14 ноября на смену 57 Коммандо пришёл 56 взвод лейтенанта Джереми Спенсера. Симба снова устроили атаку и привели 'колдуна в чёрном'. Желая подбодрить своих бойцов, Спенсер сделал редкостную глупость. Он устроился в шезлонге на виду у атакующих, и начал командовать обороной, помахивая тростью. Практически сразу он был застрелен снайпером.
Майор Хоар после штурма Кинду на несколько дней улетел в короткий отпуск домой, в Дурбан, где его жена Филлис родила сына. Вернувшись в Конго 18 ноября, он с огорчением узнал о смерти Спенсера и тут же послал телеграмму домой, попросив назвать сына Джереми.
Пока Lima-1 продвигалась к Стенливиллю, происходили не менее важные события. С момента обретения независимости всеми политическими вопросами в ДРК заправляла проамериканская группа политиков, обычно именуемая 'Бинза', по названию богатого района Леопольдвилля, где жили все её 'фигуранты' Первоначально в неё входили: министр иностранных дел Жюстен Бомбоко, глава канцелярии премьер-министра Дамьен Кондоло, через которого проходила вся правительственная документация, начальник генерального штаба Жозеф Дезире Мобуту, министр финансов Альберт Нделе, шеф Службы безопасности Виктор Нендака, заместитель министра образования Марио Кардозо, ушедший в отставку через неделю после назначения 30 июня 1960 г, сенатор и профсоюзный босс Сирилл Адула. Члены группы постоянно контактировали с резидентом ЦРУ в Конго Лоуренсом Девлином, который их курировал. Основу 'Бинзы' составляли три политика — Бомбоко, Мобуту, Нендака. Что характерно, президент Жозеф Касавубу первоначально в 'Бинзу' не входил, его 'приняли в клуб' позже. Смерть полковника Мобуту от пули снайпера в апреле 1961 года (АИ) заставила функционеров 'Бинзы' стать осторожнее, но их политические позиции не изменила.
Моиз Чомбе в группу 'Бинза' никогда не входил. Прежде всего, он не был 'своим'. Чомбе происходил из племени лунда, населявшего Катангу, а функционеры 'Бинзы' в основном были выходцами из наиболее крупного племени баконго, из провинции Леопольдвилль. Второе и главное — политики 'Бинзы' не видели ничего плохого в разорении природных богатств Конго иностранными корпорациями, если это приносило доход лично им. Чомбе тоже был прозападным политиком, его отец был первым конголезским миллиардером, но он предпочитал богатеть вместе с Родиной.
Разговор с 'южноафриканским бизнесменом' в самолёте, по пути в Леопольдвилль, заставил премьер-министра о многом задуматься. Получив предупреждение, он вернулся в своих воспоминаниях к моменту, который он не простил и не собирался прощать Касавубу — к своему аресту в апреле 1961 года, после конференции по национальному примирению, и заключению в военном лагере в Тисвилле. При всей своей образованности и внешней цивилизованности Моиз Чомбе, как и другие политики Конго, по своей натуре оставался типичным африканцем.
Пригласив в Конго наёмников, Чомбе сосредоточил в своих руках немалую силу. И теперь он решил ею воспользоваться. Бельгийцам он тоже до конца не доверял. Но у Чомбе был фанатичный поклонник среди его белых знакомых ещё со времён Катанги — южноафриканец Джереми Пурен. Заняв пост премьер-министра, Чомбе попросил Пурена подобрать ему охрану из южноафриканцев, лично знакомых Пурену и абсолютно надёжных. (В реальной истории в охрану Чомбе затесался французский уголовник Франсуа Боднан, которого использовали спецслужбы для похищения конголезского политика в 1967 г)
Переговорив с Пуреном, Чомбе объяснил ему политический расклад и заручился поддержкой южноафриканца. Пурен подобрал из своих знакомых несколько верных людей и усилил отряд прибывавшими из ЮАР и Родезии кандидатами в наёмники, также отобрав лучших из той аморфной массы, что составляла основную часть контингента. План действий был составлен, и теперь наёмники под командованием Пурена только ждали сигнала.
