Ещё мгновение и в мой Покров, вырвавшись прямо из тела красноглазого ублюдка, вонзилось два светлых искривлённых острия, тогда как давление на сознание исчезло. Не понял... в отличие от прошлого удара, эти острия медленно, но верно, пусть постепенно крошась и рассыпаясь от соприкосновения с моей чакрой, но продавливали Покров биджу. Это кость, это самые настоящие ... Тихо хрупнув, оба рога обломились у своего основания и на меня уставилось перекошенное, побагровевшее от напряжения покрытое множеством шрамов лицо Кагами, выглянувшей в буквальном смысле прямо из живота врага. Это что, нематериальность? Он способен и на такое? И почему она ещё жива?
— Жив, — только и успела она выдохнуть, как её мгновенно снесло в сторону.
Воспользовавшись нашим обоюдным секундным замешательством, Учиха 'вышел' из её головы. Она успела выставить перед собой блок, но силы удара хватило для того, чтобы отшвырнуть её за границу всё ещё удерживающей меня техники Мокутона, десятки растений и деревянные столбы по кругу продолжали выкачивать из меня чакру, уже успев полностью восстановиться.
С приглушённым рыком она рванула обратно, снова пройдя насквозь через его тело. Одно мгновение и лопнули рукава её плаща, освобождая растущие прямо на ходу из рук изогнутые костяные лезвия
— Не позволю, — взмах костяными клинками, которые в который раз прошли сквозь фигуру масочника, — Не... — несколько перекатов и блоков, он не всегда оставался неуязвим, от которых кости рассыпались осколками, — никому не позволю! — слегка, будто играючи, прогнувшись в спине и пропустив несколько ударов, Учиха отшагнул в сторону, пропуская мимо себя огромное водяное ядро, выпущенное издалека в нашу сторону Мизукаге.
— Кагуя, значит, — фыркнул масочник так, словно это всё объясняло и ещё раз ушёл в свою нематериальность, снова пропуская сквозь себя новые костяные лезвия.
Удар Водной техники дорого обошёлся девушке, пусть на фоне следов прошлых ранений это и не было сильно заметно: вода полностью стесала рукава плаща, а после принялась и за руки, оставив на них множество лоскутов разодранной кожи. Кое где, особенно в тех местах, где вырастали клинки было заметно свисающее клочьями, сочащееся тёмной кровью живое мясо. Впрочем, привычная к вечной боли, она особо не обращала на это внимание, раз за разом набрасываясь на врага, изо всех сил пытаясь отвести или отбросить того от меня. Тот в свою очередь предпочитал не подставляться под мелькающие тут и там кости и работал аккуратно, всё больше и больше изматывая её в рукопашной. Способность стать в буквальном смысле неуязвимым позволяла ему многое, а всё это время к бою стремительно приближался Мизукаге, полностью принявший форму своего биджу.
Едва контролируемым потоком концентрированная чакра вырвалась наружу двумя раструбами на месте моих ушей в форме Покрова, уходя вверх. Ломаясь на части, из меня вырывались наружу остатки чужой чакры неудавшегося гендзюцу. Учиха прикрыл отверстие маски ладонью, и я словно учуял этот вкус, этот сладостный запах на своих губах — кровавая дорожка сейчас стекала из его глаза. Один миг для этого мира и почти десять минут для меня. А теперь страдай тварь, когда я сломаю тебя.
Как ударом хлыста рубанул хвостом Ягура, едва не разрывая Кагую на две части. Подставилась, пытаясь достать врага в секунду его слабости, но самый последний момент всё же смогла увернуться, пусть часть хвоста самым своим краем успела её зацепить. Беспомощной, потерявшей нити управления куклой, упала она в грязь.
