Но постепенно дела налаживались. В первую очередь благодаря Морозкину. Ему удалось навести порядок в Синегорске, после чего подмог и в других губернских городах. Вклад Егорова переоценить было трудно. Я с каждым днём всё больше и больше утверждался в мысли, что Прокопа Егоровича стоило поднимать выше. Работу внутренних органов власти он организовал на высшем уровне.
К этому времени Альбина вернулась, и, осмыслив созданное, решила, что вмешиваться лишний раз не стоит, и вообще лучше держаться чуть в стороне. Она оставила назначенных Морозкиным людей на прежних местах, сохранив за собой право решающего голоса. Я так понял, что голос этот будет зависеть от купца. Но очень скоро стало понятно, что Альбина нашла себе более интересное времяпрепровождения, а взамен себя поставила заместителя, назначенного ещё Морозкиным. Но это случилось немного позже.
В Белозёрске так же дела налаживались. Правда, не такими темпами, как в Синегорске и Злато-граде, но всё же. У меня даже появилось некоторое время для ревизионных рейдов по другим губерниям. У Сяомин дела шли ни шатко, ни валко. В Солнце-граде у Кати всё было не просто хорошо, а потрясающе. Она оказалась прекрасным организатором. В ней проявился талант руководителя ярче, чем у всех вместе взятых. За исключением Морозкина. У того в Злато-граде было не хуже. Но и не лучше. К тому же Катя успевала раньше всех вводить мои новшества, организовывая их куда с большим эффектом, чем это делал я. Морозкин запаздывал. Не потому, что был медлителен, а оттого, что не успевал за Ёжиковой. По всей видимости, информацию о моих проделках она получала ещё до того, как я сам понимал, что придумывал и внедрил.
Во флоте так же происходили изменения. Его развитие двигалось вперёд семимильными шагами. Торговля между Аркаимскими портами и нашими росла, как на дрожжах. В целом жизнь налаживалась.
И тут, как всегда в самое неподходящее время, появились, так называемые, послы из поселенцев. Пришлось оставить все дела, и отправиться в Злато-град.
Клик двадцать шестой
Когда Морозкин вкратце обрисовал мне ситуацию, я понял, почему он вызвал меня, а не стал принимать решение самостоятельно. В бухте начался бунт. Ну, не совсем бунт, скорее сильные волнения. Рыть руками землю, чтоб построить землянку, не самое большое удовольствие в жизни. С голоду пухнуть тоже не очень приятно. Всех птиц, сусликов и червей в округе уничтожили. С водой дела обстояли не лучше. Вот люди и поднялись, обвиняя дурака правителя в близорукости. Откуда им было знать, что всё Хуан Гарсия знал. Очень хорошо знал, но власти хотелось безграничной. Переоценил он свои силы. А теперь решил выехать на чужом горбу. Как? Да очень просто. Адмирал Хуан Мария Даниэль Гарсия Пилар просил военной помощи у соседа для подавления революционных настроений, и пресечения возможного распространения заразы на сопредельные земли.
Тут он ошибся. Сильно ошибся. Я не боялся распространения заразы, мне было глубоко плевать на эту замануху. В мои захватнические планы не входило уничтожение недовольных. Зачем? Мне нужны были люди, это раз, и два, мне нужны были все суда, которые я перебросил в наши воды. Поэтому, выслушав послов, тяжело вздохнул и отказал на том основании, что в данный момент армия занимается более насущными делами, и что платить адмиралу всё равно нечем. Подумал, и добавил, если кто хочет, может остаться здесь. У нас земли для всех хватит. Послы меня поняли правильно, и остались в полном составе. Но это не соответствовало моему замыслу. Вызвав Морозкина, объяснил ему на пальцах, что надо сказать послам, и сделать. Купец посмеялся в усы, и исполнил всё, как я просил. А через неделю ко мне приехали новые послы, с требованием вернуть адмиралу перебежчиков. Даже грозить пытались. Пришлось повторить процедуру, с небольшой экскурсией по городу. Послы впечатлились, и операция "флотилия" продолжилась, усилившись многократно.
