— Слушай, ты, зануда, — тяжёлым взглядом смерила её собеседница. — У папы никогда, никогда не было отношений! А тут вдруг появились!
— Да с чего ты взяла, что никогда? — сестра торопливо надевала кроссовки. — Просто мы не знали.
— Ты помнишь, чтобы папа наряжался? — Элли упёрла руки в бока. — Помнишь, чтобы он надевал брюки и рубашку куда-то, кроме как на похороны?
— Я и похорон-то не помню, — пробормотала Энни.
— А я помню! Так вот, он никогда никуда не наряжается! Я даже не знала, что у него брюки и рубашка есть, — закончила сестра, противореча сама себе. — Пошли! И смотри, тихо у меня, не то скажу, что всё это — твоя затея!
С этими словами подстрекательница выскользнула из квартиры. Энни не осталось ничего иного, как последовать за ней. В душе зарождалась глухая тревога. А вдруг, правда, у папы появилась какая-то женщина, которая хочет создать с ним семью, но которой не нужны две девочки-подростка от предыдущего брака? Вдруг она вскружит папе голову? Или папа откажется идти на поводу, а она в отместку разобьёт ему сердце? И папа запрётся в своей комнате, чтобы мрачно пить виски, как делал папа Дженнифер, когда умерла её мать?
От этих мыслей и подозрений Энни стало так страшно, что она припустила следом за сестрой с вполне искренним, а вовсе не напускным энтузиазмом.
Элли же, выскочив из подъезда, лихорадочно огляделась, после чего уверенно помчалась вверх по улице. Она зорко всматривалась вперёд, чтобы не потерять из виду знакомую спину, мелькающую в потоке пешеходов.
— Сюда! — сестра дернула Энни за локоть, утаскивая под прикрытие рекламной тумбы. — Оглянулся!
— Привет, девочки, развлекательный комплекс "Вау-Вау" приглашает вас отдохнуть и поиграть, — весело сказала голограмма симпатичного подростка, поворачиваясь к затаившимся сестрам. — В нашем комплексе навалом самых популярных игр, есть отличная кафешка, аттракцион параллельной реальности, комната невесомости и аэродинамическая труба. А ещё у нас дёшево. Хотите, считаю ваши чипы и прикину среднюю стоимость абонемента на двенадцать часов?
— Отвали! — прошипела Элли навязчивой рекламе и осторожно высунулась из укрытия, отыскивая взглядом отца.
Голограмма, зафиксировав отказ, померкла и сменилась изображением девушки с красивой улыбкой:
— Стоматологическая клиника...
— Бежим! — Элли потянула сестру за руку и снова помчалась вперёд по улице.
Так девчонки пронеслись ещё пару кварталов. Энни про себя радовалась, что отец идёт неторопливо, а то в боку уже начинало покалывать.
— Слушай, — запыхавшись, спросила она сообщницу, — а что мы будем делать, когда их увидим?
— Ничего, — отмахнулась та. — Поглядим, что за фифа, составим мнение, потом попытаемся узнать, кто такая.
— Ну, а когда узнаем? — не унималась сестра.
Элли зорко вглядывалась вперёд, высунувшись из-за угла магазина.
— А когда узнаем, будем решать, как от неё избавиться.
— Но почему сразу избавиться? Вдруг она хорошая? — спросила Энни с надеждой в голосе. — Вдруг от неё не нужно избавляться?
Элли смерила её таким суровым взглядом, что стало понятно — выбор отца, каким бы он ни был, она без боя одобрять не собирается:
— Не может она нам понравиться! Она хочет украсть папу! И у неё это неплохо получается!!!
— А ты не думала, что папа с ней счастлив? Ему, может, приятно, что кто-то хочет его украсть? Он, знаешь ли, вовсе не обязан всю свою жизнь посвятить нам! — возмутилась сестра.
— Не обязан, — огрызнулась собеседница, — но папа очень наивный и к тому же плохо разбирается в женщинах. Я не хочу, чтобы его облапошила какая-то курица!
— С чего ты взяла? Ну, что он плохо разбирается...
— Думаешь, если бы разбирался хорошо, то женился бы на нашей матери? И заделал ей нас? Папа как ребёнок! Ты вспомни, когда он купил нам лазерные мечи, что было?
— Хм...
