Андрэ был одет как дворянин начала века. Из-под черного сюртука выхлестывало белое кружево сорочки. Жилет блестел жемчугом пуговиц. Светлые волосы казались еще более белыми на черной ткани. Лицо было мертвенно-белым. И я чувствовала от него обреченность. Если Мечислав шел убивать, то Андрэ — он боял-ся поражения. И я это чувствовала. Только не знала — через Печати или сама по себе. Слуги замкнули круг — и вампиры остались стоять друг против друга. Медленно поплыл по залу холодный ветер силы. Я чувствовала его всей кожей и удивлялась, почему он не так очевиден для всех остальных. Дальше все было очень быстро и грязно. Андрэ взмахнул рукой. Я почувствовала боль в плече и бросила вниз взгляд. Ничего не было. А Мечислав? Он стоял спиной ко мне, и лица его я не видела. Но даже если ему больно было, вампир стоял ровно. А потом в свою очередь резко взмахнул рукой. И из горла Андрэ плеснула ярко-алая кровь. Невероятно яркая на белой ткани. Ее было так много, что мне стало на миг страшно. Ее было так много, и она все не кончалась, выхлестывая тугими струями из разрезанных артерий. Оказывается, Ме-числав тоже умел разить на расстоянии. Он повернулся к нам, и я увидела, что по медной коже стекает ру-чеек крови. Андрэ медленно опустился на колени. Попытался зажать горло руками, но Мечислав повторил свой жест еще несколько раз, не оставляя врагу никакой надежды. Вот так и бывает в настоящем бою. Один удачный удар — и все.
Андрэ так же медленно повалился набок. Мечислав наклонился к нему. Опустился на колени. Потом при-давил одним коленом грудь лежащего вампира и взялся за его голову двумя руками.
Послышался резкий хруст. Мышцы на спине Мечислава заходили ходуном. Я вскрикнула, когда вампир поднял за волосы оторванную голову Андрэ. Потом набрал в горсть его кровь и поднес ладонь к губам. Ка-пли крови срывались через его пальцы и падали на пол.
— Жизнь за жизнь, кровь за кровь, силу за силу.
Он медленно выпил кровь Андрэ — и упал на пол словно подкошенный.
Я рванулась вперед, но Вадим удержал меня за руку.
— Победа, Юленька!
Я смотрела на него непонимающими глазами.
— ЧТО!?
— Победа!
— Но почему тогда...
Я не могла найти слов, но Вадим и так меня отлично понял.
— Это всегда так. Если один Князь побеждает другого, к нему переходят все обязательства поверженного. С протектором ничего не случилось. Разве ты сама не чувствуешь, что он в трансе?
— В трансе? Зачем?
Вадим закатил глаза к потолку, словно ожидая увидеть там подробные разъяснения. Не увидел и принялся объяснять мне азбучные истины.
— Юля, каждый вампир, так или иначе, связан со своим протектором и креатором. И их здоровье, и жизнь напрямую зависят от их господина. Если моего протектора убьют, я смогу справиться, но долгое время бу-ду... нежизнеспособен. Стану как хищное животное. Буду только убивать. Несколько сотен или тысяч лет, пока не войду в достаточную силу, чтобы поддерживать свой рассудок. Или я вообще никогда не могу стать прежним. Мне не хотелось бы это проверять. И это при том, что наш клан состоит из достаточно сильных вампиров. Что до Андрэ, я вижу в его клане много вампиров, которые просто сойдут с ума, если их не будет поддерживать связь с протектором. А протектором является для них Князь Города. Именно эту связь и пы-тается перехватить в свои руки Мечислав. Он должен справиться с этим до утра. Тогда все будет в поряд-ке.
— А если нет? — удалось выдавить мне.
— Ему удастся, — ответил Вадим. — Он достаточно силен. Я чувствовал это. И у него есть ты. Его фамилиар. Ты ведь поделишься с ним силой?
Я кивнула. Поделюсь. Если будет чем делиться.
— То есть с ним больше ничего не случится? — еще раз уточнила я.
