Народу становится всё больше. Как образуются большие скопления людей, в общем-то, загадка. Что тут рядом автобусная остановка с телефон-автоматом — слабое утешение. Рации с двусторонней связью есть только на МИДвовских машинах, у флотских, да ещё на особо дорогих, но таких в поле зрения пока не наблюдается. По местному радио было, правда, об уничтожении в водах острова самолёта-разведчика, но координаты, естественно, не указывали.
На какое зрелище народ подтягивается? Сбитый самолёт не такое уж уникальное явление, вот принцесса, да и не одна не на фотографии, а рядом.
Сама Марина остаётся сидеть, где и была. Быть в центре внимания не имея никаких особенных заслуг, кроме обстоятельств рождения — слегка не для неё. Ощущения — как у самой редкой зверушки в зверинце, стоишь, все на тебя пялятся, хорошо хоть пальцем не тычут. Несколько фото именно её точно сделали. Точно, словно зверинец, тьфу, противно. Как из-за решётки. Даже не плюнуть, если ты не верблюд. От демонстрации оскорбительных жестов всё-таки удерживается. Кадр, конечно, может отменный получиться, но о собственном будущем тоже надо думать немного надо. Да и оскорбление надо всё-таки заслужить.
Динка с сопровождением тоже убежала с людьми общаться. Эорен у машины стоит. Никуда не рвётся. Хейс, Рэда, Коатликуэ и Дмитрий куда активней, ну им-то удивляться нечему, сами из этой среды происходят. Вот в прицелах камер, пусть и любительских, мелькать, не совсем привычно. Телохранителей рядом видеть — привычно в ещё меньшей степени.
Ожидаемо началось фотографирование с различными группами лиц. Даже профессиональные фотографы появились, один из резиденции. Оттуда же кинооператоры, опять будут пропагандистский репортаж стряпать. Интересно, что Соньке на этот раз припишут? Неужто сбитие этой самой лодки? Да в такой бред пятилетние дети не поверят. Хотя... Что там говорят про бесконечность человеческой тупости? Кто-то ведь верит, будто мирренские принцессы на самом деле в госпитале работали, за раненными ухаживая. Ладно, это Марина с Софи знакомые рожи из дворцовой охраны опознали. Но другие-то, если слегка подумать очевидного не видят? Мед. персонал, как военные, ходит в форме установленного образца. У врачей, медсестёр и санитаров у всех разная. Принцессы одеты как медсестры, но ведь для этой должности нужно начальное мед. образование, а никого из них даже оказанию первой помощи не учили. Это в санитары кого угодно берут. Санитарки тоже есть на снимках, но похожи на младших фрейлин императрицы.
Неужто и у нас до такой тупизны докатятся? Процесс вовсю идёт. Марина выискивает глазами в толпе сестру. О нет, докатились. Софи разговаривает с каперангом берегового командования, явно старшем тут. Приглашающий жест в сторону лодки слишком заметен. Динка увязывается следом, остальные предпочитаются остаться в сторонке. Операторы и фотографы — за ними.
Эорен вообще обратно в машину забирается, и, сдвинув шляпку на нос пытается спать. Больше тут всё равно делать нечего.
Почему Соньке всё время самое вкусное достаётся? Марина и сама бы не отказалась на крыле сбитого самолёта позировать. Сейчас бежать и чего-то требовать — глупо. Нет, её пропустят, но какое непередаваемое выражение потом будет у Софи.
Иногда лучше просто зрителем побыть. Ну точно, вот две фигурки забираются в катер, вот они же выбираются на борт пришвартованного к лодке патрульного корабле, пробираются в люк и вскоре, появляются за пилотской кабиной.
С ними на крыле, размеры самолёта ещё больше бросается в глаза.
