Мы честно поделили меж собой драгоценные камни и порошки, а вот деньги Кисс забрал себе. Это понятно — неизвестно, сколько мы потратим на дорогу до столицы Нерга. Впрочем, тех денег было не так и много. Как только окажемся в столице, то первым делом надо будет продать несколько камней из тех, что у нас имеются...
Но об этом подумаем потом, а пока Кисс погнал меня спать. Ты, дескать, ложись отдыхать первой, а я пока подежурю. Потом сменимся.
Спорить я не стала — если честно, то глаза у меня просто слипались. Только прилегла на плохо обструганные доски — сразу же заснула.
Проснулась от шума, который доносился откуда-то сверху. Спросонья посмотрела на Кисса — тот сидел довольный, чуть насмешливо улыбаясь. Молча ткнул пальцем в потолок, откуда доносились чьи-то голоса, причем один из тех двух голосов был заметно испуган... Вон, этот некто даже свой громкий голос не стал приглушать, несмотря на то, что сейчас глубокая ночь.
Все понятно, кто-то из хозяев полез подсматривать за постояльцами, и никак не ожидал, что в одном из тех отверстий-глазков окажется затаившийся каменный жук. Судя по возбужденным голосам, одному из любителей следить за гостями сейчас не позавидуешь. Если жидкость от каменного жука попала в глаза, то ее надо срочно смыть, причем чем скорей это будет сделано, тем лучше, а не то жечь будет долго, не одну седмицу, да и зрение на какое-то время станет много хуже.
Точно — сверху раздался звук быстрых шагов, и все стихло. Все в порядке, мужчина убежал вниз, умываться и как можно скорей смывать попавшую на глаза жидкость каменного жука, и, похоже, что второй мужчина последовал за ним. Это понятно: не стоит рисковать, ведь вполне может оказаться и так, что здесь находится еще не одно забившееся в щель насекомое... Вряд ли до рассвета хоть кто-то из убежавших мужчин вновь вздумает полюбопытствовать у потайного глазка.
Несмотря на возражения Кисса, отправила его спать, а сама уселась за стол. За несколько часов я успела неплохо выспаться, и теперь наступила моя очередь дежурить, тем более что бедный парень за вчерашний день тоже вымотался ничуть не меньше меня. Так что пусть хоть немного отдохнет, пока есть такая возможность...
Слушая, как ровно дышит во сне Кисс, мне вспомнились парни, которых мы оставили в Харнлонгре, и мой с ними последний разговор.
Дело в том, что мне давно хотелось поговорить с Треем и Ораном, только вот повода не было, да я и не решалась на подобное — бывший охранник Правителя не относился к числу тех, кто держался с людьми запанибрата. А тут, перед самым расставанием, решилась: будь, что будет!
Совсем незадолго до того, как они уехали, я подошла к телегам, на которые укладывали наших раненых. Мне повезло: Трей и здоровяк-лекарь находились рядом.
— Ребята, вы уезжаете, и я хотела сказать вам перед расставанием: не сердитесь на меня! Я имею в виду наши первые встречи еще тогда, в Стольграде... Понимаю — ведь это именно я была причиной того, что вам в свое время здорово попало от начальства, и оттого вы оба оказались здесь! Честное слово, я не думала, что так получится!..
С удивлением увидела, что оба парня ухмыляются. Надо же, а я считала, что они огрызнутся, услышав мои слова...
