Какое-то время жрица растерянно молчала, явно подыскивая подходящий для подобного случая ответ, но так и не нашла.
— Делай, как я сказала, или до утра отсюда не выйдешь!
— Подчиняюсь, — вздохнула Ника с видом великомученицы. — Но хозяйка ночного светила ещё рассудит нас.
— Не тебе, глупая дикарка, рассуждать о небожителях! — презрительно фыркнула Дора.
Пришлось девушке декламировать вслух до тех пор, пока за стервой не захлопнулась дверь.
Если верховная жрица не отпускала её раньше, служанка святилища, как правило, заканчивала заниматься ерундой около полуночи, когда в круглом окне на фронтоне появлялось созвездие Бегущего коня.
Однако, на следующий день она узнала, что совершила тягчайший проступок, отправившись спать без разрешения Доры.
Дав жрице покуражиться, служанка святилища пренебрежительно пожала плечами.
— Госпожа Маммея велела слушать вас во всём, что касается кухни. О храме разговора не было.
— Дерзишь, мерзавка?! — ощерилась собеседница. — Ну подожди, попомнишь ты меня...
— Да уж не забуду, госпожа Дора, — пообещала Ника. — И сенатору Юлису о вас расскажу и регистору Трениума. Весь Радл о вас узнает... только самое хорошее.
Явно не ожидавшая ничего подобного женщина слегка смутилась, а служанка святилища продолжила деловито чистить луковицу.
На вечернюю церемонию Маммею отвели под руки.
Едва жрицы с помощницами скрылись в храме, дверь птичника приоткрылась, и выглянувшая Риата отчаянно замахала рукой, привлекая внимание хозяйки. Убедившись, что её заметили, рабыня почти бегом бросилась к девушке, и уведя за угол дома, тороплив зашептала:
— Ой, госпожа, что я вам скажу...
— Говори, — не на шутку забеспокоилась та.
— Утром, когда мы горшки ночные собирали, Врана велела мне к госпоже Маммее зайти. Ну я пришла, а та и говорит: "Возьми у госпожи Клио мешок и ночью тайком отнеси в храм своей хозяйке", — то есть вам, госпожа. И не сметь смотреть, что там лежит, если хочу жить.
— Ну ты, конечно, глянула краем глаза? — усмехнулась успевшая изучить свою невольницу хозяйка.
— Что вы, госпожа! — приняла обиженный вид Риата. — Он запечатанный и тяжёлый. А ещё госпожа Маммея сказала, что там письмо.
Девушка хмыкнула.
— Что мне делать, госпожа? — со страхом спросила рабыня.
— Что приказали, — подумав, сказала Ника. — Только захвати ещё те вещи, что я тебе спрятать велела.
— Слушаюсь, госпожа, — понимающе кивнула собеседница.
— Но будь очень осторожна, — стараясь, чтобы голос звучал как можно убедительнее, предупредила девушка. — Сама знаешь, какие у нас с Дорой отношения. Если она тебя со всем этим поймает, меня точно на каторгу упекут, а тебя... Продадут в лучшем случае.
— Я постараюсь, госпожа, — заверила явно впечатлённая невольница.
После службы верховная жрица уже не смогла идти и буквально висела на плечах "сестёр", которые и отвели её на квартиру.
"Играет не хуже Гу Менсина или Анния Мара, — усмехнулась про себя Ника. — Не знала бы, что притворяется, могла бы и поверить".
Оставив соседок по комнате обсуждать здоровье Маммеи, служанка святилища отправилась на ночную вахту.
Примерно через час скрипнула дверь храма. Вскочив с лавки, девушка в полный голос начала декламировать гимн богине Луны.
— Это я, госпожа, — из темноты остро пахнуло хлевом и появилась Риата с большим свёртком.
— Иди к свету,— распорядилась хозяйка и поморщилась. — Ты что, с овцой обнималась?
— Ой, да что вы такое говорите, госпожа?! — скривила страдальческую гримасу рабыня. — Я же не знала, что Врана скотину привяжет как раз там, где я ваши вещички прикопала. А та хоть и пойдёт в жертву Рибиле, всё же животина глупая. Вот и навалила кучу.