— Я буду охранять его, да и тебе советовал бы остаться пока здесь, — откликнулся Вадим. Те же вампиры поспешно убрали осиновые прутья, и вампир шагнул к своему протектору. — Он должен находиться на мес-те поединка, рядом с трупом противника. Рано или поздно, этой ночью, он придет в сознание, и ты смо-жешь отправиться домой. Ляжешь в ванну, нальешь себе вина, возьмешь какой-нибудь дамский роман... ты ведь об этом мечтала?
Я кивнула.
— Скорее бы.
Я вдруг почувствовала себя невероятно усталой. Все тело было каким-то негнущимся и непослушным. Руки замерзли, пальцы были холодными как лед, а когда я приложила их ко лбу, кожа показалась мне про-сто обжигающей.
— Меня не пригласишь, любимая? — спросил Даниэль.
— Вас, господин художник? А вам требуется приглашение?
— В твой дом — да.
Мы словно играли в какую-то игру. Но теперь я не понимала ее смысла.
— Тогда я приглашу. Какая разница, если я уже открыла и разум, и тело, и душу.
— Всего лишь — какая разница?
Я несильно стукнула Даниэля кулаком по плечу.
— Прекрати мне мотать нервы! Я никогда не стану тебе навязываться, и ты это прекрасно знаешь! Да, я хочу, чтобы ты пришел! Да, я буду счастлива! Но только.... Не приходи ко мне из чувства долга! Этого я уже не вынесу! Или пойдем со мной, потому что ты действительно хочешь меня, или отложим до следую-щей встречи!
— Следующей встречи не будет.
Голос Рамиреса ножом взрезал окружающую нас тишину. Я дернулась и повернулась к нему.
— Что вы хотите этим сказать?
— Я говорил еще об одном маленьком дельце, кудряшка. Это дело перед вами. Княгиня Елизавета очень недовольна поведением своего вампира. Она обвиняет его в предательстве и приводит достаточно веские доказательства. Она хотела прибыть сюда сама, но, узнав, что я еду в ваш город, убедительно попросила меня провести казнь вместо нее.
— ЧТО!?
— Провести казнь вместо нее, кудряшка, — повторил вампир, словно обращаясь к полному идиоту.
— Какую казнь, — сегодня я проявляла удивительную тупость.
— Казнь вампира по имени Даниэль, кудряшка.
Я захлопала глазами.
— Но за что!?
— Княгиня Елизавета обвинила своего слугу в предательстве, — уныло разъяснил вампир. Голос его был невыразимо тоскливым. Словно он зачитывал что-то сто раз прочитанное и надоевшее до зубных колик. — По ее словам, он шпионил в пользу другого Князя, а у нас это карается смертной казнью. Кстати, это дей-ствительно так?
Его глаза уперлись в Даниэля.
— Я не шпионил, — обиделся вампир. — Мечислав спрашивал меня, и я отвечал, если знал.
Вампир смотрел на него, и на серьезном лице читалась невыразимая тоска.
— Врете, молодой человек, и весьма неумело, — Рамирес смотрел на него с явным неодобрением.
— Но это глупость какая-то!
У меня в голове не укладывалось происходящее. Мало ли что там сделал Даниэль! Он мог шпионить хоть за Наполеоном в пользу султана турецкого! Какое это имеет значение, если Мечислав теперь — Князь Горо-да и может своей волей освободить Даниэля!?
— Никакой глупости, кудряшка, — заверил меня Рамирес. — Княгиня властна в жизни и смерти каждого сво-его вампира. Да, она не стала бы убивать Даниэля без веских на то оснований, но он предал свою госпожу. Этого более чем достаточно.
— Но он помогал другу!
— От этого предательство не станет благородным поступком.
— Я ничего не понимаю! — взвыла я. — Что происходит!? Я не хочу!
— Не надо ничего понимать, кудряшка, — прервал меня Рамирес. — Сейчас мы казним этого вампира, а по-том, когда очнется ваш господин, я поговорю с ним о вашем прибытии в Совет.
Я сверкнула на него глазами.
— Можете даже и не говорить! Если я ввязалась в это дело из-за Даниэля, неужели вы думаете, что я сде-лаю хоть шаг в нужном вам направлении после его смерти!? Богом клянусь, ни в каком Совете меня не уви-дят!
— Это не вам решать, кудряшка, а вашему господину.