1 ноября в Южном Вьетнаме боевики Фронта национального освобождения атаковали американскую военную базу в Бьен Хоа. На 3 ноября в США были назначены президентские выборы. Чомбе решил, что лучшего момента для решительных действий просто не будет.
Вечером 2 ноября автомобиль резидента ЦРУ Лоуренса Девлина на одной из улиц внезапно остановила толпа негров-подростков, вооружённых палками и велосипедными цепями. Выкрикивая сакраментальное 'Май Мулеле!', они вытащили американца из машины и сильно избили. Били не до смерти, аккуратно, но сильно, так, чтобы вывести из строя на несколько дней. Отлупив ЦРУшника до полусмерти, толпа разбежалась. 'Чисто случайно' проезжавшие мимо места происшествия наёмники Пурена отвезли Девлина в госпиталь, где американца облепили гипсом и подвесили на растяжки. У резидента оказалась сломана челюсть, а оба глаза заплыли от фингалов, поэтому он не мог ни говорить, ни писать, ни даже моргнуть. Чомбе лично посетил его на следующий день, чтобы убедиться, что Девлин упакован 'качественно'. Загипсовали его так, что даже пальцы наружу не торчали. Напоминавший мумию резидент только нечленораздельно мычал. Чомбе выразил ему свои искренние соболезнования, пообещал 'обязательно поймать и примерно наказать виновников нападения' и пожелал поскорее поправляться. (АИ)
Загипсованный до состояния статуи Девлин ещё не знал, что в ночь со 2 на 3 ноября верные Чомбе наёмники арестовали президента Касавубу, шефа госбезопасности Виктора Нендака, политиков Жана-Жюстена Бомбоко, Альберта Нделе и других членов группы 'Бинза'. Виктора Нендака, как наиболее опасного из фигурантов, Чомбе разрешил Пурену 'живым не задерживать'. Южноафриканцы намёк поняли. Шефа службы безопасности пристрелили прямо в домашнем кабинете его особняка, изрешетив из двух винтовок FN FAL. В США всё внимание было поглощено выборами, перед которыми померкло даже нападение Вьетконга на базу в Бьен Хоа. Что уж там говорить о каком-то Конго. (АИ)
Мстительный, как большинство африканцев, Чомбе отправил арестованных в тот же военный лагерь в Тисвилле, и распорядился посадить Касавубу в ту же камеру, где в 1961 году держали его самого. Чтобы усилить ощущения, он распорядился выдать свергнутому президенту матрац с клопами. (АИ)
В тот же день, 3 ноября, Чомбе объявил, что в связи с болезнью президента он временно взял на себя президентские обязанности. Исполняющим обязанности премьер-министра и министра иностранных дел он назначил своего катангского коллегу Эвариста Кимба. (В реальной истории Касавубу назначил Э.Кимба премьером в ноябре 1965 года после отстранения Чомбе) Пост министра финансов получил другой соратник Чомбе, Жан-Батист Кибве. Чтобы успокоить общественность, Чомбе пообещал 'сохранять политический курс и сделать всё, чтобы подавить восстание и объединить страну под знаменем демократии'. Сразу после выступления он отправил шифротелеграммы президенту НДРК Кабила, президенту Катанги Мванга и президенту НРК Гизенга, подтвердив, что все ранее достигнутые договоренности остаются в силе. (АИ)
— Таким образом, мы, сами в этом не участвуя, руками Чомбе зачистили проамериканскую группу в политической элите ДРК, — пояснил Первому секретарю важные детали Иван Александрович Серов.
— Так американцы этому явно рады не будут, — заметил Никита Сергеевич. — Неужели Чомбе этого не понимает?
— Он-то понимает, — согласился председатель КГБ, — но возможность расквитаться с Касавубу и стать президентом ДРК он оценил выше. Он рассчитывает, что с американцами он всяко договорится, хотя бы уже на почве антикоммунизма.
— Так он уже с коммунистами сотрудничает. Он не боится, что его в Штатах объявят 'красным' и по-тихому уберут? — удивился Хрущёв.
— Он объяснил Девлину, что хочет воспользоваться хаосом, устроенным повстанцами в НРК, чтобы прибрать к рукам часть её территории, и для этого обвёл вокруг пальца 'этих молокососов' Кабила и Мванга, — усмехнулся Серов.
