Всеслав задумчиво барабанил пальцами по столу. Что это? Суть строения Империи? Основа для распределения "разнополушарников" по Поясам?
Совершенно очевидно, что Островная Империя — устойчивая общественная система. Но как обеспечивается эта устойчивость? Всеслав представил сложнейшую полицейско-пропагандистскую структуру, в которой бесчинствует орда социологов, психологов, педагогов, политтехнологов, журналистов высочайшего уровня. И сама собою представилась орда кровожадных палачей, опричников, жандармов, карателей, гестаповцев, которая охраняет существующий порядок. Орда, даже намека на существование которых Лунин не мог уловить! Бред какой!
И почему при таком допущении три Пояса не конфликтуют, не жаждут уничтожить или подчинить друг друга? Отчего к этому не стремится "подкорковый" Желтый Пояс — понятно. Хомяков — мещан и буржуа — ничто не интересует, кроме материального благополучия (жратвы) и личной безопасности (норы). А вот пассионарные "левополушарный" Черный и "правополушарный" Белый Пояса, они-то как? Почему агрессивность Белого Пояса направлена исключительно за пределы Островной империи? Почему его до зубов вооруженным насельникам и в головы не приходит захватить два других Пояса, подмять экономику, государственное управление и другие сферы жизни под фашистско-адмиральскую диктатуру? Военные осознают, что им не вытянуть строительство общественных механизмов и управление ими? Да нет, решительно отверг предположение Лунин, откуда у только что предположенных нами солдафонов такая широта мышления? "Хрипун, удавленник, фагот, созвездие манёвров и мазурки"... И почему "левополушарный" Черный Пояс с его гипотетическим высочайшим моральным уровнем не замечает зверств "океанских змеев" на берегах Континента? Из представлений узкопрагматической полезности? Нет, для личностей с психологией утонченных эстетов и мыслителей сие немыслимо.
А что, если высоколобые академики, жительствующие в Черном Поясе только себя считают личностями в полном смысле слова? Что если они убеждены в своей исключительности иэлитарности? Допустим. они настроены по отношению к себе подобным "черным" очень благожелательно, общаются между собой на высочайшем моральном уровне. А прочее население Империи? В этой схеме Желтый Пояс — всего-навсего исполинский гибрид фермы с фабрикой, приусадебный участок Черного. А кто же тогда его граждане, а, чтимый Бидзанби Да? Нечто среднее между крепостными, рабами и рабочим скотом, так что ли? А почему нет? Из этого ведь никоим образом не следует, что они содержатся в плохих условиях. Даже напротив, умные люди в большинстве случаев заботливо относятся к животным, холят их. И уж никак не морят голодом и не издеваются над ними. А Белый Пояс служит рвом вокруг владений высокоморальных интеллектуалов. Тогда "змеи" и "рыцари" — не более, чем сторожевые псы в этом рву. Одни великолепно вышколены и дисциплинированы, другие не могут не перегрызать горл налево и направо, вот и вся разница. Конечно, собачьи повадки "белых" могут даже вызывать кое-какие неприятные эмоции у "черных". Однако каждому хозяину ясно, что лишь исключительно злые псяры могут качественно исполнять сторожевую функцию. Самое любопытное, что такое вполне вероятно. Герои Белых флота и армии с удовольствием принимают такое положение дел. Они горды сознанием того, что служат высшим целям, благу Империи. И как очевидное воспринимают то, что "черные" хозяева вознаградили их за это свободой от моральных норм в отношениях между собой и правом безгра-ничного насилия по отношению к континенталам.
Континенталы же есть вообще существа низкого уровня. Недочеловеки. Сырье. Рабы. Объекты для экспериментов. Впрочем, если среди них оказываются единицы, достойные интеграции в один из Поясов и способные интегрироваться в них, им охотно предоставят такую возможность ("Вроде нас с Гуроном." -вздохнул Всеслав.) Ведь Империя начисто лишена этнических, национальных и культурных предрассудков.
