— Дэймон, — Томас окликнул уже почти удалившегося молодого человека, — я подумаю.
Дэймон кивнул, махнул рукой в прощальном жесте и скрылся среди деревьев сада. Томас, погруженный в свои мысли, не заметил скрывающуюся за кустом дочь, и ушел в дом.
Хулиан спустился к завтраку. Аппетита не было никакого. Думать о еде было противно. Попытавшись разобраться в навалившемся на него безразличии, Корин Фоли понял, что в какой-то момент просто смирился с предстоящей гибелью. Вполне возможно, что он этого даже хотел. Хотел, чтобы ситуация вышла за рамки обыденного, хотел, чтобы хоть что-то смогло задеть его очерствевшую душу. Рассудком он понимал, что его реакцию на происходящее трудно назвать адекватной. Но поделать с собой ничего не мог. Медленно погружаясь в прошлое, Хулиан пытался осознать, как могло произойти, что он Корин Фоли, призванный оберегать безопасность сейма, прохлопал столь немаловажный факт, как грядущий конец света? А если добавить к этому тот факт, что его собственный, любимый сын Касиано, имел к нему самое непосредственное отношение, то логическому объяснению подобный факт вообще не поддавался. Почему ничто не привлекло его внимание? Даже его попытку выяснить, кто "убивает" Персон, серьезной язык не поворачивается назвать. Фарго тысячу раз был прав, когда говорил, что они все поверили в небылицу про убийство Персон и передачу сана по наследству, только потому, что хотели в это поверить. И он не был исключением. Но почему? Возможно, пришло время признать, что для подобного поведения у него была всего одна причина — Габриэлла. То, что любимая не поверила ему, поверив Химене-Густаво, убило в нем все, вплоть до желания жить. Сейчас анализируя свое поведение, Хулиан четко видел, что сознательно закрывал глаза на все зацепки и знаки. Он не желал распутывать это дело, ибо в глубине душе надеялся — настанет день, когда таинственный убийца придет за ним, и положит конец его безрадостному существованию. Сегодня вернувшись с бала, он просидел всю ночь, уставившись в одну точку, пытаясь осознать, что это последняя ночь существования их мира. По законам бытия все его естество должно было воспротивиться этой мысли, заставить искать выход из сложившейся ситуации. Но ничего подобного не происходило. Он только холодно фиксировал в своем сознании возможные варианты развития событий и ни в одном из сценариев сам не принимал активного участия. И это его даже не пугало. Неужели Габриэлла заморозила его душу, и теперь он не способен испытывать, что-либо более глубокое, чем пустые, поверхностные эмоции? Видимо так оно и есть. Интересно, вбивая между ними клин, Густаво рассчитывал именно на такой исход? Ведь если бы не разбитое сердце, Корин Фоли мог оказаться серьезным препятствием в самоубийственном плане Густаво. Уверенность в том, что именно так и было, возникла где-то в глубине души, пусть даже не имея твердых доказательств того. Хулиан попытался обратиться к чувству протеста, но и оно молчало, будто отсутствовало, как таковое. Ничто не держало его в этом мире достаточно крепко, чтобы бороться за его существование. Когда эта мысль прозвучала достаточно четко, Корин Фоли пришел к выводу, что конец света действительно близок. Фантазия медленно рисовала картину будущего. И это будущее виделось ему чрезвычайно коротким. Можно было более-менее уверено утверждать, что завтра уже не настанет. Все они сгинут, пав жертвой дурацкого спора Фараны и Нифреи. Хулиан прислушался к себе и понял, что данная мысль даже раздражения у него не вызывает! Рассудком Корин Фоли понимал, что это ненормально и неестественно, но поделать ничего не мог. Он закурил трубку и подошел к окну. На небе не было видно ни клочка синего неба. Хулиан нахмурился, зеркально отразив на своем лице состояние природы за окном. Присмотревшись к небу, Корин Фоли пришел к выводу, что Джельсамина пришла в себя, и несложно было понять, что у девушки не сильно радужное настроение. Такие завывающие ветра и стальные тучи сами по себе на небе не появлялись. На лице Хулиана невольно заиграла улыбка. Дочь Габриэллы все же пережила столкновение с Нифреей. Мать гордилась бы ей. Такой дочерью гордился бы любой родитель. И Хулиан, не будучи отцом Мины, все равно ловил себя на мысли, что гордится ею. Эта маленькая, хрупкая, бесстрашная девушка смогла пробиться сквозь толщу льда, сковывавшего его сердце, и поселиться в нем. С тех пор как он увидел ее рядом с бездыханным телом Чано, Хулиан уже не мог относиться к ней столь же равнодушно, как и прежде. Своей искренностью и страстью она покорила его заледеневшую душу. Да он понял это не сразу, но сейчас очевидное было перед ним как на ладони — Мина была тем самым якорем, что заставлял его ходить и дышать последние недели. И одна только мысль о том, что со всем сущим сегодня исчезнет и его подопечная, заставила Корина Фоли замереть от ужаса. От лавины обрушившихся на него чувств, Джулиан выронил трубку.
