Пришел Балкер 3 из Шахтинска с углем, сам пришел, под парусами. Третий парус ему все-таки сшили. Еще привез пяток лошадей из Таны, лошади мелкие, ну какие были, а то у нас тут дефицит. Балкер встал к причалу, и на него навалились грузчики с вагонеткой. Скорость разгрузки как раз и определяет одна вагонетка, вторую заказали в механический цех. Грузчики работают споро, но не суетливо. Да что тут разгружать — 25 тонн — это полвагона где-то.
Капитан сообщил, что 'на руде' погрузка еще идет, татары там еще не появлялись. Одну мавну уже загрузили, вторую грузят, забирать надо. А если появяться? Мне руда еще нужна. А ведь там можно и повоевать с татарами. Там пустая степь, чуть ли не пустыня, мы можем всегда подняться на корабли и отстреливаться оттуда. Миномет с ОФ минами в тех условиях — супероружие. Один можно прямо на мавну поставить. И что могут сделать татары? Подойти на сто метров и стрелы кидать? Так мы берег их кровью зальем. Могут ночью подтащить пушки или минометы! Это опасно! Надо берег заминировать! Условия позволяют, никто там не ходит. У меня мин нет! Срочно заказать!
Посылаю 'Архимед' за мавной и шхуну с двумя минометами. Вагранку уже греют, будут лить корпуса мин тоже. Шимозные шашки подойдут от минометных мин. Взрыватели МУВ-2 надо делать вручную, паять из меди, точить из стали, надо хотя бы два десятка для начала.
Обсудили с Акимом и сержантом-сапером тактику. Аким сейчас уходит, а саперы — как будут готовы мины. Пошло движение, а то расслабился — 'райское место'. Что-то я уже привык к постоянной войне.
Когда 'Архимед' пришел к керченскому берегу, уже обе горелых мавны были заполнены рудой, грузчики отдыхали на целой. На пароходе им привезли свежей еды — мяса, хлеба, разносолов всяких. Так что им еще отдыхать, пока пустую мавну обратно не притащут. Эту ситуацию с Акимом мы уже обговорили, хоть он и рвался в бой, но сделали так — две мавны отвели от берега на двести метров, а третью, с рудой 'Архимед' потащил в Адлер.
Грузчики, солдаты и Аким ждали пароход с баржей почти неделю, за это время на берегу два раза появлялись небольшие отряды татар. Но наши суда стояли довольно далеко от берега, поэтому интереса не вызывали. Тут еще время потеряли на том, что груженая мавна не смогла пришвартоваться к причалу даже с торца, глубины не хватило. Срочно достраивали причал, еще четыре метра, потеряли сутки.
Пароход притащил мавну, приехали саперы с минами, и грузчики навалились со свежими силами, загрузили баржу за четыре дня, а ведь в нее влазит восемьдесят тонн. Руду надо погрузить лопатами в тачку, с этой тачкой забежать по деревянной эстакаде и высыпать через края баржи. Но людей много, меняются часто. И вот, когда мавна была уже загружена, появился отряд татар. Отряд был небольшой, два десятка, но они сразу кинулись в атаку — знали, что тут люди дожа работают. Рабочие попрятались в трюме жилой мавны, но Аким даже минометы не стал расчехлять — татары отступили, потеряв четверых от огня карабинов. Отряд покрутился и ускакал. 'Ушли за подмогой' — Аким сыграл за Капитана Очевидность.
Пришел пароход, поменял баржи, привез еды и ушел. Воду возит шхуна, из Кубани набирает, тут недалеко. Началась погрузка, а татар все нет. Наблюдатели стоят на борту с подзорной трубой, выглядывают. На следующий день, после обеда, вдали появилось облако пыли. 'Полтыщи или более' — доложил наблюдатель. Рабочие убежали, а стрелки вышли на недогруженную баржу, она ближе всего к берегу стоит. Сюда же принесли миномет, поставили прямо на руду — устойчиво получилось, лучше, чем с палубы стрелять.
В атаку пошли не все, сотни две поскакало вперед. Какой-то бедный род бросили 'на амбразуры'. Но после нескольких удачных попаданий мин, атака рассыпалась, и татары поскакали обратно.
Несколько часов простояли в ожидании, но татары нападать не хотят.
