— Ну что, шлюха? — прошипел он. — Дождалась неприятностей? Значит, отлыниваешь от работы? Прячешься? Ну, я тебя научу, как прятаться! Ну-ка, тащи ее во внутренний двор, а я ребят позову. Мы ее так поучим, что до смерти помнить станет!
Суэлла вздрогнула. Взгляд Младшего Когтя не предвещал ей ничего хорошего. Пока он не выместит на ней свою злобу, не успокоится.
— Ага! — радостно согласился охранник. — Щас. Ну-ка, сучка, топай. Перебирай ножками.
Он ухватил Суэллу за руку и поволок за собой. Та не сопротивлялась. Ночь. Только бы дождаться ночи. Тогда... А что тогда? Тогда все переменится. Даже если Аяма соврала, все равно все переменится. Она так больше жить не может.
Во внутреннем дворе охранник толкнул Суэллу к стене и встал напротив, скрестив руки на груди и ухмыляясь. Его маленькие глазки под нависающими надбровными дугами поблескивали от предвкушения. Сегодня ночью, напомнила себе Суэлла. Осталось немного, всего полдня. Она опустила глаза к земле и замерла. Главное — не сорваться.
Двор начал заполняться. Похоже, Микан собрался устроить показательную экзекуцию, потому что из дверей дома "кающихся жриц" робко выходили в основном женщины. Среди последних Суэлла заметила Аяму: та выскользнула из двери и тут же затерялась среди остальных, успев, однако, ободряюще улыбнуться. Охранников — и храмовых, и из Дракона — оказалось не так много. Наверное, поленились выходить на жару. Меж ними затесались двое жрецов — оба из той трусливо-подлой породы, что не осмеливаются на крупные пакости даже в отношении слабых, зато с большим удовольствием наблюдающие, как гадости делают другие. Последним вышел Микан — и не один.
Рядом с ним шагала Тиксё.
При ее виде сердце Суэллы ухнуло куда-то вниз, а кишки скрутились в тугой ком. Серая от многодневной неподвижности, та, однако, шагала целеустремленно и размеренно. На ее лице держалось странное выражение: частью растерянное, частью ожесточенное. Казалось, она не понимает, куда попала, что страшно ее злит. Глаза Назины! Надеяться, что ее во второй раз скрутит солнечный удар, вероятно, не приходится. Что она намерена делать?
Тиксё остановилась от нее в двух шагах, вперив в нее немигающий взгляд.
— Если кто-то думает, что моя болезнь позволяет ей распуститься и облениться, — громко сказала она слегка заплетающимся языком, — то она сильно ошибается. Похоже, пора показать всем, чем кончается неповиновение. Микан, привяжи ее к перекладине! Тинурил заждался приношений.
— С удовольствием! — предвкушающе ухмыльнулся Младший Коготь. — Ну-ка, ты, двигайся.
Он с охранником ухватил Суэллу за плечи и поволок к столбу для наказаний в центре двора. По толпе женщин прокатился тихий ропот. Суэлла не сопротивлялась. Внезапно ей овладела непонятная апатия, а ноги, казалось, шагали сами собой. Где-то внутри перепуганным воробьем бился ужас. Что-то страшное сейчас произойдет с ней, но она не может даже помыслить о сопротивлении. Только бы не так, как с другими! Только бы не так, как с другими... Мир перед глазами помутился и поблек.
— Отпустите ее.
Суэллу словно окатили холодной водой, и она краем глаза заметила, как рядом охнула и покачнулась Тиксё. Мир резко прояснился, и ужас волной хлынул в сознание. Аяма Гайсё стояла перед ними, и от нее быстрой волной растекались перепуганные "кающиеся жрицы".
— Что ты сказала? — удивленно спросил Микан.
— Отпустите ее. Тиксё, я уже говорила тебе: то, что ты делаешь — преступление. Я не позволю этому продолжаться. Отпустите госпожу Суэллу немедленно и отойдите назад.
— Ни хрена ж себе она заговорила! — ошеломленно сказал охранник. — Микан, слышь, она тут чё, самая главная?
