, кицунэ не заботила вовсе.
Взвалив ценную ношу себе на плечо, биджуу вышла в коридор и противно хихикнула, увидев послание от АНБУ на стене. Не так уж и труслива оказалась элита шиноби, раз решилась дожидаться ее после того, что она сделала с их сородичами. Девятихвостой прямо таки не терпелось пообщаться с Сакурой и узнать, хватит ли ей теперь смелости и наглости, чтобы шутить с ней. Хоть кицунэ и знала о подземном ходе, но ей хотелось еще раз полюбоваться учиненным ею погромом. С трудом пропихнув сейф через дыру в гермозатворе, биджуу поднялась на поверхность и самодовольно ухмыльнулась. Покрытое разорванными телами поле было усеяно вороньем, сливающимся в один галдящий, шевелящийся, чернильно-черный ковер. Сформировав еще одну бомбу, на этот раз в полтора раза крупнее, чем прежде, лисица швырнула ее себе за спину и пошла к выбитым воротам, распинывая оборзевших птиц в стороны. Когда за ее спиной прогремел оглушительный взрыв, всех ворон как ветром сдуло. Самое крупное бетонное сооружение Страны Волн провалилось внутрь себя, рассыпавшись грудой обломков разных форм и размеров. Биджуу буквально затрясло от удовольствия — сложно было описать, как же ей нравилось в считанные секунды разрушать то, что строилось годами.
Последний уцелевший корпус базы, сложенный из толстого соснового бруса, не удостоился даже бомбы. Белоснежное пламя моментально окутало здание, наполняя воздух тяжелым густым дымом, скрывающим безоблачное небо и рассветное солнце. Демонесса полюбовалась на останки базы и ее обитателей еще несколько минут и побежала в таверну, намереваясь похвастаться и немного поиздеваться над сокомандниками. Лишь тупая, беспричинная, ноющая боль в спине и груди омрачала ее триумф. Сказать, что 'беременная' красноволосая девица с сейфом на плече привлекала внимание окружающих — ничего не сказать. Но биджуу было плевать — Забуза был повержен, скрываться ей не от кого, а стыда у нее не было, как и совести. Войдя в питейное заведение, кицунэ почти сразу обнаружила Ли и Чена, храпящих под столом в луже пива. Демонесса презрительно фыркнула, с трудом поборов желание пнуть пьяных сокомандников, и посмотрела на жмущегося за барной стойкой хозяина таверны, за сегодня столько раз получившего по шее, сколько он обычно не получал за месяц.
— У тебя есть горячий источник, или хотя-бы теплая ванная? — спросила биджуу, медленно приближаясь к хозяину.
— Есть фурако, — быстро ответил он, то и дело косясь на огромный сейф, облепленный кусками бетона.
— Это еще что такое? — спросила демонесса, озадаченно нахмурившись.
— Это как горячий источник, только искусственный, в большой деревянной бочке... — попытался объяснить на пальцах хозяин. Биджуу скептически подняла бровь, но раз уж выбора все равно не было, то почему нет?
— Ладно уж, веди меня в свой фурако, — скучающим тоном ответила кицунэ. Хозяин молча кивнул, даже и не помышляя просить денег за предоставленные услуги, и повел биджуу во двор, где стоял небольшой домик с японской баней. К счастью для посетителей, в столь ранний час их не было, и познать на себе ярость демона им не пришлось. Внутри обнаружилась четверка громадных овальных бочек, наполовину заполненных все еще горячей водой, отделенных друг от друга бумажными перегородками. Маленькие окошки, бывшие единственным источником света, расположились под самым потолком, из-за чего в обитой деревом влажной комнате царил полумрак.
— Если хотите, я могу сменить воду... — предложил хозяин, с опаской наблюдая, как кицунэ с любопытством заглядывает в каждую из бочек, а толстые доски пола с жалостливым скрипом прогибаются под колоссальным весом сейфа и самой демонессы.
— Не стоит, меня все устраивает. Никого сюда не пускай, иначе прибью и тебя, и незваного гостя, — сказала кицунэ, многозначительно оскалившись. Хозяин судорожно сглотнул и поспешил убраться подобру-поздорову. Биджуу поставила сейф на пол и развеяла хенге, поспешив забраться в ближайшую бочку и скрывшись в ней по самую шею, вопреки висящей на стене инструкции. Вода была еще теплее, чем в горячем источнике, отчего кицунэ разразилась оглушительным урчанием, а ее уши и хвосты мигом утратили свою невидимость, заполнив всю бочку мокрым рыжим мехом. Дубильные вещества, содержащиеся в древесине, наделяли воду целебными свойствами, но, к удивлению кицунэ, влияния на боль это не оказало. Впрочем, это ничуть не мешало ей получать огромное удовольствие от наконец-то полного желудка и столь полюбившейся в последнее время теплой купальни. Лишь одной детали не хватало биджуу для полного счастья — ее нежного, ласкового и любящего джинчуурики. С тяжким вздохом, кицунэ закрыла глаза и попыталась вспомнить самые пикантные моменты из их походов на горячие источники в мельчайших подробностях. Закусив губу, демонесса положила руку на свою промежность и принялась удовлетворять себя самостоятельно, оглашая помещение громким сопением и томными стонами. За этим делом ее и застал ошеломленный Орочимару, вошедший без стука.
