— Тогда я должен предположить, что вы — и Айрис — готовы принять условия, которые я только что описал?
— Да, это так, — подтвердил Корис. — Я уже предупредил Айрис, что Кэйлебу и Шарлиэн потребуется как минимум то, что вы только что описали. Ее брат — все, что у нее осталось от семьи, мастер Живонс. Она готова проглотить гораздо худшее, чем это, в качестве цены за то, чтобы сохранить ему жизнь. На самом деле...
Он замолчал, махнув рукой в пренебрежительном жесте, и Живонс приподнял бровь, глядя на него.
— Вы собирались что-то сказать, милорд?
— Я собирался заметить, — сказал Корис после долгого, задумчивого момента, — что из всего, что я когда-либо узнавал об императрице Шарлиэн, у нее с Айрис много общего, в том числе абсолютная, непоколебимая решимость отомстить за убийства своих отцов. Не говорю, что Айрис будет готова принять власть Чариса над Корисандой, потому что, честно говоря, она дочь своего отца и думает о защите первородства своего брата. Но скажу, что, насколько она может, не нанося ущерба притязаниям Дейвина на корисандский трон, она, вероятно, по крайней мере так же жаждет увидеть кровь Клинтана, как и любой чарисиец. Думаю, что в этом есть, по крайней мере, возможность... понимания.
— Понимание было бы очень кстати, милорд, — откровенно сказал Живонс. — С другой стороны, в условиях, которые я уже описал, решение их величеств остается в силе, независимо от того, готовы ли она и Дейвин когда-либо согласиться на соглашение с короной Чариса или нет.
— И, честно говоря, эти условия более щедрые, чем я мог бы ожидать, — признался Корис. — Я начинаю подозревать, что честность, сострадание и справедливость — гораздо более опасное оружие, чем даже сейчас начали осознавать большинство из нас, двуличных дипломатов. Вероятно, потому, что до тех пор, пока не появились император Кэйлеб и императрица Шарлиэн, мы так мало общались с ними. Нам потребуется некоторое время, чтобы выработать надлежащий иммунитет к ним.
— Их величества, похоже, действительно оказывают такое влияние на людей, милорд, — признал Живонс с усмешкой. Затем он снова стал серьезным.
— Другое сообщение, которое я должен передать, заключается в том, что предложенный вами план по освобождению Айрис и Дейвина не сработает.
— Понимаю, что это немного рискованно, — начал Корис, — но я проделал кое-какую предварительную подготовительную работу и...
— Знаю, милорд. Однако боюсь, что и герцог Перлман, и граф Эштон более тщательно контролируются инквизицией, чем они предполагают. Я также знаю, что на данный момент ни один из них не подозревает, что они на самом деле имеет дело с вами или что Айрис и Дейвин будут "двумя делфиракскими дворянами", которых вы пытаетесь переправить. Однако, как только после вашего исчезновения из Тэлкиры поднимутся шумиха и крики, им не потребуется много времени, чтобы понять, кто вы — и дети — на самом деле, и в этот момент, даже если они сами не решат передать вас инквизиции — что, честно говоря, они, скорее всего, сделают — вы обязательно будете замечены инквизицией и взяты под стражу.
— Но... — начал Корис с обеспокоенным выражением лица.
— Милорд, я сказал, что ваш первоначальный план не сработает, но это не значит, что мы не можем вас вытащить, — спокойно сказал Живонс, и граф резко закрыл рот.
— В это время эскадра чарисийского флота находится на пути к Сармуту, — продолжил сейджин. — Когда она прибудет туда, то захватит порт и потратит некоторое время, разрушая его от одного конца до другого. Пока она будет это делать, группа чарисийских моряков и морских пехотинцев воспользуется неразберихой и общей суматохой, чтобы отправиться вверх по Сарму на лодках. Они должны проделать весь путь до Ярта намного быстрее, чем могли бы совершить то же самое путешествие по суше. Вы встретитесь с ними в Сармских горах, затем отправитесь вниз по реке к военно-морской эскадре, которая доставит вас в Теллесберг.