Всеслав с сожалением приклеил очередной гипотезе ярлык несостоятельной. И в то же время он подсознательно ощущал, что некая подсказка в ней все же содержалась. Но где?!
Пятнадцать лет назад в своей статье[10] Лунин писал: "По древней поговорке один глупец может задать такой вопрос, на который не ответят и сотни мудрецов ". Например, вопрос о том, каково место Белого пояса в экономике Империи.
Островитяне никогда и никоим образом не расценивали Белый Пояс как хозяйственный компонент своего государства. Понятие "вклад в экономику" тут звучит издевкой. Скудные военные трофеи, с хозяйственной точки зрения вообще были сущим саморазорением. Пожалуй, единственно эффективным в экономическом смысле видом деятельности вооруженных сил империи, не только окупающим себя, но и приносящим прибыль, являлись походы за рабами. А вот нефть, черный и цветной металлолом и прочее сырье, полученное в результате обмена (как, к примеру, в Ондоле) имели такую высокую себестоимость, что доход от ввоза равнялся круглому нулю. Да и ввозили совсем ничего. Тем не менее, Империя рассматривала затратность и убыточность Пояса как нечто само собой разумеющееся, словно это был, скажем, закон всемирного тяготения, который нельзя отменить или скорректировать и к которому остается лишь приспосабливаться.
Островитяне считали совершенно естественным расходование огромных бюджетных средств на вооружения, на обслуживание инфраструктуры Пояса, на содержание военнослужащих. А аппетиты Белого Пояса были воистину солдатскими.
Вся собственность, сосредоточенная в Белом Поясе, принадлежала флоту и армии. Под словом "собственность" подразумеваются не только субмарины и надводные корабли, снаряжение и вооружение. Это еще и все, что находится на родном берегу: жилищный фонд, бордели, кабаки, кинотеатры, бани с парикмахерскими, и т.д. Самоотверженные герои и витязи вооруженных сил находились на полном казенном обеспечении, получая денежное, вещевое и пищевое довольствие в прямо пропорциональной зависимости от звания, заслуг и стажа службы. Рядовые и младший командный состав получали не так уж много денег, поскольку их основные запросы и так обеспечивались бесплатно: обмундирование, питание, казармы-общежития. Поэтому, как правило, матросы и солдаты клали жалование в отделения сберегательного банка, которые были разбросаны по каждому из Белых островов. Но хотелось им порою отдохнуть во всю ширь простой матросской души. И вот морские пехотинцы, доблестные "океанские змеи", по возвращении из очередного набега на побережье уходили в увольнение, заглядывали в сберегательную кассу, снимали часть накоплений и устраивали набег теперь уже на публичные дома, залы игровых автоматов, собачьи бега и бары. А рафинированные офицеры из "морских рыцарей"? Те за свой счет после дальнего боевого похода могли посетить клубы, массажные и парикмахерские салоны, мини-кинотеатры, казино. Им не воспрещалось снимать отдельную квартиру. (Кстати, как и рядовым, только тем это, как правило, было не по карману). Можно было нанять в службе быта рабыню в качестве служанки и кухарки. Перечисленные статьи трат более чем исчерпывали незатейливые запросы армейцев. Доходы от этой "бытовой и обслуживающей отрасли" опять возвращались в бюджет Белого Пояса, частично (ненамного) смягчая его убыточность.
Конечно, было бы противоестественным ожидать, что вооруженные силы какого-либо государства, находящегося на высокоиндустриальной стадии развития могут быть доходными. Но островитяне могли, хотя бы, существенно сэкономить, не выделяя целые острова в особый флотско-армейский Пояс, а равномерно "размазав" войсковые подразделения по всем Архипелагам. Однако они явно считали более предпочтительным обособить славное белое воинство, даже если это будет сопряжено с куда большими расходами. Более того, создавалось впечатление, будто имперское руководство считает своей основной задачей во-первых, именно это обособление и, во-вторых создание всем обитателям Белого Пояса от матроса до адмирала дорогостоящего режима наибольшей свободы действий.