Ещё одна серия фото будет, не то пропагандистское, но это-то ближе к рекламному. Вроде Херенокта за рулём 'Гепарда' или, куда более близкому по смыслу к сегодняшнему, известному снимку, где чуть ли не полсотни танцовшиц в купальниках стоят в ряд на крыле бомбардировщика, демонстрируя его размер. Где-то там, на заднем плане, маячили весьма довольные члены экипажа. Братец хотя бы на 'Гепарде' на самом деле ездил, ни одна из девиц бомбардировщиком пользоваться не собиралась. Даже в демонстрационных полётах не участвовала.
Машины в яркой окраске напоказ летала много, демонстрируя собственные размеры и несокрушимую мощь империи. Но Марина знает — показушная эскадрилья была единственной строевой частью на этих машинах. Почти все серийные бомбардировщики в её состав и входили.
Характеристики были чуть повыше машин предшествующего типа. Но именно чуть, не настолько, чтобы держать на вооружении несколько типов близких по качествам. Возню с этим проектом сочли бесперспективной, сосредоточившись на новых разработках, включая прототипы знаменитых 'Линкоров'.
Кстати, вот ещё одна мысль — не их ли базу лодка разыскивала.
Всё-таки снова берётся за бинокль. Вполне ожидаемо, Сонька красуется, Динка дурачится, забравшись на мотор и дойдя почти до винта. Размеры лопастей на фоне невысокой девочки впечатляют! Сказывается, что каждый винт крутят два мотора. Как бы не самый большой в диаметре винт из устанавливавшихся на самолётах, на лодке стоит. Прошлый рекорд в диаметре винта — у грэдов. Ему уже много лет. В прошлую войну чего только с двигателями не делали. На крыло, под крыло, в фюзеляж с приводом на винты на крыльях, над фюзеляж двигатели ставили. Был у грэдов тяжёлый бомбардировщик, где четыре винта вращали один винт. Внешне выглядел — как перекормленный всем, чем можно одномоторный истребитель. Ещё и был несколько месяцев машиной чуть ли не с самым большим размахом крыльев в мире. В боях участвовал и даже успешно, но вышел излишне переусложнённым и требовал лётчиков какой-то совсем уж высокой квалификации. Такие были в единичных количествах, а авиация уже успела стать массовой.
Озадачься кто-нибудь ярким снимком, могло бы получится получше, чем с бомбардировщиком. Лодка — высокоплан, девиц можно расставлять от законцовки одного крыла до законцовки другого. Крылья длинные, танцовщицы местные — худощавые. Странно, что мирренские девицы так не фотографировались. Или решили, снимок со столь откровенной демонстрацией женской красоты будет выглядеть очень уж по-грэдски? Ряд мог бы получится человек в двести, если не больше.
Интересно, такая светлая мысль только Марине в голову забрела, или ещё кто додумается? Тут карнавалы скоро, танцевальные школы выделываются одна перед одной.
Яркое фото — отличный повод позлить соперниц. Вот только могут им и не позволить таким образом над машиной издеваться. Пока вон, только двух девиц допустили. Одна, правда, способна всё, что угодно разрушить. Другая, наоборот, будь такая возможность, неприменимо попыталась бы лодку в воздух поднять.
Да кто же ей даст? Это же не ракетоплан, и не устаревший биплан-истребитель, изначально разрабатывавшийся для лётчиков с квалификацией средняя и ниже, каких массово будут готовить во время войны. Сейчас таких и готовят, только летают они совсем на других машинах.
А у Соньки, чего бы она о себе не мнила, квалификация не выше. Тут же всё-таки флотское ПВО, практически не понесшие потерь с начала войны, а значит способное и не таких бегемотов летающих валить. Сестрёнке до них ещё ого-го сколько. Но она догонит, в этом можно не сомневаться.
Странно, ни одного пилота среди собравшихся нет. Может, уехали уже? Марина знает, по обе стороны фронта пилоты стараются побывать на местах падений сбитых ими машин. Как охотники, обожающие позировать с тушами застреленных зверей. Отец говорил, в другом мире тоже присутствовало что-то подобное. Вражеские истребители так прямо и звались 'ягерами' — охотниками на своём языке.
