Будет глава моя
Дух оставил плоть, но покоя нет
Я хочу сберечь заповедный свет
Я — хранитель свеч
На границе тьмы
Свет ковал мой меч
Для своей войны
Меченый злом,
Мертвым огнем
Лоб твой горит, ты не скроешь клейма
Меченый злом,
В сердце пустом
Спрятался страх, тени сводят с ума
Тучи крестом,
Ветер как стон
Сила моя не растрачена мной
Шепот как гром,
Меченый злом
Слышишь меня? я иду за тобой
Ария, "Меченый злом"
Эльтина:
Не люблю признавать свои грехи и слабости — ни перед собой, ни перед другими. Однако ложь я не люблю ещё больше, а если я скажу, что мне не было страшно, то совру. Поэтому буду откровенна хотя бы перед самой собой — да, мне было страшно. Не до паники, нет. Ни руки, ни голос у меня не дрожали. И исполнять свой долг перед людьми и Богом этот страх мне не мешал. И это всё, что имело в данном случае значение...
И боялась я вовсе не путешествия в чужой неизвестный мир. И не ужасов Волны, которые должны были встретить нас с обеих сторон. Страх мне внушал мой же собственный Слуга, ложный Герой, которого я сама осмелилась призвать в этот мир. Этот громадный ходячий мертвец с самого начала не скрываясь предупредил, что если я его разочарую, то он меня убьёт. Естественно, я сразу спросила, какие конкретно действия могут его разочаровать — мне совершенно не хотелось совершить их по незнанию.
Несколько долгих секунд он молча смотрел на меня синими огоньками в глазницах, потом хрипло произнёс:
— Я мог бы сказать, что мы оба верим в одного и того же Бога, хотя в разных мирах знаем его в разных проявлениях. Но хотя меня многие называли фанатиком, я не столь самонадеян, чтобы судить, кто исполняет Божью волю верно, а кто отступил от неё. Поэтому я скажу проще. Человек жив, пока он способен следовать своим убеждениям, каковы бы они ни были. Пока ты не изменишь сама себе, я буду убивать твоих врагов. Если же изменишь, то будешь мертва и без моего клинка. Я лишь поставлю точку.
Я сама считала себя очень верующим человеком, но от убеждённости, звучавшей в голосе пришельца из-за грани, у меня по коже пробежали мурашки. Никогда не думала, что идейность может быть настолько страшной. Не то, в КАКИЕ идеи верит человек (понятно, что они могут быть еретическими и просто ошибочными). Но само то, НАСКОЛЬКО человек в них верит. И он желает такой же непреклонности от меня? Смогу ли я? Хватит ли меня?
— Моя убеждённость в том, чтобы проповедовать словом, а не мечом, Ассасин, — назвать его "Стариком Горы", как он предлагал, язык не поворачивался, лучше уж по должности. — Моя убеждённость в том, что любой человек или даже нелюдь заслуживает шанса на исправление. Вряд ли тебе часто придётся применять твой страшный меч под моим командованием.
— Что ж, следуй этим принципам. Возможно, Азраилу и в самом деле не помешает отдых, он много трудился до этого. Но я сомневаюсь в этом, учитывая твою должность.
Так началось наше странное сотрудничество. Вряд ли можно было найти более разных людей, чем я и он, но пока мы каким-то образом друг друга устраивали. И теперь именно нам предстояло представлять интересы Церкви Трёх Оружий в странном мире, населённом чудовищами, на той стороне Волны. Несомненно, для этого понадобится преодолеть множество испытаний, но в первую очередь — саму Волну.
Не столь многие знают, что разломы в небе можно использовать в качестве дверей в иные миры — в первую очередь потому, что они... ну, в небе, прости Господи за тавтологию. На высоте от четырёх до десяти километров. Это не то место, куда можно сунуться просто из любопытства, даже если у тебя есть ездовой дракон или грифон. Может быть, если изобретённые Тактом Алсахорном летательные машины войдут в широкое употребление, наступит новая эпоха в изучении Волн — но это уж точно не на нашем веку.