— Ночи ждут. А ночью пушки подтянут — сказал Аким. Командир отделения зябко поежился, несмотря на жару, а главный сапер сказал:
— Так заминируем!
— Минируй, не минируй — все равно подтащут. У тебя сколько мин — два десятка, ну сработает пяток, ну побьет у них пару десятков. А их там — тыща! Не дадут нам работать. Не, ну можно повоевать, мины потратить, кровь татарскую пролить. Но руды нам пока не взять. Уходить надо, переждать. Может уйдут.
— А как уйдем? 'Архимеда' нет. От берега надо на километр уходить, чтобы пушки не достали, а там якорь не достанет.
— Сейчас мы под берегом, бриз нас к берегу тянет. А вчера вечером — помнишь? Вечером стало тихо, а потом пошел западный ветер. Вот надо нам от берега отойти немного, дождаться ветра и пойдем на восток, шхуна поможет.
— А если на скалы кинет? На Таманском полуострове видал какие скалы есть!
— Нас понесет чуть южнее полуострова, вдоль берега. Там мелко, будем якорями цепляться, в крайнем случае — на мель сядем, а пароход нас снимет.
— Ну если так, то можно.
— Давай, начинаем.
Сцепили канатами все три судна, на передней мавне весла поставили. Пять пар весел всего, ну хоть что-то. Солнце садится, ветер стихает. Тут еще татары стали потихоньку приближаться. Отстреляли по ним несколько мин — отошли.
Стал подниматься западный ветер, шхуна подняла паруса и натянула буксировочный трос. Но две мавны этого как-будто не заметили. Нет, суда вытянулись в линию и стали двигаться. Но ветер не сильный, и паруса только на шхуне — скорость узла два. Так и ушли в ночь в направлении Мапы-Анапы.
Утром увидели по левому борту пустынный берег Тамани, и ветер начал забирать к югу. Шхуна поменяла галс, чтобы отойти от берега. Тут еще впереди мыс небольшой может помешать. Но куда там шхуне повернуть такие махины. Мавны только начали поворачивать, а мыс уже близко. Первая, жилая галера слегка зацепила килем за дно, дернулась два раза и проскочила мель. Мавна с рудой хоть и сидела в воде поглубже, и тоже могла проскочить, но скорость была уже низкой, и, дернув буксировочный трос, галера встала.
— Надо пароход ждать, только он сможет сдернуть. А если не пойдет, то придется разгружать. Можно даже сейчас разгрузить, и сама с мели сойдет — сказал капитан шхуны.
— Не-е-е, мы лучше подождем. Разгружать, потом опять загружать. Не.
— А как пароход нас найдет?
— Пойду его встречать.
— А у нас воды мало, привези воды сначала!
— Сделаем так — пойду в Мапу, тут рядом, наберу воды, если там будет какая наша шхуна — пошлю ее с сообщением, но с водой вернусь все равно.
— Еще еды привези. Барашков купи!
Шхуна ушла в Мапу, а люди пошли на берег — осмотреться. Готовить лучше на берегу — удобнее и безопаснее. Аким выставил караулы, но на много километров вокруг никого не было видно. Рабочие пошли по берегу в поисках дров. Разожгли костер, готовят обед. Несколько рабочих подошли к Акиму — спор у них.
— Вот смотри — камень, а цветом как наша руда — протягивают ему кусок камня, коричневый, тяжелый, судя по сколу — твердый
— Да, не-е. Руда должна быть как зерно, или как горох — мелкое! — говорит другой
— Я, когда молодой был, в кузне помогал — так вот, руда всякая бывает — и как черная каша, и такая вот!
— Ну как же камень может быть рудой! Мы этой руды тьму пудов перетаскали — уж как-то понимаем! — не унимается оппонент. Аким покрутил камень в руках
— И много там этих камней?
— Вон там — целая осыпь!
— Пошли посмотрим.
С одной стороны мыса подножие обрыва было все усыпано такими камнями — большими и маленькими. А по самому обрыву шла наклонная полоса из этого камня. 'Как уголь в Шахтинске — только там полоса черная, а тут коричневая. А было бы здорово добывать руду тут, без татар!' — подумалось Акиму, но вслух сказал:
— Ну-ка насобирайте мне корзину таких камней. Это надо командору показать.
