...Предводительствуемые эквом Клуилием вольски первыми по-дошли к Ардее и обложили вражеские стены валом. (13) Об этом изве-стили Рим, и тотчас прибывает с войском Марк Геганий...
10.(1) Предводитель вольсков... призвал консула и сказал, что если римляне пришли для снятия осады, то он уведет отсюда вольсков. (2) Консул ответил, что побежденным подобает принимать условия, а не выдвигать их.... (4) Вольски питали, правда, слабую надежду на силу оружия, ведь ничего другого им не оставалось, но, к прочим напастям, для сражения они выбрали неудачное место, особо неудобное для бег-ства. (5) Когда же повсюду началась резня, вольски от борьбы пере-шли к мольбам, чтобы им, выдав полководца и сложа оружие, сняв до-спехи, пройти под ярмом и убраться восвояси, неся бремя позорного поражения. Но во время привала возле города Тускула им, безоруж-ным, пришлось испытать старинную ненависть тускуланцев и понести наказание, от которого едва спаслись те, кто потом смог сообщить о разгроме.
(6) Римский же полководец в Ардее, отрубив головы подстре-кателям смуты и отобрав их имущество в казну ардеян, привел в по-рядок дела, расстроенные мятежом... (7) Консул вернулся в Город с триумфом, ведя перед колесницей вождя вольсков Клуилия и выставив захваченные в бою доспехи, расставшись с которыми вражеское вой-ско прошло под ярмом.
(8) Консул Квинкций на гражданском поприще сравнялся славою, что бывает нелегко, с своим коллегой, который вел войну. В заботе о мире и спокойствии в государстве он так уравновесил права низших и высших, что патриции сочли его строгим, а плебеи достаточно крот-ким консулом. (9) И трибунам он противостоял больше влиянием, чем вступая с ними в столкновения. Пять консульских сроков, проникнутые одною заботой, да и вся жизнь, прожитая как подобает консулу, вну-шали глубокое почтение скорее к нему самому, чем к его должности. Вот почему при этих консулах о военных трибунах вовсе и не вспоми-нали" .
К пятой главе ливиевой "Истории от основания Города" стиль писателя меняется: он по-прежнему весьма склонен к домыслу и даже вымыслу, он так же оплетает повествование кружевами риторических назиданий и морализаторства, но делает это заметно реже. Мы встреча-ем меньше литературно обработанных пространных семейных легенд, народных сказаний и откровенных анекдотов. Что неудивительно — пи-сатель переходит к описанию того периода, которые ему знаком куда лучше, чем описываемая до этого эпоха военной демократии. К описа-нию периода государственности и цивилизации.
2. "...приписываемая Сервию Туллию"
"До сих пор среди исследователей не утихают споры о времени и причинах проведения царем Сервием Туллием военной реформы, о сущности порожденного ею центуриатного строя и ее роли в генезисе раннеримского государства" . При этом "...многие исследователи склоняются к мысли, что реформа Сервия Туллия может быть датиро-вана второй половиной или концом 5 в. до н. э."
Автор данной книги полагает, что переход к государственности и вхождение в античную цивилизацию был, безусловно, глубоким каче-ственным переворотом. В свою очередь этот переворот не был момен-тальным результатом единого законодательного акта, он был вызван длительным процессом разнообразных количественных изменений в хозяйственной, общественной жизни, в культуре и в правовом строе. Эти множественные изменения происходили с середины 7 в. до н.э. до середины 5 в. до н.э. Само собою, последовательность мелких частич-ных перемен не могла в точности сохраниться в народной памяти. Мно-гочисленные перемены для удобства восприятия слушателями были "спрессованы" в римских легендах и сказаниях в так называемую "ре-форму" предпоследнего этрусского рекса — Сервия Туллия и отнесены к середине 6 в. до н.э. "Сервий Туллий был, очевидно, автором каких-то реформ, связанных с созданием общего войска из патрициев и плебеев. Эти реформы были ошибочно истолкованы римскими писатеќлями, и Сервий Туллий превратился в реформатора центурий в там их виде, как они сложились уже к V-IV вв. до н. э." Вот почему в главе, посвя-щённой этому вымышленному персонажу мы ни словом не обмолви-лись о якобы произведённой им скачкообразной, революционной транс-формации римского общества.