Лунин выключил вычислитель и вяло побрёл к своей комнате.
Внизу плыли, уходя назад, кроны деревьев и крыши домиков. А вверху чернело все то же матово-гуашевое непроницаемое небо, выходящее слева из отвесной потрескавшейся темно-желтой Стены и опадавшее справа в бездонную пропасть.
Всеслав вытянул руку, замедляя полет, плавно развернулся и опустился на траву. Вокруг была только темная зелень высоких кустов сирени. Слышалась старинная музыка. С шипением, какое издавали только черные массивные пластинки двадцатого века, прокручиваемые на устройствах той же эпохи. Как бишь, они там назывались? Точно, "патефоны". Откуда-то из памяти даже всплыло название мелодии: "Брызги шампанского".
-Ага. -подтвердил Мишка и поерзал, удобнее устраиваясь на руках. -Вперед, Слава! Нельзя останавливаться, сам знаешь.
Всеслав решительно шагнул в кусты, раздвинул тонкие, гибкие ветки, перепрыгнул через канавку. Жесткая листва с шуршанием смыкалась за ним. Ногу крепко ожгло крапивой. А вот и кирпичная дорожка. Теперь будет удобнее. Только куда свернуть: направо или налево.
-Мишка?
Плюшевый друг молчал. Значит и ему неизвестно. Все равно? Значит — налево.
Не угадал! Дорожка вывела к Дому. К его Дому. К Дому, который построила мама. Которым они гордились. К которому он, после того как не стало мамы, не хотел возвращаться. И сейчас ни при каких обстоятельствах не пожелал бы войти. Проклятые старухи!
Окна были открыты настежь. Именно оттуда и доносилась музыка. На мокрой лужайке стояла старенькая лейка. Мамина любимая, много раз чиненая. Желтый кибер-уборщик копошился на веранде. Пестрый пожилой кот с достоинством дремал в развилке ствола абрикосового дерева. Все было как всегда, однако Всеслав знал, что мамы здесь нет. Нарастали, силились печаль и страх.
Он попятился, на цыпочках обошел дом. И почти столкнулся с рыжим псом. Тот сидел, прижавшись к стене, дрожа всем телом. И опять мучение и безмерный укор из его глаз влились во Всеслава, нож мясорубки подхватил сердце и безжалостно размял его. Прощения не было, быть не могло.
Почти теряя сознание, Всеслав прижал медвежонка, оторвал тяжелые, непослушные ноги от дорожки, медленно, ужасно медленно начал удаляться прочь.
[1] См. "Приложения" (Сяо Жень)
[2] Разумеется, Всеслав Лунин не мог мысленно произнести этой тирады. Она заимствована у Б.Н.Стругацкого. См. БВИ, А. и Б. Стругацкие. Комментарии к пройденному. (GPI:\S15-Literature-НistoricalSStrugacky89 p111). Я допустила анахронизм намеренно, чтобы подчеркнуть — мой дед прошел и через такое видение имперского общества. (Сяо Жень)
[3]Краткая биография Цаохи Дзи. Цаохи Дзи, Конспект лекций по обществоведению с точки зрения общей теории систем, Хадайзо, типогр. N41412, 9491 г.
