— Мы злые тролли! Мы любим человечину! — поддакнул товарищ.
— Но тролли не едят людей, — поправил его самый молодой. — Это делают огры.
— Да тихо ты, — зашипел четвёртый подложный тролль. — Думаешь, он разбирается?
— Представьте себе! — оборвал их Николас. Все четверо оторопело уставились на него. — Господа гримтурсы, давайте оставим ваше представление для пугливых лесорубов. Скажите лучше, что вы здесь делаете?
— Вы не видите? Это же он! Вечерний всадник! — забормотал младший.
— Нет! Не может быть! — зашипели на него старшие.
— Если не верите, спросите у королевы туатов Эйтайни, — подтвердил Николас. — Мы недавно заключили союз. Если желаете, можете присоединиться.
Великаны зашептались, косясь на Охотника с тревогой.
— Нет! — выкрикнул молодой гримтурс. — Он поможет! Я сам ему скажу!
— Кевельгар... — упрекнул его старейшина, но молодой уже обернулся к Николасу.
— Чёрный дым накрыл наши пещеры и убил всех, кто не успел сбежать. Наше поселение пришлось перенести на южные отроги, близко к людским поселениям. Тут мы выставили сторожевой пост, чтобы не подпускать никого к нашему убежищу.
— Что за дым? — сдвинул брови Николас.
— Мы не знаем. Никогда с таким не сталкивались, — отозвался старейшина.
Остальные переглядывались так, что стало понятно — он врёт.
— Далеко до ваших пещер? — после короткого раздумья спросил Николас.
— Часа три ходу, если напрямик, — ответил младший. — Я проведу!
— Кевельгар... — снова неодобрительно покачали головами остальные.
— Если мы будем сидеть сложа руки, дым доберётся сюда и всех уничтожит! Пускай хоть посмотрит. Я не стану показывать ничего тайного.
— Если что-то угрожает моим людям и... туатам, то я должен увидеть это своими глазами, — поддержал его Николас.
Прежде, чем он успел опомниться, Кевельгар подхватил его руки и посадил себе на плечо. Остальные гримтурсы недовольно столпились у моста. Младший торопливым шагом направился по плато.
Удивительная скорость, аж дух захватывало! То расстояние, которое человек преодолевал бы несколько дней, они покрывали за час. Сидеть на плече у великана было немного тревожно, хотя Николас хорошо держал равновесие и не боялся высоты, да и привык передвигаться на самых неожиданных созданиях.
Мороз пробирал до костей. Величественные пики сверкали ледяными шапками. Из-под них проплешинами выглядывал серый камень, перерастая в вертикальные зубцы-скалы. Внизу полосами шумели хвойники: стройные корабельные сосны, опустившие лапки под тяжестью снежной шубы ели и сиротливо-голые лиственницы с заиндевелыми ветвями. Каскадом сосулек замёрзший водопад падал в горную реку, чьё течение отчаянно сражалось против ледяных оков зимней стужи.
Чем выше они поднимались, тем тяжелее становилось дышать: воздух делался вязким, а на грудь словно давил камень. Уши закладывало, голову стискивало клещами, из глаз лились слёзы и обжигали щёки.
К обеду они прибыли к подножью Хольгорма в сердце Полночьгорья, где находился пещерный город гримтурсов. Огромная гора походила больше на замок со множеством высоких башен. Вытянутый стрелой вверх вход окаймляла отшлифованная полоса камня с выбитыми на ней угловатыми символами.
— Что вы утаили, Кевельгар? — спросил Николас, когда великан вошёл под каменные своды.
— Горы не желают открывать свои тайны чужакам. Но ты не чужак, ты — спаситель. Я расскажу тебе, что знаю, — вымолвил он задумчиво. — Я хронист, хранитель каменных летописей. В них записано всё, что было. Давным-давно этот дым едва не уничтожил мир. Но Небесный Повелитель сразил его и запечатал в ледяном лабиринте Нордхейма. Мы надеялись, что навсегда. Но теперь он выбрался наружу и снова убивает.
— Предвечный Мрак? — догадался Николас, но Кевельгар не ответил.