К счастью, среди форм Оружия, открытых прежними Героями и скопированных Священной Репликой, нашёлся Меч-Пропеллер — двухлезвийное устройство с рукоятью в форме кольца. Быстро вращая лезвиями, он каким-то образом позволял Герою летать, держа его над головой. А у меня было достаточно Выносливости, чтобы даже без специальных благословений выдержать холод и разрежённый воздух на такой высоте. Хотя честно скажу, летать, привязав себя ремнями к спине громадного скелета, от которого пахнет смертью (нет, не разложившимися трупами, а буквально самой смертью как таковой) — не самое романтичное, что я испытывала в жизни. Искусство полёта я себе представляла как-то по другому.
Прохождение через разлом Волны оказалось весьма экзотическим опытом, который можно было бы назвать захватывающим... будь мне лет восемнадцать или хотя бы тридцать. Для почтенной жрицы в пятьдесят это, пожалуй, чересчур необычно. Как будто прорываешься сквозь упругую плёнку и ОДНОВРЕМЕННО тонешь в водовороте. Как будто тебя одновременно выталкивает наружу и втягивает внутрь, причём это странное двойственное ощущение затрагивает не только кожу, но и внутренности. Кажется, моё сердце на мгновение остановилось — а в мои годы к таким вещам начинаешь уже относиться серьёзно. Когда ядовито-радужные переливы перед глазами исчезли, я обнаружила, что мы с Ассасином теперь летели над морем. Мне показалось, что у него нет конца и края, но Слуга развернулся и я увидела, что берег относительно недалеко — километра три-четыре. Просто сначала он оказался за моей спиной.
На берегу я увидела город-крепость в форме шестиконечной звезды — мне уже рассказали, что так строит свои города Теократия Слейн, а значит — мы прибыли по назначению. И то, что город был атакован, сюрпризом тоже не стало — это Волна Бедствия, как-никак. Увы, я не могла рассмотреть с такого расстояния, кто именно его штурмует, каких тварей породила Волна в этом мире. С высоты в семь километров толпа чудовищ казалась даже не точками, а рябью — как невозможно рассмотреть отдельные капельки тумана или отдельных муравьёв в колонне.
— Снижаемся, — решительно сказала я.
— Прямо в город? — уточнил Ассасин, замедляя обороты Оружия настолько, что мы стали почти падать. Хорошо, что ПОЧТИ, так что я смогла сдержать крик.
— На окраину, к городским воротам, — я вспомнила, что читала о сектах Теократии и уточнила: — К воротам поклонников бога света.
— В таком случае мне лучше перейти в призрачную форму, как только мы приземлимся, — хмыкнул он. — А то можно им не успеть объяснить, что мы светлые и праведные.
— Разве ты не сможешь меня защитить в случае такого недоразумения?
— Смогу. Но отрубленных голов тогда сильно прибавится, потому что я не Слуга Шилдер, и работаю в основном на опережение. А для дипломатических переговоров это не лучшее начало.
— Мне показалось, или я услышала в твоём голосе нотку юмора?
— Юмор — тоже оружие. А Ассасин должен владеть любым оружием, хотя иметь любимое и не возбраняется.
Это, конечно, правда, тут не поспоришь. Но у меня возникло ощущение, что не вся правда. Что он на самом деле просто более человечен, чем пытается показать. Человечность не противоречит вере. А особенно — вере Трёх Оружий. Именно отказ от человечности и превращает нас в зверолюдей.
— Хорошо, тогда спускаемся в район Суршаны, потому что у нас нет времени на недоразумения. Поставь меня на землю и атакуй тварей Волны. Пусть они думают, что ты один из поднятых ими мертвецов. Объяснимся после боя.
