— Мы действительно потерпели "неудачу" в деле Матери-Церкви. — Он слегка подчеркнул последние четыре слова, и глаза Хармича вспыхнули. — Не может быть более высокого призвания, чем защищать Бога и Его Церковь, — уверенно продолжал первый советник, — и это королевство, а также его солдаты и матросы по-прежнему твердо и глубоко привержены ему. Материковые порты, начиная с Горэта, гораздо более укреплены и защищены, чем когда-либо мог быть крошечный изолированный остров, подобный острову Лизард. Сожалею, что герцог Торэст не смог присутствовать здесь, чтобы рассказать обо всех действиях, которые он предпринял — предпринимает даже сейчас — чтобы добиться этого. В настоящее время мы останавливаем все наши оставшиеся галеоны, чтобы высвободить дополнительных людей для защиты гавани, и в благоприятное для Бога время, когда сможем снабдить их винтовками, многие из этих людей также усилят армию. Я уверен, что еретикам будет гораздо труднее взять такой город, как Горэт или Бессберг, против этих усиленных гарнизонов и батарей. Но, честно говоря, — и я обязан Матери Церкви не меньше, чем правдой, я не могу гарантировать успешную оборону везде, где еретики могут развернуть корабли, подобные тому, который они использовали против Дарт-Тауна.
Удивление епископа-исполнителя от откровенности этого признания было очевидным. Хармич, с другой стороны, выглядел как человек, который проглотил моллюска и только что почувствовал его первое жало. Тишина была такой напряженной, что, казалось, звенела в воздухе зала совета.
— Его светлость имеет в виду, ваше преосвященство, — сказал Сэлтар через мгновение, — что еретики продемонстрировали свою способность обстреливать наши порты по своему желанию, точно так же, как они продемонстрировали, что наши галеоны не осмеливаются встретиться с их броненосцами в море. Итак, герцог Торэст приказал выгрузить артиллерию наших военных кораблей и включить ее в нашу береговую оборону.
Ферн подавил внезапное, неуместное желание улыбнуться этой последней фразе. Это не была идея Торэста — оставить флот. На самом деле Торэст поначалу отклонил просьбу графа Тирска сделать это. Однако Ферн отверг его встречное предложение, и как бы его ни раздражало соглашаться со всем, что предлагал Тирск, даже он был вынужден признать, что происшедшее на острове Уайт-Рок, а теперь снова на острове Лизард, доказало, что Тирск был прав.
— Как и герцог Ферн, — продолжил Сэлтар, — я считаю, что наша усиленная оборона будет намного эффективнее. В настоящее время военно-морской флот готовит и размещает как можно больше морских бомб в дополнение к новой тяжелой нарезной артиллерии. Полагаю, что ракеты, которые были адаптированы для береговой обороны, также вполне могут быть эффективными. Однако никто не может этого гарантировать. Без полной нейтрализации нашей обороны и разгрома наших армейских гарнизонов успешное вторжение остается крайне маловероятным; К сожалению, бомбардировки, подобные тем, которые были осуществлены против харчонгцев и деснейрцев в прошлом году, — это совсем другое дело. Если морские бомбы не окажутся еще более эффективными, чем мы ожидаем, я очень боюсь, что мы не сможем помешать им сделать то же самое с нашими прибрежными городами. Если они это сделают, последствия, конечно, будут серьезными.
Лейнир сжал губы, прищурил глаза и долго и напряженно рассматривал советников по другую сторону стола. Затем он кивнул.
— Я не военный. Как таковой, я даже отдаленно не квалифицирован, чтобы выносить суждения о мерах, которые вы приняли для защиты своего королевства и подданных вашего короля. У меня нет ни намерения, ни инструкций каким-либо образом вмешиваться в них, и я буду самым искренним образом молиться об их успехе. Это время серьезной опасности, когда от многих верных Божьих детей потребуют мучительных жертв, и я глубоко сожалею — как, я уверен, глубоко сожалеет и сам великий викарий — о цене, которую жители Долара уже так доблестно заплатили за служение ему.