— Я, — мои веки закрылись полностью, превращая полноводный поток непрестанно вливающейся в мою голову чакры в узкий ручеёк. Даже закрытых глаз не хватало для того, чтобы полностью обезопасить свой разум от наведённых иллюзий. Это не простой Шаринган, иначе этот чёртов клан уже давно подчинил с этой силой весь мир. Сначала запятые, а после рисунок что-то вроде сюрикена что-то значили, но с этим я разберусь уже после боя. А сейчас... Она дала мне очень много времени... я выживу, я обязательно выживу, и плевать, даже если мне придётся сегодня сражаться вслепую! — Сожру, — затрещали деревянные оковы, теперь они уже не успевали откачивать у меня чакру даже полностью окутав тело. Окружившие место моего пленения древесные столбы пошли трещинами и окутались дымком, занимаясь огнём просто от зашкаливающих температур. Они уже пострадали во время прошлой ударной волны, пусть и успели частично восстановиться, и теперь оставалось лишь закончить это дело. — Тебя, — пусть я уже ничего не видел, но эмпатия... — Сожру!.. — шаг за шагом, вытаскивая за собой и просто на самом себе целые пласты земли и обвивших меня корней, я медленно выбирался из этого круга техники Мокутона. Чтобы просто сдвинуться с места нужно было серьёзно перекорёжить весь рельеф, настолько много корней успело прорости по воле Учихи на моём теле. Это было совсем не похоже на прошлый гнев, от следующего шага разошлась ударная волна, снося всё и вся вокруг, теперь мной овладевала лишь холодная ярость.
Освободившиеся хвосты, удлинившись на несколько десятков метров, хлестанули вокруг прошивая всё и вся и создавая вокруг свободное пространство. Превратив один из них в лапу, я сгрёб кусок болота вместе с потерявшим сознание Кроликом... точнее потерявшей сознание Кагуя, а после затянул её прямо под себя, прикрывая от творящегося вокруг ада. Девятью столпами сначала воздев хвосты в небо, а после обрушив на эту землю я вызвал локальное землетрясение и новую ударную волну. Сначала нужно обеспечить её безопасность, а после разобраться со всем остальным.
— Мы могли закончить это быстро, — то место, где раздался голос я тут же прошил потоком раскалённой демонической чакры, но ничего не встретил. Это уже второй раз, когда я не успеваю ударить его. — У тебя всё равно нет шансов... — протянул масочник снова, словно и не поменяв своей позиции в то время, как я снова хлестанул туда хвостами. — Открой глаза, демон, и тогда ты поймёшь, что ни одна из твоих атак неспособна навредить мне.
В ответ я слегка фыркнул, продолжая привыкать к обострённым вынужденной слепотой остальным чувствам. А то я будто не знаю... но у любой защиты есть слабое место.
— Вот прямо сейчас, — ещё раз хлестанул я в то место, откуда он всё это время продолжал говорить. Снова пусто, скорее всего он снова перешёл в это свой странное состояние неуязвимости. Не верю, что эта техника абсолютная панацея, иначе он был бы самым неубиваемым человеком в этом мире.
Рев огня заставил меня выставить перед собой хвост и на нём тут же раскрылся цветок взрыва. Ничего страшного — обычный Огненный шар, только чуть более сильный.
Неимоверная тяжесть мгновенно легла мне на плечи — Ягура успел оправиться после своего недавнего полёта и снова добрался до меня, пока я пытался понять с какой стороны меня снова атакует Учиха. Джинчурики в свою очередь вцепился в меня всеми своими семью конечностями, пытаясь повалить на землю.
— Отцепись, — сквозь зубы прошипел я, вступая в эту борьбу. — Ягура...
— Открой свои грёбаные глаза... — прохрипел мне в затылок примерно сорокалетний 'паренёк', безуспешно пытаясь пробиться сквозь мою чакру. Удерживать-то удерживай, но вот к телу ты точно не прорвёшься — силёнок не хватит. — Просто открой, мразь, — вцепился он мне в лицо лапой, проходя когтями по Покрову. Закрытые глаза обжигало, всего в сантиметре от них находился раскалённый коготь из агрессивной чакры биджу. — Просто открой и пойми, какого быть мной, — он пытался говорить ещё что-то, но уже перестал обращать на это внимание.