От главного тоннеля, словно дыры в норикийском сыре, расходились галереи, соединяя сотни пещерных залов. Мощные, изрезанные причудливыми фигурками колонны, поддерживали высокие своды.
Они остановились у северной галереи. Потолок удерживали на своих плечах две статуи бородатых исполинов в остроконечных шлемах-бацинетах, образовывая арочных проход.
— Дальше... я боюсь, — гримтурс поставил Николаса на пол у своих ног.
Тот вопросительно выгнул бровь.
— Страх — не порок, особенно когда ты видел, как умирают твои собратья, — потупился Кевельгар.
Николас зажёг факел и, опасливо ступая по заледеневшему камню, двинулся в темноту переходов один. В стенах то и дело попадались ниши с настолько искусными скульптурами, что они казались живыми. Впереди послышался гул, как будто жужжал рой пчел. Отвлёкшись, Охотник споткнулся о распластанное на полу тело. Гнилая плоть обнажила кости. Хорошо сохранились лишь седые волосы на обтянутом иссушенной кожей черепе. Николас наклонился к нему, силясь понять, отчего наступила смерть. Шум превратился в гомон тысяч голосов, эхом отдававшийся в висках. Речь звучала все отчётливей.
"Чего желаешь?" — спрашивали одни.
"Свободу?" — предлагали вторые.
"Богатство?", — вмешивались третьи.
"Могущество?" — перебивали четвёртые.
"Покорись нам!" — призывали пятые.
"Отдай душу, стань частью нас", — хором пели шестые.
Повеяло злой аурой. Николас передёрнул плечами. Вспомнился шёпот Мрака в Волынцах, как чернильный спрут тянул щупальца к сердцу, сверкая кроваво-алыми глазами. И ещё темень, что поглотила икути. Его ярость и жажда мести были почти осязаемыми и испускали молнии на много миль вокруг. Сейчас же к ощущениям примешивался смрад мертвечины.
Николас положил руку на эфес меча.
"Это то, что я думаю?"
"Это Легион Мрака, — отозвался клинок. — Души тех, кто позарился на посулы Предвестников. Они подчиняются своим повелителям и питаются жизненными силами других созданий. Выедают их до последнего кусочка, как саранча. Остановить их можно, только уничтожив того, кто ими управляет".
И где искать этого Предвестника? В ледяном лабиринте Нордхейма?
"В Эскендерии, — напугал Безликий, показавшись у Николаса из-за спины. — Это Белый Палач. Похоже, он не поверил в твою смерть и решил проверить, бросив тебе вызов".
Тёмное облако выглянуло из прохода и превратилось в лицо Микаша Веломри. Глаза — алые провалы — уставились на Охотника. Воронкой распахнулся огромный рот:
"Комри-и-и-и! — хором зашептали голоса. — Убью! Разорву! Уничтожу!"
Облако помчалось на Николаса. Он высвободил клинок и выставил перед собой. Лезвие вспыхнуло фиолетовыми огнями и озарило нутро пещеры. Легион врезался в свет, как в преграду, заурчал зло, закричал от боли. Охотник замахнулся, гоня Мрак прочь от себя.
"Ух, трусливые создания! Помнят, как Небесный Повелитель бил их нещадно!" — разразился злорадным скрежетом клинок.
"Так что же делать? — всполошился Николас. — Я не доберусь до Эскендерии до того, как Мрак нападёт на Урсалию. И вряд ли одолею Белого Палача так же легко, как Аруина. Но если я сдамся Мраку сейчас, разве он пощадит людей и демонов?"
"Отыщи меня! — Безликий тенью скопировал его стойку. — Отыщи скорее, и ты получишь ответы на все свои вопросы".
"Это ещё более невозможно!"
Николас атаковал Мрак резкими выпадами. Стоило острию коснуться черноты, как она вспыхнула искрами и опала. Мрак заверещал и отдёрнулся, будто обжёгшись. Боится! Может, удастся его прогнать?
Лезвие мерцало фиолетовыми огнями, сталь звенела в ушах, заглушая шёпот голосов. Чёрная дымка огрызалась смрадом и плевалась чёрными каплями, что обращались в острые осколки. Охотник от плеча закручивал меч петлями, создавая непробиваемый вихрь из стали и воздуха. Легион побежал по галереям вглубь горы. Тела гримтурсов попадались всё чаще. Николас добрался до развилки и задумался.