Он промолчал, но я уже знала его достаточно, чтобы понимать это как знак согласия. Мы вихрем пронеслись над атакованным городом — так низко, что у меня захватило дух, внизу были уже вполне различимы фигурки солдат. Монстры, с которыми они сражались, больше всего напоминали обычных морских крабов. Одни — размером с кошку, но чрезвычайно многочисленные, так что основной проблемой защитников города было не справиться с ними, а не подпустить их к горожанам. Другие — гиганты размером со стог сена, способные перекусить человека пополам одним движением громадной клешни. Мне показалось, что у городской стражи с ними есть некоторые проблемы, но вглядеться на такой скорости и с такой высоты было сложно.
Ассасин поставил меня на крепостную стену, я даже не могла понять, какой конкретно район она обрамляет — и исчез. То ли телепортировался, то ли использовал это своё "Сокрытие Присутствия". Отправился выполнять приказ... как я надеялась.
А местные жители тем временем наставили на меня оружие. Как вполне привычные копья, алебарды и мечи, так и какой-то аналог фобрейских мушкетов. Я быстро подняла руки вверх — только не хватало быть застреленной случайно. Перспектива потратить Командное Заклинание в первый же день пребывания в чужом мире по глупости тоже не радовала.
— Я союзник. Верительная грамота у меня на руке. Проверьте, — эту фразу на едином языке континента я зазубрила перед отправкой намертво. У меня был с собой собственный артефакт для перевода, Посох Диалогус. Но его опять же надо было достать и активировать, а он слишком похож на оружие.
Один из офицеров приблизился ко мне, с большим подозрением прочитал грамоту — и тут же что-то заорал своим. Те неохотно, но оружие опустили. Через пару минут мы уже могли разговаривать нормально.
Ну, как нормально... Перевод Посоха, как и вообще любой магический перевод, далеко не идеален. Некоторые слова могут иметь два и больше значений в зависимости от контекста. Некоторые могут вообще не иметь аналогов в другом языке. А при переговорах, от которых зависит судьба наций, любое неверно понятое слово может стать причиной войны. Именно поэтому в грамоте БОЛЬШИМИ БУКВАМИ было указано, что словам, доносящимся из Посоха, следует доверять с осторожностью, использовать наиболее благоприятные толкования и при любом сомнении — переспрашивать, просить переформулировать. В таких условиях главное оружие жрицы — красноречие, на которое я всегда полагалась — может оказаться практически бесполезным. Но я хотя бы привыкла к подобным сложностям, мне случалось проповедовать и фобрейцам, и в Зелтобле... а вот жителям Теократии это всё в новинку, потому что тут на весь континент — язык один, и они часто вообще не понимают, как можно не понимать сказанных другими слов. У нас в Мелромарке они часто оказывались дезориентированы, при том что в теории прекрасно знали о языковой проблеме, их предупреждали. Но знать и ощутить на себе — разные вещи.
Через минуты три напряжённого молчания произошло одновременно два события. К нам подлетел коротко стриженный мужчина средних лет в кожаной одежде. Просто подлетел по воздуху, без всяких видимых аппаратов — будто стоя на невидимой опоре. Впечатляющая демонстрация силы, если подумать. В нашем мире была магия, позволяющая летать, но свободно ею пользоваться могли только птицелюди и потомки драконов. Для прочих полётные заклинания были скорее эффектны, чем эффективны. На них уходит вся концентрация и другие чары творить в это время нельзя, так что в бою летающий колдун станет лишь удобной мишенью. Для транспортировки же вне поля боя такие полёты были слишком медленными и манозатратными.
Одновременно с этим разлом Волны закрылся. Небо обрело свой нормальный цвет, а на моё бедное старое тело, казалось, обрушилась утроенная тяжесть, когда из него ушла сила шестидесятого уровня. Похоже, Ассасин выполнил приказ, найдя и убив босса где-то на берегу, а может и в океане. Интересно, а его потеря уровня беспокоит столь же сильно? Ой вряд ли... Его вообще сложно чем-то обеспокоить. Сила в этом мире входит в плоть и кровь носителя, а плоть и кровь Ассасина... самые чудесные субстанции, с какими я когда-либо сталкивалась. Он сам что-то с ними сделал, что стал подобием живого трупа и призрака одновременно...