— Ну, ладно, — усмехнулась Ника. — Здесь и без того уксусом воняет.
Отложив в сторону "помеченный" овцой кусок кожи и рукавицы, девушка первым делом взялась за мешок. Судя по форме и весу, внутри, скорее всего, лежал "священный камень", а горловину, действительно, перевязывала верёвка с восковой печатью неясного рисунка.
Путешественнице не хотелось делать свидетельницей столь вольного обращения с реликвией и статуей небожительницы искренне верящую в богов Риату, поэтому она отправила невольницу сторожить входную дверь.
— Увидишь, кто идёт в храм, предупредишь меня. Только тихо.
— Да, госпожа, — с готовностью кивнула рабыня.
Только когда она ушла, хозяйка рискнула заглянуть в мешок. Так и есть. Камень, а вместе с ним мятый кусочек папируса.
Поднеся записку к светильнику, девушка прочитала инструкцию, где ей без обиняков приказывали заменить в нише камень. Тот, что находится там сейчас, надлежало спрятать в мешок, а утром принести в "мастерскую".
Сняв фонарь со стойки, Ника осторожно приподняла край драпировки постамента и сразу же увидела неряшливые жирные пятна возле ниши, которых вчера ещё не было. Маммея вставила обмазанный вонючей дрянью камень очень аккуратно. Значит, кто-то попытался его извлечь, но перепачкав руки сообразил, что что-то не так, и вернул на место.
Хмыкнув, девушка достала закреплённый на лодыжке нож и отрезала полосу от верхней части мешка. Затем, надев рукавицы, осторожно освободила нишу, тщательно протёрла её изнутри и только после этого вставила настоящий "священный камень", с удовлетворением убедившись, что внешний вид пьедестала статуи Рибилы совсем не изменился.
Аккуратно завернув рукавицы и всё ещё вонючую каменюку в кожу, Ника спрятала их в мешок и только после этого позвала Риату.
— Здесь я, госпожа, — секунду помедлив, откликнулась невольница.
— Возьми это и хорошенько спрячь, — стала отдавать распоряжения хозяйка. — Завтра утром, пока все будут на церемонии, принесёшь в "мастерскую" Клио. Я буду там тебя ждать.
— Да, госпожа, — кивнула рабыня.
Выпроводив её, Ника, немного походив по залу, переводя дух, забралась на лавку и попыталась задремать. Но очень скоро новый хлопок двери заставил её вскочить и начать декламировать стихи.
Однако разглядев вошедшую жрицу, она невольно запнулась на полуслове, машинально пробормотав:
— А где госпожа Дора?
— Спит, — ответила Клио. — Сегодня все очень устали и чуть не забыли про тебя. Хорошо, старшая сестра вспомнила.
"Не ты ли помогла ей так рано уснуть? — с иронией подумала путешественница, глядя на осунувшееся лицо собеседницы. — Небось каким-нибудь успокоительным чайком угостила?".
Но тут же отведя глаза, спросила:
— Как здоровье госпожи Мамеи?
— Ей лучше, — лаконично высказалась " сестра хранительница знаний".
Ника ждала, что та проверит нишу или хотя бы спросит о том, как прошла замена? Однако, жрица вела себя так, словно её это совершенно не интересовало.
Утром девушка смогла лично удостовериться в правоте слов Клио, глядя, как верховная жрица самостоятельно, без посторонней помощи сначала спустилась из квартиры, потом поднялась по короткой лестнице к заднему входу в храм. Несмотря на бледность, в движениях женщины уже не чувствовалось вчерашней болезненной скованности, а по губам то и дело скользила слабая улыбка. Уверенность, с какой она держалась, слегка взбодрила пребывавших в полном унынии помощниц жриц.
Едва служительницы богини Луны скрылись в святилище, его служанка заторопилась в "лабораторию" Клио.
Чуть позже прибежала Риата со знакомым мешком. Положив его в угол за очагом, хозяйка отправила невольницу на птичник, приказав покидать его сегодня как можно реже.