— Спасибо, ваше высокопреосвященство, — сказал Ферн, и епископ-исполнитель коротко кивнул Хармичу и начал вставать. Но первый советник поднял руку, прежде чем Лейнир полностью поднялся со своего стула.
— Еще минутку, ваше преосвященство, если позволите. — Тон и выражение лица герцога были сама вежливость, но в его карих глазах был намек на гранит. — Есть еще один вопрос, который мы хотели бы обсудить.
— В самом деле, ваша светлость? — Голос Лейнира был нейтральным, как и его лицо.
— Да. Герцог Сэлтар получил сообщение, которое мы находим... несколько тревожным, и мы надеялись, что вы сможете пролить на него некоторый свет.
— Какого рода сообщение? — еще более бесцветно спросил епископ-исполнитель.
— Ваше преосвященство, по словам генерала Иглейсиса, генерал Рихтир отстранен от командования и возвращается в Горэт в сопровождении эскорта армии Бога, — сказал Сэлтар. — Я не отдавал такого приказа, и, насколько я понимаю, он был отдан отцом Рандейлом от имени Матери-Церкви.
Напряжение в зале резко возросло, и Лейнир откинулся на спинку стула и сложил руки на столе перед собой.
— Генерал Иглейсис прав, ваша светлость, — решительно сказал он.
— При всем моем уважении, ваше преосвященство, армия подотчетна сначала мне, затем герцогу Ферну, а затем короне. Я несу ответственность перед Матерью-Церковью за успех или неудачу этой Армии. Если я чувствую, что один из моих полевых командиров больше не выкладывается изо всех сил, или если я чувствую, что он доказал свою неэффективность, тогда, конечно, это моя прерогатива — и ответственность — заменить его.
— Нет, ваша светлость. — Это был не Лейнир, это был Хармич, и глаза интенданта горели огнем. — Вы правы в том, что вы несете ответственность за замену неэффективных или нерешительных командиров, но эти командиры — как и любое другое дитя Божье — несут прямую ответственность перед Матерью-Церковью как Божьей невестой. Озабоченность Матери-Церкви по поводу... душевного состояния генерала Рихтира была передана вам и герцогу Ферну. Вы решили проявить свое военное здравомыслие, оставив его командовать армией Сиридан — как и было вашим законным правом. С тех пор армия Сиридан была отброшена вглубь королевства, понеся огромные потери, и отчеты наших инквизиторов на местах указывают на то, что ее дух и рвение... не те, какими они могли бы быть. Действительно, эти сообщения являются одной из причин, по которой епископ-исполнитель Уилсин выразил обеспокоенность боевым духом гарнизонов острова Лизард. Использование ваших войск — это вопрос вашего решения, и, как вы говорите, ваша ответственность — та, за которую вы будете отвечать в глазах Бога. Но если вере, духовной силе этих войск будет позволено ослабнуть... это, ваша светлость, дело Матери-Церкви и инквизиции.
— Вы предполагаете, что генерал Рихтир несет большую ответственность, чем назначенные ему капелланы, за то, как моральный дух его людей реагирует на военные поражения, отец?
Опасный оттенок вызова блеснул в глубине тона Сэлтара, но Хармич только кивнул.
— В конечном счете, ваша светлость, командующий армией несет ответственность за все, что касается этой армии, не так ли? Это всегда было верно в светском смысле — по крайней мере, насколько я это понимаю. Так что, да, генерал Рихтир несет большую долю ответственности за духовное благополучие своих войск. Возможно, наши отчеты не совсем точны или преувеличивают серьезность проблемы. — По голосу интенданта было совершенно ясно, что он ни на мгновение в это не поверил. — Если это правда, уверен, что генерал Рихтир довольно скоро вернется к своему командованию.
