— Где-то километра полтора. Ближе нельзя. Мне время на разгон нужно. Попадешь? — Неожиданно прогудел гигант и с беспокойством посмотрел не хватающую ртом воздух девушку.
— Пос-тараюсь. — В два приема выдохнула Кити и, тяжело вздохнув, покосилась на бывшего гладиатора. Великан ей не нравился. Если быть честной до конца, то он её пугал. Находясь рядом с ним, она чувствовала, что стоит в тени огромного хищного зверя, готового в любой момент сорваться с поводка. Она почти кожей чувствовала распространяющуюся вокруг Зеро ауру ярости и с трудом сдерживаемого гнева. Подобные ощущения, хотя и не настолько яркие, она испытывала только рядом с Ллойс. Особенно последнее время. С Элеум что-то происходило. И это что-то было очень-очень нехорошим. Этот бой на арене... Он будто бы сломал ее. Ллойс перестала улыбаться. Вернее, не так, она перестала улыбаться искренне. А этот винт... Почему она не сказала правду? Ллойс же ее прямо спросила. Впустив в легкие очередную порцию воздуха, девушка с трудом подавила накативший кашель. Она знала ответ. Просто потому, что она трусиха. Она боится. Но ничего не может с этим поделать. Ну, почему она так боится? Ведь, Зеро на самом деле, не такой уж и страшный.
Взять хотя бы Ставро... Как-то раз в трактир Хряка привезли несколько живых карпов-мутантов. Рыбы были крупными, длинной почти с руку взрослого человека. И удивительно красивыми. Кити даже несколько раз приходила посмотреть, как они лениво плавают в здоровенной бочке, специально по такому случаю наполненной чистой водой. Просто, чтобы полюбоваться зеркально красноватым узором чешуи. Ей было жалко несчастных рыб. Очень жалко. До тех пор, пока повариха Лайла не решила приготовить одного из карпов для гостей. Лайла выжила. Но руку женщине спасти не удалось. Превратившиеся под действием мутаций в жестоких хищников, твари не только почти начисто обглодали ей кисти и предплечья, но и успели сильно порвать лицо. Хряк тогда очень переживал. Лайла была девицей довольно красивой, хотя и несколько глуповатой, и пользовалась у шахтеров большим спросом. К счастью, жадный трактирщик не выкинул покалеченную девушку на улицу, а оставил ее на готовке. И даже заплатил местному хирургу, чтобы тот сделал для женщины протез. Так вот Ставро чем-то напоминал девушке тех карпов. Под притягательной внешностью охотника за головами бушевала тьма. Это не было ни сдерживаемой злостью, ни жестокостью, просто каждый раз сталкиваясь с молодым человеком взглядом, она чувствовала, как в животе растекается жидкий лед, а на языке появляется вкус гнили, будто она откусила и пережевывает огромный кусок сырой, перемерзшей за долгую зиму, гнилой, расползающейся в руках картошки. Да. Ставро был страшен. Больше всего в молодом человеке девушку нервировало то, что он буквально не спускал с нее глаз. Нет, за недолгое путешествие он к ней не подходил, даже ни разу не обратился напрямую, но Кити постоянно чувствовала на себе его взгляд. Острый, холодный, оценивающий. Так повариха смотрит на приглянувшийся ей кусок мяса, прикидывая, отправить его в суп или сделать жаркое.
Но хуже всех был Эвенко. Старик буквально истекал злостью, но пугало в нем не это. Под налетом опыта и холодного расчета, Кити явно видела медленно пробивающиеся ростки неправильности. Такое чувство она испытывала только рядом с Кригом, первым кулачным бойцом в селе — покладистый, незлобливый и даже по-своему добрый мужик попал под "хлопок" — взрыв скопившегося в угольной шахте газа. Криг выжил чудом не потому, что довольно сильно обгорел, а потому, что ему в голову попал здоровенный, крепежный костыль. Железку вытащили, череп сросся. Но после этого Криг стал неправильным. До взрыва он приходил к Кити только для того, чтобы, как он выражался "отдохнуть башкой", он даже с ней не спал, просто валился в кровать и начинал жаловаться на свою жизнь пока она массировала ему сведенные судорогой от непрерывного махания кайлом в забое плечи. Но после... После ему стало нравиться причинять боль... Так что, Зеро не худший вариант, в конце концов, если бы он захотел её убить, она бы уже была мертва. Он ведь даже не запыхался, пока полз. И если честно, большую часть времени тащил на себе её и её оружие.
