— Ты у меня спрашиваешь? — Селлур вскинул брови.
— Какая разница. — Вирт поморщился. — У себя. Это моя вина. Нужно было вернуться сразу же, как только стало известно о беременности Шаровой. — Он махнул рукой. — Всё равно от экспедиции никакой пользы не оказалось.
— Почему? — Брови Селлура взлетели вверх.
— Нет там никакой жизни. Планета, к которой шли, совершенно непригодна для жизни. Сплошной песок. Пустыня. Очень жарко. Мы привезли немного песка. Очень странный. Такое впечатление, что готовые исходники для микроэлектроники. Не мешало бы его посмотреть.
— Где он? — Селлур взмахнул подбородком.
— На корабле, в ангаре. Там и все наши вещи. Тоже не мешало бы забрать.
Старшина Регистра приподнял спейс и нажал несколько клавиш. Над сканером связи тут же вспыхнула голограмма с изображением гитта в возрасте. Вирту он показался знакомым, но быстро вспомнить, кто он, он никак не мог.
— Рад видеть! — Селлур кивнул головой. — Вернулась экспедиция с Грозы и привезла какой-то необычный песок. Это по твоей части.
— Ты уверен, что он мне будет интересен? — Пожилой гитт состроил удивлённое лицо.
— Господин Вирт утверждает, что это готовый компонент для микроэлектроники.
— Вот как. — Лицо гитта сделалось очень серьёзным. — Где он? Сколько?
Подняв взгляд на Вирта — Селлур вопросительно взмахнул подбородком.
— Порядка стапятидесяти килограмм. — Произнёс Вирт, поняв, что хочет услышать старшина Регистра.
— Он в ангаре корабля. Корабль на северной базе. Сколько — ты слышал. — Произнёс Селлур.
— Я распоряжусь, чтобы им, сегодня же, занялись. — Пожилой гитт кивнул головой и голограмма погасла.
— Что ты ещё привёз? — Поинтересовался старшина Регистра.
— Ничего. — Вирт мотнул головой.
Брови Селлура выгнулись высокими дугами.
— Я же сказал: там один песок. Мы пробыли на поверхности планеты не более получаса. Началась очень мощная песчаная буря и мы едва смогли убраться оттуда.
— Странно! А что же за грозы мы наблюдаем на ней?
— Это не грозы. Некоторые песчинки во время песчаной бури испускают фотоны, а когда их много образуются световые потоки, которые мы и наблюдаем. По утверждению Мериамана, когда-то планета могла быть пригодна для жизни, но этот странный песок уничтожил на ней всю биологию и теперь она мертва.
— Если я правильно понимаю, вы были на двух планетах?
— На двух. — Вирт кивнул головой. — Но вторая оказалась ещё менее привлекательной: без атмосферы и очень холодна. На ней мы пробыли ещё меньше. А Мериаман остался навсегда. — Вирт махнул рукой. — Я опасался за Шарову, потому и торопился. Проклятье! Нужно было вернуться. — Состроив гримасу сострадания, он покрутил головой и принялся подробно рассказывать о произошедших в экспедиции событиях...
Беседа растянулась на несколько часов. Селлур периодически задавал вопросы, если что-то ему было непонятно. Иногда, согласно услышанного, принимался с кем-то связываться, через спейс и требовал принять какие-то меры.
— Теперь ты знаешь всё. — Произнёс Вирт в заключении.
— Думаю, экспедицию нельзя назвать такой уж, безуспешной, хотя она была и безрассудной. А что могло быть в такой спешке? — Неторопливо заговорил Селлур. — Но всё же: мы удовлетворили своё любопытство в отношении системы Грозы; Таров научился управлять кораблём, по крайней мере, у нас теперь есть свой пилот; у Шаровой, если повезёт, будет уникальный ребёнок. Жаль, что погиб Мериаман. Очень жаль. — Он долго крутил головой. — Но, видимо, это неизбежная часть исследования галактики, если нам такая возможность представится, конечно. Сколько человек погибло, пока мы, более-менее, освоили свою планетную систему. Десятки. Если уже не перевалило за сотню. А здесь, такие масштабы. Надеюсь, что мы его никогда не забудем и если представится возможность, обязательно заберём оттуда.