Но сейчас, когда речь идёт о середине 5 в. до н.э. уже можно подвести итог двухвекового процесса.
До 7 в. до н.э. структура римского общества была целиком и полностью рассчитана на коренных, изначальных членов римской об-щины . Будучи "новосёлами", плебеи, находились вне патрицианских социальных структур. Плебс не имел ни прав (не принимал участия в решении общественных дел), ни обязанностей (общегражданских воен-ной, податной и пр. повинностей). Так что Рим был для них местом проживания, но не Отечеством.
Может создаться совершенно ложное впечатление, что патрици-ат при таких обстоятельствах благоденствовал за счёт плебса. Но да-вайте вспомним, что патриции несли на себе огромные имущественные и физические тяготы воинской повинности! По тридцати куриям ком-плектовалась пехота, а по трем гентильным трибам — конница. Плебс же, оставаясь в стороне, выглядел в глазах патрициев раздражающим балластом.
Не менее раздражающим было нелепое несоответствие между реальной численностью римского населения и размерами формируемо-го в случае угрозы войска. А всё более активная роль Рима в Лации, по-ощряемая этрусками, требовала мобилизации всё большего человече-ского ресурса. Вот тут-то и возникли проблемы. Прежде "в силу того, что комплектование войска шло от курии, было не так важно то, сколь-ко в нее входит родов, как то, сколько в совокупности этих родов насчи-тывается мужчин" . Ясно, что военная мощь Рима напрямую зависела от естественного воспроизводства мужского населения. Во времена первых рексов римская civitas была открыта для пришлых родов из со-седних племен, отчего демографическим фактором можно было прене-бречь. Теперь же такое пренебрежение стало невозможным: -"Где брать воинов?!"
Так что, когда же к 7 в. до н.э. плебс существенно разросся и укрепился в Риме, его положение все более и более смотрелось соци-альной аномалией. Во-первых, сами патриции постепенно стали рас-сматривать плебеев, как постоянный элемент римского населения, а, следовательно, великодушно "снизошли" до предоставления им обя-занностей (прежде всего -воинской), правда, "забыв" при этом о правах. Во-вторых, плебеи стали совершенно справедливо считать Рим своей Родиной, проявили патриотизм и обнаружили стремление к участию в res publicum.
Обострились и противоречия, поставившие под сомнение сло-жившийся в эпоху военной демократии куриатный способ комплектова-ния войска. Его достоинствами прежде были:
-простота набора куриатных отрядов,
-высокая моральная стойкость войска, крепкая его связанность не столько военной, сколько родовой дисциплиной,
-лояльность куриатных отрядов общине и вождю.
В то же самое время его недостатками являлись:
-непостоянство куриатных отрядов по численности и качеству,
-ограничение кровнородственным принципом построения войска притока в него свежих, дополнительных сил.
Легенда смутно указывала, что уже Луций Тарквиний Приск намеревался составить из плебса новую, четвёртую по счёту трибу, равноправную с существовавшими. Но жрецы не дали этого сделать. Пришлось принять компромиссное решение: выбрав из плебса ряд се-мейств и включить их в существующие три трибы под названием "меньших родов" (лат. gentes minores). Трудно сказать, какова досто-верность сказания, но если считать преобразования рекса действитель-ностью, они не изменили основных структурных связей социальной си-стемы, а лишь укрупнили её элементы. Тогда-то и начались растянув-шиеся на два века преобразования, объединённые в легендах названием "реформ Сервия Туллия".