Он пойдёт на север — Мрак потечёт по западной галерее, на восток — повернёт к выходу. Враг слишком могуч, да и двигается в намного быстрее. Хоть в этот раз надо прислушаться к словам Гвидиона: "От твоей смерти ничего не изменится. Отступи и попробуй с новыми силами и опытом".
Бросив последний взгляд на замершие в проходе щупальца, Николас повернул обратно. Один в поле не воин. Надо искать союзников.
* * *
Когда Николас выбрался их пещерного города, уже стемнело. Холод пробирал до костей, зловеще завывал в расщелинах ветер. Кевельгар снова усадил Охотника себе на плечо и понёс обратно в Урсалию. По дороге Николас рассказал о Мраке.
— Надо просить помощи: у людей, у туатов. Всех, кто согласится. Мрак никого не пощадит. Мы спасёмся, только если возьмёмся за дело вместе. Твои собраться ведь хотят вернуть свой дом?
— Даже не знаю, что для них дороже: традиции и привычный уклад или выживание, — с печалью поделился гримтурс. — Но если ворожея туатов замолвит за тебя словечко, попробую их уговорить.
У моста они расстались. Николас направился к вересковым холмам и, взойдя на самый высокий, позвал Эйтайни. Ждать пришлось с четверть часа, когда её силуэт показался в лунном свете.
— Эйсмунд разыскивал тебя весь день, а ты сам явился к ночи, — усмехнулась она, но, разглядев выражение его лица, посерьёзнела: — Совет старейшин и воинов назначен на завтра после заката. В Полночьгорье неспокойно.
— Как раз оттуда, — ответил Николас. — Вы что-нибудь слышали о Предвечном Мраке?
Эйтайни кивнула.
— Он уже добрался до жилища гримтурсов в Хольгорме. Великаны бежали на юг.
— И ты не смог его прогнать?
— Я не бог, а всего лишь человек. Одному мне не выстоять. Нужно собрать как можно больше воинов.
— Что ж... — задумчиво ответила ворожея. — Надеюсь, ты не ошибёшься.
Она подняла взгляд к сверкающим ярче алмазов звёздам, вознося молитву.
Николас оставил её и поспешил к бургомистру, пока в его доме не погасли окна. Повезло, что Гарольд жил по соседству с туатами. Охотник предупредил, что проход через мост временно закрыт.
— Пускай рубят лес на Спасительном хребте или севернее на отрогах Тролльих гор. Там безопаснее.
— И породы куда менее ценные. Лучшие корабельные сосны растут только в Полночьгорье. Там же добывают железную руду и уголь, — покачал головой бургомистр. — Город будет терпеть убытки. Лесорубы говорят, что ты за Охотник, раз не можешь прогнать троллей.
— Если бы тролли...
— Что-то серьёзное? — нахмурился Гарольд.
— Надо собирать ополчение и ковать оружие. На кону не только деньги, но и жизнь.
После этого Николас вернулся домой. Эглаборг силой впихнул в него то ли поздний обед, то ли ранний ужин. Заглотив его на ходу, Охотник заперся у себя в кабинете, чтобы обдумать речь и план. Перебирал в голове все знания о тактике, которые он получил в Дюарле. Измерял расстояния по картам, перечитывал скудные записи путешественников о Полночьгорье и Нордхейме, сверялся со сведениями о демонах Лапии.
Стоит ли просить о подмоге в Компании? Вождь не то, что не поможет, а отзовёт обратно. Можно обратиться к Ноэлю. Он примчится через день, притащит с собой за несколько ходок пару смельчаков вроде Жюльбера. Но толку от них?
Безликий отказался помогать ещё в Хольгорме. Значит, рассчитывать нужно только на себя и проклятый клинок. Безнадёжная затея.
Что бы сделал великий Утренний всадник на его месте? Разметал бы Мрак одной левой, не то, что его внук-слабак!
Николас приник к окну, в котором виднелся тонкорогий месяц.
Дед умел составлять планы с подвохом и побеждал даже тогда, когда никто в него не верил. Вот бы унаследовать хоть каплю его хитрости!