Микан выпустил плечо Суэллы и вразвалочку шагнул вперед, к Аяме. Та даже не пошелохнулась. Все так же неторопливо Младший Коготь занес правую руку для удара — и его лицо исказилось гримасой удивления. Его рука, полусогнутая, внезапно резко распрямилась вверх и в сторону, а за ней взметнулась и левая. Распятый, он дернулся раз, другой, но безуспешно, словно его самого привязали к невидимой перекладине.
— Господин Микан, — резко произнесла Аяма. — Прими к сведению, что я девиант первой категории. Синомэ, как у вас говорят. Я в состоянии вышвырнуть тебя отсюда сквозь ограду. Попытаешься применить силу еще раз — пожалеешь.
Словно получив сильный толчок в грудь, Микан отлетел на несколько шагов назад, едва не сбив с ног Суэллу. Та не отрываясь смотрела на Аяму. Иностранка разительно изменилась. Обычное выражение благожелательного внимания исчезло с ее лица, словно стертое мокрой тряпкой. Теперь посреди двора стояла суровая молодая женщина, напоминающая тарсачьих воительниц со старых батальных полотен. Ее жесткий взгляд, казалось, пронизывал насквозь каждого, на кого обращался, а в осанке и чертах проступила надменная властность.
— Всем слушать меня! — резко и громко сказала катонийка. — С этого момента храм Тинурила закрыт. Жрецы и охранники храма арестованы до прояснения всех обстоятельств. Я жестоко подавлю любую попытку сопротивляться, а тем более — причинить вред насильно удерживаемым здесь женщинам. Младший Коготь Микан, перестань хвататься за пистолет, или я сверну тебе шею.
— Да кто ты такая, сожри тебя Зверь Ю-ка-мина? — прошипел Микан. — По какому праву ты пытаешься здесь распоряжаться?
— Извини, господин Микан, я забыла представиться по всей форме, — саркастически откликнулась Аяма. — Меня зовут Яна Мураций. Я сводная сестра небезызвестной Карины Мураций и девиант первой категории. Не везет Дракону с нашим семейством, уж извини. И еще я действую по официальному мандату, выданному Первой Смотрящей Глаз Великого Скотовода Кимицей ах-Тамиллой. Рад ли ты знакомству, блистательный господин Микан Парешах, бывший Младший Коготь клана Ночной Воды?
Волна шума прокатилась по толпе женщин и резко стихла. Суэлла почувствовала, как ее плечо, наконец, отпустила стальная хватка охранника, и воспользовалась шансом, чтобы отступить в сторону и обернуться.
Микан стоял на напружиненных ногах и скалил зубы, словно загнанный в угол зверь. Пистолет подрагивал в его руке, пока что опущенный дулом вниз. Чуть в стороне Тиксё наклонилась вперед, сверля Аяму тяжелым ненавидящим взглядом.
— Госпожа Тиксё, — устало сказала Аяма... Яна? Яна Мураций? Сестра Карины Мураций, той самой, про которую рассказывала? — Тебе давно следовало понять, что я неподвластна твоему нейро... твоим способностям. Ты не можешь воздействовать на мой разум, так что перестань напрягаться. Тебе нельзя, ты еще не оправилась от предыдущего удара.
Дальше начался покадровый просмотр скверного кинобоевика.
— Мочи суку! — хрипит Микан, и его пистолет от бедра плюет огнем.
Двое солдат Дракона у дальней стены, стоящие боком, синхронно поворачиваются — пистолеты в их руках уже подняты на уровень глаз и тоже плюются неяркими в полуденном солнце вспышками.
Сильный скользящий удар в скулу опрокидывает Суэллы назад, и что-то упругое и скользкое обхватывает ее ноги. Небо внезапно оказывается перед глазами, твердая земля с размаху бьет по спине и затылку, и ее скрученные от напряжения манипуляторы беспорядочно выстреливают в разные стороны — наугад — ощущение трещащих веток под вторым щупальцем — и страшный крик, вой, в котором едва угадывается голос Тиксё Яриман.
Выстрелы со всех сторон — хлопки, едва слышные в многоголосом женском визге. Неразборчивые выкрики — кажется, какие-то команды — какие, чьи?
И над всем — ужасный нечеловеческий вопль, от которого темнеет в глазах, визг, ультразвуковая пила, рвущая на части барабанные перепонки, вдавливающая в землю и заставляющую мир кружиться перед глазами, словно взбесившуюся карусель.