— Надеюсь, что это так, отец, — ответил Сэлтар. — Генерала глубоко уважает вся армия, и я уверен, что ни один человек не может быть более квалифицированным — с военной точки зрения — для командования армией Сиридан. Уверен, что его отстранение от командования... не понравится его офицерам и солдатам.
Что-то убийственное мелькнуло в глазах Хармича, но Лейнир снова положил руку ему на предплечье, прежде чем интендант успел заговорить. Он долго и задумчиво смотрел на Сэлтара, затем встал и жестом пригласил Хармича присоединиться к нему.
— Понимаю ваши опасения, ваша светлость, — холодно сказал епископ-исполнитель. — И у меня нет никакого желания... расстраивать командование армии в это критическое время. Уверяю вас, что мы докопаемся до сути этого так быстро, как только возможно для человека.
— Как верные сыны Матери-Церкви, мы не можем просить большего, ваше преосвященство, — ответил герцог Ферн за обоих советников, когда они тоже встали.
— Тогда до скорого, — сказал Лейнир и нарисовал скипетр Лэнгхорна в благословении. Затем он и Хармич развернулись на каблуках и молча вышли из зала совета.
* * *
Это был гораздо меньший зал совета, спрятанный в маленьком неиспользуемом уголке дворца, и мужчины, сидевшие за столом, прибыли очень тихо, по одному. Теперь герцог Ферн откинулся на спинку стула и обвел взглядом лица своих коллег. Их было всего трое: герцог Сэлтар; сэр Жорж Лейкхирст, барон Йеллоустоун, который служил министром иностранных дел королевства Долар; и Хейрам Кортез, барон Уиндборн, министр финансов. И снова бросалось в глаза отсутствие герцога Торэста.
— Считаю, — тихо сказал первый советник, — что... недавние события требуют от нас пересмотра наших существующих планов по продолжению джихада.
— Поскольку это сводится к вопросу выживания, думаю, что это, вероятно, достаточно справедливо, — сказал Сэлтар, и Ферн кивнул. Тот факт, что Сэлтар был здесь, в то время как Торэста не было, много говорил о том, как эти "недавние события"... изменили мышление в Горэте, учитывая, насколько Сэлтар всегда поддерживал джихад, — подумал первый советник.
— Какого рода пересмотр ты имел в виду, Сэмил? — спросил Йеллоустоун.
— Есть несколько новых фрагментов информации, которые нам нужно оценить, — ответил Ферн. — Наша способность продолжать платить за необходимое нам оружие также вызывает некоторую озабоченность. Это одна из причин, по которой мы попросили тебя присутствовать, Хейрам.
Уиндборн кивнул, хотя, судя по выражению его лица, он был не в восторге от того, что его пригласили на эту конкретную встречу.
— Однако, прежде чем мы перейдем к ним, — продолжил Ферн, — мы с Шейном — и, конечно же, Эйбрэм — переосмыслили некоторые из наших предыдущих планов развертывания. Мы решили, что подкрепление, которое мы собрали для армии Сиридан, необходимо в ближайшем будущем держать поближе к Горэту.
Йеллоустоун слегка напрягся, а Уиндборн нахмурился. Напрягая все силы, вычесывая всех возможных людей из гарнизонов по всему королевству, им удалось собрать и вооружить — в некотором роде — почти шестьдесят тысяч человек, не считая дополнительных отрядов береговой обороны, которые Тирск организовывал из моряков, которых он отправил на берег. Поскольку они поступали из стольких разрозненных источников, было важно дать им по крайней мере некоторое время для совместной тренировки, прежде чем их бросят в бой, и они были собраны за пределами Горэта, в непосредственной близости от мануфактур, на которые было возложено производство их винтовок. Однако, учитывая отчаянное положение армии Сиридан, их нужно было как можно скорее отправить на фронт. С закрытием еретиками восточной оконечности залива Долар их пришлось бы отправить вверх по реке Горэт, к каналу Сент-Нитжан, до реки Фронз, а затем на северо-запад до Фронзпорта на озере Ширил, более ста миль в тылу армии Сиридан, и это займет время. Много времени.
