8 сентября 1-го года Миссии. Пятница. Пристань Дома на Холме.
Все ночь, ну или почти всю, Сергей Петрович ломал голову над тем, каким обрядом ознаменовать праздник урожая. Дело это для местных абсолютно новое, раньше они лопали, только то что нашли и поймали, короче отобрали у природы, а производящая экономика в производстве продуктов питания, то есть сельское хозяйство, было за пределами их понимания. Поэтому обряд праздника урожая, должен быть ярким, красочным и запоминающимся и символизировать собой победу труда над капиталом, ой, то есть косной и мертвой природой, от которой человек не должен ждать никаких милостей, а должен брать их у нее сам.
Обычно, на том этапе когда человечество переходило от собирательства к земледелию, главную роль в таких праздниках играли две вещи: во-первых — эротическое начало, подчеркивающее роль секса в плодородии в широком смысле этого слова (а еще говорят, что древние не понимали откуда берутся дети, все они прекрасно понимали) и во-вторых — человеческие жертвоприношения, обычно детские, которые позже были заменены принесением в жертву невинных животных вроде ягнят или козлят, которые должны были показать, что все имеет свою цену и лучше откупиться от злого рока маленьким и оттого бесполезным ребенком, который все равно помрет зимой от холода и голода, чем терпеть беды всем кланом или племенем.
На это Сергей Петрович мог бы ответить, что попадись ему лично в руки такой злой рок, то он намотал бы его бороду себе на кулак и со всей пролетарской яростью учителя труда бил бы его лбом об верстак, или об опорный столб, пока не устанет рука. А когда она устанет, то позвать сюда Андрея Викторовича и Антона Игоревича, для того, чтобы они продолжили с негодяем свою экзекуцию. Нет, тут без шансов. Никаких жертв, ни животных, ни тем более человеческих, на этом празднике плодородия не будет. Пусть разные там духи и не надеются. Шаман Петрович прислан сюда отбирать у них невинные жертвы, а не приносить их по новой.
Можно было бы, конечно, зарезать самого наглого из Вероникиных гусаков и окропить празднующих его кровью, но во-первых это принесет ребенку горе, а во-вторых закрепит такое положение вещей, что когда-нибудь лет через пятьдесят-сто, вместо правильной агрономии, севооборота и внесения органических удобрений, какой-нибудь умник-шаман, его же потомок, предложит принести духу Матери Земли побольше жертв, в том числе и человеческих, и вот тогда она, в смысле Мать Земля, смилостивится и одарит племя невиданным урожаем. Нет, с самого начала все должно быть сделано правильно, без всяких жертв.
Очевидно, что все же сексуального подтекста праздника не избежать. В смысле объявить о приеме в семьи еще по две готовых для этого женщины, по одной Лани и одной полуафриканке. Его семья таковых присмотрела, и другие как было известно Сергею Петровичу тоже. Даже Марина Витальевна уговаривала Антона Игоревича встрепенуться и взять в дом еще хотя бы одну жену. И по хозяйству будет легче и девочки из положения ничейных и неприкаянных, попадая в семьи сразу расцветают и распускаются как почуявшие тепло бутоны.
Но с этим есть одна проблема — шалаши-вигвамы далеко не резиновые и добавить в семьи еще по два человека просто не получится, а с учетом наличия детей и тем более. Расширить семейный состав Сергей Петрович планировал во время сдачи в эксплуатацию семейного общежития, а до этого еще как минимум неделя. Или быть может, сейчас, под праздник урожая, объявить о всеобщей амнистии, то есть прощении для всех исправившихся наказанных, все равно режим их содержания смягчен до того, что его считай что и нет. А брачную церемонию пообещать провести через неделю, одновременно со сдачей в эксплуатацию семейного общежития.