— Может... сработать, — медленно произнес Корис, его глаза были задумчивыми. — От Тэлкиры до Ярдана сколько, около двухсот пятидесяти миль, не так ли?
— По дороге, да, — согласился Живонс. — Но по прямой это всего около ста восьмидесяти миль. И, честно говоря, если вы попытаетесь ехать по дороге, вас убьют задолго до того, как вы туда доберетесь. Если уж на то пошло, они просто пошлют сообщение епископу Чермаку в Ярдан по семафору, и он — или оруженосцы герцога Ярта — будут ждать, когда вы доберетесь туда. — Он покачал головой. — Вам придется ехать по пересеченной местности.
— Для мальчика возраста Дейвина это будет нелегко, — отметил Корис. — Для своих лет он был хорошим наездником до того, как мы покинули Корисанду, но у него было очень мало возможностей покататься верхом с тех пор, как мы приехали сюда. Думаю, мы сможем с этим справиться, но никто из нас не знает местности между этим местом и Яртом. — Выражение его лица было обеспокоенным. — Мне не нравится мысль о том, чтобы в такой короткий срок подыскивать и нанимать проводника.
— В этом нет необходимости, милорд, — улыбнулся Живонс. — Боюсь, я буду занят в другом месте, но их величества решили, что благополучно доставить вас, Дейвина и Айрис в Теллесберг важнее всего остального. В таком случае они готовы задействовать любые ресурсы, которые для этого потребуются, и сейджин Мерлин был на пути сюда почти с того момента, как ваше сообщение прибыло в Теллесберг. На самом деле, он, вероятно, уже намного ближе, чем вы думаете. Вы были бы поражены тем, как быстро он может преодолеть расстояние, когда ему это нужно.
— Мерлин будет нашим проводником? — Корис повторил очень осторожно.
— Среди прочего, милорд. Среди прочего. — Живонс странно улыбнулся. — Думаю, вы обнаружите, что во многих отношениях он удобный парень... и — улыбка исчезла — у него удивительно короткий разговор с убийцами.
.III.
Крепость Сармут, и
КЕВ "Дестини", 54, Сармут, королевство Делфирак
— Черт!
Полковник Стивин Валс, королевская армия Делфирака, дико вцепился в перила, когда вся крепость Сармут, казалось, содрогнулась под новой волной взрывов. Он почувствовал запах каменной пыли, порохового дыма, древесного дыма, крови и страха и покачал головой, пытаясь очистить свой мозг и понять, что делает Шан-вей.
Ему удалось удержаться на ногах и протащиться остаток пути вверх по внутренней лестнице, пока эти адские пушки перезаряжались. Он добрался до находящейся наверху батареи, прикрывающей устье реки Сарм, и, низко пригнувшись, побежал к сомнительному укрытию зубчатых стен.
Небо было лососевого цвета и розовело на востоке, все еще темно-синее на западе, с полосами серо-голубых облаков, которые еще не поймали солнечный свет над головой. Предрассветные сумерки делали еще более ужасающей ослепительную ярость длинных языков пламени, вырывающихся из бортов чарисийских галеонов, и он задался вопросом, было ли это одной из причин их выбора времени.
У ублюдков больше мужества, чем здравого смысла, чтобы плыть прямо вверх по устью реки в темноте, — подумал он, когда их верхушки мачт начали ловить рассветный свет, мерцая золотом над низменным туманом из оружейного дыма, медленно катящегося на север по ветру, дующему с моря. На галеонах было установлено ровно столько парусов, чтобы удерживать их неподвижно против течения реки, пока они обстреливали его крепость из своих пушек. — Проклятые чарисийцы! Думают, что они могут плыть куда угодно, где у них есть три дюйма воды для плавания!
Эта мысль была бы более утешительной, если бы флот Чариса регулярно не демонстрировал, что он может плавать везде, где есть три дюйма воды для этого. И высокомерны чарисийцы или нет, но сейчас им было чертовски хорошо здесь.