— Всё ещё сопротивляешься... — произнёс в свою очередь одноглазый, неторопливо приближаясь к нам. — Ты тоже пытался, правда Какатачи-кун? Ты разобрался со вторым?
— Убей джинчурики, второй уже не боец, — полностью покрывшись Покровом рыкнул джинчурики Кровавого Тумана, продолжая свои попытки перебороть меня.
Всё что у него получалось, так это лишь удерживать меня на месте. Он всё также продолжал душить меня, тогда как я медленно, но верно зарывался в землю, пряча и скрывая там Кагами. Они не должны знать, что она здесь.
— Как можно быть таким нетерпеливым, — покачал головой масочник. — Это же клановый из Кагуя, вымирающий вид, где их теперь найдёшь в наше время? Они оба нужны мне живыми. Пока что.
— Вертлявая скот-тина, — прошипел Ягура на миг ослабляя давление.
Мои волосы уже сгорели, но боли сейчас я уже не чувствовал, накапливая внутри себя ещё больше сил, чтобы снова выплеснуть их одним ударом, одной ударной волной. Поток чакры проходящий в голове ускорился ещё сильнее, но даже несмотря на это, несмотря на закрытые глаза он всё равно пытался продавить меня. Сейчас нужно выждать немного времени и перевернуть всё в свою сторону.
— Что же занесло джинчурики Конохи так далеко от родной деревни, — протянул Учиха, судя по звуку подходя ещё ближе. — И разве ты не должен быть более... молодым? — судя по звукам он стоял в шаге от меня. — Тебе должно быть сейчас лет двенадцать... Или Коноха умудрилась сохранить секретность, подсунув всему миру такую фальшивку?
Он стоял сейчас прямо передо мной — человек, способный разрушить всю мою жизнь. В этом противостоянии бесполезно всё, даже то море чакры, которое находится в моей власти, — сейчас важна лишь воля.
— Держи его крепче, — произнёс красноглазый, — мне необходимо восстановить технику. И заставь уже открыть глаза, он сопротивляется.
Десятки стеблей снова рванули ко мне из влажной болотистой почвы, а я понял в чём прикол со стихией Дерева: примерно такими же столбами, пусть раз эдак в двадцать-тридцать больше, окружил, а после и подчинил Хаширама Лиса в прошлом. Неясные образы, остатки памяти Лиса, которые периодически неясными тенями возникали у меня в голове наконец собрались в единое воспоминание. Их было много, таких крошечных, тусклых кусочков мозаики: образы людей, которые уже давно стали прахом, мест, лесов, городов, сражений, как с людьми, так и другими хвостатыми... Всё было перемешано и до этого момента единственным чётким куском были воспоминания одного дня жизни Мито Узумаки на закате клана Сенджу. Сейчас добавилось ещё одно.
Нет, ребятки, я теперь играю на своих условиях.
Взорвавшись во все стороны десятками ударов и разорвав древесные путы, я погрузился ещё глубже под землю, выигрывая ещё немного времени.
— Жива? — спросил я, тут же втягивая носом воздух, проверяя таким образом есть ли свежий запах крови. Запах есть. — Цела? — Несколько слабых движений подтвердили, что она уже вернулась в сознание.
— Да, — булькнула Кагами, откидываясь у меня в руках. — Прошу, — новый 'влажный' булькающий вздох, — немного времени, и я вернусь в бой, — произнесла Кагами так, словно я всё ещё не понял, что это за липкая влага была на моих руках.
Я всё же рискнул на мгновение приоткрыть глаза и осмотреть её состояние: через весь торс тянулся пропёкшийся разрыв от всё же зацепившего её удара хвоста джинчурики — с такими ранами уже не воюют. Тут даже на сама рана важна, а отравление чакрой.
— Останься здесь, — мягко опустил я её. — Не стоит умирать, — прекращая возможное сопротивление добавил я, с силой прижимая к земле. — Я справлюсь, это в моих силах, — продолжил я. Эх, мне бы самому этой уверенности побольше, всё же сражаться против двух многократно более опытных противников вслепую — это то ещё испытание. — Если станет всё совсем плохо, то я отступлю. Хорошо?