Так Сергей Петрович и сделал, когда сразу после завтрака собрал клан и прочел короткую проповедь о том, что сегодня у них праздник урожая. То, что было посажено два с половиной месяца назад теперь требуется собрать и заложить в закрома, чтобы холодной и голодной зимой клану было что есть. Такую политику местные понимали и всемерно одобряли, а потому разразились бурными приветственными криками. Но Сергей Петрович еще не закончил. Немного подождав, пока утихнет шум, он напомнил собравшимся, что в их среде есть женщины, которые были наказаны и поражены в правах членов клана, одни за неправильный в прошлом образ жизни и людоедство, а другие за неповиновение и неблагодарность в сторону своих благодетелей. Так вот, поскольку и те и другие ударным трудом и добрым отношением к своим товарищам, доказали то, что они все осознали, исправили свое отношение к жизни и искупили содеянное, то им возвращаются полные права членов клана, а с их женских потаенок шаман Петрович снимает свое табу и не далее как через неделю в семьи будут приняты последние женщины бывшего клана Лани, которые не носят сейчас ребенка и еще пять полуафриканок из тех, что будут признаны для этого достаточно взрослыми. Кроме того уже завтра, когда заработает баня, все они будут посвящены в действительные члены клана Огня при помощи горячей воды, пара и большого количества мыльной пены. А сейчас он, шаман Петрович просит прощенных женщин по одной подходить прямо к нему, чтобы он мог произвести над ними соответствующий обряд по снятию табу.
Опчество, по преимуществу женское и в значительной своей части полуафриканское, в ответ на это заявление разразилось радостными криками восторга и бросилось качать шамана Петровича. Со стороны казалось, что все эти женщины прямо сейчас, не отходя от кассы, выйдут за него замуж, не стесняясь ни стоящих в сторонке законных жен, ни посторонних мужчин. Но все обошлось, правда, при этом у Алохэ-Анны был такой довольный вид, как будто она лично организовала это мероприятие и уговорила Сергея Петровича всех простить и раздать замуж. Но не думаю, что хоть кто-нибудь обратил на это внимание, слишком много вокруг было радостных эмоций.
Первыми к шаману Петровичу за полным прощением начали подходить женщины бывшего клана Лани. Было их всего пять человек и то трое из них находились в состоянии беременности на разных сроках от пяти до семи с половиной месяцев, а двое были свежесговоренными невестами самого Сергея Петровича и Андрея Викторовича. Сергей Петрович при этом приближал к себе женщину, откидывал назад капюшон ее парки проводил рукой по волосам, будто снимая все плохое и запечатлевал на челе отеческий поцелуй, символизирующий прощение. Потом на ее место становилась следующая красавица и все повторялось сначала. Беременным женщинам шаман Петрович еще проводил рукой по животу, благословляя плод чрева и будущие мамы потом уверяли, что младенчики в этот момент были в полном восторге. Ну, чего только не покажется беременной женщине.
Пока Сергей Петрович занимался женщинами бывшего клана Лани, среди полуафриканок началось некое нездоровое шевеление. Немного пошушукавшись с Лизой и Лялей полуафриканки начали вдруг раздеваться догола, снимая не только парки, мокасины и штаны, которые им уже успели пошить, но и топики, а также кожаные мини-трусики, оставаясь полностью обнаженными, как и в тот час, когда Сергей Петрович накладывал на них свое табу. Да, им при этом холодно, но они потерпят, лишь бы прощение их грехов оказалось 'всамоделишным'. Так об этом шаману Петровичу и заявила довольная Алохэ-Анна, к которой тот обратился с вопросом — А с чего это вдруг тут, милая, происходит такой массовый стриптиз?
Блестящие черные глаза, короткие (два-четыре сантиметра), чуть вьющиеся вороные волосы, блестящая кожа цвета кофе со сливками и торчащие вперед возбужденные соски на оттопыренных персях. Даже если и у кого вторичные половые признаки чуть обвисли, то это совсем не портит фигуру женщины, ибо ни у одной из них нет висящих до пупа 'ушей спаниеля'... При этом догола разделись не только женщины и девушки, признанные Мариной Витальевной уже взрослыми, но и совсем юные девочки-подростки, за исключением 'жен' Антона-младшего. Ну прямо голый конкурс красоты 'Мисс полуафриканка', да и только.