Ремиза не спала ни минуты. Мысленно она была с Анри. Сегодня ее сын должен был умереть во благо мира. Ужас, сковывавший сердце матери, периодически выплескивался в приступы ярости и бессилия. Она вышла на балкон и постаралась отвлечься на бушующий под ногами водопад. Яростная пучина бушевала день и ночь, будто отражая душевное состояние Малкани Шагрин.
— Здравствуй, дорогая. — Теплый голос Кейсара Ришара нежно обволакивал, как мягкое одеяло. В его обращении не было слышно сочувствия, он никогда не позволил бы себе так оскорбить свою красавицу Малкани. Но нежность и любовь, прозвучавшие в его "дорогая", могли компенсировать самое искреннее сочувствие.
— Здравствуй, Ришар.
Ремиза не глядя протянула руку, которую Ришар, взяв в свою, прижал к груди, другой рукой обняв истерзанную болью мать. Так они стояли несколько минут в молчании. Почувствовав теплоту, исходящую от старого друга, Ремиза позволила себе, хотя бы на время расслабить сведенные судорогой мышцы плеч. Перехватив дыхание и собравшись с силами, она с трудом вымолвила,
— Ты что-то хотел?
— Нет, дорогая, ничего такого, что стоило бы внимания. Просто пришел к выводу, что сегодня отличный день для того, чтобы провести его с единственной женщиной, которая никогда меня не подводила.
— Это мило, — Ремиза держалась из последних сил. К сегодняшнему дню она уже прошла все стадии отчаянья, и была благодарна, за подставленное Ришаром плечо.
— Знаю, ты бы предпочла, чтобы рядом с тобой сейчас был Реналь..., но, не смотря на мою любовь к этому потрясающему водопаду, еще один такой не хотелось бы заполучить.
— Реналю сейчас не легче, чем мне.
— Согласен. Поэтому я здесь. Ты можешь выплеснуть на меня все, что накопилось.
— Накопилось? Да, ничего не накопилось. Я просто прокручиваю в голове возможные сценарии, и надо признать моей фантазии хватает не на много. Есть только два варианта развития событий. В первом, Нифрея победит Фарану, и я буду проклята на вечное существование с мыслью о том, что мой сын положил свою жизнь, на то, чтобы этот мир существовал. А во втором, Нифрея проиграет, и тогда Фарана уничтожит все и вся. И не один из вариантов не кажется мне достаточно привлекательным.
— Дорогая, всегда есть третий вариант. Старайся думать о нем.
— Это уже в прошлом.
— Говорят в Куори-Сити сегодня пасмурно. Небо затянули стальные тучи.
— Стальные? Габриэлла?
— Джельсамина, — погасил вспыхнувшую надежду Ришар. — Не хочешь попытаться поднять Габи?
— Уверена, что не получится. Яго рассказал мне о попытке Джельсамины, о том, как вела себя сила.... Большего я сделать все равно не смогу.
— К нам идет Раймон, — как бы между делом заметил Ришар.