— Не торопись. — Неожиданно прервал мысли девушки великан. — Лучше отдышись. В сумке сколько патронов?
— Сорок два, — выдохнула Кити.
— Сорок два... — Эхом отозвался колосс. — Если твоя подруга не обманула, и ты действительно классный стрелок... Двоих-троих ты положишь...
— Можно вопрос? — Приподнявшись на локте, Кити со стоном перевернулась на живот и, скинув с плеча винтовку, оттянув назад тяжелый затвор, дослала патрон в патронник.
— Валяй. — Пожал плечами великан. — Только не спрашивай про жену и детишек, ладно? Терпеть не могу, когда бабы о таком говорят... Тем более, такие мелкие.
— Вы похожи... — Невольно улыбнулась девушка. — Ллойс тоже шутит, когда не хочет говорить. Я хотела спросить о другом.
— О чем, — пристально вглядываясь в просвет между колючими ветками, поинтересовался Зеро. — О Ставро? О Эвенко?
— Ллойс... — девушка сделала паузу. — Почему ты думаешь, что она не прайм? Дядя Болт вот, верит, что она Фурия. И остальные тоже.
— Потому, что она лжет. — Лицо гиганта потемнело. Со скрежетом выдвинувшиеся из пальцев на полную длину когти скребанули по земле, оставляя в ней глубокие борозды. — Я один раз видел Фурию. Видел её бой. Давно. Я сам был мальчишкой, а она ещё не была праймом, но я её видел. Эта... — скрипнув зубами гладиатор, явно с трудом удержавшись от плевка, тяжело вздохнул. — Твоя подруга... Она не такая. Очень похожа, но не такая. Она двигается по-другому. Это сложно объяснить, но, если ты всю жизнь дерешься, то привыкаешь замечать подобные вещи. Плевать, что на тебе одето, плевать, какого цвета твои волосы или глаза, но Фурия просто двигалась по-другому. И дралась тоже. Ей было плевать, на все плевать. На себя, на напарников, на зрителей. Всё, что ей было важно, это — вырвать горло противнику. Она была сумасшедшая, понимаешь? Совершенно поехавшая, безбашенная сука. Прыгала по арене, как обколовшийся стимуляторами берсерк Стаи. Оторвала голову просто попавшемуся ей на пути партнеру по команде. А последнего из выживших, она просто разделала на куски. Медленно. Он был еще жив, когда она вырвала ему кишки и, выбросив на песок, станцевала на них самую настоящую джигу. Я до сих пор помню её смех.
Наклонившись к побледневшей девушке, гладиатор покачал головой.
— Я его на всю жизнь запомнил. Знаешь, — тяжело вздохнув, великан, отвернувшись, прикусил губу. — Меня тяжело назвать праведником. Всю жизнь я только и делал, что дрался, пил, трахался и снова дрался. И на арене, и после нее. Но Фурия... У таких, как она, не бывает друзей. Тем более таких, ради которых она будет рисковать жизнью и терпеть унижения... Так что, она не Фурия. И это к лучшему, потому что будь она ею, я бы сделал всё, чтобы убить эту суку.
— Люди меняются, — зажмурившись, Кити смахнула со щеки непрошеную слезу и шмыгнула носом. — Ты её не знаешь. Не знаешь, почему она, такая... Почему была такая...
— Я знаю достаточно. — Покачал головой гигант. — И завидую.
— Что? — Кити удивленно моргнула.
— Вы — неплохая парочка. — Фыркнул великан.
— Я не... — Девушка покраснела. — Я... Это не то, что ты думаешь...