И все это перед глазами других членов клана, которые, впрочем, смотрят на происходящее весьма понимающими глазами в общем одобряют это действо. Если полуафриканки таким образом хотят быть уверенными в том, что их простили 'по-настоящему', то значит, так тому и быть. Впрочем, за исключением такой малости как полное обнажение, процесс 'прощения' полуафриканок протекал точно так же, как и для женщин бывшего клана Лани, единственно, что проводить ладонью по вздувшейся голой блестящей коже беременных животов было несколько чрезмерно возбуждающе, и целовать в лоб совершенно обнаженных женщин тоже.
Правда, Сергей Петрович надеялся, что никто не заметит этого возбуждения, но эти надежды были совершенно напрасны. Ляля, Лиза и, самое главное, Марина Витальевна женским глазом очень четко срисовали как общий эротизм ситуации и ее дальнейшие перспективы, а также то возбуждение, которое при этом охватило Сергея Петровича.
— Ну вот, Лиз, тебе и еще один обычай, — сказала Ляля, — чтобы девушки и молодые женщины выходили на страду полностью обнаженными. Боюсь, что где-то через год нам с тобой, как главным женам вождей, придется возглавить это торжественное мероприятие в костюмах Евы.
— Да ты что, Ляль, — схватилась за щеки Лиза, — выходить копать картошку голой в такой холод?! Какой ужас!
— Лизка, ты что, глупая?! — спросила как отрезала Ляля, — это в этом году мы задержались с посадкой, а на следующий год ее можно будет делать уже в первой половине мая, тогда и урожай будем собирать в первой половине августа, самое то время, чтобы покрутить голой попкой под еще вполне ярким солнцем.
— Ну, если так, — с облегчением вздохнула Лиза, — тогда я согласная. Фигура у меня вполне ничего, так что посоревнуемся. Надо будет сказать Петровичу, чтобы на каждой уборочной проводились свои отдельные конкурсы 'мисс картошка', 'мисс пшеница', 'мисс лен'...
— Мы с тобой, Лизка, — ответила Ляля, — уже давно никакие не 'мисс', а самые настоящие 'миссис'. Это так, к сведению. А в остальном, разумеется, все верно, дух соревновательности это наше все. При этом оцениваться должны как внешние данные конкурсанток, так и качество и количество их работы при уборке урожая, чтобы не победила какая-нибудь смазливая лентяйка. А мы с тобой девки не только симпатичные, но и работящие — так что, думаю, справимся.
Кстати, о Лизе с Лялей. Эти две этих девушки, не особо дружившие между собой в интернате, здесь в новом мире, нашли друг друга для прочной дружбы и взаимной поддержки.
После праздничных мероприятий последовал развод на работы. На самом деле вожди решили не бросать на картошку сразу все людские ресурсы. Нерационально, да и можно упустить еще что-нибудь действительно важное. Продолжились работы на кирпичном заводе у Антона Игоревича, которому хотелось ухватить на формовке последние сухие дни, долбежка подвала под большим домом у Андрея Викторовича, что никак нельзя отложить, поскольку дом это вопрос неотложный, внутренняя отделка общежития Валерой и полуафриканками из бригады Сергея Петровича и шитье мокасин для полуафриканок Лялиной бригадой швей. Сегодня они должны с этим закончить, а завтра тоже выйти на картошку.
Так что на пятницу получалось, что в уборке картошки практически полностью будет задействована бригада Лизы в семнадцать девочек-кирпичеукладчиц и три полуафриканки из бригады Сергея Петровича. Еще в уборочной страде решили на подхвате использовать рыбацкую артель Антона-младшего, которой было поручено идти по рядам вслед за копальщицами и собирать картошку в ведра, которые потом требовалось отнести к месту погрузки и высыпать в мешки. Картошку в мешках потом надо будет на УАЗе перевести к месту предварительного буртования, там, наверху у будущего Большого Дома, и выгрузить на землю, после чего рассыпать по месту будущего бурта.