[4] Естественно, с точки зрения философа, живущего на Земле и в 22 веке, постановка подобных вопросов покажется наивной и грубой, но не забывайте что на Саракше это сделано впервые, притом простым учителем! (Сяо Жень)
[5] Потрясающе! Для саракшианца это беспримерно. Бесконечность "вглубь" — еще куда ни шло, но бесконечность "вширь" — уверенный шаг в сторону гипотезы о множественности миров и существовании космоса. Для человека, что жил в обществе, никогда не видевшем солнца, луны и звезд — потрясающе!. (Сяо Жень)
[6]У нас на Земле есть старинный и незаслуженно забытый ныне рассказ англичанина Стивенсона, повествующий как в одном человеке соседствуют жестокий, необузданный мистер Хайд и талантливый ученый доктор Джекил.(Сяо Жень)
[7] Забавно, что в одно время в Островной Федерации происходил своеобразный Ренессанс древнейших вероучений, бытовавших до возникновения "Дзагого". Некоторые политические партии брали на вооружение лозунг "обращения к наследию предков", "возврата к корням и истокам". Медики же ядовито намекали, что эти политические партии Империи с их "возрожденными" культами древнейших демонов четвертого мира, со сверхэмоциональными истеричными речами вождей, вызывающими гипнотический психоз у толп, опираются именно на "правополушарников".
[8] Впоследствии нейрофизиологи Островной империи даже предполагали, что излучатели "башен ПБЗ" в Государстве Неизвестных Отцов, воздействовали, по-видимому, именно на правое полушарие тамошних аборигенов. (Сяо Жень)
[9]Не могу вспомнить, какому из героев какого мелкого старинного писателя 19 века (русского? японского?) принадлежит высказывание "Природа — не храм, а мастерская". Но где-то такое точно мне встречалось! (Сяо Жень)
[10] "Некоторые выводы из особенностей перемещения подводных флотов Островной империи (планета Саракш)" (См. ход 3, Сяо Жень)
ХОД 27
Комментарий Сяо Жень:
Летосчисление на Архипелагах, как и во многих других регионах Саракша ведется "от Озарения Человека, Который Был Мировым Светом", что произошло, в соответствии с местными легендами, за 9591 год до описываемых здесь событий. Все, что было ранее, именуют Эрой до Озарения и годы обозначают как годы и века "до Озарения" (например, 123 г. до О.). Все события, последовавшие за этим, датируют без уточнения (к примеру, 1929 г.). Это практически тождественно земному календарю, основанному на летосчислении от мифического рождения Христа. Однако, все саракшианские календари гораздо проще и остроумнее путаных и сложных земных — юлианского и григорианского.
Не исключение и система, принятая в Островной империи. Поскольку астрономические наблюдения были совершенно исключены, остается поражаться точности, с которой островитяне по косвенным данным организовали измерение и счет времени. Год на Саракше составляет (335,52 местных суток. Островитяне выделили в календаре "нечетные" и "четные" годы. Нечетный год включает в себя 10 месяцев по 33 дня каждый и 5 отдельных праздничных дней. Четный год состоит из 10 месяцев по 33 дня и 6 отдельных праздничных дней (дополнительный день добавляется к новогоднему празднику). Раз в 50 лет во избежание потери дня устраивается трехдневный (юбилейный или полувековой) новогодний праздник. Праздничные дни размещены после каждой пары месяцев. Месяцы обозначены по цветам. В целом календарь Островной империи выглядит так:
Новогодний праздник
(второй день Новогоднего праздника для четного года)
(третий день Новогоднего праздника для юбилейного года)
1.Черный месяц
2.Серый месяц
Праздник ветра и птиц
3.Фиолетовый месяц
4.Синий месяц
Праздник волн и рыб
5.Бирюзовый месяц
6.Зеленый месяц
Праздник полей и зверей
7.Желтый месяц
8.Оранжевый месяц
Праздник очагов и людей
9.Красный месяц
10. Белый месяц
Месяц вмещает в себя 3 недели по 11 дней (в неделе — 8 рабочих дней, 1 сокращенно-рабочий, 2 выходных). Ученые архипелагов стремились во всем опираться на десятичный принцип. Саракшианские сутки, содержащие 26,38 земных часа, разделены островитянами на 10 местных часов, причем в часе — 100 минут, каждая из которых содержит 100 секунд[1].
Саракш, Островная империя
Белый Пояс, о.Хабик, база Хайцай