— Но есть проблема, которая меня сейчас тревожит, всё больше и больше.
Брови Селлура подпрыгнули.
— Господин Лампарт в последнее время впал в меланхолию. Даже кораблём перестал управлять. Назад его привёл Корт. Боюсь, как бы он не смылся вместе с ним.
— Кто, Таров? — Брови Селлура полезли ещё выше.
— Лампарт со своим кораблём. — Лёгкая усмешка тронула губы Вирта. — По словам Таис: Ирна, как то обмолвилась, что у себя на Родине, Лампарт является капитаном боевого весспера. Корабль очень странный. Он никак не приспособлен для исследовательских работ. А если это и есть тот самый весспер? Мало какие конфликты могли у него произойти в своей цивилизации. Вот и сделал ноги. Корабль быстрый, попробуй догони. Нашёл нас и спрятался. А сейчас одумался и думает, как бы вернуться.
— Скажешь, тоже. — Селлур махнул рукой, но в его глазах, вдруг, появился, хорошо заметный, испуг.
— Ещё хуже будет, если к нам придут с десяток их боевых кораблей. — Продолжил нагнетать сюжет своего рассказа Вирт.
— Подожди! — Селлур потряс руками перед своим лицом. — У меня сейчас каша будет в голове. Хоть становись на колени и проси прощения.
— У кого, Лампарта? — Вирт вскинул брови.
— Тебе лучше знать. Твоя выдумка.
— Я не против, если бы она, таковой и осталась.
Мелодичный звук, раздавшийся из спейса, который Селлур сжимал в руке заставил его прервать свой диалог с Виртом. Он нажал клавишу ответа на вызов — над спейсом вспыхнула голограмма в которой было изображение гитта в возрасте, того самого, которому он рекомендовал забрать песок из корабля.
— Господин Селлур! Я связался с командованием базы: корабль закрыт. Десантники не могут в него войти — Быстрым голосом, несопоставимым со своим возрастом, выпалил гитт.
Селлур поднял взгляд на Вирта и вопросительно взмахнул подбородком. Вирт дёрнул плечами, но, вдруг, достал из кармана спейс и нажал на нём несколько клавиш — вспыхнувшая над ним голограмма долго была пустой. Наконец на ней появилось бледное лицо Валл'Иолета.
— Господи Лампарт. — Заговорил Вирт, стараясь отчётливо произносить слова. — Наши специалисты хотят забрать привезённый песок из ангара и наши вещи. Опустите пожалуйста трап, чтобы они смогли это сделать.
Голограмма тут же погасла. Вирт поднял взгляд на Селлура и дёрнул плечами.
— Всегда так. — Он покрутил головой. — Совершенно непонятно, что от него ожидать в следующее мгновение. Пусть ждут.
— Ждите! — Бросил Селлур в голограмму своего спейса и прервал связь.
— Что, в конце-концов, решил директор Центра с Шаровой? — Вирт вопросительно взмахнул подбородком. — Его осторожность начинает действовать на нервы. Уж слишком она излишня.
— Не стоит осуждать его. — Селлур нажал ещё несколько клавиш на своём спейсе. — Уж лучше перестраховаться, чем потом сломя голову разгребать...
Появившееся в голограмме изображение директора Бактериологического Центра не дало ему закончить фразу.
— Что с Шаровой? — Несколько грубым голосом поинтересовался Селлур.
— Пришёл автожир из Центра Матери и Ребёнка. — Заговорил директор Центра. — Мы готовим её к транспортировке.
— Что-то нашли?
— Это длительный процесс, господин Селлур. — Заговорил директор Центра, крутя головой. — Он займёт нескольких дней. Возможно и больше.
— За это время я умру у вас. — Губы Селлура вытянулись в широкой усмешке.
— Если у вас не было прямых контактов, думаю, вас нет смысла держать у нас. — Директор Центра, как-то виновато улыбнулся.