Охотник прикрыл глаза, вспоминая, как они с Ноэлем разыгрывали сражения Утреннего всадника фигурками на карте. В первый день своего знакомства Николас с другом обсуждали легендарную битву при Кипящих скалах. Войско Сумеречников сильно уступало в количестве демонской рати. Дед приказал морочам создать множество иллюзий Утреннего всадника и с помощью них загнал тварей в ловушку между скалами. Демонов ослепил страх перед его грозной славой. Быть может, этот трюк сработает и сейчас? Ведь Мрак явно испугался звёздного клинка.
* * *
Спать Николас лёг поздно и проснулся, когда до заката оставался всего час. Собираться снова пришлось второпях. Для солидности Охотник накинул на плечи меховой плащ, на пояс приладил проклятый клинок в украшенных самоцветами ножнах. Эглаборг после долгих мытарств всё-таки заплёл его короткие волосы в куцый пучок на затылке. Оставалось только натянуть начищенные до блеска сапоги.
— Ну как? -спросил Николас.
— Ни дать ни взять маленький принц! — целитель поднял большой палец.
— Да ну тебя. Мне нужно произвести впечатление на толпу враждебных демонов.
— Вам хватит одного взгляда исподлобья, чтобы сразить всех наповал, — продолжал шутить Эглаборг.
Николас махнул на него рукой.
На улице Охотник надел на лицо маску и поспешил к холмам. Там его ждал Эйсмунд. Он был гладко причёсан и одет в длинную шубу, выглядел уже не как городской босяк, а как всамделишный маленький принц. Величаво прошествовав к подножию самого большого холма, Эйсмунд выставил вперёд руку и распахнул невесть откуда появившуюся дверь.
От входа глубоко под землю вела крутая винтовая лестница. Путь освещали россыпи зелёных кристаллов в пещерных стенах. После спуска тоннели разветвились муравьиными норами. По бокам находились двери, но Эйс двигался на северо-запад, пока не вывел Николаса к полукруглой каменной арке. За ней ощущалось множество аур туатов и густой запах вереска.
Охотник вошёл в Зал совета. Зелёные кристаллы собирались в круглые светильники на потолке и тускло мерцали, отбрасывая тени на лица туатов. Они заполонили дюжину ярусов трибун вдоль стен. Невысокие и гибкие, как плакучие ивы, туаты выглядели ненамного крупнее своей миниатюрной королевы. Сквозь белую кожу едва не просвечивала сеточка вен. Большинство туатов — темноволосые, с раскосыми глазами фиолетового и сиреневого оттенков, но встречались огненно-рыжие и зеленоглазые. Присутствовали даже беловолосые с золотыми глазами, как у Аруина — видно, беженцы с Авалора. В их взглядах читалась настороженность и даже враждебность.
Фэйри не испытывали любви к людям. Более плодовитое племя людей вытесняло их отовсюду и загоняло на север, к Червоточине Нордхейма. Они слыли непревзойдёнными охотниками и колдунами, а в воинской удали с ними сравнились бы разве что Сумеречники древности. Но дети у фейри рождались редко и полной зрелости достигали лишь к пятидесяти годам. Поэтому они пополняли свои ряды человеческими детьми.
Гвидион рассказывал, что Сумеречники порой договаривались с демонами мирным путём, служили связующим звеном между Дольним миром людей и Горним миром иных созданий, но Николас не предполагал, что ему самому доведётся заключить такой союз. Оставалось только уповать на поддержку Эйтайни. Интересно, насколько сильна её власть?
Ворожея стояла в середине окруженной трибунами сцены. Просторное, летящее платье из тонкого синего шёлка украшал серебристо-зелёный растительный орнамент. Волосы были заплетены в множество мелких косичек и покрыты сверкающим алмазами золотым венцом.
Охранял Эйтайни стройный мужчина, тонкий, как и все туаты, но мужественный. Более светлые, чем у ворожеи глаза, щурились и цепко оглядывали беженцев. Крепкая ладонь лежала на эфесе меча. Поза говорила о том, что туат ждал нападения в любое мгновение. Должно быть, это муж Эйтайни Асгрим, похититель детей. Почему на нём нет короны?
