Цао Цао послал людей обозреть окрестность. Те вскоре вернулись и доложили
ему, что со стороны малой горной дороги в нескольких местах виднеется дым, а
на большой дороге не заметно никаких признаков движения.
— Мы поедем по малой дороге, ведущей в Хуаюн, — заключил Цао Цао.
— Господин чэн-сян, но ведь там дым! — возразили военачальники. —
А значит, и войска врага!
— Разве вы забыли, в "Законах войны" сказано: "Там, где кажется пусто,
пусть будет полно, а там, где кажется полно, пусть будет пусто", — произнес
Цао Цао. — Чжугэ Лян хитер! Он не хочет, чтобы наши войска пошли по горной
дороге, и приказал зажечь там огонь. Засада на большой дороге! Я в этом
уверен и на его уловку не пойду!
— О, господин чэн-сян, вы так проницательны, что никто не может с вами
равняться! — хором воскликнули восхищенные военачальники.
Войско двинулось по дороге в Хуаюн. Люди и кони падали от голода и
истощения. Раненые и обожженные воины шли с трудом, опираясь на палки. Все
промокли до нитки под дождем. Самочувствие у всех было прескверное. Знамена
и оружие находились в полнейшем беспорядке. Многое было брошено на Илинской
дороге, где их в первый раз настигли преследователи. Воинам приходилось
ехать на неоседланных конях. Кроме того, стояли жестокие зимние холода,
увеличивавшие страдания людей.
Заметив впереди какую-то заминку, Цао Цао спросил, почему вдруг все
остановилось.
— Впереди дорога покрыта ямами, которые после дождя наполнились водой, —
ответили ему. — Кони вязнут в грязи, идти вперед невозможно.
— Когда войско подходит к реке, оно наводит мосты, когда войско проходит
через горы, оно прокладывает дороги! — гневно закричал Цао Цао. — Какая
там еще грязь? Вперед!
Он приказал слабым и раненым воинам идти позади, а здоровым и сильным носить
землю, делать вязанки из хвороста и мостить дорогу.
— Все за дело! Того, кто будет мешкать, казню немедленно!
Воины принялись рубить бамбук и деревья и мостить дорогу.
Цао Цао очень боялся, что преследователи настигнут его, и приказал Сюй Чу и
Сюй Хуану с сотней всадников следить за работой.
— Тех, кто будет медлить, убивать на месте без пощады! — распорядился Цао
Цао.
Дорога проходила по краям пропасти над нависшими скалами. Многие воины
срывались и падали в бездну. На дороге слышались непрерывные стоны и крики.
— Чего они там вопят? — бушевал Цао Цао. — Жизнь и смерть зависят от
судьбы! Казнить всех, кто еще посмеет причитать!
Воины разделились на три группы. Первая группа двигалась позади, вторая
заваливала ямы и рытвины, третья охраняла Цао Цао.
Наконец ущелье осталось позади. Дорога стала ровнее. Цао Цао оглянулся — за
ним следовало всего лишь сотни три всадников. Вид у них был жалкий. Среди
них не нашлось бы ни одного, у кого оружие и одежда были бы в полном
порядке.
— Поторапливайтесь! — подгонял людей Цао Цао.
— Кони приустали! Хоть немного отдохнуть бы! — просили военачальники.
— Отдохнем, когда будем в Цзинчжоу! — ответил Цао Цао.
Проехали еще несколько ли. Вдруг Цао Цао поднял плеть и опять рассмеялся.
— Чему вы смеетесь, господин чэн-сян? — спросили военачальники.
— Все толкуют об уме и хитрости Чжоу Юя и Чжугэ Ляна, а я думаю, что они
все-таки бездарны! — ответил Цао Цао. — Что стоило здесь устроить засаду:
человек пятьсот — и мы очутились бы в плену!
Не успел он это произнести, как раздался треск хлопушек, пятьсот воинов с
мечами преградили путь беглецам. Во главе их был Гуань Юй на коне Красный
заяц. В руках у него был знаменитый меч Черного дракона.
Воины Цао Цао пали духом и молча поглядывали друг на друга.
— Что ж, раз попались, будем драться насмерть! — решил Цао Цао.
— Как же драться, господин чэн-сян? — спросили военачальники. — Даже
если бы воины наши не струсили, все равно кони устали!..