— И на том спасибо! — Селлур прервал связь.
— Нет на нас ничего. — Вирт махнул рукой. — Нас там такая песчаная буря продезинфицировала, что и всё привёзенное с собой повышибила.
— Будем надеяться. Видимо придётся строить какую-то станцию санации на орбите. Лампарт ничего не говорил — есть у них такая? — Поинтересовался Селлур.
— Нет. — Вирт покрутил головой. — Я даже не задумывался об этом. Удалось с чем-то из их технологий разобраться в наше отсутствие? — Поинтересовался он.
— Что ты имеешь ввиду?
— С теми предметами, которые были взяты из корабля перед его уходом. Оружием, например?
— Батареи хватило лишь на четыре выстрела. Вначале ничего не получалось — стоило нажать на клавишу выстрела, как излучатель отстреливался. Догадались прижать его скобой к батарее. Получилось! Хотя и с задержкой, но начал стрелять. Видимо и у их конструкторов бывают недоработки. — Селлур усмехнулся. — Заряд представляет собой какое-то непонятное состояние энергии. Что-то, вроде, насыщенной холодной плазмы. Воздействует лишь на биологическую материю, но не жжёт её, а будто растворяет. Скорее всего — материя распадается. Четыре выстрела, конечно, очень мало, чтобы понять структуру плазмы, тем более, такой короткоживущей. Когда батарея села, решили изучить её. Хорошо, догадались одеть защитные костюмы. Как рассказывают исследователи, толком они ничего и не поняли — вспышка света и мрак. Ни звука, ни запаха. Оба, полгода лежали в реанимации. Три раза меняли на них кожу передней части тела. Чернеет, будто обугливается. Последняя вроде держится, пока. Глаза спасти не удалось. Теперь на суррогатах. Сейчас пытаемся разобраться в излучателе. Работаем очень и очень аккуратно. Но скорее всего, перестраховываемся. Трудность в том, что излучатель находится в какой-то очень прочной оболочке и неразборный. Полтора десятка спиралей переменного шага в сверхпроводящей среде: или жидкость или очень плотный газ. Видимо, формируют магнитное поле для фокусировки и ускорения плазмы.
— А плазма откуда берётся? — Вирт вскинул брови.
— Или прямо из батареи, или из блока, который находится в торце оружия. Но к нему только подобрались. Хотя, он может оказаться блоком управления оружием. Если это микроструктурный модуль, то скорее всего, он так и останется тайной. Пытаемся просветить различными анализаторами, но разобраться в микроструктуре миллиардов активных элементов — дело жизни не одного поколения исследователей. В одной из кают нашли пластик, похожий на нашу карточку уровня жизни. Господину Лампарту не стали показывать. Может это та, которую он вознамерился нам показать, но её не оказалось.
— А если без неё, его не смогут опознать у них?
— Придётся писать опровержение. — Селлур усмехнулся. — Пусть это будет на нашей совести.
— И что в ней? — Вирт взмахнул подбородком.
— Всё как и у нас — микрочип в пластике. Но есть и контакты: три, из очень прочного благородного металла, что-то, вроде легированной платины. Скорее всего, сплав получается в невесомости. Видимо, орбитальный завод на далёкой орбите. Из карточки удалось получить информацию, но что она собой представляет, скорее всего может сказать, лишь господин Лампарт. Попытаемся поинтересоваться. Но судя по твоему рассказу — надежды... — Селлур покрутил головой. — Его спейс представляет собой моноблок. Видимо — источник вышел из строя — он, просто-напросто, выбрасывается. Спецы уже пилят его. Дистанционно. Изучили одежду, найденную в ангаре. Ткань, явно, искусственная, с тончайшей углеродной нитью, но свойства нитей ткани, максимально, приближены к естественным волокнам. Ткань очень прочная; хорошо держит тепло тела; практически, не смачивается, не мнётся. При нагревании ведёт себя несколько странно: долго нагревается, будто впитывает тепло, но затем, будто насытившись, идёт резкий разогрев. Мы исследовали ткани с нескольких одежд: тип нитей, практически, во всех одинаков, разница, лишь, в их толщине и дополнительной нити, придающей ткани, будто ощущение. Были ещё несколько металлических предметов. Но с ними особых проблем не было. Часть сплавов весьма интересна и неизвестна нам. Металлурги колдуют. Может и удастся повторить. Однозначно — цивилизация очень развита технологически и нам до неё ещё, очень и очень далеко.
