Скромненько, но чистенько одетые молодые люди толпились во дворе, явно кого-то поджидая.
— Вот разрешительное письмо и деньги, — деловито проговорил их владелец. — Здесь хватит заплатить за вход и ещё останется. Идите развлекайтесь, но вернитесь к четырём часам по полудня, иначе объявлю вас в розыск.
— Что вы, господин Птаний, — отозвался красивый юноша с белокурыми волосами, и Ника узнала голос, который слышала в беседке в ночь своего появления здесь. — Мы будем вовремя. Я сам за всем прослежу.
Отвесив хозяину глубокий поклон, молодые люди радостной гурьбой устремились к воротам.
А девушка, надев жилет и обувшись, стала ждать отпущенника. Минут через десять тот явился, чтобы проводить её в сад.
С наслаждением вдохнув настоянный на цветочных ароматах воздух, она обратилась к довольно улыбавшемуся спутнику.
— Спасибо за возможность полюбоваться этой красотой, господин Птаний.
— Я готов на всё, чтобы сделать ваше пребывание в моём доме как можно более приятным, — отвешивая изящный поклон, выспренно заявил собеседник.
— Не сомневаюсь в этом, — вернула комплимент беглая преступница. — Но мне бы не хотелось злоупотреблять вашим вниманием. Пожалуйста, занимайтесь своими делами. А я погуляю и вернусь в дом.
— Тогда я пойду, — охотно согласился мужчина, добавив вполголоса. — Спальня будет открыта.
— Хорошо, — кивнула она, направляясь к беседке, но вспомнив о происходивших там событиях, невольной свидетельницей которых ей пришлось стать, уселась на притаившуюся среди зарослей мраморную скамью, невольно усмехнувшись про себя:
"Как будто мальчики Птания здесь никого не развлекали".
Однако, если тут и случалось что-то подобное, то, по крайней мере, не в её присутствии. Поэтому Ника чувствовала себя на нагретой солнцем лавке гораздо уютнее, чем в тенистой беседке.
Сидеть на одном месте очень скоро наскучило, и она решила осмотреть сад, без труда отыскав за вытянувшейся вдоль станы клумбой с пышно разросшимися травянистыми растениями знакомую лестницу, которой, судя по её виду, пользовались довольно часто.
Возможно, местные архитекторы со строителями специально оставили позади участка Птания проулок, чтобы здешние обитатели могли покидать свои жилища тайком от любопытных соседей. Теперь, если ей вдруг понадобится отсюда смыться, она по крайней мере знает, как это сделать, не пользуясь воротами.
Машинально отметив, что точно такие же растения росли в тени ограды садика господина Картена, девушка обратила внимание на вспорхнувшую с клумбы тёмно-бурую птичку с зажатым в клюве червячком.
Отчаянно молотя крылышками, она исчезла в кроне кипариса, и до слуха беглой преступницы донёсся еле слышный писк.
"У неё там гнездо и птенчики", — подумала Ника, и её губы сами собой растянулись в доброй, полузабытой улыбке.
Кроме лестницы она обнаружила крошечный навес, под которым хранился разнообразный садовый инвентарь: лёгкие деревянные грабли, корзины, деревянные же мотыги и лопаты с полосками железа на лезвиях.
Продолжая ознакомительную экскурсию, девушка всё же заглянула в беседку, отыскав не замеченную в прошлый раз низенькую дверку в цоколе. Поскольку там висел замок, любопытная гостья ограничилась тем, что посмотрела в узкую щель между досок, но не увидела ничего, кроме пары старых корзин. Однако отсутствие сколько-нибудь значительных массивов паутины и более-менее чистый пол указывали на то, что кладовочкой пользуются регулярно.
Она глубоко втянула носом воздух. Отчётливо пахло вином и пряностями. Насколько успела узнать беглая преступница, именно эти товары облагались наибольшими пошлинами и поэтому пользовались особым спросом у контрабандистов. Вывод о том, что Птаний действительно занимается ещё какими-то махинациями помимо содержания публичного дома, получил дополнительное подтверждение.