Новые ощущения занудливой старшей сестры. Бежать и лезть во что-то ещё недавно касавшееся безумно интересным. И дело не в том, Сонька первая успела. Что она там такого уж нового увидит? Ещё одну чудовищно переусложнённую систему управления питанием двигателей? Так видела уже одну такую, своеобразную визитную карточку 'Стрелы Дины'. Опять зависть начала глодать, что первой не успела? Самой себе врать сложнее всего.
Кроме принцесс, все поехали к местным погостить. Динка тоже с ними увязывается. Особо опасаться нечего, хотя Кошмар способна себе на ровном месте приключений на задницу отыскать. Впрочем, тщательнее всего следить будут как раз за ней.
— Что они тут вообще делали? — повторяет Марина вопрос после того, как Софи возвращается, навертевшись задницей.
— Могла бы сама со мной пойти. На месте бы и расспрашивала.
— А зачем? Я же видела, ты довольно долго внутри машины провела. Всё рассмотрела? Или ты там просто с кем из береговых посимпатичнее... Уединялась.
— Врезать бы, да руки марать неохота.
Марина только кулак поглаживает.
— Только об одном и способна думать последнее время.
— Можно подумать, ты схожих сложностей не испытываешь.
— Мои сложности в первую очередь, к моей жизни относятся. Не находишь?
— Допустим... — кивок в сторону лодки, — но есть и общие сложности.
— Эриду надо было с собой взять, — Софи ещё дуется на шуточку сестры.
— Она-то нам тут зачем? Кому-то кишки особо живописно по бортам фюзеляжа развесило, ну так она изображения любой мертвечины крайне не одобряет.
— Кто тут лучше всех в фототехнике понимает? Аппаратуры на борту множество, но это что угодно, только не дальний разведчик.
— Неужели ничего не повредили?
— Почему, подорвано большинство приборов, более того, по показаниям пленных, вся группа умников, а по сравнению с прошлыми разами...
— Куда их тогда носило?
— А, ничего интересного, болтались у южного полюса, с их дальних баз на этой машине туда, считай, рядом. Обрадовались, наверняка, что их в тёплые широты переводят. Думали, отогреются.
— Ага. По-полной.
— Так вот, умников было почти в два раза больше обычного. Семнадцать человек. И как только экипаж понял, дело пахнет пережаренным, они все по команде своих старших, покончили с собой.
— Занятно, если вспомнить, как все их церкви осуждают самоубийства!
Софи ехидно щурится.
— Сейчас вообще ржать, как лошадь будешь. Там трое, включая старшего были с опознавательным знаками военных священников.
Марина криво усмехается.
— Святые отцы старательно сами себе противоречат. Даже для большинства мирренов это совершенная банальщина.
— Сильно же они собственные заповеди соблюдают! Убить себя — смертный грех, вместе с другими таких не хоронят.
— Покойнику всё равно, в общем-то как его сжигают или закапывают, — зевает Марина.
— Самоубийство священника — редчайшая редкость. Эти оказались трусами, должны были мужественно претерпевать лишения веры во имя веры. Эти первыми в штаны наложили.
— Или знали что-то, о чём мы ни при каких обстоятельствах не должны были узнать. Возможно, они не такие бесполезные существа были, как сначала показалось?
Софи продолжает, словно ничего не заметив.
— Лётчики куда смелее оказались, предпочли в бою погибнуть. Хотя, шансов не имели. Тоже могли сразу постреляться.
— Решили героями помереть. Так и станем мы извещения родне оправлять. Во флаг завёрнутыми хоронить. О таких машинах вообще пославшим их лучше не знать, где именно они навернулись.
Марина берётся за бинокль. Довольно долго рассматривает ставший почти привычным объект. Лодка развёрнута в три четверти к месту, где машины стоят.
— На что ты там ещё не насмотрелась?
— Рядом была. Могла бы и внимательнее быть. Впрочем, опознавательные знаки и отсюда прекрасно видно. Однозначно можно утверждать — это не их самолёт!