Похоже, Энни вспомнила и о том, как они с сестрой получили в подарок мечи ситхов, и о том, как отец, впавший от них в ребяческий восторг, в тот же день купил себе такой же. Битвы джедаев кипели недели две...
— Вот-вот, — многозначительно сказала сестра. — А ещё я читала, что взрослые при выборе партнёра ориентируются на определённые типы. То есть, если его когда-то очаровала наша мама, то с вероятностью девяносто процентов второй раз очарует женщина, очень на неё похожая. Ну... нравятся ему такие.
Вот тут-то Энни не на шутку испугалась и теперь уже сама высунулась из-за угла. Отец стоял в тени дерева возле входа в уютное французское кафе.
— Блин... папочка, ну как ты мог снова так вляпаться? — пробормотала Энни.
— Смотри! — зашипела на ухо сестра. — Вон! Вон она!!!
По улице в направлении кафе шла стройная темноволосая женщина. Очень эффектная — длинноногая, в красивом платье и на высоких каблуках.
— Че-о-орт... — выдохнула Энни. — Да она прямо модель. А может, это не...
Отец опроверг надежды дочерей — сделал шаг из своего укрытия и, подхватив женщину на руки, легонько закружил. Та испугалась, вскрикнула, но потом обхватила его руками за шею и засмеялась. А после этого... после этого они поцеловались, и у сидящих в засаде девчонок совершенно испортилось настроение.
— Кобыла какая-то, — голосом, в котором не было уверенности, пробормотала Элли.
— Угу, — мрачно и исключительно из солидарности согласилась Энни. — И смех противный. Пойдем домой?
— Ну, уж нет! Пошли на ту сторону, я взяла бинокль! — с торжеством заключила сестра.
— Что-о-о??? Ты вынесла из дома папин бинокль? Опять?! — Энни вытаращилась на неё. — Ты совсем обнаглела?
— Да не ори, это обычный оптический. Мне Трэвис подарил. Он его спёр в развлекалке. Не важно, в общем, — она достала из рюкзачка маленький белый бинокль изящного дизайна и с ним в руках устремилась к пешеходному переходу.
На противоположной стороне улицы было тенисто. Девочки спрятались за автоматом по продаже прохладительных напитков, где Элли заняла наблюдательный пост и начала излагать сестре происходящее:
— Сели у окна. Эта смеется. Глазки строит. Папа счастлив. Что-то ей дает. Какую-то коробку. Кобыла рада. Открыла. Рада ещё сильнее. Что-то заказали. Кобыла аж светится.
Энни внезапно стало стыдно и как-то не по себе.
— Элли, — тихо сказала она, — нас здесь быть не должно. И вообще, эта женщина нравится папе, как ты можешь называть её кобылой? Тем более, она симпатичная. Тебе самой-то не противно?
Сестра отняла от глаз бинокль:
— Если тебе противно, то и иди отсюда. Моралистка убогая!!!
— Ну и пойду.
— Ну и иди.
Энни рывком развернулась и направилась прочь. Ей было и горько, и стыдно, и страшно, и обидно... Папа обнимал какую-то незнакомую женщину, улыбался ей, даже целовал! Он выглядел таким счастливым, но... без них! Без Энни и Элли, которых будто не существовало!
Она брела прочь, как вдруг сзади за локоть ухватила знакомая рука.
— Ладно, не дуйся, — примирительно сказала догнавшая сестру Элли. — Не буду называть её кобылой. Просто... вот зачем она ему?! И почему он нас не познакомил? — закончила она севшим голосом.
— Потому и не познакомил, — зло ответила Энни. — Знал, что будем дуться! Или... может, несерьёзно у них всё? — в её голосе прозвучала надежда.
— Щас тебе, — уныло ответила сестра. — Они, вон, перекусили наскоро и довольные куда-то свинтили. Даже думать не хочу, куда. Идём домой лучше, а то папа вернётся, а нас нет. Только, смотри, не проколись, что мы за ними следили. Вечно у тебя всё на лице написано. Мы ничё не видели, ни папу, ни эту ко... тетку. Поняла?
Энни грустно кивнула и повторила:
— Зря мы за ними пошли...
— Ой, всё!
Девочки зашагали по залитой радостным солнцем улице обратно к дому, но на душе у обеих было тоскливо.
