Мэл кинул на меня быстрый взгляд.
— Как хочешь. Я надолго.
Эльза, зыркнув в мою сторону, послала ослепительную улыбку своему парню и поцеловала в щечку. Египетской выдре досталосьбы ухо, потому что Мэл отвернулся, но она оказалась проворнее.
Эльзушка поцокала в зону элитного студенчества. Оказалось, что пустовавший столик для избранных заняла знакомая компания: Макес, Дэн, две блондинки из Эльзушкиной свиты и темноволосая безымянная девушка. Как в старые добрые времена, — хмыкнула я, скривившись. Только Мэл ошибся адресом, приземлившись не в том месте.
Подружка Мэла удостоилась и Петиного внимания. Глядя вслед Эльзе, спортсмен сказал вальяжно:
— Красивая у вас девушка, Егор. Заметная.
Заметная?! — взъярилась я. Значит, мой парень расточает комплименты другим девицам, не тяготясь моим присутствием? Мне он не говорил подобных слов. Выходит, я не красивая и незаметная? Возможно, так оно и есть, но мог бы приврать разочек и польстить.
Обидно до слез. Это как раз тот случай, когда простота хуже воровства. Петя сказал то, что думал.
А Мэл как назло подначивал бесхитростного чемпиона говорить всё большие глупости, намекая тем самым: смотри, Папена, с каким толстокожим увальнем связалась. Смотри и кусай локти.
— Заметная, — согласился. — Как раз для приема.
— Знаю, — кивнул Петя и виновато взглянул на меня.
Уже спелись два поклонника красоты. Разве я вещь на прилавке? Невзрачный ситцевый платочек, отброшенный ради яркого шелкового. Вот возьму и воткну вилку в загребущую лапу, тянущуюся к ватрушке, а другому залеплю омлетом в лоб.
Покуда я в гневе придумывала, как отомстить за свою гордость, Мэл выудил с другого конца подноса сдобу и откусил. До чего же он вкусно и аппетитно ел, что у меня рот наполнился слюной, но я демонстративно сложила руки на груди и изобразила на лице отвращение к еде и к обоим парням.
— Если что-то не нравится, можешь отказаться, — ответила оскорбленно Пете. — Как-нибудь переживу.
— Эва, прости, я не хотел, — покаянно взмолился он.
— Петр, не бойтесь говорить правду, — дал совет Мэл, жуя. — На карту поставлено многое. Если девушка не подготовлена для выхода свет, есть время передумать.
Ах, не подготовлена? Значит, не гожусь? Я, потратившая, время, нервы и здоровье для того, чтобы пойти на этот дрянский прием!
— Тебе-то какая разница? — спросила грубо. — Не тебе же позориться.
— Не мне, — согласился Мэл с набитым ртом, перестав жевать, отчего щека раздулась. — С чего ты взяла, что мы говорили о тебе?
О ком же еще? — взглянула я злобно на Мэла. Прирожденный хитрец! Скользкий как угорь, обмазанный маслом. С какого боку не зайди, а все равно не ущипнешь. Определенно, ему вместе с генами передалось умение говорить завуалированно и обтекаемо, подзуживая разных простофиль. Назло врагам буду сиять на приеме как недосягаемая звезда на небе. Всех сокрушу, и прежде всего Мэла.
Поднявшись, я забросила сумку на плечо.
— Дай знать, если надумаешь отказаться. Верну билет, — обронила холодно.
Бывают в жизни огорчения. Осталось сделать шаг до приема, а моего кавалера вдруг осенило, что рядом с ним серая крыска, с которой за одним столом стыдно сидеть, не то что выйти в светское общество. Вернее, ему открыл глаза один интриган, сидящий неподалеку.
— Эва, извини меня, — вскочил чемпион. — Ты не так поняла!
— Я прекрасно поняла, — сказала с королевским величием. — Звони, если что.
— Садитесь, Петр, — всунулся Мэл в наш диалог. — Нужно многое обсудить.
— Да-да, конечно, — спортсмен опустился на стул. — Эвочка, прости, пожалуйста!
— Эвочка простит, — ответил за меня Мэл.