Еще один залп прокатился по борту третьего галеона в линии чарисийцев, каждое орудие, очевидно, было установлено и стреляло по отдельности, и Валс инстинктивно пригнулся, пытаясь распластаться на орудийной платформе за защитой зубчатых стен, когда взрывающееся ядро устремилось к крепости. Сам артиллерист по образованию, полковник был почти так же поражен возвышением корабельных орудий, как и тем, что они стреляли в него. Их проклятое, невероятное взрывчатое ядро взметнулось дугой вверх, прочертив огненную линию в полутьме, и аккуратно упало поверх навесной стены. Он опустил голову и молился, чтобы остальные его люди делали то же самое. Он уже чуть не погиб, таращась на ядра, катящиеся по плацу, как шары для боулинга Шан-вей, в то время как из них вылетали искры и пламя. Он вовремя понял, что эти искры должны были исходить от каких-то взрывателей, и бросился на землю как раз в тот момент, когда они начали рваться.
По меньшей мере, пятидесяти из малочисленного гарнизона Сармут-Кип повезло меньше... или они отреагировали медленнее. Половина его общей численности должна была уже выйти из строя, а ярость чарисийской бомбардировки только нарастала.
Он пытался укомплектовать свою собственную артиллерию и открыть ответный огонь, но крепость Сармут не была — или не считалась — вероятной целью. Кошелек короля Жэймса в эти дни был тоньше, чем обычно, и гарнизон Валса состоял из прошедших расцвет сил стариков, пока необученных молодых людей, и низкопробных наемников, которые задешево продавались короне. У него было достаточно солидное ядро сержантов, но полная неожиданность, когда первый чарисийский корабль открыл огонь, повергла в панику большинство его людей. Он не думал, что мог винить их за это, так как сам чувствовал себя чертовски напуганным, но все же был на пути восстановления порядка, когда первый залп взрывающихся ядер пролетел над навесной стеной и взорвался... как раз в тот момент, когда его сержанты заставляли их падать на плацу. Они упали как кегли — за исключением, конечно, того, что кегли не катались по траве, крича и пытаясь удержать на месте свои собственные вырванные кишки.
Горстке людей, которые действительно добрались до своих орудий и попытались управлять ими, пришлось едва ли не хуже, чем тем, что были на плацу, когда чарисийцы приблизились вплотную и забили амбразуры батареи градом картечи. Артиллерия крепости Сармут никогда не обновлялась, и полковник Валс никогда не сталкивался с орудиями новой модели, которые демонстрировали чарисийцы. Теперь он столкнулся сам, и ни одно из сообщений, которые он слышал о них, не отдавало им должного. Он не мог поверить в быстроту огня этих галеонов или в бурю картечи, которая заставила замолчать его собственные пушки в столь короткий срок.
— Сэр! — крикнул ему в ухо его заместитель, тряся его за плечо. — Сэр, это бесполезно! Второй блок казарм горит, и это прямо рядом с главным погребом! Мы даже не успеваем выстрелить, а они уже отправляют нас к черту!
Полковник уставился на собеседника, не желая принимать то, что он говорил. Но затем еще одна волна взрывающихся ядер врезалась в его команду, и он услышал новые крики. Его челюсть напряглась, и он отрывисто кивнул один раз.
— Спустите флаг, — проскрежетал он. — Затем отведите наших людей в лучшее укрытие, которое мы сможем найти — если мы сможем его найти! — пока они не перестанут стрелять в нас.
* * *
— Ну, это было все равно как с помощью молотка разбить яйцо, не так ли? — мягко сказал сэр Данкин Йерли, когда флаг над разрушенной, дымящейся, горящей крепостью опустился, как подстреленная виверна.
— Лично я за то, чтобы сделать именно это, сэр Данкин, — ответил капитан Лэтик, свирепо ухмыляясь. — Не готов убивать людей больше, чем любой другой парень, вы понимаете, сэр. Но если кого-то придется убить, я бы предпочел, чтобы это были не наши люди!