Категорически нельзя принять точку зрения античных писателей, представлявших "реформы Сервия Туллия" сугубо политическими из-менениями. Да, действительно, назрела необходимость полностью при-влечь плебс к личному и имущественному участию в несении воинской повинности. Но это требовало целого комплекса социальных, военных и податных реформ.
"Исследователи реформы Сервия Туллия подчеркивают ее анти-гентильный характер, за позитивные нововведения принимая то, что со-временному сознанию кажется "естественной" противоположностью родовым отношениям — имущественные отношения. Однако в римском обществе эпохи Сервия Туллия имущественные отношения не были первичными. Даже если бы Сервий Туллий мог замыслить реформу, вводившую имущественный ценз, он не смог бы ее провести. Тимокра-тическая система приписывается Сервию Туллию по аналогии с одно-временными греческими реформами Солона, Писистрата и Клисфена... Как и всякий человек архаического общества царь Сервий Туллий (неза-висимо от реальности его фигуры) мог действовать только в рамках, разрешенных традицией" .
Итак, смысл данных реформ должен был заключаться в ради-кальной замене принципа происхождения принципом имущественной состоятельности.
Площадь возделываемой каждой семьей земли являлось для римлян (как и во всяком аграрном обществе) мерилом имущественной состоятельности. Ясно, что возникла настоятельная потребность ввести точный учёт земельных владений.
Прежнее разделение на три трибы различной этнической принад-лежности мешало сплочению римлян в единую городскую общину. С середины 6 в. до н.э. всю территорию, находившуюся под властью Рима постепенно делят на округи, называемые по-старому трибами (лат.tribus), но не имеющими ничего(!) общего с прежними племенными трибами Ramnes, Tities и Luceres. Это сугубо территориальные единицы. Мы не знаем, сколько таких административно-территориальных округов было образовано первоначально. Но при переходе к республике уже существовали четыре городских трибы Рима (лат. tribus Palatina, Collina, Esquilina, Suburbana) и шестнадцать-семнадцать сельских триб (лат. tribus rusticae). Нас не должно при этом смущать то обстоятельство, что большинство из них пока что носило родовые названия.
Являясь "единицей местного самоуправления", триба избирала "старосту" (лат.tribunus aerarius), которому вменялось в обязанность вести учёт имущественной состоятельности римлян, собирать подати в пользу государства и ведать доходами-расходами трибы. Но результа-тов такого учёта было явно недостаточно, вследствие чего и возник цен-зовый механизм римского государства.
Вполне обычными для предгосударственных варварских образо-ваний (франков, англов, готов, бургундов) были военные смотры, устра-иваемые вождями. Рим эпохи рексов был именно таким образованием. Рексы проводили сходки воинов на Марсовом поле — вне городской тер-ритории, где хозяйничал сенат. Военные сходки, безусловно очень сильно стимулировали единство возникающей римской civitas.
При последних этрусских рексах обычные ежегодные смотры превратились в сакральные деяния, поскольку раз в пять лет по лунному календарю совмещались со священной церемонией lustrum, проводимой рексом без посредничества сената и утверждавшей дарованную плебеям гражданскую обязанность служить в войске. Lustrum проводили весной в нечетный день в начале марта — месяца бога Марса. Современные ис-торики высказывают гипотезы о том, часть ритуала lustrum заимствова-на у этрусков. Собственно, термин lustrum однозначно не истолкован, допускают, что lustrum связан с понятиями "светить", "освящать", "очищать", с культом дневного и ночного светил. Церемония lustrum происходила, скорее всего, из ритуала общинного поклонения Марсу как богу войны, чем объясняется выбор Марсова поля. В ходе обряда приносили в жертву тройку животных обоего пола. Жертвы-самцы от-ражали военный смысл церемонии, а самки — указывали на аграрную со-сталяющую-культа.