— А с тебя тринадцать висоров, — объявила я ему. — По твоей милости аппетит пропал.
Мэл ухмыльнулся:
— Зато сбросишь пару килограммов перед приемом. Тебе полезно.
Увидел мое опешившее лицо и растерялся:
— Папена, послушай, я не хотел... Сказал, не подумав... Эва!
Не ответив на заискивающее подлизывание, я оттолкнула с грохотом стул и ринулась к выходу из столовой.
Ненавижу, ненавижу! Какие же они козлы!
* * *
— Некрасиво получилось, — сказал Рябушкин. — Надо бы попросить прощения.
Напрягшийся Мэл, проследив с досадой за убегающей из столовой фигуркой, признал:
— Согласен, мы повели себя грубо. Но сейчас ваша дама не в том состоянии, чтобы принимать извинения.
— Вы правы, — согласился неуверенно спортсмен.
Мелёшин забарабанил пальцами по столу, задумавшись, и меж нахмуренных бровей залегла складка.
Издали Мак выразительно постучал по голове. Знаю, — отмахнулся раздраженным кивком Мэл. Сказанного не воротишь.
— Говорите, она без устали готовится к экзаменам?
— Эва очень старается. Мы виделись как-то на днях у библиотеки. У Эвы был аврал, потому что она собирала материал по эмоциям.
— Ну да... В трудах недолго заработать нервное истощение, а тут мы с вами добавили переживаний. Вы правы, Петр, нужно покаяться.
— Я ее догоню! — подскочил чемпион.
— Погодите, — поморщился Мэл. — В деликатных делах не стоит спешить. К обиженной женщине нужен особый подход.
— Вам виднее, — признал Рябушкин.
— Боюсь, Петр, после ваших извинений недопонимание усугубится.
— Наверняка, — понурился спортсмен. — У меня не так много опыта... в общении с девушками. Если я все испорчу, то Эва расстроится. А до приема осталось два дня!
— Могу посодействовать. Дайте телефон вашей дамы, и я поговорю с ней со всей возможной деликатностью.
— Думаете, Эва послушает?
— Я найду нужные слова.
16.4
До чего же ненавижу его! И его самоуверенную физиономию тоже ненавижу.
Забравшись на чердак, я застегнула куртку и подошла к окну. Стайка воробьев оккупировала черные ветви вяза у институтской ограды, устроив соревнование по зимнему чириканью. Хоровой птичий галдеж залетал в открытые створки, отвлекая от булькающего во мне гнева.
"Похудеть не мешало бы"... Ну и пусть тискает свою тощую кильку по углам, мне плевать.
Как же его ненавижу!
Ненависть лучше, чем рабская зависимость, — признала я, охладившись у чердачного окна. Ненависть закаляет, прогоняя чувство вины, и заталкивает на дальний план горячие трепетные чувства. Меня теперь не смутить намеками и случайными прикосновениями. Я заржавела в своей ненависти, не знающей прощения. И Петю тоже ненавижу с его несусветной простотой — в сердце и на языке.
Лучше бы между парнями сохранялась дистанция. Когда Петя показывал характер, в нем проявлялась личность с большой буквы — героическая, бескорыстная. Он спас меня от падающей люстры, потому что не мог поступить иначе. Переживал, что пропустил пожар в столовой, иначе обязательно бы потушил возгорание и, глядишь, для Симы последствия оказались не такими тяжелыми. В холле, когда Мэл заговорил о продаже прав на дрессировку, тоже ничуть не убоялся и, если бы не мой истошный визг, не замедлил бы врезать наглецу.
Но Мелешин сделал хитрый ход, опять вывернув так, как ему угодно, и втерся в доверие, став закадычным приятелем чемпиона. Ну, какие из них друзья-товарищи? Парни происходят из разных социальных слоев и имеют разные интересы. Однако различия не помешали спортсмену встать на задние лапки, преданно заглядывая в рот Мэлу, и это противно.