— Я ж тебе сказал — обратился Трей к Орану. — Я ж говорил, что она к нам подойдет перед отъездом, а ты — некогда ей, не до того... Лия, ты не думай ни о чем плохом — теперь Трей смотрел на меня без своей обычной неприязни. — Если честно, то было дело, злились мы на тебя, но, если вдуматься, то во многом виноваты сами. В том числе и в том, что лопухнулись на твой счет еще там, в столице. Я, например, срисовал тебя сразу же, как только увидел в "Сером коте". Прежде всего, ты выделялась из всех присутствующих в зале, чего-то ждала... Причем ждала не кого-то, а чего-то, это я сразу понял. Потом, внешне ты очень похожа на княгиню Айберте, а ее наш Правитель не переносит. Терпит присутствие этой дамы на приемах, но не более того... Так что родственнице княгини в том месте было совершенно нечего делать. К тому же, как только я прошел мимо тебя, ты направилась наверх... И ведь чувствовал я, что надо идти вслед за тобой, но эта особа, которую я сопровождал... Очень к ней наш Правитель расположен, и бросать ее одну я не решился, о чем позже пожалел не раз. Ох, будь в тот момент рядом с Правителем не я один, а двое охранников, как того и требовал Вояр, то будь уверена — ты бы от меня уйти не сумела. И к Правителю бы приблизиться не смогла. Но, к несчастью, в тот день Правитель решил поехать на тот постоялый двор с одним охранником, то есть со мной. Вообще-то это понятно: чужих глаз поменьше, да еще и карету взяли не свою, а главного егеря... Наверное, именно на нее, на эту самую карету, вы и купились?
— Было дело... — вздохнула я.
— А что касается меня — вступил в разговор здоровяк Оран, — то я вообще облажался по самое не балуй. Думал, ты обычная посетительница, которая пришла на прием к лекарке. Ничего подозрительного насчет тебя мне и в голову не пришло!
— Обычная? А кто ржал, как лошадь, когда я уходила?
— Сознаюсь — виноват, но удержаться не мог: на первый взгляд ты выглядела такой дурой!.. Правда, позже мне пришлось пожалеть уже о собственной глупости...
Пожалуй, это был мой последний разговор с ребятами... Хотя, нет, я еще успела перед расставанием кое о чем попросить Варин, причем в качестве личного одолжения: сейчас Гайлиндер все еще без сознания, но вот когда он придет в себя, то пусть Варин передаст ему мою просьбу — когда парень окажется дома, в Большом Дворе, то ему не стоит говорить никому, в том числе и сестрице о том, что он видел меня здесь. Почему? Ну, уехала я из поселка, и мало ли куда могла направиться — мир велик, и места в нем всем хватит... А вот если до сестрицы донесется весть о том, что меня видели в Нерге, то, думаю, она расстроиться чуть ли не до слез, себя ругать начнет — все же Нерг не то место, где приезжие находятся в безопасности...
Варин пообещала — не сомневайся, мол, передам Гайлиндеру твою просьбу, но при этом так сочувственно посмотрела на меня, что мне стало не по себе — похоже, она, как и многие, считает, что Дае нет до меня ровным счетом никакого дела...
Впрочем, тут, пожалуй, Кисс прав: не стоит сейчас думать о том, что мы пока что не можем изменить. Вот вернусь домой, в Большой Двор... Так, не будем думать ни о чем, что не относится к тому делу, из-за которого мы оказались здесь.
Когда утром мы спустились вниз, то сразу заметили, что у стоявшего за стойкой хозяина один глаз заплыл до того, что там было не видно даже узкой щелочки, да и указательный палец правой руки у мужика раздулся настолько, что не сгибался, а внешне куда больше смахивал на толстую сардельку.
Понятно: когда сегодняшней ночью хозяин занимался своим обычным делом (хотя вполне может оказаться, что делом любимым) — подглядывал за постояльцами, и в тот момент, когда вздумал было приложить свой глаз к отверстию в потолке над нашей комнатой, то выяснил, что то отверстие чем-то забито. Ну, и, как видно, решил мужик засор пальцем проковырять. Что тут скажешь: каменного жука так просто с места не сдвинешь — он за стенки своими шершавыми лапками цепляется очень крепко... Так что в ответ на такое бесцеремонное давление бедное насекомое выпустило во врага чуть ли не всю скопившуюся у него отпугивающую жидкость...
Можно не сомневаться — хозяину досталось полной мерой. Что ж, кое-кому впредь наука, а ни Кисс, ни я — мы оба не чувствуем за собой никакой вины. Вообще-то, дорогой хозяин, попало тебе за дело. К тому же отныне лишний раз будешь думать, стоит ли тебе совать свой нос ( или глаз) как во все щели, так и в дела постояльцев.