— Ой, да не беспокойтесь вы обо мне, добрая госпожа! — смахнув слёзы тыльной стороной ладони, попыталась улыбнуться рабыня. — Лишь бы вам небожители помогли благополучно пережить эту ночь. Я все дни молила благодетельную Нону, чтобы помилование поскорее пришло.
— Было бы неплохо, — со вздохом согласилась девушка, выжимая мочалку. — Только вряд ли это случится сегодня.
— Да кто же это из бессмертных так жестоко с вами обошёлся, госпожа! — окончательно расплакалась Риата, кривясь в жалобной гримасе. — Кто префекта послал в ту треклятую крепость?! Как мне жалко вас, добрая госпожа!
Несмотря на то, что Ника прекрасно знала о недостатках и даже пороках своей рабыни, её не могло не тронуть столь искреннее проявление чувств. Глаза у девушки защипало. Губы задрожали. Пожав плечами, она попыталась улыбнуться.
— Не знаю, Риата. Какие бы испытания не приготовили боги, мы их обязательно выдержим. С тобой это гораздо проще.
Всхлипнув, невольница упала на колени и попыталась поцеловать руку хозяйки.
— Не нужно, — досадливо поморщилась та. — Иди. Нехорошо, если тебя тут застанут.
Кивнув, рабыня торопливо вышла, а девушка, вытерев слёзы и со вкусом высморкавшись, вновь взялась за тряпку.
Едва появившись в дверях, Клио вопросительно вскинула брови. Ника без слов кивнула на очаг. Глаза жрицы расширились. Возможно, она подумала, что безмолвная собеседница просто сожгла мешок со всем его содержимым. Но сейчас же, видимо, заметив перевёрнутую корзину, понимающе улыбнулась.
Воспрянувшая духом стряпуха с удовольствием рассказала своей помощнице, как чудесно госпожа Маммея провела утреннюю церемонию, в конце выразив уверенность, что посвящённый новолунию ритуал тоже пройдёт, как полагается, и жительницы Этригии вновь убедятся в благосклонном отношении к ним богини Луны.
Девчонки за завтраком радостно болтали, обсуждая наряды собравшихся на церемонию женщин и внешность немногих заглянувших в храм мужчин.
Однако, проведённое днём жертвоприношение вновь испортило им настроение. Во-первых, Маммея не сумела аккуратно перерезать горло овце и сильно забрызгалась кровью. Во-вторых, гадальщик, уже не Донат Кенсий Ротс, а другой вновь подтвердил прошлое предсказание об ожидающих храм Рибилы потрясениях.
Несмотря на эти неприятности, жрицы, продолжавшие держаться с напускной бодростью, после полудня отправили всех помощниц, кроме Аполии Тармы, украшать зал перед вечерней церемонией. Супруг какой-то богатой горожанки прислал две корзины сосновых веток, источавших крепкий смолистый аромат. Вот их-то девушки и развешивали вперемешку с сушёной травой и цветами.
Ближе к вечеру из-за ограды стал доноситься шум с каждым часом увеличивавшейся толпы. Когда помощницы жриц побежали в спальню переодеваться, Прокла Комения задержалась на кухне и с выпученными от страха глазами сообщила Нике, что кроме большого числа мужчин и женщин, на площади выстроился целый отряд, вооружённых копьями и щитами стражников.
— Неужто они хотят схватить тебя и госпожу Маммею, если Луна и сегодня не очистится?
— Нет, — поспешила успокоить её путешественница. — Слишком много для нас двоих. Просто магистраты боятся беспорядков, вот и приготовились на всякий случай.
Собеседница смешно наморщила брови, видимо, тщательно обдумывая её слова, потом согласно кивнув, убежала в комнату.
Служанке святилища парадного платья не полагалось, поэтому она просто сняла заляпанный фартук и поправила накидку.
Она подумала, что по сравнению с прошлым разом, количество зрительниц, явившихся лицезреть чудо, увеличилось по меньшей мере вдвое. Хотя казалось невозможным, что зал смог вместить столько людей. Женщины теснились, как пассажиры в общественном транспорте в час пик.
