— Видел бы Ил-Хецар... — пробормотал Нецис, разминая пальцы. — Ман шимеуа!
Он тронул костяшками пальцев череп на боку голема. Костяная тварь подобрала лапы и встала на дыбы, хрустя всеми суставами. Она тянулась вверх, утончаясь и становясь прозрачной, как ажурная костяная башня. Прикреплённый к её спине короб с костями угрожающе раскачивался над трясиной.
— Ман шийяу! — приказал Некромант, указывая на второй обрывок моста. Тварь покачнулась и с громким хрустом опустила передние лапы на дальний кусок дороги. Мост качнулся и сам захрустел, разбрызгивая чёрную жижу. Костяные крючья впились в него, выпрямляя покосившееся и изогнувшееся полотно. Концы разорванного моста осторожно подтягивались друг к другу, и костяной голем навис над ними, как маленький горбатый мостик. Он втянул в себя лишние лапы и замер над разрывом в дороге — меж краями обрывков ещё оставалось два или три шага.
Копьё с красным пучком перьев качнулось впереди. Двое воинов перелезли по спине голема на другой край моста и встали там, глядя на воду. Один остановился над нежитью. Фрисс и последний воин встали на этом краю. Речник обнажил мечи и встал наизготовку, вслушиваясь в тихий плеск вязкой воды. Нецис посмотрел на всех, ухватился за шипы, выступающие из бока голема, и протиснулся под его брюхо. Кости нежити защёлкали, короб открылся, содержимое посыпалось внутрь. Мост зашевелился, вода под големом зажглась холодной зеленью.
Время тянулось мучительно медленно. Воины застыли на краях моста, над чёрной водой мерцали болотные огни, под растянувшимся телом голема что-то щёлкало и шипело — и больше Речник не видел и не слышал ничего. "Похоже, драконы нас не заметили," — со слабой надеждой подумал он. "Так тихо мы прошли..."
— Та-а! — заорали на другом краю, и мост содрогнулся от сильного удара, а потом — от рёва, переходящего в хрип. Над големом, судорожно дёргаясь, взметнулась из воды огромная двухголовая змея — и повисла на двух копьях. Их зазубренные наконечники застряли в туше, не давая ей навалиться на мост и смахнуть врагов в трясину. Третий воин, воткнув копьё в щели моста, выхватил палицу, двое наклонили копья так, что змей снова ушёл в воду до того места, где две шеи срастались в одну. Дракон шипел, разевая зубастые пасти, кривые тонкие зубы щёлкали, стремясь впиться в живую плоть. Удар палицы обрушился на одну из голов, и мост забрызгало тёмной кровью и желтоватой жижей, а мгновение спустя обезглавленное туловище повалилось на костяной настил, обильно оросило его кровью и скатилось в болото. Мост затрещал, чуть не перевернувшись набок, и Фрисс присел, пропуская над собой змеиную голову. Дракон немного не дотянулся до воина, стоявшего на другом краю. Тому некогда было оборачиваться — второй гигантский змей всплыл перед ним и грыз древко его копья, другой пастью пытаясь цапнуть самого человека. Фрисс рубанул наотмашь — чуть пониже голов, там, где шеи были тоньше, и чуть не ткнулся носом в рыло дракона, безносое, залитое болотной слизью. Удар копья сбросил змею с мечей, и она растянулась в вязкой жиже, содрогаясь всем телом.
Фрисс развернулся, всаживая меч в разинутую пасть. Зубы дракона заскрежетали о сталь, из его рта повалила бурая пена. Двое воинов навалились на копья, отталкивая тварь прочь от моста, и Речник едва успел вырвать меч из драконьего нёба.
На том краю моста очередной змей бил хвостом, нанизавшись на шипы Тэх Эсгайя, и воин с палицей колошматил уже без разбора по хребту, по шеям, по головам. Второй не мог ему помочь — он пытался вытащить копьё из дракона, уплывающего на глубину. Наконечник отломился с громким хрустом. Отбросив бесполезный шест, Нерси взял в руки палицу и ударил по воде... судя по треску и кровавому пятну, расплывшемуся по трясине, там была не только вода.