Попал ты, Петечка, в лапы к монстру почище крылатого чудовища из лаборатории. Мелёшин подставит тебя, не задумываясь, и вся страна будет потешаться, следя по телевизору за приемом. Но если тебе очень хочется — получай. Сам виноват, пойдя на поводу у сомнений. "Вдруг премьер-министр не обратит на меня внимания, или не вовремя улыбнусь? А если не так пожму руку?". Чего бояться? Я же не схожу с ума, размышляя сутки напролет, с какой ноги выбираться из автомобиля на зеленую дорожку. У меня полно других дел, от которых голова кругом.
Опять же Мелёшин. Чего он добивается, навязываясь к Пете с советами? Я могла бы предположить, что Мэл старается ради меня, отмазывая в своеобразной манере от приема, но в альтруистический порыв верилось с трудом. Мэл замыслил какую-то цель и попер к ней, умело лавируя между препятствиями. И цель состоит в том, чтобы наказать меня — не прямо, так косвенно — за обман и предательство. С другим.
И новенький телефон как нельзя некстати выплыл из недр сумки. Мэл тут же сделал вывод, на какие шиши куплена эта штуковина — по глазам было видно. Не за восемь же еженедельных висоров?
Ну и пусть подозревает во всех смертных грехах. Я кручусь, как могу, чтобы выжить. Увы, Мэл никогда не узнает подробностей из моей преступной жизни, да и ни к чему загружать ими голову. У него есть более приятные дела. Мэл сейчас расслабляется в обществе своей подружки.
В памяти всплыли слова парней об Эльзе, означавшие, что меня отнесли к другой весовой категории девушек, и глаза подозрительно увлажнились. Вытерев слезливость рукавом куртки, я проморгалась. Было бы из-за чего реветь. Подумаешь, не больно-то хотелось идти на дурацкий прием. Зато теперь не бедствую и распоряжаюсь немалой суммой. Хоть за что-то можно сказать Пете спасибо: парень подвигнул меня на авантюру с продажей коньячной фляжки. Жаль, что раритет продан. Один-два глоточка горячительного напитка не помешали бы поднятию тонуса.
Обсосав на несколько рядов свои переживания, я не сразу вспомнила о болеутоляющей мази. Флакончик пропал, и вместо него на тумбовом столе белел клочок бумаги, придавленный ножкой от сломанного стула. Записка карандашом гласила: "К Э. Безмерная благодарность! Что мы можем сделать для вас? А."
И этот признательный товарищ туда же: добровольно лезет в петлю долга. Я ведь помогла от чистого сердца, не задумываясь о награде, а неизвестный аноним предлагает оказать услугу баш на баш.
На глаза опять навернулись слезы. Все мужики — бесчувственные солдафоны. Возьму и напишу разгромный ответ, что не нуждаюсь в раболепных предложениях, и навсегда забуду дорогу на чердак.
Рука с пером зависла над листочком. На месте А. и любого из горнистов я бы тоже чувствовала себя обязанной, — как в медпункте, когда вручила свой долг Пете, — поэтому ребят можно понять и не ранить надуманными обидами.
Что могут сделать парни в солнечной униформе? Только одно, имеющее для меня неизменную важность.
И я приписала внизу: "Встретиться. Э."
Послеобеденная сиеста обычно располагает к отдыху с позевыванием и замедлением умственных процессов, перегруженных калориями. Мне же достался мизер калорий, а незапланированное соседство в столовой привнесло сердитый задор в настроение.
Настала пора разрешить ситуацию со вчерашним пропуском работы, для чего привлечь Стопятнадцатого. Ни капельки не обижусь, если ситуация с прогулом закончится плачевно для младшего помощника архивариуса. Пусть меня благополучно уволят, и дело с концом.
Спустившись на полуторный административный этаж, я добрела до знакомой обшарпанной двери любимого деканата, миновала устойчиво безжизненную приемную и постучала в рабочее обиталище Генриха Генриховича. И вроде бы не опоздала. Как велели, пришла почти в полдень. Разве что где-то ошивалась лишних сорок минут. Но я же дама, а женскому полу простительно чуть-чуть задерживаться. В крайнем случае, наплету о слабости организма и пяти обмороках по дороге.