— Юля, — рука Вадима легла на мое плечо. — Спокойно!
Он был прав. Если я начну беситься, Даниэля это не спасет. Я вдохнула и попыталась говорить здраво. Мне же не три года, чтобы топать ногами и орать?! Ведь не три года?
— Если Елизавета помилует его, вы не будете иметь ничего против?
— Почему я должен быть против, кудряшка? Я вовсе не кровожаден.
— Да неужели? — съязвила я. — И питаетесь как комары-самцы, только нектаром?
В глазах Рамиреса блеснула злая искра.
— Взять его!
Два вампира схватили Даниэля. Он не сопротивлялся. Опустил глаза, потом поднял их и посмотрел на ме-ня. В серебристых глазах отражались тоска и нежность.
И — безнадежность. Он уже сдался!? Но я — нет!!!
— Кажется, мне так и не удастся написать твой портрет.
— Посмей только умереть! Убью! — взорвалась я. — Как я могу связаться с Елизаветой!? У нее есть теле-фон?! Хоть что-то!? Рамирес, дайте мне поговорить с ней — и я добьюсь отмены приговора!
Вампир смотрел на меня с явным недоверием.
— Попытайся, кудряшка.
— А я не буду пытаться! Я возьму и сделаю! — отозвалась я. — И если в вашей власти помиловать Даниэля, я советую вам сделать это. Или помочь мне добиться отмены казни! Все кто меня знают в этом зале, могут сказать одно и то же! Я слов на ветер не бросаю! Если с Даниэлем что-нибудь случится, видала я ваш совет в гробу и в белых тапочках! Или вы думаете, что я буду вам ноги целовать за убийство моего любимо-го!?
— Не убийство, а казнь, кудряшка. А ваш господин знает, как вы относитесь к этому вампиру?
— Знает! — злорадно ответила я. — Более того, я согласилась на Печати только ради того, чтобы спасти жизнь, нам двоим — мне и Даниэлю. И сказала ему это прямо в лицо. Даниэль, как я могу дозвониться до этой стервы, чтоб ей пусто, солоно и с вечера не хлебавши!?
Даниэль послушно назвал семь цифр и код города. Я огляделась вокруг.
— Есть в этой дыре радиотелефон!? Или сотовый!? Я вспомнила про свой сотовый и хотела вернуться в машину за сумкой, но Валентин протянул мне трубку.
— Звоните по моему.
Я бросила на него благодарный взгляд.
— Я и так должна вам. Я оплачу расходы.
— Мы поговорим потом, — отмахнулся оборотень. — Помогите своему другу.
Я кивнула и набрала номер. Прошло, казалось несколько часов, прежде чем на том конце провода отозвал-ся мужской голос.
— Слушаю?
— Я хочу поговорить с Елизаветой.
— Кто ее спрашивает?
Хорошо хоть не спросили кто такая Елизавета.
-Мы не знакомы и мое имя ей ничего не скажет. Но у нас есть общая тема для разговора. Скажите, что я хочу побеседовать о Даниэле.
— Как прикажете. Прошу вас подождать несколько минут.
Я послушно ждала. Минуты казались мне сутками, и я то и дело бросала встревоженные взгляды на Рами-реса. Но вампир стоял совершенно спокойно. И Даниэль был рядом со мной. Никто не собирался хватать его и тащить на плаху. Это немного успокаивало. Наконец в трубке раздался женский голос.
Тягучий, низкий, немного хрипловатый. Такими голосами только секс по телефону практиковать. Суч-ка!
— Я слушаю?
Я собралась с мыслями и остатками спокойствия.
— Вы — Елизавета? Княгиня Елизавета?
— Да. А кто вы?
Звучало это так презрительно. А кто ты тут такая, что осмелилась звонить МНЕ!? Но ради друга я позво-нила бы и Гитлеру, не то, что какой-то там вампирше.
— Меня зовут Юлия. Я — фамилиар.
— Вот как? И чья же ты фамилиар, Юлия?
— Мечислава. Вам знакомо это имя?