— Та-а! — закричал воин, бросив взгляд за спину засмотревшегося Речника. Тот резко развернулся... Зубы дракона сомкнулись на его плече, вминая броневые пластины в плоть, вторая голова ударила его в лицо. Фрисс повалился на мост, втыкая мечи наугад. Пена закапала ему в лицо — клинок вошёл в горло дракона, пронзил его насквозь и вышел из основания черепа, кровь потекла по рукояти, заливая руки Речника. Челюсти змея судорожно щёлкали перед лицом Фрисса, он откинулся на спину, ногами упираясь в чешуйчатую шею. Меч с хрустом вышел из раны. Вторая голова дракона висела на перебитой шее, но пасть не раскрывала. Речник зашипел от досады — туша дракона тянула его в трясину и мешала подняться. Он отрубил вторую голову, скинул тело в болото и попытался разжать челюсти.
Залитый кровью и болотной жижей мост ходил ходуном, вода бурлила. Скользящие в чёрной мути тела рвали друг друга, налетали на костяной настил, и то и дело у моста раскрывались зубастые пасти.
— Ич-вакати! — крикнул Фрисс, ткнув мечом во всплывающую тушу, толстую, как старое дерево, и снова рухнул на костяной настил — дракон с плеском осел обратно в трясину, зацепив головами мост. Речник отлетел на другой его край, чуть не нанизавшись на шипы, острый зубец расцарапал ему макушку, выдрав клок волос.
— Тирикка! — яркая белая молния с треском ушла в воду, две пары злобных глаз у края моста помутнели и погасли. Воин Нерси раскрутил что-то в петле из широкого ремня и забросил к другому обрывку настила. Мост ощутимо тряхнуло, запахло гарью, два дракона, содрогаясь всем телом, всплыли на миг и ушли в глубину. Второй взрыв прогремел рядом с Фриссом. Речник снова растянулся на мосту, крепко ударившись затылком.
— Ман шимеуа! — кто-то подхватил Речника подмышки и рывком поставил на ноги. Фрисс с трудом выпрямился — его шатало, всё вокруг плыло в красном тумане.
— Ха! — выдохнул он, сжимая пальцы на рукояти меча. Кто-то вложил оружие в его руку и слегка толкнул в спину, не позволяя снова упасть. Фрисс ткнул вниз клинком, окутанным трескучими искрами.
— Тирикка!
Мост извивался под ногами. "Пусть они жрут друг друга!" — ухмыльнулся Речник, посылая третью молнию на блеск четырёх глаз из-под воды. "Пусть им там хватит пищи! Как же Нецис починит мост при такой-то тряске..."
— Та-а! — возглас и громкий хруст возвестил о потере ещё одного копья. Драконья туша грохнулась на спину голема, раздробив опустевший короб, костяные лапы заскрежетали о мост — дракон чуть не утянул нежить в трясину. Двое воинов с двух сторон пытались поддеть его копьями и сбросить в воду, двое отгоняли от трупа голодных водяных змей, рвущих его за хвост и обе головы и таскающих туда-сюда. Фрисс, пошатываясь, ступил на покатую спину нежити и ударил со всей силы, рассекая грубую чешую и остывающее мясо, а потом ударил ещё раз и перевалился на другую сторону дракона. Почуяв кровь, болотные змеи с новой силой навалились на мост. Они дёргали и трепали тело, кости голема хрустели, мост то взлетал над болотом, то валился в трясину, утопая в чёрной воде.
Фрисс поскользнулся в крови и снова растянулся на костях — уже ничком, выронив меч и зашипев от боли в разбитой руке. Что-то вцепилось в его ногу, порвав штанину и кожу под ней, потом с силой ударилось о свежие царапины и осталось там лежать, судорожно вздрагивая. Речник приподнялся, опираясь на здоровую руку, и дёрнул ногой, вырываясь из зубов мёртвого змея.
— Да чтоб вам всем... — прошелестело над его головой, и следом над мостом пронеслась волна ледяного смрадного воздуха. Фрисс ткнулся лицом в кости — приступ внезапного страха прижал его к мосту. Вокруг забурлила вода, волны поднялись из-под настила, мост качнулся ещё раз... и Речник заметил, что раскачивается он всё слабее. Никто больше не колотился в него снизу.