— Конечно, мы не восприняли это решение легкомысленно, — продолжил Ферн с серьезным выражением лица. — Захват еретиками острова Лизард, однако, предполагает, что они намерены усилить свои атаки по всему нашему побережью. В то время как дальность действия их меньших броненосцев, по-видимому, ограничена, потеря острова Лизард явно делает саму столицу в их досягаемости, и очевидно, что дальность действия — и мощность орудий — их нового большого броненосца намного больше. Учитывая это, мы не видим иного выбора, кроме как отложить развертывание этих войск в Торэсте до тех пор, пока мы не будем уверены, что они не намерены осуществить силовое вторжение в какой-то жизненно важный момент.
Уиндборн и Йеллоустон переглянулись, затем медленно кивнули.
— Вы же не думаете, что еретики были настолько любезны, что позволили отчету губернатора Эйлисина дойти до нас в надежде, что мы будем беспокоиться именно об этом, не так ли? — спросил Йеллоустоун через мгновение. — Или что его прибытие имело какое-то отношение к "неизбежному отзыву" архиепископа Трумана в Зион?
— Полагаю, что обе эти вещи вполне возможны, — признал Ферн. — Не могу говорить о расписании архиепископа, — сухо добавил он, — но совершенно уверен, что они рассказали нам об острове Лизард — или позволили Эйлисину рассказать нам за них — специально, чтобы побудить нас удержать подкрепление генерала Рихтира — я имею в виду, конечно, армию Сиридан — прямо там, где оно есть. Но так это или нет, у нас нет другого выбора, кроме как реагировать на угрозу, пока мы не узнаем больше.
— И вы сообщили об этом решении Матери-Церкви? — спросил Йеллоустоун.
— Пока нет. Мы достигли всего этого несколько часов назад, и нам нужно ваше мнение о том, как лучше составить сообщение, объясняющее наши намерения и их причину.
— Я польщен. — Тон Йеллоустоуна был достаточно сух, чтобы превратить залив Горэт в пыль.
— Я знал, что ты будешь. — Ферн коротко улыбнулся. Затем выражение его лица стало серьезным. — Мы также приняли еще одно решение. В сложившихся обстоятельствах, где бы ни оказались эти замены, им понадобится лучший, самый опытный командир, которого мы можем им дать, особенно сейчас, когда генерал Рихтир... временно недоступен.
— Я вижу это, — медленно произнес Уиндборн. — Кого ты имеешь в виду?
— Генерала Алвереза, — ответил Ферн, и на этот раз его тон был очень ровным. — Мы с Шейном довольно долго обсуждали это, и мы не можем вспомнить ни одного другого генерала, столь же опытного в борьбе с еретиками, как сэр Рейнос. Или, — он позволил своему пристальному взгляду встретиться с взглядом Йеллоустоуна и Уиндборна, — того, кто лучше понимает врагов королевства — всех врагов королевства — и то, как они думают.
.VI.
Ущелье Тимкин, горы Снейк, провинция Клифф-Пик; Хейдирберг, провинция Гласьер-Харт, республика Сиддармарк
— Там, откуда я родом, июнь обычно не такой приятный, — заметил капитан мечей Бринтин Маклиро.
Он удобно развалился в парусиновом кресле-качалке с кружкой пива в одной руке и хот-догом, щедро намазанным горчицей и кетчупом, в другой. Салфетка, со вкусом заправленная за воротник спереди, защищала его тунику от выбранной им еды, хотя могла и не справиться, когда он помахал хот-догом в сторону захватывающего заката над горами Снейк.
— Пожалуйста, не рассказывай мне снова обо всех этих тоннах и тоннах снега дома, в Сент-Сесилии! — взмолился капитан конницы Гвинхей. — Может, я и южанин из Кузнецова, но у меня есть родственники по всей провинции де-Кастро. Я увижу твои тонны снега и подниму тебе пять центнеров льда, Бринтин!