— Не могу спорить с этим, Робейр. И капитан Разуэйл заставил нас гордиться, не так ли? — продолжил адмирал, поворачиваясь, чтобы посмотреть на КЕВ "Волкейно", когда его команда начала закреплять орудия.
— Он действительно это сделал, сэр. Полезный парень, которого можно взять с собой.
— Согласен. — Йерли мгновение смотрел на бомбардировочный корабль, затем подозвал своего флаг-лейтенанта. Эплин-Армак пересек ют и остановился, почтительно ожидая, пока адмирал осматривал его.
— Полагаю, ты готов и — как каждый молодой лейтенант, у которого еще не развился работающий мозг — жаждешь отправиться, Гектор? — сказал он наконец.
— Не сказал бы, что с нетерпением жду, сэр, — ответил Эплин-Армак, — но моя команда ждет. Ну, на самом деле, полагаю, ваша команда лодки.
— На данный момент они твои, — напомнил ему Йерли. — И не спускай глаз с этого негодяя Малика. Не позволяй ему повредить мою краску!
— Прослежу, чтобы он вел себя хорошо, сэр, — пообещал флаг-лейтенант.
— Смотри, чтобы это было сделано. А теперь иди! Полагаю, вам предстоит небольшое путешествие.
— Есть, есть, сэр!
Лейтенант коснулся груди в приветствии, сначала Йерли, затем капитану Лэтику, и направился к лодке, подвешенной к главным цепям "Дестини". Он не оглянулся, и Йерли посмотрел ему вслед, а затем покачал головой.
— Молодой Гектор отлично справится, сэр Данкин, — тихо сказал Лэтик, и Йерли склонил голову набок, глядя на своего флаг-капитана.
— Неужели это очевидно, не так ли?
— Ну, мы уже некоторое время служим вместе, вы и я, сэр. И с молодым Гектором, если уж на то пошло. — Лэтик пожал плечами. — Хотя не думаю, что все на "Дестини" догадались, как вы относитесь к парню. Почему-то я не уверен, что есть какой-нибудь помощник помощника корабельного кока, который вообще ничего не заметил!
— Понимаю, почему люди так высоко ценят ваше чувство юмора, капитан, — сухо сказал Йерли, но Лэтик только улыбнулся, отдал честь и отвернулся, чтобы проследить за управлением своим кораблем оставшуюся часть пути вверх по устью реки до самого города Сармут.
Йерли смотрел ему вслед, и правда заключалась в том, что юмор флаг-капитана помог... по крайней мере, немного. С другой стороны, если что-нибудь случится с Эплин-Армаком, адмирал знал, что проведет остаток своей жизни, сомневаясь в себе. У него не было никаких конкретных приказов отправить юношу вверх по реке, и он был совершенно уверен, что любое количество других капитанов и флаг-офицеров пришли бы в ужас от его решения направить члена императорской семьи — даже приемного члена императорской семьи — в такое рискованное предприятие. Но традиция чарисийского флота заключалась в том, что ни рождение, ни звание не освобождали мужчину от рисков, которым подвергались все остальные, и попытка завернуть мальчика — теперь уже молодого человека — в хлопчатый шелк, чтобы защитить его, никому не принесла бы пользы. И все же иногда он задавался вопросом, не побуждает ли его какая-то извращенная жилка внутри него подвергать Эплин-Армака опасности в попытке доказать, возможно, только самому себе, что он готов это сделать. Или как какой-то причудливый противовес тому, что он полюбил мальчика.
Однако, в данном случае, учитывая, кого должна была забрать лодочная группа, Эплин-Армак на самом деле был логичным выбором. Во всяком случае, в каком-то смысле. И, конечно, до тех пор, пока можно было не обращать внимания на вероятность гибели члена императорской семьи. Вряд ли это улучшит будущую карьеру флаг-офицера.