Я решила пока быть вежливой. Я же обещала маме не материть пожилых людей! Тем более пожилых вам-пиров. Наверняка эта Елизавета могла бы получать пенсию по старости. И еще несколько — за участие в Ле-довом побоище, как свидетель крещения Руси, как любовница Ивана Сусанина. Так, хватит, это меня уже занесло!
— Это имя мне знакомо. Так он еще жив? Сколько поединков состоялось?
— Три, — с огромным удовольствием сообщила я. — Мне стоило бы сказать Князя Мечислава. Признанного Советом Князя.
Я оглянулась на Рамиреса, но вампир только чуть кивнул. Да, именно так, Признанного Советом Князя.
— Неужели? — теперь в голосе было явное удивление. — Никогда бы не подумала, что он так силен. Так бед-ный Андрэ умер?
— Именно, — подтвердила я.
— А тебя это не очень расстроило, девочка?
— А должно было расстроить? — удивилась я.
Елизавета тихо рассмеялась. Меня передернуло. Смех того же Мечислава меня возбуждал, Андрэ — раз-дражал, сейчас мне казалось, что мне за шиворот гвоздей насыпали.
— Не думаю. Ты позвонила, чтобы первой сообщить мне эти новости? Или твой Князь приказал тебе?
— Нет, — отозвалась я. Наступал самый серьезный момент во всем разговоре. — Я звоню вам, чтобы испра-вить недоразумение. Просто ужасное недоразумение!
— А какое я имею отношение к вашему — она просто выделила это слово жирным шриф-том — недоразумению?
— Мне сказали, что вы приказали казнить Даниэля.
— Да.
— Но почему? Я не понимаю!?
— А что тут непонятного? Я послала его к Андрэ не затем, чтобы он работал на его врага. А он ведь рабо-тал, иначе ты не просила бы за него!
Я замотала головой.
— Все не так! Даниэль спас мне жизнь! Высшие Силы, неужели вы не понимаете!? Он — художник! Гени-альный художник! Нужно всего три секунды, чтобы убить его, но сколько времени потребуется природе, чтобы создать подобного гения!?
— Ты так горячо его защищаешь, — в голосе прорезались шипящие нотки. — Он уже рисовал тебя?
— Рисовал, — согласилась я. — Я бы не говорила, если бы не видела его картин!
— И все же он должен умереть!
— Но почему!? Гении и таланты не должны стоять рядом с политикой! Даниэль делал то, что было необхо-димо! Он старался выжить!
Елизавета рассмеялась.
— Скажи, ты можешь переключить телефон на громкую связь?
Я посмотрела на оборотня. Эта модель была мне незнакома. Валентин ткнул пальцем в какую-то кноп-ку.
— Говорите.
— Я могу поговорить с Рамиресом? — голос вампирши, звонкий и четкий, разнесся по помещению.
— Слушаю, — отозвался Рамирес, приближаясь ко мне.
Елизавета опять засмеялась.
— Рамирес, моя просьба насчет казни остается в силе, — громко и отчетливо произнесла она. — Но мне захо-телось поиграть. Меня слышат все вампиры города?
— Да, Елизавета. Все.
— Отлично! Пусть каждый попросит меня не казнить Даниэля! Если все вампиры в этом зале будут соглас-ны подарить ему жизнь, он останется жить! Если же нет, то нет! Вы согласны со мной?
— Это ваша игра и ваша воля, — отозвался Рамирес.
— Именно! Мой друг, вы окажете мне эту маленькую услугу!?
— Разумеется! Юленька, передайте мне трубку. Итак, я первый прошу помиловать Даниэля.
Я наградила Рамиреса благодарным взглядом. Он поклонился мне и передал трубку Вадиму.
— Я тоже прошу помиловать Даниэля, — четко произнес вампир.
Телефон пошел по залу из рук в руки. Я сжала ладонь Даниэля. Высшие Силы, как я люблю его! Зачем мы ссорились!? Как я могла быть так глупа!? Теряла драгоценные минуты счастья! Больше я не потеряю ни секунды!
— Поедем потом ко мне? — шепнула я.
Даниэль наклонился и коснулся моих губ. Даже не поцелуй, просто прикосновение.
— Поедем. Обязательно.
— Прошу помиловать Даниэля.
— Прошу помиловать Даниэля...
— Казнить его! Казнить!