— Да, я почувствовала его. Будет секунд через двадцать.
Когда через двадцать секунд Фаль сейма Шагрин появился на балконе, его уже ждали.
— Необычно для тебя приходить ногами, — удивленно заметил Ришар.
— Явиться к Малкани Ремизе без предупреждения, это не лучшая идея.
Не знаю, что нас ждет к концу дня, и возможно мира, но портить себе последнее утро — это дурной тон.
— Разумно, — кивнул Ришар, — что ты хотел?
— Хулиан объявил сбор Персоналия в его резиденции в столице.
— Что он хочет? — удивилась Ремиза.
— Он не взял на себя труд объясняться с нами. Просто беспардонно вломился в головы Фалей, и отправил разносить его приглашение всем, будто мы ему какие-то посыльные.
Ремиза и Реналь переглянулись. Не то, чтобы подобное поведение Хулиана было в новинку. Но последнее время он не проявлял активного участия в чем-либо.
— Ты как? — Ришару сейчас было плевать на всех и вся, лишь бы Ремизе не стало хуже, чем есть.
— Если Хулиан зовет, я пойду. Если кто-то и может отвлечь меня от этого безумия, так это наш душка Корин Фоли.
Мина растерянно посмотрела на своего секретаря.
— Повторите еще раз.
— Томас сказал, что за госпожой Дженевьевой заехал Корин Хулиан, и они уехали в неизвестном направлении.
— Однако. И она ничего не просила передать?
— Нет, госпожа.
— Можешь быть свободен.
Мина терялась в догадках, когда дверь в кабинет отварилась, и на пороге появился Яго. В черных замшевых штанах, белоснежной распашной рубашке с шикарным кружевным воротником и самой обаятельной улыбкой на свете он был способен затмить собою даже конец света. Джельсамина привычно залюбовалась.
— Доброе утро, дорогая!
— Доброе? Гм..., — скорченная Миной физиономия так достоверно передала сомнения по этому поводу, что Яго улыбнулся еще шире.
— Конечно, доброе. Дело близиться к финалу, а значит, пора начинать веселиться!
Безумие, легкой зябью скользящее в глазах кузена заставило Мину вздрогнуть.
— Помнится, когда последний раз ты предложил мне повеселиться, дело закончилось межсеймовым скандалом и объявлением войны.
— Ну, все же обошлось, — по-мальчишески легкомысленно ухмыльнулся Яго.
Закатив глаза, Мина приготовилась высказать все, что думает об этом "обошлось", но в этот момент в голове проскользнуло воспоминание, как лихо они прошлись по "вражеским позициям". Мысль о том, что когда еще отрываться без оглядки, как не перед концом света, начинала нравиться Мине чуть больше и, она решила, прощупать почву.
— А у тебя боевое настроение....
— Да, я проснулся с полной уверенностью, что все будет хорошо, достаточно только перестать хандрить и как следует развлечься.
Жизнерадостность так и била из кузена, что вызвало некоторое раздражение у Джельсамины.
— Извини, за занудство, но под "все будет хорошо" ты подразумеваешь, что оставшееся до конца света время мы проведем с чувством, толком и расстановкой, и оторвемся, как никогда в жизни? Или же по каким-то одному тебе ведомым причинам, ты пришел к выводу, что конец света не состоится?
— И то и другое! Как ни странно именно сегодня эти два варианта совпадают.
— Объяснишься, или я должна гадать?
— Когда я сегодня проснулся в твоих объятьях, как-то очень четко осознал, какая ты необыкновенная, чудесная, бесподобная....
— Остановись, а то я решу, что ты влюбился.
— Кстати не исключено, — задумавшись на мгновение, расплылся в довольной улыбке Яго.
Мина терпеливо проигнорировала последнее замечание кузена.
— И что же дальше?
— И в этот момент я подумал, что мой несчастный друг не мог не влюбиться в такую потрясающую девушку, как ты.
— И что? Сейчас ты расскажешь мне сказку о всепобеждающей силе любви?
— Вот можешь же ты все испортить!