Lustrum превращал военную сходку в сочетание смотра с пере-писью граждан и их состояния (лат. census).
Введение ценза стало первым шагом к тому, чтобы римское гражданство определялось не только принадлежностью к замкнутому сословию патрициев, но также воинской обязанностью. Присутствие на военном смотре и учасие в налоговой переписи, освященной ритуалом lustrum позвояла плебсу поставить совершенно справедливый вопрос: -"Где соответствующие обязанностям права?"
Понятно, что подобные действия последних рексов никак не при-ветствовались патрицианским сенатом.
В первые полвека республики (508-459 гг. до н.э.) высшие маги-страты шесть раз проводили цензы. Цензы устраивали нерегулярно, случались перерывы в два десятилетия. Понтифики исполняли обряд lustrum.
В 443 г. до н.э. полномочия по проведению цензов и люструмов передали коллегии из двух цензоров, причём срок цензорских полномо-чий поначалу не был определён. Впоследствии цензоров избирали раз в пять лет (причём теперь не постарому лунному календарю, а по новому лунно-солнечному) на срок до пяти лет. С одной стороны, размеры цен-зорских полномочий не был строго определен. Но, с другой стороны, цензоры, в отличие от прочих высших магистратов, не были должны отчитываться перед сенатом в своих расходах. По всей видимости, цен-зуру создали патриции.
В отличие от консулов и преторов цензоры не имели высшей власти (лат. imperium). Они обладали властью (лат. potestas), дававшей им право на блокирование (лат. intercessio) распоряжений коллеги. Хотя при этом их действия не подлежали интрецессии прочих, хотя бы выс-ших по положению магистратов. Право интерцессии стало существен-ной гарантией против злоупотреблений, поскольку нтерцессия превра-щала в юридически ничтожный акт, на который была направлена.
Некоторые исследователи считают, что в середине 5 в. до н.э. сенат фактически контролировал цензоров, хотя юридически они не бы-ли ответственны перед отцами-сенаторами. Цензоров мог
ли привлечь к суду только как частных лиц после сложения ими полномочий. Плебейским трибунам вменялось наблюдение за цензора-ми с целью недопущения теми произвола, но надзор начинался лишь лишь после обращения к трибунам по этому поводу кого-либо из граж-дан. Но даже в этом случае трибун не имел права на самостоятельное судебное разбирательство. Для осуждения пары цензоров, принявших совместное решение, требовалось собрать "высшее собрание" (comitiatus maximus) и доказать факт "стремления к государственной измене" со стороны цензоров. Но, прежде чем обрушиться на цензоров, трибуну следовало хорошенько обдумать свои намерения: если цензоры выиграют процесс, то сразу же после того, как трибун лишится непри-косновенности, сами цензоры обрушат на него всю мощь своих санкций.
Цензоры впервые проведут ценз и lustrum лишь в 435 г. до н.э. Вероятно, с этого же момента возникнет их влияние на сенат. В то же время прекратится участие понтификов в проведении церемонии lustrum.
Налаженный и начавший действовать в 6 в. до н.э. учёт имуще-ственной состоятельности привёл к тому, что все римские граждане в возрасте от 16 до 60 лет. — и патриции, плебеи — были постепенно разве-дены по пяти классам. Античные писатели сообщают, что распределе-ние по классам произошло в соответствии с пересчётом богатств в де-нежный эквивалент: первый класс от 100 000 ассов, -второй класс от 75 000 до 100 000 и т.д. Но это совершенно невероятно, поскольку в ту пору в Риме просто не было монетной системы, позволявшей произве-сти подобный пересчёт и раздел. Конечно, в основе распределения по классам лежали нормы землевладения. К первому классу причислили граждан, владевших свыше двадцати югеров земли, ко второму — от пят-надцати до двадцати, к третьему — от десяти до пятнадцати, к четверто-му — от пяти до десяти и к пятому — владельцы участка менее пяти юге-ров.