— Фрисс, ну ты нашёл время поиграть в лесоруба... — сердито прошептали над ним. Спина голема вздрогнула, его кости слегка захрустели. Речник рывком поднялся с моста. Рука болела, но двигалась. Воин Нерси протянул ему оброненный меч. Фрисс благодарно кивнул и шагнул к замершей туше дракона. В три удара он разрубил её и сбросил со спины нежити. Мост, плавно покачиваясь, всплыл на чёрных волнах. Не выпуская мечей, Речник огляделся и тихо присвистнул.
Два мёртвых дракона плавали у моста. Одного из них воины за хвост тянули обратно. Одна освежёванная туша лежала на краю, двое Нерси рядом с ней вытирали ножи и растягивали шкуру на шипах моста. Воины, перемазанные кровью и облепленные чешуёй и тиной, тихо переговаривались. Фрисс не понимал ни слова.
— Нецис, извини, — прошептал он, пытаясь заглянуть под брюхо голема. Там что-то вспыхивало. Чёрной воды Речник уже не видел, только иногда мелькала кромка чёрной одежды.
— Ничего, Фрисс, — шёпотом ответили ему. — Потерпи, я скоро закончу.
Речник сунул руку в потайной карман. Склянка речного стекла с целебным зельем уцелела, даже не треснула.
— У вас есть раненые? — громко спросил он, глядя на воинов. — У меня с собой лекарство.
— Ты сам ранен, — один из Нерси подошёл к нему, жестом приказывая сесть. — Дай взглянуть, что с ногой. Яд дракона неполезен.
Он приподнял штанину Речника, открывая вспухшие багровые полосы вокруг неглубоких царапин. Фрисс плеснул себе на локоть из склянки и намочил слипшиеся от крови волосы на макушке.
— Ты не знаешь страха, северянин, — Токуаланцин склонилась над ним. Речник заметил, что она хромает, и увидел рваные прорехи в чешуйчатой броне.
— Дракон его оцарапал, — сказал Нерси, кивая на ногу Речника. — Так оставить?
— Он не с болота, — покачала головой Токуаланцин, выжимая на рану Фрисса содержимое кожаной фляги. — Кто знает, от чего умирают северяне...
Рану защипало. Вязкая красноватая жижа напоминала кровь, но пахла серой. Нерси вытер пальцем стекающие капли и заставил Фрисса слизнуть их.
— Противоядие, — пояснил он, вытирая руки об уже и так изляпанную броню.
— Токуаланцин, ты считаешь? — спросил Нерси, возящийся с драконьей шкурой.
— Как тут их сочтёшь?! — пожала плечами охотница. — Будет по четверо на каждого, вместе с северянином, а сколько на маге, никто не видел.
— Два новых копья и одна палица, — загибал пальцы воин, усевшийся на лапе голема. — Две шкуры и две головы... Северянин! Треть любой шкуры можешь взять себе, или один глаз, или десяток зубов.
— Та-а! И треть шкуры, и зубы, — качнула головой Токуаланцин. — Отдай ему. Это его доля.
На колени к Фриссу положили свёрток мокрой чешуйчатой кожи и обломок драконьей челюсти. Он кивнул, уже ничему не удивляясь. Голем за его спиной осторожно шевельнулся, убирая лапы. Мост всколыхнулся, распрямляясь на воде, и застыл — невидимые сваи вновь держали его прочно...
...Драконья кожа, выдубленная и растянутая на совесть, от едких растворов приобрела тёмно-зелёный цвет с волнистыми разводами — как узоры на пластинке малахита. Новые сапоги обошлись Речнику в кусок невыделанной шкуры и маленький обломок янтаря, и на сдачу ему ещё дали яркий плащ, тёмно-красный, белый и чёрный, расшитый по краям мелкими змеиными перьями. Полюбовавшись на узоры, Фрисс бережно убрал его на дно сумки и натянул новенькие сапоги. Он прошёлся по комнате, радостно ухмыляясь, — теперь он снова был похож на посланца Великой Реки, а не на умертвие, вылезшее из болота, а до жары ему дела не было.
— Нецис! — окликнул он Некроманта, сосредоточенно поедающего очередную порцию солений. Фрисс старался не смотреть на жирных многоножек, которых маг вылавливал пальцами из рассола, и на плавающие там же куски болотных грибов, похожие на больших слизней... но всё равно смотрел и морщился.