— Возможно, — задумчиво почесав ссадину на скуле, гигант улыбнулся, продемонстрировав Кити полный набор стальных зубов. — Но, когда к костру выбежал этот кабан-переросток, она могла отпрыгнуть в сторону, но предпочла остаться на месте и отвлечь тварь от тебя. А ты сейчас готова ввязаться в драку с самыми опасными тварями пустоши, чтобы прикрыть её. А как ты в нашу первую встречу чуть с кулаками на меня не кинулась? Да ты бы, как пить дать, в меня и второй раз бы пальнула, но за подружку испугалась...
— Это... — Покраснев еще больше, девушка отвернулась. — Это другое... совсем...
— Да плевать, — покачал головой гигант. — Ну что, отдышалась? А то мы от графика на три минуты отстаем.
— Готова, — прикусила губу Кити и, прижав приклад к плечу, чуть прищурилась. — Первого того, что с большим ружьем, да?
— Это не ружье, а пулемет, девочка, — закатил глаза гигант. — Но, в целом, да.
— Хорошо. — Кивнула Кити и выстрелила.
— Какого... — Ты же...
Громыхнул следующий выстрел, и голова второго серокожего дернулась, окутавшись облаком кровяной взвеси.
— Всё, валим! — Вскочив на корточки, великан протянул к девушке руки.
— Подожди, пожалуйста, — прошептала Кити бесцветным голосом и снова выстрелила.
Раз, другой, третий... У Зеро от удивления отвалилась челюсть. Только что дрожащая от неуверенности и страха соплячка на его глазах превратилась в настоящую машину для убийства. Выбегая из ворот, серокожие, не успевая понять, что происходит, просто валились в пыль.
— Девять. — Чуть довернув ствол, девушка на секунду плотнее прижала приклад к плечу и выбрала слабину спускового крючка.
Снова раздался грохот, и здоровенный серокожий, разворачивающий в их сторону станину установленного на вышке станкового пулемета, полетел вниз безжизненной грудой мяса. То, что мутант мертв, Зеро не сомневался. Каким-то удивительным образом пули девушки ложились точно в головы серокожим. Гладиатор мог даже поклясться, что Кити стреляет точно между глаз мутантов, но подтвердить свою гипотезу не мог, мощь пятидесятого калибра просто расплескивала черепа монстров кровавым крошевом.
— Десять, — выдохнула Кити и, повернувшись к гиганту, требовательно протянула руку. — Магазин.
— Не выпендривайся, — прохрипел Зеро и, подхватив пискнувшую девушку, перекинул её через плечо.
— На. В дороге поменяешь. — Сурово бросил он, подав Кити тяжелый, глухо звякнувший содержимым стальной короб, и сделал первый шаг. Наноускорители, это неплохо. Это даже хорошо. Проросшие через мясо и кости, оплетающие мышечные волокна углеродные трубки не только дублировали сигналы нервной системы, но и сами могли сокращаться, увеличивая мышечное усилие в несколько раз. Но вот беда, если сразу втопить на полную силу, можно порвать связку или повредить сустав. Большинство связок и суставов у Зеро тоже были искусственны, но гладиатор предпочитал не рисковать. В конце концов, сегодня от него зависит не только его жизнь. Ощущение было новым. И странным. И почему-то очень ему нравилось.
— Держись, девочка, — прогудел он и, оглянувшись на вываливающуюся в полуоткрытые ворота плотную волну мутантов, захохотал. — Пора прокатиться, девочка, но учти, поездочка будет жесткой!
* * *
— Ого... — Постучав ногтем по покрытому пылью пластику наемница с подозрением вгляделась в заполняющую довольно объемный, не меньше метра в диаметре и трех в высоту бак, мутноватую жидкость. — Что это такое, Эвенко? — Разогнувшись, Элеум в очередной раз окинула взглядом заполняющие обширный зал ряды разнокалиберных чанов и нахмурилась. — И что это, вообще, за место?
— Биоинженерная лаборатория. — Отстраненно проворчал старик и, смахнув с сенсорной консоли слой налипшей пыли, склонился над помаргивающим экраном. — Надо же... До сих пор функционирует. Умели раньше строить. А то, что плавает в баках — образцы.
