Хомура на мгновение взяла ее за руки.
— Тогда я буду уважать твое решение, — сказала она. — Будет непросто, хотя и возможно, скрыть свидетельства твоего прошлого, но поможет, что вы с Акиямой-сан всегда были столь скрытны.
Она приостановилась, постукивая пальцами по губам.
— По правде говоря, я знала, что так и будет, — сказала она. — Меня предупредили, что ты это предложишь. Как правило, я бы возражала больше, но Она, можно так сказать, по-своему загадочна.
— Твоя Богиня? — спросила Мами, хотя прекрасно знала, кого имеет в виду Хомура.
Хомура не ответила, вместо этого снова усевшись напротив Мами, опустив голову, как будто глубоко задумавшись.
— Ты не думала об установке триггера для выпуска воспоминаний? — спросила Хомура. — Порой это хорошая идея, пока это не то, что может случайно выпустить кто угодно.
Мами покачала головой.
— Я бы предпочла не слишком об этом задумываться.
— Мне бы не хотелось, чтобы это было то, что мог бы вызвать кто угодно, — задумчиво сказала Хомура. — Лучше, если это будет то, что сможет выпустить только одна из нас, что-то волшебное.
— Думаю, я знаю, как это сделать. Может, это все равно будет не важно, так как процесс в итоге распадется.
— Что это вообще за процесс? — спросила Хомура.
— Ну…
Прежде чем Мами успела что-то сказать, на столе перед ними начало появляться маленькое белое тело, и прежде чем инкубатор даже начал говорить, Мами уже схватила его за шею.
— Ты знал, мелкий проныра?! — потребовала она.
«Мы ничего не знаем о том, что, как ты полагаешь, увидела, — подумал Кьюбей. — Также мы не осведомлены о существовании метаморфозы, о которой говорит Акеми Хомура. Я здесь лишь чтобы посочувствовать твоей потере».
— Ты? Посочувствовать?
— Оставь, Мами, — сказала Хомура. — Вообще-то, я хотела поговорить с тобой, инкубатор.
Мами вздрогнула и открыла глаза, повалившись на стол и в подставленные руки Азраил. Глаза у той были распахнуты, как если бы она увидела призрака, но не настолько широко, как у Мами.
«Какого черта это было? — подумала Махина, почти что крича в голове Мами. — Не стоило мне позволять тебе это делать. Ты в порядке? О черт, мне нужно пересмотреть эти воспоминания…»
— Вы в порядке? — спросила Азраил, уловив мысли Махины по уже угасшей телепатической связи. — Я пыталась отстраниться от связи, когда ваши воспоминания начали возвращаться, но было непросто. Все будет в порядке.
Последняя фраза была вызвана тем, как Мами вцепилась в плечи девушки, неуклюжими объятиями, учитывая более крупное тело Мами.
Усилием воли Мами оттолкнулась, глядя на свои руки. Вернувшиеся воспоминания казались болезненными и свежими, как будто только что произошедшими, более реальными, чем только что произошедшее. Пробудив их все, она снова все ощутила: ноющую пустоту потери, отчаяние знания того, что лежит в темной яме в самоцвете души.
Тем не менее, почему-то это не казалось таким концом света, как когда-то.
Итак, она относительно хладнокровно убила четырех девушек и потеряла ту, что любила, и увидела ужасную истину. Но с тех пор она убивала других, теряла друзей и видела истины, что во многом были столь же плохи. Ныне ее сердце было крепче.
Она была не уверена, стоит ли радоваться.
«Как мы и предсказывали», — подумал на другой стороне комнаты Кьюбей, материализовавшись поверх неиспользованной части модульной мебели.
Азраил удивленно дернулась, но Мами лишь слегка наклонила голову. Она чувствовала себя несколько опустошенной, чтобы и правда чему-то еще удивляться.
— Я никогда не видела тебя вне Земли, — сказала Мами.