Но длится подобное положение вечно не могло. И когда пришло сообщение о первых жертвах, я приказал Кушакову организовать переброску желающих из бухты к нам.
Стоило нашим кораблям стать на ближнем рейде на виду земляного города, как адмирал Хуан Мария Даниэль Гарсия Пилар тут же запросил аудиенции. Пришлось вновь отрываться, и отправляться улаживать дела.
Честно говоря, я думал, что бывший владелец громадного флота, завидев меня, незамедлительно передаст все права. Ой, блажен, кто верует. Он и не подумал этого делать. Вместо этого он потребовал забрать всех недовольных, а их оказалось более семисот тысяч, и оставить ему единомышленников вместе с кораблями. Тут я не выдержал.
— Какого дьявола вы, господин адмирал, торгуетесь? Вам мало было смертей? Вам не понятно, к чему привело ваше упрямство? Да корабли эти сгниют у вас, без дела болтаясь в бухте. Не оставлю я вам кораблей. Ни одного. Мне людей вывозить на чём?
— Адмирал спорил, орал, ругался. Мне пришлось открытым текстом послать его, и при нём же отдать приказ на вывод кораблей из бухты. И вот тут он сдался. Но сдался по-своему. Он запросил хотя бы бригантину и людей, которые захотят пойти с ним. Пришлось устраивать грандиозное вече, где объявлять волю адмирала Хуана Мария Даниэль Гарсия Пилара. Чтоб не терять зря время, я предложил желающим сопровождать адмирала, выйти к причалам через полтора часа. Я был уверен, что таковых будет не много. Может пару экипажей и наберётся. Но я никак не ожидал того, что произошло. Никто не сдвинулся с места. Ситуация зашла в тупик. Я растерялся. Такого поворота не ожидало и моё окружение. Надо было что-то срочно решать. Но что?
— Знаете, адмирал, — сказал я, растягивая слова, в попытке сообразить, что же выдать эдакое, умное.
— Вы лучше ничего не говорите. — Остановил меня испанец. — Отправьте меня на пиратский остров.
— Хм?! Это прямо-противоположное решение предыдущему. — Напомнил я ему.
— Да. Я долго обдумывал этот шаг, и всё же решился.
— Можно узнать причину такого решения?
— Мне рассказывали, до какого уровня жизни вы довели свой народ. Здесь земля голая. Я рассчитывал на свои силы. Я думал, что у меня будет появляться вода, еда, одежда по желанию, как было. Но с каждым днём объём получаемого уменьшался. И вот сегодня мне не удалось получить ничего.
— И что же вы будете делать на пиратском острове? Вас же мгновенно в раба превратят.
— Я постараюсь, чтоб не превратили. Я организую там партизанскую войну. Я сумею сделать там такое государство, как у вас.
— Да, пожалуйста. — Сказал я, и махнул рукой, открывая портал. — Кто желает, милости просим.
Всё это мне ужасно надоело. Надо было заканчивать этот цирк. Дел было очень много.
Портал висел минуты три, но никто, кроме адмирала так и не сдвинулся с места. Пришлось закрывать проход и срочно вызывать магов, извлекать из трюмов заранее приготовленные зародыши домов, заниматься планировкой города, поиском специалистов, подбором свежих кадров для строительства нового города и порта. Положа руку на сердце, в данный конкретный момент мне это даром не надо было. Но коль уже пришло, то необходимо было освоить.