Ну, желаю тебе быстрейшего выздоровления, наш излишне любопытный хозяин, а нам надо отправляться по своим делам. Извини, но лечить тебя я не собираюсь: на тебе через пару седмиц и так все заживет, но зато любопытство свое, может, поубавишь...
А нас вновь ждет дорога. Только на этот раз у нас будут новые попутчики до самой столицы Нерга, те самые достойные люди, о которых мы просили жреца храма Сета. Только вот отчего меня грызет смутное подозрение, что у нас с жрецом разные мнения насчет того, кого можно считать достойными людьми...
Глава 14
К концу пятого дня пути по дорогам Нерга, когда, наконец, впереди показались высокие стены столицы страны колдунов — Сет"тана, я настолько была рада их видеть, что едва сдержала счастливый вопль. Спасибо тебе, Великий Сет, или же столь искреннее спасибо кому другому из тех Темных Богов, каким поклоняются в этой стране, за окончание дороги, и вдвойне, а то и втройне спасибо за ожидаемое избавление от наших спутников! Еще бы денек совместного пути — и я за себя уже не отвечаю!.. И всему виной — попутчики, эти самые весьма достойные люди, за время короткого путешествия надоевшие нам до невозможности...
Когда пять дней назад, у храма Сета, в нашу только что приобретенную повозку с навесом в виде небольшого шатра, собрались залезть сразу четыре человека, я просто растерялась. Дело в том, что мы рассчитывали на двоих "достойных людей", но никак не на четверых. Их тут целая семья — пожилой мужчина с женой, сыном лет тридцати и невесткой... Ну, и каким образом мы все здесь разместимся? Ведь повозку большой никак не назовешь...
Однако Кисса подобное ничуть не удивило. Более того: почтительно изогнувшись, он поинтересовался у уважаемого господина, на чем тот желает добраться до столицы — на повозке или верхом на лошади? Дело закончилось тем, что на лошадь Пузыря с довольным видом взгромоздился пожилой мужчина, Кисс стал править повозкой, а на сиденьях кое-как разместилась остальная семья того достойного человека. Мне же досталось то узенькое местечко позади сидений, куда обычно складывают узлы и корзины. Впрочем, там сейчас немалой кучей оказались навалены пожитки семьи уважаемых людей, и мне оставалось лишь молча сидеть сзади, не высовываясь и рассматривая дорогу лишь через небольшую дырочку в навесе.
Впрочем, наши новые спутники, как я поняла, посчитали это совершенно нормальным, тем более, что им было сказано: эта женщина все слышит, но вот говорить не может. Немая, одним словом. Так что, бросив на меня брезгливо-презрительный взгляд, мне кивнули головой — там, мол, тебе самое место, убогая...
Вначале от перспективы ехать всю дорогу согнувшись, да еще и позади всех, я пыталась было возмутиться, но потом поняла — подобное нас устраивает как нельзя лучше. Со стороны мое присутствие выглядит так, будто хозяева везут с собой служанку, а прислуга мало кого интересует. Кисс же оказался в роли возницы. Ладно, это дело мы как-нибудь переживем, хотя в голове нет-нет, да и промелькнет: н-да, вот и оказывай после этого людям доброе дело...
Дело в том, что наше появление эти весьма достойные люди расценили как очередное благодеяние Небес, которого они заслуживают больше, чем кто-либо другой. Что бы там ни было, но сейчас они едут в столицу как настоящие господа, и не в телеге, как многие из их поселка, а в дорогой повозке, которая имеется далеко не у каждого. В таких повозках ездят лишь настоящие господа, к которым, наверное, можно отнести и их самих, крайне достойных людей. Ну, а раз достойные люди осчастливили нас своим лучезарным присутствием, то, значит, они могут вести себя как пожелают, а мы, в свою очередь, должны сделать все, чтоб эти уважаемые люди не остались недовольными...