— Иного я от тебя и не ожидал, — собравшись с мыслями сказал змей вместо приветствия. Кицунэ покраснела скорее от бешенства, чем от стыда.
— Да я же тебе сейчас голову оторву! — прошипела кицунэ, вылезая из купальни и с весьма грозным видом направляясь к нарушителю спокойствия, не удосужившись даже прикрыть свою наготу.
— Это будет большой глупостью с твоей стороны, — спокойно ответил незваный гость, глядя на разъяренную кицунэ мертвыми янтарными глазами с вертикальным зрачком.
— Это еще почему? — спросила биджуу, недоуменно подняв бровь.
— Во-первых, я клон. Во-вторых, я тот, кто может вылечить твоего джинчуурики, и кого ты так усердно ищешь вот уже целый год, — лицо гостя исказила кривая ухмылка — вид ошарашенной и напряженно размышляющей Девятихвостой был на редкость комичным.
— Орочимару?! — догадалась кицунэ, спустя без малого пять секунд.
— Именно, — ответил клон, отмечая, что умом и сообразительностью биджуу явно не блещет, а значит манипулировать ею будет легче легкого. Зато ее физическая сила и скорость просто поражали воображение, ведь он и глазом моргнуть не успел, как она преодолела отделяющие их десять шагов и вцепилась в плечи клона.
— Ты и вправду можешь ему помочь? — спросила кицунэ без следа былого гнева раздражения. В алых глазах горела такая мольба, что Орочимару невольно подивился привязанности столь гадкой и циничной твари к какому-то искалеченному мальчишке.
— Могу, если, конечно, его сограждане раньше времени не добьют, — ответил клон.
— Что значит не добьют? Его что, кто-то добивает? — биджуу злобно оскалилась, гневно размахивая хвостами.
— А ты не почувствовала его боль? — спросил Орочимару, с чисто научным интересом изучая мощное тело биджуу любопытным взглядом. Кицунэ замерла, осознавая, что эта пронзительная, разрывающая боль в груди и спине могла принадлежать вовсе не ей. — Нет? А ведь он чуть с ума не сошел, когда тебя ранили в сердце, и полез на стену тебя выручать. Что было дальше, ты, наверное, и сама догадалась, — добавил Орочимару, гнусно ухмыляясь. У биджуу перехватило дыхание, все ее нутро будто заледенело от ужаса.
— Он упал? — сиплым голосом спросила демонесса.
— Именно. Последствия были кошмарными, мой шпион видел, как сломанный протез с кусками плоти и костей выносили на помойку, — змей решил, что хорошую историю не грех и приукрасить, во все глаза наблюдая за реакцией Девятихвостой.
— Мне нужно идти... — мертвым голосом сказала кицунэ. Дальнейшее надолго запомнилось Орочимару и всему населению портового городка.
Не сходя с места, прямо в помещении, кицунэ рухнула на четвереньки и начала расти и обрастать шерстью с ужасающей скоростью. Разметав банный домик в мелкие щепки, Кьюби приняла свой истинный облик, став столь огромной, что на ее ладони без труда поместилась бы вся таверна с прилегающей территорией. Тору и Сакура, мирно спящие на втором этаже, завизжали от ужаса, глядя на громадные лисьи пальцы за окном — до их ветхого убежища оставались буквально считанные сантиметры. Огласив половину Страны Волн оглушительным ревом и выбив все окна в радиусе километра, кицунэ побежала в сторону Конохи, превращая высокие сосны и редкие подворачивающиеся под лапы домики крестьян и рыбаков в древесную пыль. Клон Орочимару, успевший вовремя ретироваться с помощью каварими, пораженно присвистнул — такими темпами от ненавистной ему деревни камня на камне не останется уже через пару часов. Кто бы мог подумать, что биджуу окажется настолько глупой и легко внушаемой? Тут его взгляд упал на сейф, чудом уцелевший под лапами демонессы. Клон повторил излюбленный жест своего создателя и облизнул бледные тонкие губы неестественно длинным языком — похоже, его исследования получат достойное финансирование. Надев капюшон, клон с громким шипением взвалил неподъемную ношу себе на спину и поспешил в ближайшее убежище Орочимару, предвкушая, как обрадуется его создатель успешно выполненной операции и приятному бонусу. Тору и Сакура с содроганием сердца наблюдали за удаляющейся лисицей, уже через пару минут скрывшейся за горизонтом, а потом поспешили за своими пьяными товарищами. Хоть у них не было ни единого шанса догнать биджуу, но отсиживаться по трактирам во время нападения на родную деревню они не имели никакого морального и юридического права.