Двери главного и заднего входа распахнули настежь. По храму гулял сквозняк, оказавшийся не в силах освежить спёртый воздух.
На тяжёлых бронзовых стойках горели все светильники. Кроме них на задней стене, по сторонам статуи Рибилы пылали два факела. Из-за их колеблющегося красновато-жёлтого света скульптура казалась больше и словно нависала над притихшей толпой.
Подхватив затянутый верховной жрицей мотив, Ника исподтишка наблюдала за Дорой. Внешне та казалась уверенной и абсолютно спокойной, как и её "старшая сестра". А вот Клио явно нервничала, часто оборачиваясь и переглядываясь со своей ученицей.
Повторяя надоевшие слова, путешественница буквально кожей ощущала стремительно нарастающее напряжение. Даже жрицы, как будто пели быстрее, словно торопились, как можно скорее перейти к главному действу.
И вот Маммея торжественно, хотя и не без усилий, извлекла камень из ниши. Но вместо того, чтобы сразу уложить на алтарь, она подняла его над головой, как фокусник, демонстрирующий пустую шляпу перед тем, как извлечь из неё кролика.
Вновь раздалось пение, вспыхнули под решёткой щедро политые смолой щепки. Толпа подалась вперёд, нависая над выстроившимися помощницами, некоторые из которых испуганно втягивали головы в плечи.
— Есть! — прорезал зал ликующий крик. — Кровь! Кровь!
Со своего места Ника хорошо разглядела, как на серой поверхности стали проступать красные пятна. Разумеется, каждая из собравшихся на церемонию женщин непременно желала лицезреть это собственными глазами. Помощницы жриц попробовали упираться, но их просто передвинули почти вплотную к алтарю. Девчонки испуганно завизжали, а служанка святилища без слов двинула локтем какую-то растрёпанную горожанку, пытавшуюся пробраться поближе к святыне по стеночке, но напоровшейся на непреодолимое препятствие.
Пришлось срочно вмешаться Маммее.
— Остановитесь, дочери Этригии, не гневите богиню!!!
В ответ раздались истерические выкрики.
— Камень! Покажите нам камень! Здесь не видно!
Только сейчас Ника обратила внимание на свёрнутую тряпку, заткнутую за пояс верховной жрицы. Там оказались две толстые рукавицы.
"Не забыла, как в прошлый раз обожглась", — усмехнулась про себя девушка, наблюдая, как женщина осторожно берёт горячую реликвию и с усилием вновь поднимает над головой.
— Хвала Рибиле! — широко улыбаясь, возгласила Дора, и к ней тут же присоединились десятки восторженных голосов.
— Хвала луноликой! Она нас простила! Слава богине! Хвала милосердной!
Маммея опустила камень, но не вернула его обратно на алтарь, а положила на почему-то стоявшую возле светильника скамью, бросив рядом рукавицы.
Словно не замечая всеобщего ликования, к ней подошла Клио, и "старшая сестра" без слов отдала ей висевший на поясе кошель. Сделав знак своей помощнице, " сестра хранительница знаний" поспешила к проходу в коридорчик, ведущий к заднему выходу из храма.
Дора что-то спросила, но верховная жрица, досадливо отмахнувшись, опять подняла руки, явно привлекая к себе внимание. Ника разглядела красное пятно от ожога, выделявшееся на белой ладони. Видимо, рукавица оказалась недостаточно толстой, или эта часть камня оказалась горячее остальных.
— Все видели?
— Видели, госпожа Маммея! Видели, слава Рибиле! Услышала нас небожительница!
— Хвала богине Луны! — лицо верховной жрицы блестело от слёз. — Не оставила она женщин Этригии. И никогда не оставляла!!!
Последнюю фразу она проорала во всю глотку так, что даже лицо побагровело. По мере того, как до слушательниц доходил смысл её слов, в зале становилось всё тише.
— Никогда! — уже не так громко, но с прежним накалом отчеканила ораторша.
— А как же прошлое новолуние? — с нескрываемым сомнением спросили из толпы. — Это что, действительно, была задержка?