Вернувшись на мраморную скамейку и глянув на солнышко, Ника с удивлением обнаружила, что прошло уже более двух часов с тех пор, как она пришла в этот крошечный садик.
Становилось жарко. С перетянутой тканью грудью и в жилете из плотного материала девушка а раздражением ощутила, что начинает покрываться липким, противным потом.
Перебравшись в тень кипариса, она уселась прямо на не успевшие остыть камни дорожки и в который раз задумалась, терзаемая всё теми же вопросами.
Правильно ли она поступила, доверив свою судьбу Вилиту? Не следовало ли ей всё же отправиться вместе с Декаром в Либрию?
И хотя попаданка прекрасно осознавала всю бессмысленность таких переживаний, подобного рода приступы самобичевания время от времени терзали её душу, и Нике с трудом удавалось их заглушать.
Увещевания, воззвания к здравому смыслу и рассуждения о том, что сделанного не воротишь, как правило, помогало слабо. Лучше всего занять мозг чем-то другим. И тут девушка вспомнила, что обещала Декару связаться со своими родственниками. Такой пройдоха, как Птаний, наверняка найдёт способ незаметно передать письмо регистору Трениума или даже самому сенатору Кассу Юлису Митрору. Вот только как получить ответ, не подставив под неприятности милейшего владельца публичного дома и его людей?
Самое простое: оставить письмо в каком-нибудь тайнике, откуда его заберёт человек Птания. Но место закладки следует особо обговорить с отпущенником. Ну, а текст послания дядюшке можно обдумать уже сегодня. Главное — дать понять родичам, что она осталась в Радле по собственной воле, и Декар никак не мог ей помешать. Пусть как следует позаботятся о парне. А вот о своём нынешнем месте пребывания упоминать ни в коем случае не стоит, избегая даже намёков.
Подняв взгляд, беглая преступница с сожалением убедилась, что солнце уже в зените и вот-вот начнёт клониться к западу. Время в садике прошло удивительно быстро, хотя по сути она так и оставалась в четырёх стенах. Разве что вместо расписного потолка над головой расстилалось безбрежное голубое небо.
У неё оставалось в запасе ещё пара часов, потому что вряд ли кто-то из мальчиков Птания захочет так рано вернуться из "увольнения". Однако в глазах Ники прогулка уже потеряла свою новизну, а прелесть цветущего сада заметно поблёкла.
Девушка поднялась, и ещё раз оглядевшись на прощание, зашагала к дому. Погружённая в невесёлые мысли о своей горькой судьбе, она позабыла о бдительности, обратив внимание на доносившийся из главного зала шум лишь тогда, когда рывком распахнула дверь и встретилась взглядом с огромными карими глазами застывшего в нескольких шагах юноши, почти подростка.
"Вот батман! — чуть не взвыла попаданка. — Совсем расслабилась, дура! Хотя он всё равно шёл в сад. Но там я хотя бы могла попробовать спрятаться... И вообще, откуда он взялся? Почему не пошёл в баню вместе со всеми?"
— Кто вы, господин? — вскинув густые чётко очерченные брови, удивлённо вскричал молодой человек. — И что вы здесь делаете?
Вспомнив, что она является сыном ольвийского вождя, беглая преступница надменно вскинула подбородок и гордо проследовала мимо невольно отпрянувшего юноши.
— Господин Птаний на кухне! — предупредил он Нику, когда та подошла к занавешенному проёму, ведущему на лестницу в личные покои владельца заведения.
Но девушка вновь проигнорировала его слова. Подчёркнуто неторопливо она поднялась по чуть скрипнувшей лестнице в кабинет Птания и проскользнула в спальню через предусмотрительно не закрытую дверь.
Задвинув засов, беглая преступница тихо, но прочувственно выругавшись, плюхнулась на лежанку.