Тут я задумался над названием города и бухты. Какие национальности здесь собрались, и в каком количестве никто не выяснял. И вообще национальности ли это, или просто местные жители, называющие себя как угодно, только не коренной нацией. Как не назови, а кто-то окажется обиженным. Испанцы, каталонцы, балеарцы, валенсийцы, баски, кастильцы, галисийцы, астурицы и многие другие бывшие жители Испании. Не исключено, что здесь были и гитанос. Вывезти такую толпу было не реально, а сдружить — вообще из области фантастики. Я предполагал и небезосновательно, что через портал я провёл не более трёхсот тысяч, а тут оказалось более семи сотен тысяч. Это слишком много для моих кораблей, даже в придачу с доставшимися мне в наследство от адмирала. Да и где их разместить? У меня нет столько домов сразу. Придётся срочно вызывать Изольду, и заниматься копированием. Это, конечно, отнимет массу сил, но сэкономит время всем, в том числе и мне. А если ещё привлечь к этому процессу и магов архитекторов, так вообще быстро справимся. А зародыши можно будет использовать для особо нуждающихся. Строительством фортификационных сооружений так же не мешало бы заняться. Всё же город на отшибе, и бухта не защищена. Хотя опасность измены сохраняется в любом случае. У меня нет пока что столько войск, чтоб охранять крепость. Тут надо будет посоветоваться с Кожемякиным
Задачу решили сами жители. Они прислали ко мне делегацию, с просьбой назвать будущий город Ла-Нова-Патрия. Мне это не очень понравилось. Хотелось чего-нибудь грандиозного, но навязывать своё видение в такой мелочи я не стал, и согласился.
Следующие шесть дней мы безвылазно находились в строящемся городе. Примчалась Сяомин, и напомнила мне, что здесь надо строить дворец. Про него-то я забыл напрочь. Пришлось отвлекаться от общих дел и заниматься личными апартаментами. Переносить восточную башню мне не хотелось. Поэтому я решил создать здесь свою. Рожать людей она не будет, это мы уже выяснили, а вот как телепорт очень даже пригодится. Короче, Кушакову с Русановым так же досталось. Кроме новых судов (с трудом их можно назвать новыми, но всё же) им пришлось осваивать и новый порт. Заниматься строительством причалов, складских помещений и многим другим. Время не летело, оно исчезало с третьей космической скоростью.
Сколько месяцев кануло в бездну истории, не знаю. Но не меньше трёх. Когда однажды утром ко мне на приём попросился Грабовский. Честно говоря, закрутившись в делах, я забыл кто это такой. Но мой секретарь-референт помнила всё. На то она и секретарь. После краткого освежения памяти, решил всё же принять, хотя от разговора ничего нового ожидать не приходилось. В принципе оно так и вышло.
Степан Георгиевич, удобно расположившись в кресле для посетителей, начал свой рассказ издалека, напомнив мне всё то, что несколько минут назад проделала Алёна. Я мужественно молчал, размышляя о том, зачем, собственно говоря, археологу понадобилось добиваться аудиенции? Для этого нужны были очень веские основания. Ведь в случае моей немилости он мог попасть вместе со своим отделом в долговременную опалу. И всё же он решился. Зачем?
Закончив предысторию, Грабовский заговорил о том, как им удалось выгрести из пещеры весь мусор. Как они привели, практически в первозданный вид, древнее захоронение. А в том, что это подземный погост никто из них не сомневался. Осталась мелочь — вскрыть первый саркофаг. Тут я несколько опешил.
— Хорошо, как вы определили, какой саркофаг первый? — поинтересовался я, и добавил: — А какой последний?
На что Грабовский, не задумываясь, заявил:
— первый слева от входа.
— А почему не первый справа от входа?
— правило левой руки. — Возразил Степан Георгиевич.
— А правило правой руки уже отменили? — Усомнился я в правильности выбора метода.
— Про такое не слыхал. — Устало ответил Грабовский.
— Арабы, евреи пишут справа налево, а не наоборот.
— Не думаю, что эти захоронения имеют хоть какое-нибудь отношение к указанным вами нациям.
— Сомневаюсь. — Тут же возразил я и поправился, — Я не имею ввиду национальность погребений. Если это ритуальное захоронение, то, скорее всего, надо считать от озера. Скорее у входа хоронили не знать, а её слуг. Посмотрите на этикет рассаживания гостей на балу знати? Думаю, что и захоронения строились так же.