И тишина. Зловещая мертвая тишина, которую не в силах нарушить даже чьи-то истерические всхлипывания.
Суэлла заставила себя пошевелиться и с трудом двинула руками и ногами. Вроде все цело. Сделав короткую, на пару секунд, паузу, она заставила себя сесть.
Двор заполняли вповалку лежащие люди — полуголые женские тела, перемежаемые длинными хламидами жрецов и одетыми в шаровары и рубашки охранниками. Яна Мураций на коленях стояла возле корчащейся на земле Тиксё Яриман, крепко держа ее за руку, и ее губы безмолвно шевелились, словно в молитве или заклинании. Короткая судорога выгнула тело Тиксё еще раз — и девушка обмякла и неподвижно вытянулась. Ее остекленевшие глаза неподвижно смотрели в белесое от жары небо, и в уголках рта виднелась такая же белесая пена.
Следом за Тиксё обмякли и плечи Яны. Ее лицо закаменело в тоскливой неподвижности, как у человека, убитого смертью близкого родственника. Суэлла на четвереньках — ноги отказывались ее держать — подобралась поближе.
— Что случилось? — спросила она, борясь с легкой тошнотой. — Что это был за крик?
— Объемный резонатор, — мертвым голосом ответила Яна, дотронувшись до висящей на груди стальной пластинки с золотыми узорами, которую Суэлла раньше не видела. — Звуковой удар для подавления толпы.
— Тиксё... мертва?
— Да, — голос Яны снизился по почти неразличимого шепота. — Я не рассчитала. Я думала, она бросится на меня, а она напала на тебя, и в меня начали стрелять со всех сторон. Я запаниковала, а ты своим ударом отбросила ее в сторону. Я слишком сильно зацепила ее эффектор. Она умерла от паралича дыхательных центров.
— Слава вечной Назине! — пробормотала Суэлла. — А остальные?
— Микан мертв. Я не рассчитала и этот удар. Я слишком сильно отвлеклась на Тиксё и сломала ему шею вместо того, чтобы нокаутировать.
Она медленно протянула руку, подобрала из пыли какой-то камешек и поднесла его к глазам, пристально разглядывая. Пуля. Пистолетная пуля.
— Я не мастер Пути, — прошептала Яна. — Я не Кара, я... я просто неумеха. Я все испортила. Дура, вообразила себя героиней, решила Каре подражать, синомэ недоделанная... Она четверых с автоматами вырубила, а у этих только пистолеты, и я решила, что запросто справлюсь со всеми одновременно. И вот результат — два трупа. Сразу два трупа, и оба — только моя вина. Почему я не ударила звуком сразу?
Она уронила пулю обратно в пыль.
— Что ты несешь? — сквозь зубы проговорила Суэлла. — Какая вина? Они тебя прикончить пытались!
— Я еще никогда никого не убивала... — Яна словно не слышала ее. — Никогда. Я и не думала, что убить человека так легко. Раз — и только позвонки хрустнули. И труп. Так просто, так непринужденно, хрусть — и готово... — Она истерически захихикала.
Суэлла наотмашь хлестнула ее по лицу манипулятором — поднять руку сил не оставалось. Хлестнула не сильно, но чувствительно. Яна дернулась и схватилась за щеку, с недоумением глядя на нее.
— Ты что? — спросила она, и тарсачка с облегчением услышала в ее голосе злые нотки. — С ума сошла?
— Пришла в себя? — поинтересовалась Суэлла. — Хватить ныть. По сторонам оглянись. Сейчас они все в себя придут и снова палить примутся.
— Не примутся. Ты лежала, а потому тебя почти не задело. Им куда хуже, чем тебе.
Яна тряхнула головой и ударила себя рукой по щеке.
— Но поделом дуре. Действительно, разнюнилась. Извини за истерику, Суэлла. Не боец я.
— Что ты сказала? — Суэлле показалось, что на сей раз оплеуху получила она. В глазах потемнело. — Как ты меня назвала?
— Я передала твое описание Тимашаре в первую же ночь, — Яна оперлась кулаком о землю и устало поднялась. — Она подтвердила, что ты — это ты.