Яго скорчил такую умилительно-оскорбленную рожицу, что Мина поторопилась сдаться.
— Ох, извини! Молчу, молчу!
— Ладно, так и быть. Так вот, когда я понял, что Дэймон тебя действительно любит, я понял одну очень важную вещь.
— Я должна спросить "и какую же"?
— По крайней мере, это было бы мило с твоей стороны проявить интерес к моей речи.
— Яго, ближе к делу, — теряя терпение, выдохнула Мина.
— Я понял, что Дэймон никогда не подвергнет риску существование мира, в котором ты существуешь.
— А до сих пор для тебя не было очевидно, что добровольно или нет, Дэймон отдаст свою жизнь, чтобы наш мир существовал дальше? Чего я не могу понять, так почему тебя — его друга это так радует.
— Меня радует не это! Господи, какая же ты бываешь...!
— Вот только попробуй сказать, что подумал!
— Прости! Я думаю, что странное поведение Дэймона в последнее время вызвано тем, что он придумал, как разрешить данный конфликт, гарантируя сохранение мира. Я хорошего знаю своего друга, если бы у него не было вменяемого плана по спасению мира, он бы потратил последние часы на то, чтобы провести их в твоих объятьях. И если не в твоих, то хотя бы в объятьях очаровательно незнакомки в кровавых перьях.
— Дались тебе эти перья! Хорошо, даже если ты прав, хотя твои аргументы мне не кажутся убедительными, с чего ты взял, что его план сработает?
Яго растеряно посмотрел на кузину и почти с детской обидой в голосе ответил,
— Ну как же.... Это же Дэймон. По-другому и быть не может.
Мина улыбнулась безусловной вере кузена во всемогущество друга. И заметив, как исчезает улыбка с лица Яго, обозвала себя самыми "добрыми" словами. Ну, кто заставлял ее портить настроение кузену в такой беспросветный день? К счастью, их беседу прервал дворецкий, сообщивший о прибытии Фаля Гаспара.
— Госпожа Джельсамина, Корин Джакомо, я уполномочен пригласить вас в резиденцию Корина Хулиана на совет Персоналия.
— Подробности есть? — сдержанно поинтересовалась Джельсамина.
— Конец света на дворе, — фыркнул Фаль Гаспар, — какие еще подробности вам нужны?
— Ммм..., дайте-ка подумать. Зовут ли только господина Джакомо, или меня тоже? Возьмусь вам напомнить, что я не являюсь Малкани сейма Куори, не смотря на тот дурацкий обряд, что вы заставили нас пройти. Поэтому, по сути вопроса, я не могу присутствовать на собрании Персоналия.
— Я абсолютно уверен, что Корин Хулиан подразумевал вас обоих. И если у вас больше нет вопросов....
— Ну, почему же, — продолжила ерничать Мина, — было бы мило, если бы вы сообщили, как надолго нас собирают, я, к примеру, еще не завтракала.
— Возьмусь вам напомнить, что разговариваете не с нолланом на посылках, а с многотысячелетней Персоной, коей вы, как недавно заметили, не являетесь.
Мина хищно улыбнулась,
— Яго ты был прав, сегодня чудесный день, чтобы повеселиться!
Молодой человек вздрогнул, когда почувствовал, что кузина спустила с цепи силу матери. Прижатый к стене под потолком Фаль Гаспар был почти зеленого цвета.
— Возьмусь вам напомнить, что вы болван, — передернула Мина, снисходительно поглядывая снизу вверх. — Может быть, я и не являюсь Малкани Куори, но ее силой обладаю в полной мере.
Яго с любопытством посмотрел на плавно переходящего от зеленого к синему оттенку Фаля,
— Мина, а почему он синеет? Неужели от страха?
— Нет, от недостатка воздуха, я его ему перекрыла.
— Мина, но он же умрет! — Картинно возмутился Яго.
— Ты упустил один немаловажный момент, дорогой. Как нам было несколько минут назад сказано, Фаль Гаспар является Персоной, а соответственно по воле творца нашего бессмертен.