— Шуэн, вице-капитан Писания Холокоста, — представился тем временем гость. — Мне известно, кто вы и зачем здесь, поэтому недоразумений можете пока не опасаться. Мне поручено вас встретить и сопроводить в столицу, на заседание Высшего совета кардиналов. Простым мирянам не стоит знать подробности вашей миссии.
Миссионер Якобус встретил нас очень тепло и радушно. В Мелромарке мы были с ним знакомы, но встречались не так часто — работали в разных провинциях, под руководством разных иерархов. А здесь мы почувствовали друг друга едва ли не братом с сестрой — из одного мира, из одной Церкви. Он был искренне рад передать мне руководство — необходимость работать старшим посланником и говорить от имени всей Церкви Трёх была для него чересчур большой ответственностью, хотя он и нёс её с честью. Даруй Оружия мне такие же скромность и смирение... Но когда он стал вводить меня в курс местных дел, у меня самой мурашки по коже побежали.
Я так и села, когда выяснилось — Теократия не только не контролирует единственные на весь континент Песочные Часы Эпохи Драконов, она вообще не знает, где эти самые Часы находятся! А до появления здесь Урии и Федуса они вообще не догадывались о существовании этих самых Часов! Женщина, работавшая под псевдонимом "Астролог Бесконечности", теоретически была способна их вычислить, но до сегодняшнего дня была загружена другими заданиями... и будет как минимум до завтра.
— И скорее всего, эти Часы охраняет кто-то из так называемых Лордов-Драконов, — закончил Якобус. — Это древние могущественные монстры, сведущие в магии. Именно чтобы справиться с ним, в первую очередь понадобится сила Ассасина. Местные сильнейшие воины тоже на это способны... теоретически, но Теократия не хочет ими рисковать, как и светить своего участия в этом деле. Ассасина же никто здесь пока не видел и не знает.
— Хорошо, мы подождём, спешка здесь будет только лишней. Я прикажу Ассасину перейти в призрачную форму, чтобы не тратить Ману и не привлекать лишнего внимания. А мне понадобится твоя помощь, брат Якобус.
— Разумеется, сестра. Что я могу для Вас сделать?
— Мне нужен доступ в местные библиотеки. Я хочу разобраться, в самом ли деле доктрина Теократии Слейн так совместима с нашей, как они утверждают. У нас впереди не только слияние миров, но и церковная реформа. И по масштабам это будет деяние не менее, а то и более масштабное, чем раскол Церкви Четырёх.
— Они ничего не утверждают, — покачал головой Урия. — Это я утверждаю, что они совместимы. Кардиналы всего лишь поверили мне, когда я выдвинул такую теорию. Криптман, при всём его гениальном уме, в теологии не сильно подкован, он разрабатывал техническую часть плана, не духовную.
— Очень хорошо, — я невозмутимо кивнула. — Тогда мне будет даже легче проверить выкладки собственного брата по вере. Кстати, это та вещь, которую ты запрашивал, брат Якобус.
Я достала из сумки хрустальный шар, настроенный на определение уровня тех, кто к нему прикасался. Абсолютно бесполезная вещь в нашем мире — кому понадобится определять то, что и так видно невооружённым глазом? Но для этого мира он оказался бесценным сокровищем — здесь ни у кого не было окон статуса, и определять силы воинов, волшебников, жрецов приходилось по косвенным признакам — по тому, на что они были способны. До появления здесь наших разведчиков даже жители Теократии вообще не имели понятия, что у них есть уровни! Как выяснилось, к Урии записалась уже целая очередь на проверку. В первую очередь, конечно, это были бойцы Писаний — местных аналогов Теней. Следом — Кардиналы и даже сам Великий Понтифик пожелал узнать свою настоящую силу. Когда Урия очень осторожно взял шар из моих рук, тот вспыхнул и в нём высветилась цифра 1.