«Последовал сюда за тобой, — спрыгнул на ковер Кьюбей. — Для нас было очень важно проследить за тем, как ты справишься с этой ситуацией. Это связано как с ценностью сбора информации, так и с нашим беспокойством о твоем благополучии».
— Беспокойством? Как трогательно, — сказала Мами с большим сарказмом, чем она использовала за годы. Она осознала, что с потерей воспоминаний ушла и часть ее личности. Когда-то она была менее… сдержанной.
«В самом деле, — невозмутимо подумал Кьюбей. — В конце концов, ты наш ключевой актив, и ты сама попросила нас пронаблюдать, когда придет время, как ты наверняка уже вспомнила».
— Вспомнила, — тихо сказала Мами. Это была идея Хомуры, пусть даже ни одна из них не доверяла Кьюбею дальше, чем они могли его швырнуть, пусть даже это было вполне приличное расстояние.
— Что вы собираетесь теперь делать? — сказала Азраил, беспокойно переводя взгляд между инкубатором и фельдмаршалом.
Мами не ответила, голова на мгновение закружилась от необходимости примирить ее мысли и эмоции многовековой давности с нынешними мыслями и эмоциями. Азраил была права — многое нужно было сделать, многие задачи решить.
Она выдохнула.
— Построю мемориал мертвым, — сказала она. — Где-нибудь. Я достаточно богата, чтобы сделать его насколько захочется грандиозным, но Акари бы предпочла что-нибудь простое. Но перед этим мне нужно получить ответы на несколько вопросов и кое с кем поговорить.
«С Сакурой Кёко?» — услужливо подсказал Кьюбей.
— Да, — сказала Мами. — Но есть еще кое-кто, с кем я могу встретиться прямо сейчас.
Рёко не вполне знала, чего ожидать, когда их с Асами внезапно вызвали снова встретиться с Мами, в крайне неудобное время и со срочностью, заставившей их спешно собраться. Какая-то чрезвычайная ситуация на фронте? Важная неожиданная встреча с членом Директората, на которой им необходимо было присутствовать? Что-то связанное с присутствием здесь Азраил? Они не могли удержаться от предположений.
В итоге Азраил лично прибыла к ним проводить их, выглядя так же неловко, как и всегда, когда они ее видели, и удивительно отмалчивающаяся касательно причины их вызова.
Таким образом, Рёко снова нервничала из-за встречи с одной из самых могущественных женщин, глядя, как Азраил прислонилась к стене, пытаясь скрыть, как дергаются ее спинные выступы. Как бы то ни было, выглядело все не очень хорошо. Мами даже забыла про чай.
Рёко воспользовалась долгой тишиной, чтобы оглядеть выражение лица Мами и попытаться прочесть ситуацию. Фельдмаршал выглядела… несколько по-другому и отстраненной, отличающейся от ее теплого приветственного архетипа, к которому они привыкли. Помимо этого, она ничего не могла сказать.
— Ты сообщила, что у тебя был религиозный опыт незадолго перед тем, как ты переоткрыла червоточину и отослала от Орфея засадный флот головоногих, — без предисловия сказала Мами.
Рёко почувствовала, как округляются от шока ее глаза.
— Я никогда так не говорила, — начала она, на долю секунды приостановившись подумать.
— Но ты этого и не отрицала, — прервала Мами. — В конце концов, именно это сообщила твоя команда.
Рёко старалась не смотреть ей в глаза, взглянув на Асами, затем на Азраил, надеясь, что кто-то из них выручит ее.
«Она уже спрашивала тебя об этом», — мрачно подумала Кларисса.
«Разве?» — спросила Рёко.
«Во время дебрифинга во сне, — подумала Кларисса. — Очевидно, что-то происходит, но я так и не рассказала тебе. Ранее, пока мы были на встрече с ней и с директором, Махина предупредила меня, что Мами в потенциально нестабильном состоянии, и ей может потребоваться моя помощь. Я…»
Она приостановилась.