Увы, это было только начало. Достойные люди оказались из числа тех, кому палец в рот не клади — откусят не только палец, но вместе с тем отхватят и руку, причем отгрызут ее по самое плечо. Как выяснилось, за все, что приобреталось в дороге — за воду, еду, ночлег, за все это должны были платить мы. Дескать — все это делается лишь для достижения того, чтоб Великий Сет благосклонно принял вашу смиренную просьбу насчет выздоровления вашей больной... Н-да, похоже, что именно ради этой благой цели наши достойные спутники решили в дороге ни в чем себе не отказывать — ни в еде, ни в напитках, ни в удобном ночлеге... Надо бы узнать у Кисса: а на подобное у нас денег хватит? Боюсь, что в столицу Нерга мы приедем, не имея ни единой монеты за душой...
Дальше пошло еще хуже. Хозяин поинтересовался, отчего это у Кисса такие светлые глаза. Услышав в ответ, что его дальние предки были родом из-за Перехода, мужик твердо уверился в том, что Кисс из числа потомков тех рабов, которым их хозяева когда-то дали вольную. То же самое мужик счел и в отношении меня, и с той поры нас обоих — Кисса и меня, стали гонять как собственных слуг — подай, убери, принеси, поторопись: тебе же было сказано сделать то-то и то-то... Как я поняла, при всем том эти люди считали, что оказывают этим недостойным (то есть мне и Киссу) великое благодеяние уже тем, что общаются с ними, как с равными. Судя по всему, в глазах наших новых спутников мы упали чуть ли не на самое дно, если не ниже.
Сынок хозяев направлялся в столицу полный самых радужных надежд: этому неприметному типу родственнички выхлопотали какую-то незначительную должность в столице, и теперь тот выскочка был уверен, что после того, как он получит то самое заветное теплое местечко — с того самого чудного момента в кармане у него будет находиться, самое малое, весь мир, и никак не меньше. И он без всякой радости поглядывал на свою худую и невзрачную жену — как видно, считал, что для жизни в столице она ему не очень-то подходит. Требуется что-то получше... Что тут скажешь: этот дохлый хлыщ еще не успел стать столичным жителем, а потребности, судя по всему, уже возросли чуть ли не выше крыши.
К тому же оба мужика и папа, и сын — оба оказались вовсе не дураки выпить, так что вечерами все их общение меж собой заканчивалось шумными возлияниями, причем, выпив, отец и сын становились на редкость болтливыми, и готовы были влезать в любую драку. Вначале я не могла понять, отчего это Кисс во время тех ночных пьянок постоянно сидит возле них, да еще и покупает этим выпивохам дорогое вино, но затем поняла: парень умело выуживал у хозяина все известные ему сведения — как оказалось, тот всю свою жизнь прослужил в храмовой страже, и знал немало...
Ну, а мне хватало забот с обоими женщинами. Наказание, а не бабы! Эти, похоже, на какое-то время вообразили себя богатыми и важными дамами, а уж счет их капризам я вообще потеряла! За эти дни у меня не раз появлялось желание внезапно обрести голос, и задать этим обнаглевшим теткам хорошую трепку, но каждый раз я умудрялась взять себя в руки, хотя делать это с каждым днем становилось все труднее.
Но мое терпение стало подходить к концу, когда стало понятно, что оба мужика, как говорится, положили на меня глаз. Трезвые — еще сдерживались, но вечерами, когда хмель затуманивал голову, пытались распускать лапы. Ну, тут уж и я не выдержала — пару раз едва не вывернула им руки, да и присутствие Кисса, несмотря ни на что, их все же останавливало. Все же от мужа можно и схлопотать по шее, причем вполне обосновано, и в этом случае Великий Сет вряд ли будет возражать. Правда, от недовольства их женушек подобное меня не спасало, и все накопившееся раздражение они, опять-таки, выливали на меня — вертихвостка, дескать, всем подряд глазки строит, и при том выдает себя за тихоню и скромницу...