— Он, что, и сам в это верит?
— Едва ли... Чомбе — хитрый и изворотливый политик, интриган и мастер сидения на двух стульях, — пояснил Серов. — Поскольку мы через Касаи несколько раз помогали Катанге, пока он был там президентом, он решил, что мы в нём почему-то заинтересованы, и он нам для чего-то нужен, поэтому мы и помогали ему удержаться. А американцам он не очень-то доверяет, потому что не без оснований считает, что именно они стояли за интервенцией ООН в Катангу, и что именно они заинтересованы в продолжении разграбления природных богатств Конго. Чомбе — тот ещё сукин сын и антикоммунист, но он — патриот Катанги и Конго, этого не отнимешь. Пусть делает за нас грязную работу... до поры до времени. Но он труслив, и его 'президентство' закончится очередным побегом.
В США и Бельгии переворот в Конго был воспринят как обычная смена одного прозападного диктатора на другого. Чомбе, более решительный, чем Касавубу, представлялся даже более подходящим на роль диктатора, особенно бельгийцам, с которыми его связывало многолетнее сотрудничество.
СССР и соцстраны опубликовали по поводу переворота дежурное заявление, в котором осудили типичные западные методы смены власти в странах-сателлитах, объявив, что переворот был, вероятно, подготовлен и осуществлён при участии ЦРУ.
В середине октября 9 Коммандо армии Катанги поездом, вместе со своей техникой — джипами и грузовиками, было переброшено в Альбертвилль. Там майор Горлопанов получил приказ ждать особого сообщения. 6 ноября, в тот же день, когда колонна Lima-1 освободила Кинду, 53-й взвод 5-го Коммандо занял порт Увира. Катангцев из 9 Коммандо перебросили в Увира 7 ноября, по озеру, после чего 53 взвод двинулся дальше, по направлению на Бутембо и Мамбаса, и далее, через Бафвасенде на Стенливилль. А уже 8 ноября в Увира прибыл паром, обычно ходивший через озеро между Альбертвиллем и танзанийским портом Кигома. Перед его прибытием майор Горлопанов получил радиограмму с приказом обеспечить парому безопасную встречу и подготовить комплекты обмундирования на 150 человек личного состава. Размеры как минимум половины затребованной военной формы внушали уважение.
— Нам что, роту богатырей прислали? — Владимир Фёдорович озадаченно почесал в затылке.
Стоя на причале, майор с интересом рассматривал в бинокль приближающийся паром. Судно было новое, большое, его доставили из Дар-эс-Салама по железной дороге, в виде отдельных секций, и собрали уже на озере. Для его сборки и спуска на воду в порту Кигома было выкопано одноразовое подобие сухого дока, с бетонными кильблоками внутри, отделённое от озера дамбой, которую по готовности судна взорвали. Обычно паром использовался для вывоза рудного концентрата и окатышей, обратно доставляя контейнеры с различными товарами. Но сейчас под брезентовыми чехлами на палубе парома явно стояла военная техника подозрительно знакомых очертаний.
Когда паром пришвартовался у причала, с него спрыгнул высоченный бородатый мужик в советской военной форме, с погонами капитана. Он махнул рукой своим подчинённым на борту и рявкнул:
— Разгружай! — а сам направился к ожидавшему его майору.
Подойдя на уставное расстояние, он козырнул и представился:
— Капитан Кац, отдельная механизированная рота. Прибыли для усиления.
— Майор Горлопанов, 9 Коммандо армии Катанги. Добро пожаловать в Конголезскую Конфедерацию. Как вас по батюшке, капитан? У нас тут всё просто.
— Михаил Соломонович... Да просто Михаил.
— Хорошо... Местные 'Мишелем' звать будут, на французский манер. Сам-то откуда?
— Биробиджан, — ухмыльнулся капитан, глядя на Горлопанова сверху вниз.
— Гм... Далеко ж вас отправили, — майор, сдвинув берет, почесал затылок в задумчивости.
Подчинённые капитана сноровисто стащили с техники на палубе парома брезентовые чехлы. Горлопанов аж присвистнул, считая:
— Два, три, пять, семь...