* * *
Первый день отпуска выдался просто отличным. Гай выспался так, как высыпался только дома — до полного изумления, без сновидений и на абсолютном расслабоне.
Девчонки на своей пижамной вечеринке тусили чуть не до трёх утра. На удивление отца, кстати, сперва всё за собой прибрали и только потом разбрелись по кроватям. Проснулись часов в одиннадцать, вяло позавтракали, после чего гостьи расползлись по домам, а Энни и Элли, проводив подружек, завалились досыпать, даже Принца Дриса слушать не стали. Это временное затишье Гай решил использовать в своих целях — пока близняшки дрыхнут, встретиться, наконец, с Сюзанной, которую не видел уже неделю. Выходило всё крайне удачно: дочери спят, а у Сюзанны обед и её можно без труда найти в любимом кафе.
Однако Гай недооценил своих девчонок.
Слежку он предугадал, когда Элли, зашуршав наверху, прокралась мышкой к сестре, после чего незамедлительно зашуршала и та. Отец, правда, сперва понадеялся, что у них обычные девчачьи секреты, но на улице понял: идут по следу. Прятаться-то не умели толком и даже не подумали, что ныкаться по углам — дело пустое, если кругом отражающие поверхности: зеркальные стены зданий, витрины...
Сперва Гай хотел уйти от "хвоста" и подкрасться к близняшкам с тыла, чтобы крепко всыпать за нахальство. Но потом передумал. В конце концов, Сюзанна — не какое-то временное увлечение, рано или поздно придётся познакомить с ней дочерей, и тогда им предстоит принять тот непростой факт, что папа нашёл себе спутницу. Вряд ли будут рады, конечно. Возраст у них самый противный... С другой стороны, Сюзанна очень умная женщина, она сумеет понравиться.
В общем, слежка пришлась как нельзя кстати, пусть уже девчонки всё узнают и немного обвыкнутся с неприятной мыслью. Глядишь, потом пройдет легче. А Гай со своей стороны будет сегодня самым любящим отцом, тем более "штрафные работы" за бинокль ему придумывать лень.
Поэтому рейдер спокойно дошел до места, спокойно подкараулил Сюзанну, так же спокойно поцеловал её посреди улицы и увёл в кафе, где нарочно выбрал столик у окна, чтобы обзор был получше. Понимал, конечно, как несладко сейчас дочерям, но пора им взрослеть.
Из кафе Гай с Сюзанной ушли довольно быстро, решив с пользой провести оставшиеся от обеда полчаса. Провели. А потом Гай в отличном настроении вернулся домой к немного угрюмым дочерям, которые сидели по своим комнатам, якобы изучая подарки. Впрочем, к ужину успокоились и повеселели. Всё-таки подарки — волшебная вещь, сильно облегчающая жизнь мужчинам.
Так вот день и прошёл. Гай бездельничал, пил кофе, лежал на диване, смотрел новости — короче говоря, чувствовал себя простым обывателем. Сибаритствовал. И лишь когда за окном повисла ночь, а новости и кинематограф наскучили, рейдер с наслаждением потянулся и, наконец, придвинул к себе голограммер. Не торопясь, выбрал в списке контакт, нажал кнопку вызова. Проекция координатора возникла в воздухе так же быстро и внезапно, как вчерашний киборг из подпространства, который пугал девчонок.
— Привет! Чем порадуешь? — от избытка лени Гай был настроен благодушно.
— Порадую тем, что пока мы тут трудимся в поте лица, ты можешь расслабить булки. Только сильно не торжествуй, долго отдыхать всё равно не выйдет. Коротких выходов до х... — Роб осекся, вспомнив, что рядом с отцом могут находиться дочери. — Много, короче, и старшие рейд-групп нужны. Сейчас вытянем ещё людей, будете срабатываться. В общем, пока есть возможность, лучше удели внимание Сюзанне, скоро на задницу не присядешь.
— Какой заботливый! — хохотнул Гай. — Ладно, понял. А в целом как?
— В целом... — координатор расплылся в довольной улыбке, — в целом, Джин... а, ты всё равно знаешь... Короче, Джин дала результат. Реально дала. Жопы забегали, как крысы под огнеметом. А она оборвала связь и ушла в автономку. Остальное теперь по реакции противника узнавать будем. Что касается последствий... провал практически локализовали: часть — сами вышли, часть — на дно легли, эвакуировать только одного пришлось. Вовремя ты в двести четвертый приехал.