Она осознавала, что по мере пребывания здесь ежедневно рос риск её встречи с кем-нибудь из местных обитателей. Однако то, что это произошло на первой же прогулке, показалось Нике особенно обидным. Теперь всё зависит от того: определил ли кудрявый красавчик её половую принадлежность, или тщательная маскировка всё же ввела юного раба в заблуждение?
Они видели друг друга не более минуты или двух, при этом большую часть времени девушка находилась к нему спиной. Так, может, всё ещё не настолько плохо?
Её размышления прервал настойчивый стук в дверь.
Вскочив на ноги, она замерла, настороженно прислушиваясь.
— Откройте, Орли, это я! — донёсся взволнованный голос хозяина публичного дома.
Едва шагнув за порог, он начал извиняться.
— Простите, Орли, я совсем забыл, что Филений не пошёл в баню! Этот негодник всегда такой незаметный. Хвала богам, хоть не дурак, и у него хватило ума не кричать на весь дом. Подошёл и тихонько сказал, что ко мне в комнату поднялся какой-то красивый юноша.
У гостьи отлегло от сердца. Значит, парнишка не понял: кто перед ним, и это радует.
— Я взял с него клятву, что он никому ничего не скажет, — с жаром продолжил собеседник. — Так что, вам не о чем беспокоиться.
— Вы ему объяснили, кто я? — поинтересовалась девушка, подходя к лежанке.
— Да, — подтвердил владелец заведения. — Сказал, как мы с вами уговаривались.
— Ну тогда, думаю, ничего страшного не произошло, — успокаивающе улыбнулась беглая преступница, подумав, что сейчас самый подходящий момент для очередной просьбы. — Господин Птаний, а вы знаете господина Итура Септиса Даума — регистора Трениума?
— Я слышал о нём, господин Орли, — с явной настороженностью ответил отпущенник. — А в чём дело?
— Мне нужно передать ему письмо, — сказала Ника, и заметив пробежавшую по лицу собеседника тень, пояснила. — Тайком, лично с ним не общаясь.
— Это как? — растерянно хлопнул ресницами мужчина.
— Ну, например, нанять за пару оболов какого-нибудь уличного мальчишку, чтобы тот передал папирус привратнику дома господина Септиса, — стала торопливо перечислять девушка. — Или подбросить свиток ему в паланкин, или передать через кого-нибудь из рабов. Ну и прочее в том же духе. Возможно, вы придумаете что-то более подходящее.
— Разумеется, — самодовольно усмехнулся владелец заведения. — Пожалуйста. Здесь нет ничего сложного. Только мне бы не хотелось, чтобы господин Септис знал, где вы сейчас находитесь.
— Мне тоже, господин Птаний, — заверила его беглая преступница. — Мой дядя бывает весьма не сдержан на язык. Да и письмо может попасть не в те руки.
— Вот только я бы хотела наладить постоянную переписку с этим господином, — тщательно подбирая слова, продолжила беглая преступница. — Но так, чтобы не подвергать опасности тех, кто будет доставлять мне его послания.
— И что же вы придумали? — с любопытством спросил собеседник.
Ника в нескольких словах объяснила ему идею "почтового ящика", добавив в заключение капельку лести:
— С вашим жизненным опытом и знаниями города вы лучше меня определите место, где лучше оставлять письма, не привлекая излишнего внимания.
— Понимаю, что прошу очень многого, — проговорила девушка самым задушевным тоном. — Но клянусь Анаид, очень скоро я смогу достойно отблагодарить вас за помощь.
— Ну, что вы.., — делано смутился мужчина. — Я счастлив услужить... другу нашего общего знакомого и сделаю всё, что от меня зависит.
— Я не на миг не сомневалась в вас, господин Птаний! — патетически вскричала гостья.
Отвесив короткий поклон, хозяин публичного дома вышел, а она, сбросив сандалии и жилет, с ногами забралась на лежанку.
Если уходили мальчики Птания вместе, то возвращались поодиночке.
Первым явился белокурый юноша с вздёрнутым носом и ямочками на пухлых щеках. В ответ на ядовитое замечание привратника, что тот пришёл слишком рано, молодой невольник капризно дёрнул плечами.