Хотя, черт его знает, по нормативам на ручную уборку следовало, что один рабочий при ручной копке за восьмичасовую смену должен собрать четыре с половиной центнера, то имея в наличии на уборке двадцать человек вполне можно уложиться в течение одного рабочего дня. Правда устанут все просто адски и расчет сделан на взрослых мужчин, а в Лизиной бригаде девочки от двенадцати до пятнадцати лет включительно. Поэтому урезаем осетра вдвое, решил Сергей Петрович, и считаем, что одна сборщица выкопает и соберет за смену не более двух с половиной центнеров, при том, что мешковать картофель будет бригада Антона-младшего, а полуафриканки будут работать на подхвате, таскать мешки и грузить их в УАЗ. Тогда получается, что управиться можно будет за два дня, при этом особо никого не загоняя насмерть.
Немного подумав, Сергей Петрович решил, что работа эта не только тяжелая, но и грязная, а следовательно, поскольку баня в общих чертах уже готова, ее топка просохла, вода и свет подключены, полки и инвентарь изготовлены и даже замочены, то уже сегодня можно и даже нужно производить черновой запуск бани, чтобы там было тепло, была горячая вода и все те кто сейчас как хрюшки извозюкаются при копке картошки смогли бы почистить одежду и вымыться горячей водой в теплых комфортных условиях. В конце концов это баня и суббота для человека, а не наоборот, поэтому если надо, то от жестких правил можно и отойти. Так что, перед тем как идти с Лизой на поле, Сергей Петрович отдал остающимся соответствующие распоряжения и убедился, что его правильно поняли, для того что быть уверенным, что вернувшись с картошки он найдет жарко натопленную баню с ванной полной крутого кипятка.
Копка картошки тоже была не таким уж простым делом, как это может показаться со стороны. И как правильно предвидел Сергей Петрович, она оказалась очень тяжелым и грязным делом. И все кто был занят в этом деле, включая Сергея Петровича, устали как собаки и покрывались коркой глинистой грязи по мере того как неподалеку от въезда на поляну на холме, все увеличивалась и увеличивалась куча свежевыкопанной картошки, выгружали которую по прибытию груженого транспорта работницы Андрея Викторовича, которые ради этого отвлекались от вывоза надробленного известняка. Обед работягам привезли прямо в поле и быстро его прожевав, они снова накинулись на работу. Все же сытная еда немного восполняет силы и после нее возможны дополнительные усилия.
Кстати, Марина Витальевна, которая привезла обед дала Антону Младшему еще одно задание. Ему требовалось выделить пару девочек из своей команды, для того чтобы они обирали с сорванной и отброшенной в сторону ботвы созревшие плоды картошки, похожие на черновато-коричневые миниатюрные помидорчики и не в коем случае их не ели, потому что это есть сильнейший яд. Из этих плодов потом сама Марина Витальевна добудет семена для дальнейшего размножения картофеля. Не исключено, что в самое ближайшее время клан сильно умножится в числе, превратившись в племя, ибо события последнего времени развиваются подобно катящемуся с горы огромному кому снега, на который по пути налипают все новые и новые пласты.
Но все со временем подходит к концу. В данном случае к концу подошел рабочий день, за который картошка была убрана почти наполовину, при этом бурт накрыли пленкой, закидали лапником и присыпали песком — от света. Дальше была баня, без которой Марина Витальевна отказывалась кормить работников и работниц ужином, но Сергей Петрович, как галантный джентльмен, пропустил вперед Лизу с девочками и лишь слушал через дверь все их взвизги и восторженные ахи. Купание в горячей воде для них было настоящим волшебством и достойной компенсацией действительно очень тяжелого труда.