— А может быть, вы сами поговорите с Гуань Юем, господин чэн-сян? —
спросил Чэн Юй. — Я его хорошо знаю: с гордыми он надменен, со смиренными
добр, с сильными беспощаден, но не обижает слабых; он умеет отличать добро
от зла. Напомните ему о тех милостях, которые когда-то вы ему оказывали,
господин чэн-сян, и мы будем спасены.
Цао Цао выехал вперед. Он низко поклонился Гуань Юю и спросил:
— Надеюсь, Гуань Юй, вы пребываете в добром здравии с тех пор, как мы с
вами расстались?
— По приказу Чжугэ Ляна я вас давно поджидаю здесь! — ответил Гуань Юй,
тоже кланяясь.
— Видите, в каком я нахожусь положении? — печально спросил Цао Цао. —
Войско мое разбито, и я пришел сюда, но и тут мне нет пути! Может быть, вы
все же вспомните о наших добрых отношениях в прошлом?
— Да, я помню о ваших милостях, господин чэн-сян, — ответил Гуань Юй. —
Но ведь я уже отблагодарил вас за них, убив Янь Ляна и Вэнь Чоу и сняв осаду
с Байма! Нет, сейчас я не поступлюсь общественным ради личного!
— А помните, как вы убили военачальников у пяти застав? — продолжал Цао
Цао. — Конечно, для благородного мужа справедливость — это главное, но
если вы знаете "Чуньцю", то вспомните, как поступил Юйгун Чжи-сы, когда
преследовал Цзычжо Жу-цзы(*1).
Гуань Юй вообще был человеком справедливым и добрым. Могло ли случиться,
чтобы воспоминания о милостях, полученных когда-то от Цао Цао, не тронули
его сердце? К тому же жалкий вид самого Цао Цао произвел на него тяжелое
впечатление.
— Расступитесь и дайте дорогу! — сказал он, наконец, обернувшись к своим
военачальникам.
Когда Гуань Юй вновь повернулся, Цао Цао и его военачальники промчались мимо
него. Гуань Юй с громким криком бросился было на отставших воинов Цао Цао,
но те соскочили со своих коней и с плачем пали ниц перед ним. Гуань Юй не
мог выдержать такого зрелища, а появление Чжан Ляо еще больше его
расстроило. Гуань Юй вспомнил о старой дружбе. Он тяжело вздохнул и
пропустил всех.
Потомки по этому поводу сложили такие стихи:
Войска Цао Цао разбиты, и сам он бежал в Хуаюн.
И встретился там с Гуань Юем на узкой дороге дракон.
И лишь потому, что тот помнил о милостях прежних его,
Кольцо разомкнул он пред Цао, и спасся от гибели он.
Благополучно выбравшись из ущелья, Цао Цао оглянулся назад: всего двадцать
семь всадников следовало за ним.
К вечеру беглецы были уже вблизи Наньцзюня. Вдруг вспыхнули факелы, и отряд
войск преградил им путь.
— Я погиб! — в отчаянии воскликнул Цао Цао.
Но отчаяние его оказалось преждевременным, вскоре выяснилось, что перед ними
конный разъезд Цао Жэня. Цао Цао успокоился. Вскоре появился и сам Цао Жэнь,
который, узнав о поражении, решил здесь поджидать Цао Цао.
— А я-то уж думал, что больше не придется мне увидеться с тобой, —
вздохнул Цао Цао.
Воины расположились на отдых в Наньцзюне, куда вскоре пришел и отставший
Чжан Ляо. Он рассказывал о добродетелях Гуань Юя.
Чтобы хоть немного рассеять печаль чэн-сяна, Цао Жэнь раздобыл вина. Но,
даже сидя за столом, Цао Цао был невесел.
— Господин чэн-сян, ведь вы так не печалились даже тогда, когда вам
приходилось вырываться из когтей тигра, бежать от худших бед! — сказали ему
советники. — А сейчас вы находитесь в городе. Люди ваши получили пищу, кони
— корм. Теперь следовало бы подумать о мщении!..
