— Почему ж тогда говорите, что она золотая? — поинтересовался я.
— На вид — это золото. Поэтому и сказал. — Смутился Грабовский.
— продолжайте.
— Мы попробовали определить направление этой загадочной трубы. По всей вероятности, она идёт сюда, в пещеру. Могу лишь предположить, что уровень выходного отверстия не выше днища саркофагов. Исходя из полученных данных, мы решили, раз вода идёт сюда, значит, отходы должны выходить где-то ниже. Оказалось, что в нескольких километрах ниже уровня пещеры имеется небольшая долина, зажатая со всех сторон скалами. Если специально не искать, чёрта лысого найдёшь. Мы нашли. А в долине пышным цветом растут невероятные растения. Вызвали ботаников. Те ахнули. Говорят, такой флоры на земле нет, и никогда не было. Они тут же набрали образцов и бросились познавать неведомое.
— Очень интересно. — Сказал я, прихлёбывая остывающий чай из кружки. — А теперь главное, ради чего вы напросились на приём, и уже добрый час рассказываете мне сказки.
— Это не сказки! — Возмутился археолог. — Это открытие.
— В чём же оно состоит?
— Дело в том, что вода, направляемая в пещеру, даёт основание предположить, что там, под пещерой, скрыты какие-то механизмы, которым требуется h2o. Причём, с минимальной загрязнённостью.
— Вы мне объясните для начала, почему сетка не забивается? Почему на ней не образуется ил? — перебил я докладчика.
— Я этого не знаю. Как не знаю, почему, положенный на сетку камешек, сам собой постепенно смещается к краю сетки, а потом сносится течением прочь.
— Вы и с этим экспериментировали? — не удержался от удивления я.
— мы со всем сейчас экспериментируем. Вокруг нас творятся странные дела. — Тяжело вздохнул Степан Георгиевич, помешивая ложечкой в чашке. — вы даже представить себе не можете, что там творится. Я потому так подробно и рассказываю, понимая, что вы не поверите. Оно нам надо было искать эту долину? А это, скорее всего, место для отходов жизнедеятельности тех, кто находится в саркофагах.
— Вы хотите сказать, что это анабиозные камеры? или как правильно эти штуки называются?
— Думаю, да.
— Насколько мне известно при анабиозе никаких отходов жизнедеятельности быть не должно. Вряд ли это анабиозные камеры.
— У вас есть другая гипотеза?
— Увы. Но ваша стопроцентно не тянет даже на гипотизу. Не может быть там живых существ.
— Там живые существа. — продолжал настаивать на своём Грабовский. — Поэтому я и просил вас лично, или магов, помочь нам открыть хоть один саркофаг.
— вы знаете, как это сделать? — Спросил я, будучи уверенным в ответе.
— Нет. Я думал, просто развалить крышку.
— Чем?
— Не знаю. Может, боевой магией?
— А что это такое?
— Вам лучше знать. — Махнул рукой археолог.
Я задумался, инстинктивно барабаня кончиками пальцев по краю кружки.
— Знаете? Если всё так, как вы говорите, то пещера — ни что иное, как демонстрация, подсказка для тугодумов. Саркофаги открываются не из пещеры. Если есть система жизнеобеспечения, то должен быть пункт управления этим оборудованием. Выходит, вы ничего не нашли. А ломать крышку саркофага, всё равно, что пальцем долбить гранит. При взрыве всё содержимое будет уничтожено, как и крышка. Ерунда всё это.
— вот и я так думаю. — Облегчённо вздохнул Грабовский.
— Выходит, вы нашли рубку управления?
— почему рубку? — Удивился Степан Георгиевич.
— А вы думаете, что это местные боги спать завалились? — вопросом на вопрос ответил я.
— То есть, вы хотите сказать, что это космически корабль, попавший в аварию?
— Ага, вы ещё Станислава Лема вспомните с его "Эдемом". Вы хоть представляете, на какой скорости может идти ракета, и что будет, если она врежется в планету на своём пути? Нет. Это всё фантастика. Нельзя летать на ракетах, и уж тем более врезаться в планеты. Чушь всё это.