— Образцы? — Снова нагнувшись к стеклу, Ллойс уставилась на зависший в полупрозрачной взвеси, опутанный паутиной шлангов и проводов многолапый конгломерат костяных наростов, шипов, зубов и щупалец. — Больше напоминает скрещенного с ежом, ужом и пауком кентавра с Костяного хребта...
— Вполне возможно... — пожал плечами инженер и, набрав на панели длинную комбинацию букв и цифр, принялся быстро просматривать всплывающие на экране окна с данными и хитрыми графиками, — что это второе или третье поколение. Исправлено с учетом недостатков.
— А тут Атомный кот! — Восхищенно вскрикнула, буквально прилипнув к следующему баку, наемница. — Матерый, сука... Клычищи-то какие... Стоп.
Брови Элеум сошлись к переносице. — У него руки человеческие... — Осторожно отойдя от чана, наемница повернулась к соседней гигантской колбе и прикусила губу. В баке поддерживаемая слоем мутноватой жидкости висела женщина. Неестественно длинные волосы ореолом окутывали тело, не скрывая впрочем, ни странного глянцевитого сияния белой, словно алебастр, кожи, ни несколько неестественной, слишком уж длиннорукой и длинноногой, не лишенной многочисленных притягательных изгибов фигуры. Приглядевшись лучше, Элеум заметно побледнев, отступила на шаг и громко сглотнула слюну. На кукольном, неестественно гладком, будто наполненном внутренним цветом лице женщины, резко контрастировали глаза. Черные и неподвижные. Самые большие, неприятно напоминающие человеческие, находились там, где и положено. Еще два круглых, мелких, словно речной жемчуг, примостились чуть выше и дальше к вискам. Последняя пара располагалась на скулах. Раздвинутые уходящими куда-то вглубь организма пластиковыми трубками, пухлые, неестественно алые губы приоткрывали два ряда острых, словно иголки, клыков.
— Черт. — Чуть слышно выдохнула Элеум, приоткрыв рот, провела кончиком пальцев по собственным зубам. — Черт, — повторила она, заворожено смотря на чан.
— А неплохо. Я бы вдул. — Хихикнул, будто соткавшийся из воздуха Ставро, и хлопнув в ладоши, подмигнул наемнице. — А вы немного похожи...
— Отвали, — устало покачала головой Элеум и повернулась к следующему чану. — Видала я таких. Ты бы и муравьиной матке вдул, сладенький.
— Фу... Как грубо. — Капризно надул губы охотник за головами. И приникнув к баку с женщиной, постучал по нему пальцем. — Цыпа, цыпа, цыпа... Там дальше, кстати, еще интересней.
— Я так и подумала, — протянула, отворачиваясь от, казалось, готового вот-вот треснуть под напором бугрящихся мышц, какого-то многорукого и многоногого, чем-то напоминающего отрастившего огромные когти и пасть комок свалявшейся шерсти чудища, чана, Элеум ссутулив плечи, вяло махнула в дальний угол тянущегося до самой стены ряда. — Эй Эвенко! Тут, по-моему, кто-то сбежал...
— Чушь! — Пробормотал себе под нос, с головой погрузившийся в поток всплывающих на экране данных инженер, — Биор отключен от жизнеобеспечения. Образцы не активированы, и наверняка, сгнили. Жаль... Судя по всему здесь были неплохие наработки. Анимал-модификации [95] — быстро, эффективно, дешево. Жаль, что проект так быстро закрыли... Вроде бы какие-то проблемы с контролем и немотивированной агрессией... Или диета у них, почти как у наших друзей из Стаи... Не помню.
— Срань. — Болезненно скривилась наемница, подойдя к очередному чану, принялась со смесью удивления и отвращения вглядываться в плавающую в мутном рассоле массивную фигуру. — А тут серокожий, только у него руки не две, а четыре... Фу... — Поморщившись, наемница брезгливо отстранилась от чана.
— Знакомые черты, да? Там дальше таких целый десяток. — Хмыкнул, всё ещё разглядывая женщину, Ставро. — Эй, Эвенко, кого сливать будем? Давай её, а? — Охотник за головами многозначительно подмигнул старику. — Если она хорошо заспиртована, я её с собой возьму. Чучело сделаю и дома в углу поставлю.