— Я скорблю о Го Цзя! О, будь он жив, он не допустил бы, чтобы со мной
стряслась такая беда! — Цао Цао ударил себя в грудь и громко зарыдал. —
Как я скорблю о тебе, Го Цзя!.. Как я страдаю!.. Как я горюю по тебе, Го
Цзя!..
Смущенные советники замолчали.
На следующий день Цао Цао вызвал к себе Цао Жэня и сказал ему:
— Я уезжаю в Сюйчан собирать войско, а ты охраняй Наньцзюнь. Я оставлю
тебе план, но ты не вскрывай его, если не будет крайней необходимости.
А когда потребуется, прочитай и действуй так, как там сказано, чтобы Сунь
Цюань не смел зариться на наши южные земли...
— А кто же будет охранять Хэфэй и Сянъян? — спросил Цао Жэнь.
— На твое попечение я оставлю только Цзинчжоу, — сказал Цао Цао. —
Сянъян будет охранять Сяхоу Дунь. В Хэфэй я послал Чжан Ляо и дал ему в
помощники Ио Цзиня и Ли Дяня. Если у тебя будут какие-нибудь затруднения,
немедленно сообщай мне...
Отдав все необходимые указания, Цао Цао уехал. По обычаю он забрал с собой в
Сюйчан всех перешедших на его сторону гражданских и военных чиновников,
чтобы назначить их на должности.
После отъезда Цао Цао Цао Жэнь уже сам отправил Цао Хуна охранять Илин, на
тот случай, если нападет Чжоу Юй.
Отпустив Цао Цао, Гуань Юй со своим отрядом двинулся в обратный путь. Все
войска уже вернулись в Сякоу с богатой добычей, и только один Гуань Юй
возвращался с пустыми руками.
Чжугэ Ляну доложили о прибытии Гуань Юя как раз в тот момент, когда он
приносил свои поздравления Лю Бэю. Чжугэ Лян вскочил с цыновки и поспешил
навстречу Гуань Юю:
— Как я рад, что вы совершили великий подвиг! — воскликнул он. — Вы
избавили Поднебесную от величайших бедствий! Нам следовало бы выйти за город
встречать вас!..
Гуань Юй молчал.
— Что же вы не веселы? Может быть, вы обиделись? — спрашивал Чжугэ Лян,
всем своим видом выражая недоумение.
— А вы почему раньше не доложили о прибытии полководца? — обрушился он на
приближенных.
— Я пришел просить смерти, — тихо произнес Гуань Юй.
— Как? Разве Цао Цао не пошел по дороге в Хуаюн?
— Нет, он пошел по этой дороге, но я ничего не мог с собой поделать и
пропустил его!
— Значит, вы взяли в плен только его воинов?
— Нет, никого не взял...
— А, вот оно что! Так вы вспомнили былые милости и упустили врага! —
воскликнул Чжугэ Лян, будто только теперь догадался. — Но у меня есть ваше
письменное обязательство! Что ж, придется поступить с вами так, как
предписывает военный закон!
Чжугэ Лян приказал страже вывести Гуань Юя и отрубить ему голову.
Поистине:
Жизни он не жалел, чтоб друга спасти своего.
Пусть же на тысячу лет прославится имя его.
Если вы хотите узнать о дальнейшей судьбе Гуань Юя, прочтите следующую
главу.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ
в которой пойдет речь о том, как Цао Жэнь сражался с войсками восточного У,
и о том,
как Чжугэ Лян в первый раз рассердил Чжоу Юя
Чжугэ Лян хотел казнить Гуань Юя, но Лю Бэй этому воспротивился.
— Простите его на этот раз, учитель, — сказал он. — Пусть Гуань Юй
искупит свою вину. Когда-то, вступая в союз, мы поклялись жить и умереть
вместе, и хотя Гуань Юй нарушил закон, клятву свою нарушить я не могу!
И Чжугэ Лян простил Гуань Юя.
Одержав победу, Чжоу Юй собрал свое войско, наградил отличившихся
военачальников и послал донесение Сунь Цюаню. Пленных он отправил в
Восточный У.
Сделав необходимые приготовления, Чжоу Юй выступил в поход на Наньцзюнь.
Войско его расположилось вдоль берега реки пятью лагерями. Сам Чжоу Юй
находился в центре.