На следующий день пришла шхуна, привезла еды, перекачали воду. Теперь почти на каждой шхуне бронзовый насос и парусиновые рукава для перекачки воды. Аким оставил два отделения солдат для охраны и ушел на шхуне в Адлер. Сделали крюк к 'руде', вдруг пароход их там ищет, но встретили только патрульную шхуну.
Она занималась 'сбором торговой пошлины', а по сути — торговой блокадой. Как раз сейчас был активный период доведения этой информации до конкретных купцов и перевозчиков. Стрельнув в воздух из карабина, остановили фелюку. Посчитали непродовольственные товары, и объяснили, что для торговли на полуострове надо уплатить пошлину равную стоимости этих товаров. Полюбовавшись на онемевшего купца добавили — ' или можно торговать на той стороне, Матрега, Мапа, Мавролако. Там пошлина много меньше. Советуем Мавролако — там рынок самый большой' Вот такая сейчас работа военным у берегов Крыма. А пароход встретили только на причале Адлера — 'Архимеду' ремонтировали котел.
Тут кругом новые цеха строятся, промышленность восстанавливается. Пришло уже две баржи с рудой, а это полторы сотни тонн, не меньше. Хорошо мавнами возить, вот только что там будет с татарами? Бегаю по всем цехам, жду известий от Акима, а тут 'Архимед' приковылял на низком давлении пара. Опять пошла утечка по шву, но тут получилось закрыть хомутом с медной прокладкой, механики возят с собой ремкомплект — хомуты, саморезы, медные шайбы и прокладки.
Мавна встала под разгрузку, а 'Архимед' — на ремонт. Но тут быстро — у нас есть САГ, заварили и все. Ну еще вкладыши проверили — нормально. И тут приходит Аким на шхуне — и с таким сюрпризом! А ведь это руда! Бурый железняк! Содержание железа ниже среднего, есть примеси известняка. Но зато не нужна агломерация, нужно просто брать куски подходящие. Шлака будет много, зато в домне легко восстанавливается, пористый. Аким описал сколько его там — нам даже того что откололось — надолго хватит. Можем даже пока крупные куски не дробить — отбирать нужную фракцию. Вот только очень много кусков руды лежит прямо в море, на мелководье, а работать по колено в воде уже прохладно, будем эту руду следующим летом грузить.
На пароходе с пустой баржей посылаю плотников с лесом, надо строить причал и домик, хотя бы кухню для начала. Поселок там назревает, но вот только пресной воды поблизости не видно, надо разведать. Написал бригадиру инструкцию, какую руду надо грузить. А еды им надо послать прямо из Себастополиса отдельной шхуной, там трофейной крупы полно. И сейнер им пусть рыбы подкидывает.
С продовольствием у меня нормально, а с серебром — не очень. На полуострове не успел собрать ни лиры налога на имущества, было только начало сентября. На сохранившейся части республики налог начал собирать, но ставку налога пришлось сильно снизить — во-первых, чтобы немного поправить свой пошатнувшийся авторитет, во-вторых, получается неразбериха — прибывают новые купцы, открывают лавки, из Каффы переезжают — и как рассчитывать сумму налога для них? Так что акцент опять сместили на таможенные пошлины.
Тут еще проблема с бумажными деньгами — в первые дни после нашего бегства, обеспеченность моей валюты на полуострове ставилось под сомнение, но я решил попробовать удержать старый курс, второго шанса может и не быть. Так что обменники на материке продолжали работать в прежнем режиме. Отток серебра был значительный, купцы из Каффы целенаправленно приезжали только за тем, чтобы обменять бумажные лиры на серебряные. В какой-то момент я даже думал остановить обмен, но поток довольно быстро стих. Тут подошло время выплаты налога на недвижимость, и сальдо эмиссии даже стало положительным. Я вздохнул с облегчением, не пришлось менять курс валюты, нельзя даже намекать людям, что курс бумажной валюты может отличаться от номинального.