«Что? Что такое?» — подумала Рёко, когда Кларисса не продолжила, в то же время чувствуя направленный на нее взгляд Мами.
«Махина хочет, чтобы ты сказала правду, — сказала она. — Говорит, это очень важно, хотя и не говорит мне, почему».
— Я говорю не от имени Управления или МСЁ, — сказала Мами. — У меня свои причины хотеть знать, что ты на самом деле испытала. У меня… умерло много друзей, и это стареющее сердце задается вопросом, были ли все же Хомура и Кёко правы в том, что говорили.
После этого Рёко невольно взглянула в глаза Мами, увидев там умоляющий, скорбный взгляд, которого она не узнала.
«Думаю, тебе стоит это сделать», — подумала Кларисса.
«Думаю, ты права, — подумала Рёко, — но это все равно непросто».
Она судорожно вдохнула, быстро взглянув на Асами, которая молча смотрела на нее, ожидая ее действий.
Она опустила голову, потому что так показалось правильным.
— Это правда, что я сказала официально, у меня было яркое воспоминания о лекции по физике, и я узнала, как работает моя сила, но я опустила большую часть произошедшего после этого, — сказала она. — После изначального воспоминания я… лично поговорила с сущностью, которую уже встречала ранее, которую Кёко и Хомура называют Богиней. Я сама поняла, что смогу телепортацией покинуть луну, но это она предложила мне идею переоткрыть червоточину и отослать вражеский флот. У меня был… ряд видений, так что я смогла понять военную ситуацию и причину чрезвычайной ситуации. Я не уверена, что еще сказать.
Она вдохнула и подняла глаза, гадая, как отреагирует на это Мами.
Женщина была задумчива, хотя Рёко показалось, что ее лежащая на столе рука слегка дрожала.
— Это не единственный раз, когда у тебя было подобное видение, верно? — спросила Мами. — Еще было то, что заставило Кёко настоять на отказе от плана с подводными лодками на Х-25.
Рёко взглянула на Асами, затем на Азраил. У Асами было обеспокоенное лицо, тогда как Азраил выглядела довольно задумчивой.
— Да, — сказала Рёко.
Она была не уверена, как продолжить, но удивилась, когда Асами решила заполнить промежуток.
— У меня тоже было, — казалось бы, инстинктивно опустила голову Асами. — Оно было не так важно, как у Рёко-тян, но я могу подтвердить, что кто-то вроде Богини существует.
— Но после всего этого ни одна из вас не решила присоединиться к культу Кёко? — спросила Мами.
— Я не знаю, хочу ли я привязывать себя ко всему этому богословию, — сказала Рёко, хоть в этот раз уже обдумав, что она хотела сказать. — Пока что я предпочитаю думать обо всем этом сама.
Надолго повисла тишина, во время которой Мами закрыла глаза, ее локоны слегка дергались вверх и вниз, пока Рёко не задумалась, стоит ли ей сказать что-нибудь еще.
— Спасибо, что нашли время, — опередила ее Мами. — Думаю, я задала все вопросы, что сейчас хотела.
Это явно было завершением разговора, но Рёко поинтересовалась:
— Если вы не возражаете, могу я спросить, почему вы вдруг захотели узнать?
К ее удивлению, Мами улыбнулась.
— Я просто хотела убедиться, что поняла это, — сказала она. — Прости, это грубо с моей стороны, но я бы предпочла не делиться дальнейшим.
Глядя на закрывшуюся за двумя ушедшими волшебницами дверь, Мами сказала вслух:
— Я знаю, что ты еще слушаешь, инкубатор. Что ты обо всем этом думаешь?
«Крайне интригующе, Томоэ Мами, — подумал Кьюбей, появившись на полу рядом с Азраил. — Строго говоря, многое из обсуждаемого нарушает законы физики, в частности сохранение информации. Конечно, вся магия заключается в нарушении этого физического закона, так что я не могу сказать, что это вовсе невозможно».