— Для меня там нет ничего интересного. Это тебе в бани Глоритарква никогда не попасть, тупая деревенщина, а я их, как свои подмышки, знаю.
И презрительно фыркнув, зашагал к дому, вызывающе покачивая бёдрами.
Зло сплюнув ему вслед, бородач проводил парня ненавидящим взглядом.
Примерно через час пришли сразу трое во главе с Трилием. За ними вновь потянулись одиночки, а самым последним вернулся красавец мулат.
Сразу же началась подготовка к приёму посетителей. Выходной день в заведении Лава Птания Сара закончился, и беглая преступница привычно засыпала под доносившееся снизу нестройное хоровое пение.
Она спокойно спала, удивительно быстро привыкнув к подобного рода шуму, но всякий раз просыпалась, едва до её ушей доносился негромкий лязг ключа.
"Поздно сегодня гости разошлись, — машинально отметила Ника, рассмотрев сквозь полуприкрытые веки осторожно входившего в комнату отпущенника. — До рассвета не больше часа осталось".
Аккуратно прикрыв дверь, владелец заведения с кряхтением опустился на постель, заботливо расстеленную у стены, и принялся развязывать ремешки сандалий.
Убедившись, что он явился один, девушка вновь смежила веки, намереваясь ещё немного подремать, как вдруг Птаний негромко произнёс:
— Спите, госпожа?
Несмотря на то, что тот ещё ни разу не обращался к своей постоялице ночью, проверяя её сон, беглая преступница всё же решила не отзываться. Пусть считает, что она полностью расслабилась и чувствует себя у него как дома.
Подождав пару секунд, мужчина, зевнув, пробормотал:
— Тогда скажу завтра.
И забрался под одеяло.
"Что скажешь!? — едва не ляпнула Ника, обругав себя за излишнюю осторожность. — Вот батман, теперь до утра ждать придётся".
Когда через несколько часов хозяин публичного дома убирал свой тюфячок под одеяло, гостья проснулась и проговорила, потягиваясь:
— Доброе утро, господин Птаний.
— Доброе утро, — попытался улыбнуться помятой физиономией собеседник, тут же посуровев. — У меня дурные новости.
— Что случилось? — мгновенно насторожилась девушка.
— Полагаю, вам лучше пока не беспокоить господина Септиса.
— Почему? — вскинула брови беглая преступница.
— Сейчас он очень занят, — замялся отпущенник. — И в ближайшие девять дней не будет никого принимать и, вообще, вряд ли выйдет из дома.
— От чего же? — ещё больше удивилась Ника, но тут же в памяти всплыли рассказы Наставника об обычаях радлан, и она поспешила проверить свою догадку. — Кто-то умер?
— Матушка господина Септиса скончалась, — с сочувствием глядя на неё, ответил владелец заведения.
— Бабуля, — еле слышно прошептала гостья, вспомнив изрезанное морщинами лицо Торины Септисы Ульды со всегдашней яркой помадой на сухих губах.
Неожиданно для самой себя девушка внезапно почувствовала острый приступ жалости к этой доброй женщине, а глаза отчаянно защипало от слёз. Вспомнились последние слова, которые сказала старушка, провожая внучку на Ипподром: "Кажется, мы с тобой больше не увидимся".
"Она знала, вернее, предчувствовала", — подумала беглая преступница, нервно закусив губу.
— Мне жаль, — негромко сказал произнёс хозяин дома.
— Госпожа Септиса прожила долгую жизнь, — беря себя в руки, проговорила Ника. — Надеюсь, небожители будут благосклонны к ней и после смерти. Вы правы, господин Птаний, не стоит пока тревожить дядюшку.
"Может, попробовать связаться с сенатором? — мелькнуло в голове, но вспомнив, сколько поручений она уже надавала гостеприимному хозяину, девушка заколебалась. — Нет уж, не стоит наглеть. Если Декар принёс им серьги, они и без моего письма должны ему поверить".