Здесь его застал Сунь Цянь, которого Лю Бэй прислал с поздравлениями. Чжоу
Юй велел привести Сунь Цяня к себе. Тот, совершив приветственные церемонии,
от имени Лю Бэя передал Чжоу Юю подарки и поблагодарил его за великую
доброту.
— Не скажете ли вы мне, где сейчас находится Лю Бэй? — спросил Чжоу Юй.
— Насколько я знаю, он ушел с войском в Юцзян и расположился там лагерем,
— ответил Сунь Цянь.
— И Чжугэ Лян тоже в Юцзяне? — спросил Чжоу Юй.
— Да, вместе с моим господином.
— Хорошо. Можете возвращаться. Я сам приеду поблагодарить вашего
господина.
Сунь Цянь уехал.
— Почему вы, господин ду-ду, так сильно встревожились? — спросил Лу Су,
все время пристально наблюдавший за Чжоу Юем.
— Лю Бэй ушел в Юцзян, чтобы потом ему легче было захватить Наньцзюнь! —
воскликнул Чжоу Юй. — Мы столько людей потеряли, столько казны
израсходовали, а они возьмут Наньцзюнь голыми руками! Ну, нет! Не бывать
этому! Пусть знают, что Чжоу Юй еще жив!
— Но как же им помешать? — спросил Лу Су.
— Я поеду и поговорю с ними. Согласятся они с моим требованием — значит
все в порядке. А нет, так я не стану ждать, пока Наньцзюнь окажется в руках
у Лю Бэя, и постараюсь разделаться с ним!
— Разрешите мне тоже поехать с вами, — попросил Лу Су.
— Хорошо, поедем.
Чжоу Юй и Лу Су в сопровождении трех тысяч конных воинов направились в
Юцзян.
Когда Сунь Цянь вернулся в Юцзян и рассказал Лю Бэю, что Чжоу Юй собирается
приехать сам, чтобы поблагодарить за подарки, Лю Бэй спросил у Чжугэ Ляна:
— Интересно, какова настоящая цель его поездки?
— Ясно, что он явится сюда не для того, чтобы поблагодарить вас за
какие-то ничтожные подарки, — сказал Чжугэ Лян. — Он хочет поговорить
с вами насчет Наньцзюня.
— Как же мне его принять, если с ним будет войско? — спросил Лю Бэй.
— Когда он приедет, вы действуйте так... — И Чжугэ Лян растолковал
Лю Бэю, как ему надлежит вести себя с Чжоу Юем.
К встрече Чжоу Юя тщательно готовились. На реке Юцзян выстроились боевые
суда, на берегу стройными рядами стояли воины. Когда доложили, что Чжоу Юй
и Лу Су едут с отрядом войск, Чжугэ Лян послал навстречу им Чжао Юня
с несколькими всадниками.
Молодцеватый и бодрый вид воинов Лю Бэя произвел на Чжоу Юя сильное
впечатление. У ворот лагеря гостей встретили Лю Бэй и Чжугэ Лян и проводили
их в шатер. После торжественных церемоний в честь гостей был устроен
роскошный пир. Лю Бэй провозгласил тост за победу, и вино пошло вкруговую.
— Скажите, зачем вам понадобилось перевести свои войска в Юцзян? —
спросил уже изрядно опьяневший Чжоу Юй. — Вы хотите захватить Наньцзюнь?
— Совсем нет! Ведь вы собираетесь взять Наньцзюнь, а я только хочу вам
помочь, — ответил Лю Бэй. — Но в самом крайнем случае, если вы откажетесь
от своего намерения, Наньцзюнь возьму я.
— А почему нам не занять Наньцзюнь? — спросил Чжоу Юй. — Он почти у нас
в руках!
— О нет! Исход этого дела предрешить не так-то легко! — воскликнул Лю
Бэй. — Не забывайте, что Наньцзюнь охраняет Цао Жэнь! Цао Цао оставил ему
прекрасно разработанный план, и мне кажется, что взять этот город не так
просто, как вы думаете!
— Что ж, если это не удастся мне, я готов предоставить возможность вам!
— И вы не станете жалеть, что дали такое обещание? — спросил Лю Бэй. —
Пусть этому будут свидетелями Лу Су и Чжугэ Лян.
Лу Су заколебался — ему не хотелось вмешиваться в это дело, но Чжоу Юй не