— А выход корабля из гиперпространства? Ведь никто не знает, движется ли там корабль вообще? Или вселенная вокруг него прокручивается? — предположил археолог.
— Не знаю, Степан Георгиевич, не знаю. Я не астроном, и не физик. Я в этих вещах не разбираюсь. Но могу предположить, что корабль совершил аварийную посадку на этой планете, однако автоматика по какой-то причине не подняла из анабиоза команду. Только всё это лишь предположение. Сказочка.
— Выходит, вы всё-таки признаёте, что космические путешествия при помощи ракет возможны?
— Нет.
— Но вы же сами только что сказали, что корабль сделал аварийную посадку.
— Космические полёты в том виде, как это представляют обыватели, невозможны. Это утопия. Я же говорил о возможном передвижении в космосе на незнакомых нам принципах, используя бездонный источник неизвестной энергии, с применением ещё неоткрытых нашими учёными физических законов. А то, что пишут наши фантасты — псевдонаучно. Признаюсь, сам с удовольствием когда-то читал подобную литературу. Интересно же. Хоть и понимаю, что всё это сказка. Сказка для больших дяденек и тётенек.
— Уж очень реалистичная сказка. Усмехнулся археолог. — Однако Никакой рубки управления мы не нашли. К тому же, у вашей сказки имеются нестыковки. К примеру, если команда оставалась в анабиозе, кто продумал систему подвода воды и сброса отходов? Причём так, чтоб никто из местных жителей не смог не то, чтоб туда добраться, а даже заподозрить что-то неладное?
— Роботы, отвечающие за безопасность команды, и следящие за жизнеобеспечением.
— А откуда автоматы могли знать, что на планете есть жизнь?
— Ну, это не проблема.
— Тогда скажите, что такое жизнь? Дайте определение? — Потребовал Грабовский.
— Показателем сложности этой проблемы служит факт, что до сих пор отсутствует определение жизни, которое удовлетворяло бы научным требованиям. — Задумчиво произнёс я. — Но, Раз вы настаиваете, то, пожалуйста... Совокупность явлений, происходящих в организмах, особая форма существования и движения материи, возникшая на определённой ступени её развития. Или вот так: физиологическое существование человека, животного. Так сойдёт? или вам по Аристотелю, Канту, Гегелю, Чехову?
— Нет, спасибо. Вы уже ответили. Раз нет такого определения, то и автомат не в состоянии определить есть жизнь на планете или нет.
— То есть, вы хотите сказать, что кто-то из команды всё же побеспокоился о своих товарищах?
— Не исключаю такой возможности. — Согласился Археолог.
— Ваши предложения?
— Дайте мага. Пусть поможет найти эту дурацкую рубку.
Я усмехнулся.
— Вы думаете, что маг — это собака-ищейка? Что он видит сквозь земную поверхность? Если б так было, мы б давно нашли все нужные нам ресурсы: железо, медь, вольфрам, ртуть, свинец и многое другое. Но пока что приходится работать по старинке. Прибегая к помощи самых обыкновенных геологов. А они вам уж точно не помогут. Космический корабль — это вам не уголь, и не нефть.
— Что же делать? — Растеряно поинтересовался Степан Георгиевич.
— пока не знаю. Советую вам провести мозговой штурм. А я пока что вызову магов, поинтересуюсь, что они со своей стороны могут предложить? Так пойдёт?
— Конечно, пойдёт. — Обрадовался археолог. — Только затягивать не стоит.
— понимаю, но не всё от меня зависит.
На этом мы расстались. Я крепко задумался, успев всё же пригласить для консультации Изольду.
Со Строгоновой мы проспорили не больше получаса. Ни к чему не пришли, лишь договорились о том, что надо посетить пещеру, и, желательно, не вдвоём. Состав исследовательской группы определили быстро, без лишних обсуждений. В него вошли все три геолога, археолог и мы с магиней. Прочие по нашему общему мнению не имели никакого отношения ни к геологии, ни к археологии, а круче магов, чем мы с Изольдой, ещё поискать надо было. Ну, если не считать Сяомин, разумеется. Да и то я не уверен, что китаянка могла бы на равных потягаться с Изольдой.