На палубе стояли 10 танков Т-34-85, 10 бронетранспортёров БТР-152, грузовики ЗИС-157 для перевозки боекомплекта, две автоцистерны-заправщика, фургоны передвижной автомастерской на шасси ЗИС-157 и четыре ГАЗ-62М 'Бархан', в армейском варианте. Вся техника была без опознавательных знаков, и уже окрашена в зелёно-коричневый пятнистый 'африканский' камуфляж.
— Неслабо Родина расщедрилась, — майор расплылся в довольной улыбке.
Даже несмотря на то, что каждый танк или БТР стояли на специальной транспортной платформе, разгрузка заняла несколько часов. Танкисты работали профессионально и оказались запасливыми — у них были с собой погрузочные стропы, рассчитанные на массу и размеры танков.
За это время майор и капитан успели обменяться новостями и даже подружиться. Новоприбывшие привезли последние новости из Москвы, а Горлопанов ввёл офицеров в курс местных дел. Расстелив карту на капоте 'Бархана', майор показал капитану маршрут до Стенливилля.
— Почти 700 километров, — покачал головой Кац. — Неблизко. Думаю, два-три, а то и четыре танка могут сломаться по дороге, серьёзно сломаться, так, что их придётся бросить. Но остальные должны дойти. Вообще техника в хорошем состоянии, БТР и грузовики дойдут все, но вот для гусеничных машин такой марш сам по себе испытание серьёзное.
— Бросать не хотелось бы, если они попадут к симба... будет плохо, — заметил Владимир Фёдорович.
— Боекомплект выгрузим, топливо сольём, прицелы снимем, люки заварим, у нас водородная горелка есть в мастерской, — ответил Кац. — Можно ещё насосы высокого давления с двигателей снять. Но, конечно, сделаем всё возможное, чтобы до цели дошло как можно больше машин.
Закончив разгрузку, личный состав выстроился на причале. Майор отметил, что человек 50, в танковых шлемах, были обычного для танкистов небольшого роста, а вот остальные, все как на подбор, были ростом не ниже 1 метр 90 см. И все были бородатые. У танкистов бороды были короткие, скорее, для виду, а у остальных — вполне себе настоящие.
— Что, все сибиряки? — спросил Горлопанов. — И все из Биробиджана?
— Не, не все, — ответил капитан. — Но условия отбора были необычные. Всех, кроме танкистов, выбирали по росту, и велели всем за время подготовки бороды отпустить. Зачем — не сказали. Перекинули нас из Новосиба через Краснодар на базу Файид в зоне Суэцкого канала, а оттуда уже в Дар-эс-Салам. Техника уже там была, мы на поезд погрузились и отправились в Кигома.
В ответ майор с удовольствием поведал новому приятелю байку об 'Огромных Бородатых Евреях'. Капитан и его подчинённые хохотали на весь порт:
— Ну, блин, а мы головы сломали, зачем эти бороды... А это, выходит, элемент психологической войны.
Уже на следующий день сводная колонна 9 Коммандо Армии Катанги, усиленная прибывшей механизированной ротой, выдвинулась на Букаву. Пройдя за 5 часов хода, с одной часовой остановкой, около 100 километров, танки и БТР с уже нарисованными на них рано утром косыми жёлтыми крестами Катанги вошли в город, удерживаемый гарнизоном армии НРК. За всё время мятежа симба так ни разу и не смогли захватить столицу провинции Киву.
Здесь технику тщательно осмотрели и подремонтировали перед длительным переходом. 10 ноября колонна направилась по 600-километровому маршруту Букаву — Какондо — Кабамба — Матанда — Лубуту — Амашилунгу — Мадула — Стенливилль. Практически в каждом селении, попадавшемся по дороге, бойцы 9 Коммандо заставали врасплох и безжалостно громили отряды повстанцев, освобождая попутно удерживаемых ими заложников. Танки вламывались в деревни, снося лобовой бронёй наскоро сооружённые баррикады из стволов поваленных деревьев, стальным тараном проносились по главной улице, а идущие следом БТР, сопровождаемые солдатами армии Катанги и 'бородачами' из отдельной механизированной роты, рассредоточившись по остальным улицам, гоняли бандитов, как вшивых по бане.