— Да, — снова кашлянула она кровью.
— И помни, — добавил я шёпотом, — выходи только в самом крайнем случае. А ещё помни, что я бессмертный. Наверно.
Над головой снова жахнуло что-то особо тяжёлое, Ягура обозлился и, психанув, принялся за старое, начав швырять мне в спину сырыми кусками демонической чакры. Кивнув последний раз, я сгрёб под себя землю, скрывая тело.
— Забудь мои слова, просто убей его, — внезапно охладевшим голосом, уже совсем без веселья приказал Учиха Четвёртому Мизукаге.
Ха-ха... словно до этого меня жалели?..
Живот обожгло от чудовищной силы удара, из-под ног исчезла опора — теперь я летел спиной назад в неизвестность. У меня нет глаз, стоит мне открыть их и я потеряю сам себя в гендзюцу Шарингана, но осталось всё остальное: слух, эмпатия, чувство чужой чакры, ощущения передаваемые остальными рецепторами тела. У меня остаётся моё ускорение, усиление тела чакрой и, конечно, Биджудама в грудь.
— Этого мне хватит, — перевернувшись прямо в воздухе, я мягко приземлился на ноги, мгновенно вбивая два крайних хвоста в землю для устойчивости. Охрана Мизукаге, те самые люди, что прикрывали его в самом начале, не спали — сразу четыре водяные техники взорвались вокруг меня, сбитые ударами свободных хвостов. Биджудама Ягуры, в свою очередь, отрикошетила от одного из моих хвостов и по навесной траектории отправилась куда-то в сторону Скрытой Деревни. Хлопок такого далёкого, но дошедшего до нас взрыва и целый участок стены осыпался в облаке раскалённой чакры. — Этого хватит, чтобы смять тебя, — встретил я удар бросившегося на меня джинчурики своей раскрытой ладонью, пропуская через тело ударную волну столкновения и сбрасывая её через хвосты под себя. Кажется, где-то у меня за спиной стало одним оврагом больше.
Покров на руке, которой я всё ещё продолжал удерживать Ягуру начал стремительно покрываться камнем и мне всё же пришлось выпустить свою добычу. Хотя стоп, секунду, это был крайне странный камень, не монолитный, а больше похожий на губку. Запомнить, что не следует касаться его тела оголённой кожей.
Ягура ещё не осознал, что произошло и снова бросился на меня в лобовую атаку. Сам стиль его боя был построен на этих атаках, ведь он привык, что считанные единицы шиноби способны сражаться с джинчурики на равных в ближнем бою. Если так подумать, то в Стране Воды только Великие мечники были на такое способны, но все они уже или погибли, или просто свалили куда подальше по тем или иным причинам.
В этот раз я ловил его на противоходе 'кулак в кулак', 'атака в атаку', 'сила против силы'. От силы столкновения, даже несмотря на активированный Покров, его отшвырнуло на несколько десятков метров, а в месте нашего столкновения осталась небольшая воронка.
Перехватив Ягуру за его же хвост, я подтянул его ещё ближе к себе, в буквальном смысле вгрызаясь своей пастью в его шею. Он дрался, пытался рвать меня когтями, снова использовал эту свою способность с обращением чакры в коралловый камень, но я держал крепко. Настолько крепко, что слышал протестующий хруст его костей. Это было дико, это было по-варварски, по-животному, но прямо сейчас это давало мне возможность быстро выбить Каге из боя. И самое сложное: не открывать глаза, никогда.
Новой атаки не последовало, а раздавшийся преисполненный болью и ненавистью полукрик-полурык заставил меня приложить ещё больше сил, продолжая, не взирая на боль во рту, прогрызаться сквозь вражеский Покров. Пусть... пусть сейчас я ни черта не вижу, но у меня остались остальные чувства: слух, осязание, эмпатия и прочее. Сейчас кричал не человек, сейчас кричал монстр, на глотке которого я уже почти сомкнул свои клыки.