Определившись с составом, я попросил Алёну срочно найти всех, и передать моё высочайшее повеление немедленно отправляться к пещере.
Переходы из башни в башню стали настолько обыденными, настолько привычными, что когда пришлось пересаживаться в поезд, я слегка растерялся. В голове даже мелькнула глупая мыслишка, а не построить ли башню у пещеры? Но тут же отбросил из-за не эффективности. Уже входя в вагон, всплыла ещё одна мыслишка: а не перебросить ли себя любимого порталом прямо к объекту изучения? Кстати, интересная мысль. А сработает портал внутрь пещеры? Решил задать этот вопрос Изольде, как только поезд тронется.
Развалившись на мягком диване, я успел лишь открыть рот, чтоб начать разглагольствовать на самые разные темы, как в дверь постучали. Оказывается, у спец-поезда образовалась небольшая толпа из желающих немедленно отправиться в нашу сторону. Среди них были все геологи, археолог с парочкой своих товарищей, и Павлина, чему я был не просто удивлён, немного выбит из колеи. А ей-то, зачем туда? Но свой вопрос озвучивать не стал. Изольда же деликатно промолчала. Хотя, наверняка, видела мою удивлённо-ошарашенную физиономию.
Когда все разместились, поезд тронулся. Под мерный стук колёс, я незаметно уснул, забыв обо всех вопросах. Разбудили меня только на самом подъезде к станции. Точнее, в тупике, когда состав замирал, гася движение.
— Дьявол. — Выругался я. — А у меня к тебе столько вопросов было...
— Вы, главное, не забудьте их. — Рассмеялась магиня. — Нам ещё почти час в карете добираться.
— Точно! — Воспрянул духом я.
Разъезжать по хорошим дорогам в карете — удовольствие. А вот по разбитым, грунтовым дорогам, да ещё если перед этим прошёл дождь?.. Хоть рессоры в моей карете были очень хорошие, всё же иногда так подбрасывало, как будто мы мчимся галопом. Но всё имеет свой конец. Вот и сейчас, стоя у первого саркофага, я думал, почему эта пещера так интересует нас? Нет, меня, вроде, не очень, и, тем не менее, какая-то сила притащила нас сюда. Да ещё и оторвав от очень нужной работы ценных специалистов. Чего им здесь делать? Ведь они ещё в первый раз обшарили всё вокруг. Обнюхали каждый камешек в округе. Для них ничего интересного ни в самой горе, ни в её окрестностях нет.
Вздохнув, я присел. Постучал костяшками пальцев по боку саркофага. Никакого результата.
— Зря пальцы бьёте. — Заметив мои действия, сказал Грабовский. — Мы все их обстучали. Да не пальцами.
— Такое ощущение, что это монолит. Глыба. — Произнёс я задумчиво, поднимаясь с корточек.
— Вот и мы так решили.
— А стены вы осматривали? — подала голос Изольда.
— А как их осмотришь? Кривизна изгиба не позволяет подойти ближе. А вбить колышки в эту хренотень нет никакой возможности. — Пожаловался археолог.
— То есть, вы хотите сказать, что о стенах, как и о потолке, вы ничего не знаете? — удивилась магиня.
— А что может быть на стенах и потолке? — Не понял Рихтенберг. Не понял вопроса и я. Думаю, что и остальные так же остались в неведении.
— А визуально осмотреть, снизу, хотя бы пытались? — Не унималась Изольда.
— пытались. Но луч света недостаёт. И даже если там что-то есть, то цвет и угол, под которым мы пытаемся смотреть, не позволяют сделать этого. — Ответил Степан Георгиевич.
— Хм!.. — Хмыкнула магиня и взяла меня за руку. — Понимаете, ваше величество, здесь в нижней четверти, а это ведь четверть?
— Ты спрашиваешь или утверждаешь?
— Спрашиваю.