— Не вовремя, — покачал головой Гай. — Окажись я там всего на день раньше, у нас был бы Одди и мы бы вели игру с "Мариянетти", а не локализовали провал.
— Успешно, заметь, локализовали, — с нажимом сказал Роб и добавил: — Вовремя-вовремя. На день позже мы бы так ничего и не узнали. И Джинджер бы с цепи не спустили. А теперь она счастлива.
— О да, хоть кому-то радость от этого всего, — хмыкнул Гай. — Ладно, сколько дашь мне времени, раз уж послерейдовый отпуск в очередной раз накрылся?
Координатор что-то прикинул в уме:
— Завтра двое для твоей будущей группы прибудут, приходи ненадолго в корпус, увидите хоть друг друга. Послезавтра — ещё трое. Затем — на срабатывание двенадцать часов, а там уже — как с задачами выйдет.
— Вот и уделил внимание Сюзанне... Ладно, понял тебя, — с этими словами Гай нажал кнопку отбоя и вздохнул. На день бы раньше...
Рейдер задумчиво смотрел в погасший голограммер. "Южанин такой смазливый, ресницы как у девчонки".
Где же ты сейчас, коллега? Зона отчуждения и воля начальства отсрочили момент знакомства, но хоть плекс и большой, а троп в нем мало, так что пересечемся. Вопрос только: когда, где и на чьих условиях?
* * *
Если ты создаешь полунезависимую структуру, всем делам которой автоматически присваивается гриф секретности, то тебе, хочешь не хочешь, придется продумывать и систему управления. Один из типовых путей — должность независимого советника, чьим рекомендациям почему-то неукоснительно следуют. В традиционной иерархии Коза Ностра, разумеется, нашлась подходящая должность — консильери: человек, стоящий на особом доверии у дона.
Конечно, доны рейдеров — это не доны мафии, а обычный корпоративный пост, пусть и не самый низкий. Набирали донов, как правило, из тех, кто работал за Периметром, но кадровые перестановки среди них происходили регулярно: кто-то уходил наверх, кто-то возвращался к полевой работе, ну, а кто-то не успевал понять допустимые границы и "исчезал". Вот только консильери практически не сменялись. И всегда назначались из высших, а потому переживали не одного дона.
Именно в руках советников была сосредоточена реальная власть. Именно они из тени управляли корпусом рейдеров. Точнее, ставили задачи и отслеживали реализацию, ну, а дон — дон являлся простым исполнителем. К тому же любые действия в обход штатных процедур были невозможны без участия советников. Впрочем, излишней упорядоченностью "Мариянетти" похвастаться никогда не могла, поэтому большая часть вопросов здесь решалась именно так — в обход.
Сантини Моретти — консильери рейдеров северного сегмента мегаплекса восемнадцать — встал из-за стола и сделал шаг к двери ровно тогда, когда та открылась. Викторию Морган или, как её называли за глаза, Шизу-Красаву отследили по маячку машины ещё на подъезде к зданию. А поскольку больше в этом уголке сектора посещать синьоре Морган было некого, Сантини сделал вполне логичный вывод, что почтить визитом она решила именно его. Хотя, кто знает... прозвище "Шиза" научница получила отнюдь не в насмешку.
Например, расположившийся неподалеку отсюда кластер пищевых производств не подпустил бы синьору Морган к своим фабрикам даже на километр. Ещё слишком памятны были несколько подозрительных случаев, которые считали прямым следствием визита научницы. Например, результатом одной из её прогулок по цеху консервирования стала вспышка среди населения, потреблявшего продукцию фабрики, невиданной эйфории, из-за которой люди сношались так активно, что приключился бэби-бум в отдельно взятом секторе. Доказать прямую причастность синьоры Морган к произошедшему не удалось (ведь не считать же её интерес к здоровью и развитию родившихся детей за причастность?), но самого факта визита незадолго до случившегося хватило, чтобы был дан негласный запрет на посещение ею пищевых производств, водофильтрационных систем и тому подобного. В итоге Виктория и её сотрудники получили особый режим слежения, после чего странные случаи среди потребителей немедленно прекратились.