— Прошу, входите, — отозвался густой бас Стопятнадцатого.
Мужчина, без пиджака и с засученными рукавами рубашки, возвышался громадой на фоне окна-иллюминатора. Правая рука декана утонула по локоть в черном матовом глобусе с алыми прожилками, водруженном на стол. Я вспомнила, что прежде странный футбольный мяч на низкой стойке занимал угол кабинета.
Сегодня декан выглядел деловитым и цветущим, без следов вчерашней перегрузки — физической и моральной. Тонкая просвечивающая ткань рубашки демонстрировала отсутствие повязок на плече и спине, поврежденных летучим чудовищем.
Увидев меня, Стопятнадцатый вынул из северного полюса руку и вытер полотенчиком, хотя внешне она выглядела чистой.
— День добрый, Эва Карловна, — поздоровался мужчина и, протиснувшись к полке, развернул зеркальце к стене. То самое овальное зеркало на подставке, через которое поначалу любил смотреть на меня.
— Здравствуйте. Как плечо и спина?
— Ранозаживляющие компрессы и ударные дозы стимуляторов творят чудеса. Жить буду. Как ваше самочувствие? Альрик дал препарат?
— Дал, спасибо. Я пью. А как Евстигнева Ромельевна? И тот... за стеклом?
— Евстигнева Ромельевна приходит в норму и передает вам свою признательность.
— Ну что вы, — повела я смущенно плечом. — Совсем не обязательно передавать. Ничего особенного я не совершила.
— Как раз обязательно, — опроверг декан. — Ваша поддержка немало нам помогла.
— А что с птицей?
— Поживает и прекрасно обходится без пищи. Большего не могу сказать, потому что не успеваю заняться обследованием вплотную.
— А лаборатория? От нее же ничего не осталось. Осталось выбросить разгромленное и обставить заново.
— Почему вас это беспокоит? — Мужчина пытливо посмотрел на меня.
— Просто так. Жалко. Там было хорошее оборудование и инвентарь. Многое побилось.
— Да, многое, — декан грузно осел в кресле.
— Генрих Генрихович, я вчера забегалась и забыла о работе в архиве. В общем, прогуляла, — покаялась я, усевшись на место для посетителей, и спросила с тайной надеждой: — Меня уволят?
— Конечно нет, милочка, — заверил оптимистично Стопятнадцатый и потянулся к телефону. — Это мое упущение. Вчера мы все... думали слегка не тем. А сегодня будем разруливать. — Накрутил номер на диске, и я вздохнула. Надежда на увольнение еще не погасла. — Нинелла Леопардовна? Душечка, приветствую... да-да... И вам того же... Видите ли, со мной произошел конфуз... Нет... Помилуйте, голубушка... Студентка, Папена Эва Карловна... На подработке младшим помощником архивариуса... Да-да... От вас ничего не скроешь, лапушка... Да-с, прогул...
У меня округлились глаза. Оперативность, с коей распространялись новости по институту, поражала. Интересно, Леопарда знает о вчерашней битве титанов с неживым крылатиком?
— Можно ли компенсировать?... — мучил трубку Стопятнадцатый. — Неужели ровным счетом ничего?
От радости моя пятая точка начала приплясывать в гостевом кресле. Ровным счетом ничего, ля-ля-ля!— напела я под нос. Какая же Леопарда чудесная женщина! Правильно, нельзя пускать бесстыжих прогульщиков на работу.
— Нинелла Леопардовна, милочка, это целиком и полностью мое упущение. Виноват, признаю... Загрузил студентку делами факультета... Сами понимаете, без секретаря хоть вешайся... Душечка, не смейте в обморок! Это образно... Хорошо, подожду...
Потянулись секунды ожидания, в течение которых декан вытирал платком нескончаемый пот с шеи и лба, а я крутилась в кресле, состроив скорбное лицо.
— Жду, Нинелла Леопардовна... Да... Да... По-другому никак?... Понимаю... Каюсь, голубушка, и приглашаю на ужин... Как куда? В нашу столовую, по высшему разряду... Очень жаль, душечка... Всенепременно при случае... С почтением.