— М-м-м... — Промычал я, пытаясь зрительно представить себе нужную форму. — Скорее да, чем нет. А! Я понял.
— Хорошо. И всё же я продолжу.
— Да-да, конечно.
— Так вот. В нижней четверти этого яйца имеется два сектора. А кто сказал, что на боковых и потолке нет похожих или идентичных секций?
— и что это нам даёт? — Вкрадчиво поинтересовался я.
— Смотрите. На саркофагах нет никаких рисунков. Даже намёка на что-нибудь рельефное. Нигде, ни сверху, ни по бокам. Если это захоронение, то где фрески? Орнаменты? Картины охотничьих побед, в конце концов.
— Ну-у? — Протянул я.
— Ваше величество, это не саркофаги. Это вообще не захоронения. Это помещение для чего-то.
— Для чего? — Тупо поинтересовался я.
— Да я-то откуда знаю?! — Удивилась Изольда. — Просто мы изначально приняли неверную гипотезу, и строим на ней свои предположения.
— Где доказательства?
— Да на потолке.
— Хорошо. Что предлагаешь?
— Давайте отойдём к крайнему саркофагу, к тому, что ближе к стене. Построим стремянку метров на двадцать. И посмотрим, что там на стене, если до потолка не достать.
— Пробовали уже. — Буркнул Грабовский. — Лестница съезжает. Стены очень скользкие, зацепиться не за что.
— Сколько метров лестница? — Уточнила Изольда.
— Десять. Это ещё та, что для обнаружения вентиляционного отверстия делалась.
— А, — сказал я, — Помню. Тащите сюда.
— Не получится. — Покачал головой Грабовский. — Дело в том, что мы с трудом сумели вытащить её отсюда наружу. Не оставлять же добро здесь. Она нам наверху ещё понадобится.
— ты смотри, какой хозяйственный. — Похвалил я археолога. — Ладно, создадим новую. Изольда, как, по-твоему, её делать раскладной?
— В смысле, треногой? — Уточнила магиня.
— Ну, да, а ещё как?
— Нет. Здесь нужна именно стремянка. Один конец упрём в саркофаг, так что она не уедет, два мужика будут держать по бокам, на всякий случай, а я поднимусь, и посмотрю.
— ты в брюках? — Спросил я.
— Нет. — Немного удивилась моему вопросу Изольда, потом сообразила. — Там же всё равно темно.
— и что ты будешь видеть в темноте? — Не отставал я. Без света?
— Я создам магический фонарь.
— Нет. Никакой магии здесь, внутри.
— Лестницу, значит, можно, а фонарь нельзя?
— Если честно, то и лестницу нельзя. — Вздохнул я. — Степан Георгиевич, есть у вас тут керосиновые фонари?
— у нас даже газовые есть. — Похвастался археолог. — Как, по-вашему, мы здесь сейчас работаем? у каждого из нас по фонарю.
— выходит, только у меня нет фонаря? — Растерялся я.
— Да. А зачем? — Спросил Чеплыгин, и спохватился: — Извините.
— Да ладно. Я уже привык. Короче. Начинаем действовать. На лестницу полезет сначала Степан Георгиевич, и для закрепления успеха Иван Анатольевич. Владимир Антонович, Василий Иванович и я будем на подстраховке.
Сказано, сделано. Мы подошли к крайнему саркофагу, где я принялся творить. Сначала надо было решить, какой должна быть лестница. Я вспомнил, что когда-то лазил по лестнице на чердак. Лазил неоднократно, по самым невероятным конструкциям. Но те лестницы были деревянные, длинные, неуклюжие, и тяжёлые. Но чтоб сотворить подобную лестницу в двадцать метров!.. Тут же вспомнился хозяйственный археолог. И я принял решение, сделал много-звеньевую, складную, пожарную лестницу.
— Тяжеловато будет её вытаскивать отсюда — пожаловался Грабовский, когда лестница явилась во всей своей красе.
— ой, сколько мужиков, неужели не утащите? — Сыронизировала Изольда.
— Дотащим. — Уверил Чеплыгин, раскладывая лестницу.