— Да уж — однозначно. — Губы Вирта вытянулись в широкой улыбке. — Если мы не в состоянии разобраться в достаточно простых вещах, то как же мы собираемся повторить их корабль?
— Не знаю. — Селлур покрутил головой. — У нас всего два пути: или пытаемся или нет. Я за первый. — Он поднялся. — Засиделись мы. Почти утро. Приляг отдохни. Я попытаюсь в левете уснуть. Здесь у меня, навряд ли получится. — Повернувшись, он шагнул к выходу.
— А с ратаном что? Удалось, что-то выяснить? — Произнёс ему в спину Вирт, тоже вставая.
— Ратан! — Селлур остановился и повернулся к астрофизику. — Как залезть в контейнер, поняли, практически, сразу, но достать каплю вещества долго не получалось, что ни совали, тут же растворялось. В конце-концов поняли, что контейнер внутри зеркальный — идеальная отражательная поверхность, да ещё какой-то мощнейший ферромагнетик. Пока создали своё, что-то подобное, прошло более полугода. Взяли несколько капель. Сейчас физики ломают головы. Какая-то концентрированная энергетическая субстанция. Втыкай лампу и будет светиться. Шучу, конечно. За что ни возьмись: энергия, энергия и энергия. -Селлур мотнул головой и повернувшись, продолжил свой путь.
* * *
Исследователи пробыли в Бактериологическом Центре десять суток.
Вирта измучили всевозможными процедурами по смыву и соскребанию инозвёздной пыли с его одежды, тела, взятию проб выдоха. Никаких сторонних бактерий сотрудникам Центра найти не удалось, но его директор упорно стоял на своём: что бактерии могут проявить себя через более поздний срок и лишь вмешательство Регистра, несколько охладило его страсть к исследователям.
В какой-то степени повезло Ирне: в Центре Матери и Ребёнка её, буквально, носили на руках и никто не скрёб её кожу. Её плод развивался без осложнений. Прошло уже более двух третей срока беременности и уже знали, что это будет мальчик. Один раз в Центр прилетал Валл'Иолет, но, буквально, взглянув на Ирну, тут же ушёл. Ирна даже не успела понять — расстроилась она или нет. Собственно, она уже не слишком тяготилась воспоминаниями об инопланетном капитане, всё больше и больше предаваясь мыслям о своём будущем малыше. Она была бы и не против, чтобы Валл'Иолет был рядом с ней, но и его отсутствие не угнетало её. Больше всего её доставали журналисты, которые, неведомо какими путями, периодически проникали сквозь заслоны из десантников и задавали свои любознательные, порой неприятные, вопросы, заставляя её вновь и вновь переживать тревожные периоды своей жизни...
Выйдя утром одиннадцатого дня из своей палаты, после продолжительного препирания с директором Центра, Вирт сразу же отметил, что в коридоре нет ни одного десантника. Он заглянул в ближнюю каюту, где находился Корт — она была пуста. Дёрнув плечами, Вирт направился к выходу из Центра, но едва вышел из дверей Бактериологического Центра, как тут же оказался в окружении толпы журналистов. От неожиданности он попятился, но упершись спиной в массивную стеклянную дверь Центра — замер. Он, совершенно, выпустил из вида возможную встречу с пишущей братией, хотя, собственно, был и не прочь что-то рассказать об экспедиции. Но что будет столько желающих это услышать, он не ожидал.
Вопросы сыпались, как из рога изобилия. Вирт даже не успевал их осмысливать и отвечал в какой-то степени невпопад, вызывая новый шквал вопросов, порой острых и щекотливых.