— Зачем? — шепотом спросила тарсачка. — Кто тебя просил?
— Только из-за тебя Тимашара рискнула отправить сюда спецназ вам на выручку. Такх Кампахи находится в окрестностях города, на сегодняшнюю ночь была намечена операция по установлению контроля за храмом и чистке местных Глаз. К-ссо... Все планы менять придется.
— Кампаха... — Суэлла покатала на языке полузабытое имя. — Кампаха ах-Тамилла?
— Ага. Она уже немного поостыла, но сначала так мне расписала, что за тебя сделает с жрецами, что меня аж замутило.
— Аяма... Яна... ты что, не понимаешь, что я опозорена до конца жизни? Что я никогда не смогу смотреть ей в глаза? — Суэлла тихо застонала. — Лучше бы ты просто убила меня!
— Потом обсудим. — Яна расправила плечи и обвела взглядом двор. Вповалку лежащие люди начинали потихоньку шевелиться, садиться и недоуменно оглядываться по сторонам. — Суэлла, сейчас мы с тобой единственные, кто может позаботиться о девочках. Наместник ВС в Тахтахане и местные Глаза в сговоре, они покрывают храм. Наместника она уже нейтрализовала, но остаются Глаза. Они наверняка постараются замести следы. Кампаха сейчас укрывается далеко за городом, чтобы ее не засекли раньше времени, ей потребуется время, чтобы сюда добраться. Первый удар придется держать самостоятельно.
— Мне все равно, — Суэлла закрыла глаза, чувствуя сквозь веки палящий солнечный свет.
— Не все равно. Тебя держали здесь, угрожая убить других, если ты сбежишь. Ты все еще чувствуешь за них ответственность. Прошу тебя, помоги им еще раз.
Суэлла открыла глаза. Яна Мураций склонилась к ней, протягивая руку.
— Ты поможешь мне, Су? Хотя бы сегодня?
— Да, — тарсачка ухватила ее за запястье и встала, пошатываясь. — Помогу. Сегодня. Что нужно делать?
— Понятия не имею! — широко улыбнулась Яна. — Начнем с того, что я объявляю себя военным комендантом храма, а тебя — своим первым заместителем с правом подписи. У меня в келье передатчик спрятан, я сейчас быстренько Кампаху в курс дела введу и вернусь. Заодно вырублю тех, кто на представление не явился — за пределами двора шум не слышали, они ничего не подозревают. А ты пока что обойди наших любезных хозяев и удостоверься, что ни у кого не осталось оружия. Те, что в меня стреляли, долго в себя не придут, а остальных пятерых нужно обыскать как следует. И знаешь что...
Ее улыбка стала еще шире.
— Мало ли где на теле можно спрятать оружие. Возьми девочек себе в помощь, раздень их всех догола и свяжи как следует. Пусть провялятся на солнцепеке. Они, кажется, любят так за провинности наказывать? Вот пусть и попробуют на себе свое лекарство.
Ее взгляд упал на безжизненное тело Тиксё, и улыбка резко поблекла.
— Только не переусердствуй, Су, ладно? — почти жалобно попросила она. — Хватит на сегодня жертв.
Тела Тиксё и Микана зашевелились, медленно поднялись в воздух и повисли в полусажени над землей. Только сейчас Суэлла осознала в полной мере всю силу Аямы-Яны. Синомэ. Первая категория. С легкостью держит в воздухе два тела общим весом в сто тридцать килограмм как минимум. И удар, сломавший шею Микану, она нанесла с расстояния в почти две сажени. По сравнению с ней вторая категория Суэллы — детский лепет. Ребра ломать в пьяной драке, не больше...
— Я отнесу их в дом, — Яна повернулась и пошла к двери в дом "кающихся грешниц". Тела плыли перед ней. — Пятнадцать минут, Су. Через пятнадцать минут вернусь. Давай, действуй.
Суэлла посмотрела ей вслед и пожала плечами. Что бы ни ждало ее в будущем, все лучше, чем раньше. Слишком неожиданно — но, в конце концов, какая разница? Она дотянулась манипулятором до валяющегося на земле пистолета Микана, покрутила его в руках — рукоять неожиданно удобно легла в руку, словно и не покидала ее никогда — и выстрелила в воздух.