— Нецис, посмотри, я не напутал с подписями? — он показал Некроманту новый кошель для пряностей. Десяток костяных трубочек был наполнен приправами, о каких на Реке и не слышали — и Фрисс не был уверен, что подписал их правильно.
— Та-а... Да, Фрисс, всё правильно, — кивнул маг. — Как ты уместил их все в один кошель?
— Это доля Гедимина, — покачал головой Речник. — Я отсыпал для него всего понемногу. Он любит куану... я подумал — может, ему ещё что-нибудь понравится.
В одном из карманов сумки лежали, завёрнутые в лист, изогнутые драконьи зубы — тонкие, но прочные крючки светло-бурого цвета. Фрисс думал, как пристроит их к своему амулету и прицепит к Зеркалу Призраков — так, чтобы они, раскачиваясь, не оцарапали кожу... и, может быть, кто-то на сарматской станции прикрепит к скафандру подвеску с драконьим зубом — и Гедимин снова спросит, откуда в этом мире берутся такие мутанты.
Поутру дорога Венд а-Игкой снова должна была встретить путников, и снова им предстояло пройти мимо холмов Сенцон Коамичтин. Фрисс думал, что рад будет увидеть восстановленный мост ещё раз — хоть чем-то они с Нецисом смогли насолить богу разложения, хоть в чём-то уменьшили его могущество! Речник мечтал выйти к чистому Озеру Игкой — и даже согласен был ступить на борт парома, построенного когда-то чародеем Ил-Хецаром... хотя Фрисс уже хорошо изучил пристрастия этого древнего мага и не сомневался, что паром будет страшен и изнутри, и снаружи.
Глава 46. Стены Шуна
Робкий зелёный свет сочился в затемнённые оконца. Сверху, между тесным головным отсеком и ещё более тесной палубой, что-то мерно шуршало и постукивало, будто кто-то пересыпал из ведра в ведро песок и мелкую гальку. Белый крылатый кот, пристроивший было голову на лапы, встрепенулся и посмотрел на того, кто стоял у штурвала. Корабль сейчас летел сам по себе — Ильюэ, убрав руки с рычагов и отойдя к окну, наблюдал за Кессой и одним из воинов в жёлтой броне.
— Повелитель, ты прредупрредил Эррайфа? — встревоженно спросил кот. — Никто из йиннэн не попадётся так же, как я?
— Давно ещё — как только ты пропал, я нашёл Эрайфа, — кивнул Ильюэ, бросив беглый взгляд на каменистую равнину внизу. — Трудно было отговорить его лететь за тобой. Он пообещал, что йиннэн будут обходить стороной и сам Хекоу, и его поля. Я подумать не мог, что Льоке до такого докатится...
— Уже вторрой горрод мы обходим сторроной, — Уску грустно опустил уши. — Чем дальше, тем меньше в твоей стрране места для рразумных существ.
— В Шуне твоему народу хватит места, — Ильюэ протянул руку к загривку крылатого кота. — Смотри! Ты нашёл в подземельях Льоке одарённую деву.
Водяной шар дрожал над ладонями Кессы, бросая на золотистые стены зелёные и синие блики. Корабль потряхивало, и полупрозрачный пузырь колыхался, осыпая руки и лицо Речницы мельчайшими брызгами.
— Боги воды очень добры и благосклонны ко всему живому, — убеждённо сказала Кесса, глядя поверх шара на воина в жёлтой броне. Он стоял напротив и рассматривал сгусток воды так, будто в жизни не видел ничего подобного. Судя по красно-жёлтой повязке на голове и ярким зелёным глазам, этот воин был из новообретённых родичей Кессы — может, Хурин Кеснек, а может, Мениа...
— Боги воды коварны, им нельзя верить, — покачал головой Ти-Нау и недоверчиво потыкал в шар пальцами. Водяной пузырь бросил ему в лицо пригоршню брызг. Ти-Нау прикрыл глаза, но не отшатнулся.
— Если поднести ладони вот так, а потом отвести их, то на них будет холод и влага, а вода потянется за ними, — сказала Речница, скатывая воду в аккуратный шарик. Он повис над её ладонью, сверкая в рассветных лучах.