— Как всегда уклончив, Кьюбей, — сказала Мами.
— Что вы собираетесь теперь делать? — спросила Азраил.
«У меня тот же вопрос», — добавил Кьюбей.
— Мне нужно посетить Землю, — сказала Мами. — Некоей магической сущности, настоящей или нет, придется на многое ответить.
Глава 18. Вечный поиск
[Когда я была молода,] я оглянулась и увидела, что мои современники не понимают жизни или себя так, как я. Мои переживания закалили меня, приучили к мысли, что тот, кем ты был вчера, не тот же самый, кто ты сегодня. Сложнее бояться смерти, сложнее суетиться по вопросам вроде смысла жизни, когда принимаешь маленькую реальность простой жизни изо дня в день, из года в год, что по-своему медленная смерть. Я не та девушка, что когда-то заключила мой изначальный контракт; та девушка живет лишь в моих воспоминаниях, и я должна почтить ее память.
Возможно, лишь в вечном царстве я снова встречу ту девушку…
— Акеми Хомура, выдержка из «Жизнь с причиной», неопубликованной рукописи, найденной в личных файлах.
Но реальное Я столь же труднодостижимо, как и реальный стол, и оно не имеет абсолютной, убедительной достоверности, которой обладает чувственный опыт.
— Бертран Рассел, «Проблемы философии» (пер. В. В. Целищева).
«Осторожнее, осторожнее…» — излишне повторял Волохов.
Если бы Асами еще больше наморщила лоб, морщины могли бы никогда не исчезнуть, подумала про себя Рёко. Казалось почти несправедливым, что она может просто стоять и смотреть, пока Асами пытается стабилизировать оставленную телепортацией Рёко червоточину.
Ну, не совсем «стоять». Скорее, она вжалась в угол, наблюдая за парящей в безгравитационной камере Асами, держащей руки над фиолетово-черной тенью, как будто манипулируя колдовской сферой.
Сама «сфера» напоминала странное слияние используемой Асами на поле боя сингулярности, червоточины кальмаров и мультиспектрального светового шоу. Она дико осциллировала из стороны в сторону, на всех частотах излучая световой хаос, образуя турбулентность вокруг темного сердца из черной дыры.
Она слышала гудение окружающих их машин, вокруг Асами маленьким вихрем парили светящиеся синие пылинки экзотической материи, едва сдерживаемые генераторами гравитации и самой Асами, иначе настолько нестабильные, что их самоцветы души на всякий случай хранились в защищенном контейнере за пределами камеры.
Она медленно, одну за другой, скармливала пылинки сфере, с напряженностью, что странно завораживала наблюдающую Рёко, как метафизической демонстрацией магии и науки, так и полным сосредоточением на задаче Асами, не обращающей внимания на их снаряжение. Она предположила, что, с учетом обучения, Асами вполне естественно было привыкнуть к вакуумному костюму.
Но всего через мгновение сфера коллапсировала, наружу ринулись пылинки экзотической материи, едва не попав по самой Асами.
Еще несколько мгновений Асами не расслаблялась, помогая безопасно загнать их обратно в хранилище в центре потолка, прежде чем слегка ссутулиться и испустить долгий, раздраженный стон.
«Все в порядке, — передал Волохов голос напрямую им в головы. — Это гораздо больший прогресс, чем я ожидал всего для нескольких дней. Можем сделать перерыв».
Под этим он, конечно, имел в виду, что перерыв может сделать Асами. Они перебрались в воздушный шлюз, и Рёко схватила девушку за плечи, когда внутрь потек воздух.
— Не нужно спешить, — приглушенно из-за атмосферы низкого давления сказала она.
— Чем скорее мы с этим разберемся, тем скорее мы сможем покинуть эту станцию, — сказала Асами. — Я знаю, что тебе здесь не нравится.