— А чей? Инопланетянский?
— Ты когда-нибудь слушать научишься?
— А ты не загадками разговаривать. Чей 'не их' самолёт мирренистее некуда!
— Что мирренский — не хуже тебя вижу. Ты сказала — там попы потравились. Вот я и искала церковные опознавательные знаки. Их всегда рисуют рядом с государственными.
— Им же оружие брать в руки запрещено, а лодка вполне отстреливалась.
— Такая большая, а не знаешь, у них, как и у нас если нельзя, но очень хочется, то можно. Я вот подумала — это могла быть какая-нибудь церковная экспедиция. Решили, на одном из островов валяется какая-нибудь святыня, вроде легендарного сосуда с кровью их божка, что со дна моря всплыл, спасён был, но во времена Еггтов куда-то пропал. Здравый смысл тут же скончался в жутких мучениях. Взялись и полетели. Их духовная власть только формально в дела светской не вмешивается. На деле, вполне могли приказать. И плевать всем, что это дурь, самоубийство и чуть ли не предательство — новейший самолёт может попасть в руки противника.
— Что-то в твоих словах есть, — призадумывается Софи, — но мне всё-таки кажется, цель была какая-то другая. Слишком глупо даже для церковников. Приборов очень уж много было на лодке. Назначение многих мне непонятно. И они их подорвали, прежде чем с собой покончить.
— Лучше бы наоборот, — мечтательно щурится Марина.
— Так с этим никто и не спорит, вроде... — Софи резко щёлкает пальцами, — Знаешь, что я только сейчас придумала — зачем они летели вообще и почему там священники были.
— Вся во внимании, — кривляется Марина.
— Ты 'Приморский сумрак' читала?
— Кто же не знает этой мирренской сказочки для взрослых? Эрида и Коаэ чудищ оттуда рисовали на спор. У Эр вышло техничнее, у Змеедевочки — страшнее.
— Ты помнишь, часть событий как раз здесь происходит?
— Угу. О грэдах писал выпускник религиозной школы. Да он на грэдском ни единого слова не знал, в таких заведениях до сих пор только древний преподают. Откровения видите ли на нём были, хотя то 'Откровение' писалось под веществами, куда сильнее того, чем я отравилась. Да ещё запивалось чем-то на ядовитых грибах настоянным.
Где он тут нашёл полу-заброшенный рыбацкий городишко? Тут на каждом острове либо никто не живёт, кроме черепах, либо народу столько, что плюнуть негде. Здесь в принципе ничего заброшенного не может быть. Тут со времён повторного заселения всегда ключом била жизнь, пусть иногда некоторых и по голове.
— Я всё это знаю не хуже тебя. То, что у автора так сложилась судьба изначально не более, чем глупость его родителей. Сам-то он религиозным не был.
— Разнообразные вещества настойкой на мухоморах только так запивал. То-то ему такие ужасы в голову и лезли.
— Коатликуэ рисует очень жуткие вещи. Тоже по-твоему прикладывается к мухоморовке с веществами?
— Мы, вроде не о степенях злоупотребления разговариваем?
— Тогда я продолжу, с твоего позволения, — делает придворный поклон Софи. Марина в ответ, демонстрирует кулак.
— Так вот, рассказчик обнаружил, жители этого самого самого городка являются гибридами между людьми и таинственной подводным видом полулюдей-полурыб или земноводных, поклоняющимися спящему в глубинах древнему божеству. Наземная ветвь тоже этому богу поклонялась. Человеческие жертвы, включая собственных детей, ему приносила. Взамен в их водах никогда не переводилась рыба и рыболюди приносили им золото со дна.
А сам этот бог спит как раз в той впадине, куда ты недавно на батисфере ныряла.
— И ты теперь старательно намекаешь, лодка летела, чтобы в контакт с этим спящим вступить. Которого, вообще-то один строго определённый человек придумал.