Но бюджет у меня на грани, поступлений от налогов и пошлин не хватает для содержания всех моих людей, даже учитывая, что количество чиновников уменьшилось. Ведь у меня почти пятьсот солдат, под сотню моряков, население Нью-Чернореченска — Адлера увеличилось более чем на две сотни человек. На рудном мысу — полторы сотни, в Шахтинске — две с половиной сотни, и население Шахтинска быстро растет — мужики женятся, привозят невест из Таны. Спасает только то, что своим я плачу бумажными лирами. И только с открытием в Мавролако нашего магазина, общий баланс стал положительным, но серебряно-валютные запасы я уже подъел основательно.
Основной доход в торговле — от продажи пикриновой ткани, приезжие купцы покупают на сотни лир за один раз. Бумагу и гвозди пока не продаем, производство еще не восстановили, запас бумаги держим для себя, а запас гвоздей расходуем на стройку Адлера. Боюсь, что не хватит, и придется выправлять гнутые гвозди из сараев Чернореченска. Стали продавать чили нового урожая, но по такой цене почти никто не берет. Перца много собрали, придётся цены снижать.
Пришлось даже рацион питания менять — баранов покупать надо, а рыбой нас обеспечивают два сейнера, так что теперь у нас пять рыбных дней в неделю. Но народ распробовал сочетание рыбы и картошки — комбинируем эту пару в нескольких блюдах, пока еще не приелось. Картошки у нас много, последними рейсами из Чембало тоннами вывозили. И картошка нового урожая в Адлере уже взошла, растет хорошо. Еще посадили немного недавно в Себастополисе, но она должна вырасти в январе. Интересно — получится? По моим расчетам морозов в Сухуми не бывает, но вдруг?
С деньгами напряжно, а тут опять расходы, хотя я сам этого давно хотел. Черкесский купец, который возил мне свинцово-цинковую руду с истоков Кубани, построил, наконец, небольшую баржу, и привез мне около тридцати тонн руды сразу. Я ему это давно предлагал, но привез руду он сейчас, когда серебра у меня мало. Хорошо что большую часть суммы удалось отдать товаром, нашими стальными изделиями — гвоздями, лопатами, кирками.
Особенно ему понравились штампованные одинаковые лопаты, это у него как раз средство производства — руда похожа на щебень, а попробуй кидать щебень деревянной лопатой! И еще — я говорю 'кирка', а это кирко-мотыга — с одной стороны острое жало, с другой — лопаткой, более универсальная. А кирка, она же кайло, с одним жалом, острым. Кайло немного меньше, его используют в тесных забоях и шахтах. В средневековье почти все шахты — тесные.
Еще удалось всучить купцу желтой ткани, ну и часть оплаты он принял бумажными. Вообщем — выкрутились. Зато теперь у меня столько цинка будет! В этой руде содержание цинка 10-12 процентов, свинца около трех. Это получается более трех тонн цинка. Да у меня столько меди нет, чтобы все в латунь перевести. Медь стоит около тысячи лир за тонну.
А зачем мне столько латуни? Стрелковка гильзами обеспечена, для орудий делаем бронзовые гильзы. Одноразовые, зато легко переливаются. Конечно, с латунными было бы еще легче — откалибровал, и заряжай заново. Вот изготавливать латунные будет посложнее бронзовых, латунь не такая жидкотекучая в расплаве, надо пробовать.
Кстати, заметили что одни бронзовые гильзы при выстреле лопаются, а другие — нет. Стали изучать этот вопрос — как и предполагали, в трофейных османских пушках разный состав бронзы, разное содержание олова. Но это обнаружили не сразу, нет у нас методов анализа сплавов.
Пошли методом аналогий — сделали серию образцов бронзы с разным содержанием олова, и стали сравнивать. Сначала сравнивали твердость — уже получили первое представление. Но еще надо делать поправку на чистоту сплава — у нас олово и медь чистые, а османские — загрязнены свинцом и кадмием. Потом пробовали травить поверхность кислотами — у нас есть три сильных кислоты, кроме серной и азотной получаем соляную из серной в небольшом количестве. Получилась целая таблица признаков — так и выяснили, что содержание олова в бронзе османских пушек скачет от трех до двенадцати процентов, примерно, насколько позволял наш способ измерений. Причем на одной осадной пушке содержание олова менялось от пяти до восьми процентов от дульной части к казенной. Сомневаюсь, что этот градиент был задуман османскими литейщиками.