— Возможно. — Осторожно согласился со мной главный археолог. — Если, конечно, тогда существовало понятие знати и так далее. И, тем не менее, какой бы саркофаг первым не открывать, вскрывать придётся всё равно все. Лишь тогда будет понятно, какой саркофаг был первый.
— То же логично. — Кивнул я.
— мы потому и решили первым вскрыть тот, что у входа. Вдруг там взрывчатка какая? Проще спрятаться будет хотя бы в проходе.
— А насчёт взрывной волны? — Усмехнулся я. — Вы не думаете, что она как раз-то в проход и рванёт? И потом, почему вы решили, что в саркофагах должна быть взрывчатка?
— Ну, я, наверное, не совсем точно выразился. Древние захоронения всегда имели скрытый механизм защиты от грабителей.
— Но, исходя из ваших слов, этому погосту много тысяч лет. Какой механизм может сохраниться так долго?
— Да беда даже не в скрытых ловушках или таящихся там неизвестных нам вирусов. — Признался Грабовский. — А в том, что мы не знаем, как вскрыть саркофаг. Их там 182.
— Это уже интересно. Почему 182, а не 183?
— Первый ряд от озера 13 саркофагов. Это левый сектор. — Быстро уточнил Грабовский. — И в каждом последующем ряду на один саркофаг меньше. У входа находится только один саркофаг. Всего в секторе 91 саркофаг. Точно так же построен и правый сектор. Такое ощущение, что по одному саркофагу у входа символизирует защиту, или охрану.
— Это если пользоваться вашей логикой, а не тех, кто занимался устройством погоста.
— Разумеется. — Согласился археолог.
— Вы выяснили, куда выходит вентиляционное отверстие над озером?
— Да. Выяснили. Не скажу, что это было легко. Если бы не случайность, чёрта с два бы нашли.
— Так надо было с помощью дыма искать. — Запоздало посоветовал я.
— Дык, мы так и делали. Изготовили дымовую шашку, а наблюдатели смотрели снаружи. Еле нашли. Под козырьком, почти у самой вершины. Да ещё и замаскирована была так, что не найдёшь. Какой бы ветер не дул, дым постоянно менял направление.
— А как вы хотели? Иначе и быть не могло.
— Нет, вы не поняли. — Вздохнул от моей непонятливости археолог. — Там, у козырька, где находилось выходное отверстие, располагались небольшие скалы, выполнявшие роль направляющих потоки.
— Ого! — Удивился я. — А куда же стекала вода? Выяснили?
— Стекала она в ущелье. Метрах в трёхстах отсюда, и ниже уровня пола пещеры метров на десять. Там внизу речка имеется. Вот туда вода и сливалась. Правда, выходное отверстие находилось выше уровня воды.
— Дно обследовали? — На всякий случай поинтересовался я.
— А как же?! В первую очередь. Только вот вода там очень холодная. Да и течение совсем не медленное. Но мы всё равно сумели осмотреть дно почти на километр вниз. Ничего не нашли. Совершенно ничего.
— То есть, порода, попадавшая в озеро, не выносилась вместе с водой? — уточнил я.
— Да. — Подтвердил Грабовский. — Тут другое дело. Исследуя дно под жёлобом, образовавшимся от сброса воды из пещеры, я предложил осмотреть русло ручья на пару десятков метров выше.
Археолог прервал свой рассказ. Испросил разрешения напиться. Я милостиво позволил, но тут же перезвонил Алёне и попросил чаю. В общем, пауза была выполнена строго по Станиславскому.
— и что же, вы нашли что-то? — Поторопил я рассказчика.
— Нашли. Метрах в ста выше по течению, за поворотом, на дне обнаружили входное отверстие, приподнятое так, чтоб вода самотёком входила в трубу, создавая давление внутри. Сам вход прикрыт золотой сеткой с микроскопическими ячейками. Диаметр входного отверстия двадцать сантиметров. Сетку снять не удалось. Соскрёб так же не получился. Состав воды у самой сетки ничем не отличается от воды ниже или выше по течению. Поэтому унифицировать, из чего она соткана, нет никакой возможности.
