Оказывается, всё-таки определились и причём «хотелки» довольно скромные:
— Маршевая скорость по шоссе — двадцать-тридцать километров в час, боевая по пересечённой местности — не менее восьми-двенадцати. Запас хода — не менее ста вёрст, ресурс гусениц — двести. Броня должна держать 13-мм миллиметровую бронебойную пулю с дистанции не менее триста шагов, 47-мм бронебойный снаряд — с версты.
— Всего лишь? А не коротка ль «кольчужка»? В смысле: не тонка ли броня?
Тухачевский, с важностью профи, вынужденного в силу непреодолимых причин — разжёвывать дилетанту прописные истины:
— Танки должны защищаться слаженным взаимодействием с пехотой, артиллерией и авиацией. Броня, всего лишь предохраняет от случайных осколков и пуль.
Про самое главное, он то не сказал:
— Вооружение?
— Боевые танки должны быть пушечными — для подавления пулемётных гнёзд и пулемётными — для зачистки окопов.
Что-то знакомое:
— Как у англичан — «самцы» и «самки»?
Тот утвердительно кивнул:
— Совершенно, верно. Пушечный боевой танки и два пулемётный составляют тактическую единицу — взвод.
— Какой калибр танкового орудия «самца»?
При слове «самцы», Тухачевский болезненно поморщился, тем не менее:
— Предполагается установка 20-мм автомата Атслега «АП-20».
— Ну, вполне даже не плохо… Сколько пулемётов должна иметь «самка»?
При слове «самка», Михаил Николаевич нервно двинув кадыком туда-сюда:
— Два пулемёта Шпитального с утолщённым стволом в двух отдельных башнях, распложенных по диагонали.
— Как у броневика «Остин-Путиловец»?
— Именно, как на нём. Чтобы встав на траншее, работать пулемётами в обе стороны — очищая её от пехоты противника.
— Ясненько-понятненько… А какие требования к остальным видам танков?
Тухачевский охотно информирует:
— Строевые танки должны иметь способность перевозить стрелковое отделение в полном снаряжении, миномёт, орудие поддержки «Гвоздика» или противотанковый «Зверобой», зенитный автомат Атслега… Перевозимое оружие должно иметь возможность стрельбы с платформы.
— Может проще строевые танки для перевозки пехоты назвать «бронетранспортёрами», а остальные — «самоходными орудиями»?
— Ээээ… Пожалуй, так будет даже лучше.
Далее со слов Тухачевского, предполагается, что «транспортные танки» должны доставлять на место боя не менее трёх-пяти тонн разнообразного военного имущества и снаряжения… А среди «специальных», в первую голову числятся — радийные танки, эвакуационно-ремонтные и инженерно-сапёрные — могущие навести переправу через неширокий ров (шесть метров) или речку.
Главное, что?
Все виды вышеперечисленных бронированных машин должны исходить из единого шасси.
* * *
С любопытством глядя на Тухачевского, аки на препарируемую тушку неведомой зверюшки:
— Интересно, интересно… Хорошо задумано, но кто будет воплощать ваши задумки в металле, Михаил Николаевич? Может, наряду с «супербойцами» и «суперстратегами», создать новый вид «трансгендера» — «суперконструктор танков»?
Тот обидчиво поджав губы:
— Уверен, что до этого не дойдёт.
— Откуда взялась такая уверенность, скажите на милость?
Рисунок 105. Прежде чем в 1929 году появился знаменитый «Vickers Mk. E» (Виккер-шеститонны), фирмой «Carden-Loyd» была создана его предтеча — этот лёгкий артиллерийский тягач, оснащённый двигателем «Armstrong-Siddeley». Он вполне может послужить платформой для создания самых разных типов боевых бронированных машин.
— Объявлен конкурс, задания на проектирование танков розданы Ижорскому заводу в Колпино (тот, что под Ленинградом), Харьковскому паровозостроительному заводу (ХПЗ) — где выпускаются артиллерийские тягачи «Интернационал» (Бурлак 4ВД), Акционерному обществу «Россредмаш»…
Не веря своим ушам, воскликнул:
— Это где Председателем совета директоров Дыренков?
Встревоженный моей реакцией, Тухачевский заметно напрягся:
— Да, это он. А, что?
«Вот сволочь! Ну, держись теперь покрепче за яйца, Николай Иванович!».
Сделав пару глубоких вдохов-выдохов:
— Да так, ничего… Продолжайте.
Воровато оглянувшись по сторонам, как будто нас кто-то мог подслушать, Тухачевский:
— Но все эти задания не имеют никакого значения.
Чуть не подпрыгнув от удивления:
— Вот, как?! А это ещё почему?
Он максимально приблизился к моему уху — мне показалось откусить хочет и, вполголоса:
— Потому, что победитель конкурса был известен заранее. Это — британская фирма «Carden-Loyd», у которой уже имеется почти готовая база для лёгкого типа танков.
Меня аж в жар кинуло:
«Опять — двадцать пять! То бишь — «Т-26»…».
Блин, этот танк — какое-то проклятие для советских танковых войск, по ходу. Или детская болезнь — которой обязательно надо переболеть.
Однако, появились вопросы:
— А зачем такие сложности, Михаил Николаевич? Если победитель заранее известен?
Тот, разведя руками:
— А это Вы, уважаемый Фёдор Фёдорович, в Совнархозе спросите! А ещё лучше — у Наркома иностранных дел товарища Майского, через которого ведутся переговоры с британцами…
«Видать, осуществляется какой-то международный договорнячок…».
— …Но с виду всё будет выглядеть прилично: танки успевшие к сроку — пройдут все положенные испытания на полигоне, которые выявят победителя. Насколько мне известно, наиболее успешно дела идут у Дыренкова в «Россредмаше».
— Ага, вот оно как…
Посидели, поговорили об некоторых других темах и, наконец демонстративно глянув на часы, я приготовился попрощаться:
— И напоследок ещё вопрос: как известно первый советский танк был изготовлен в Сормово, что под Нижним Новгородом… Почему этому предприятию, имеющему какой-никакой — но опыт, не дано было задание на проектирование танка? И главное: почему такая секретность, раз конкурс на танки — международный? От кого такая секретность, если не секрет, конечно?
Вообще-то, меня в данный момент интересовало несколько другое: почему я (не профессор Преображенский, а именно — я), всё узнаю последним?
Тухачевский, вновь обеспокоено посмотрев по сторонам, делая большие глаза, вполголоса спросил:
— А Вы знаете, профессор — кто такой некто «Свешников»?
Несколько хрипловато, стараясь с юморком:
— Как профессор, я просто обязан знать всё и обо всех на свете. Если Вы про Серафима Фёдоровича Свешникова — Технического руководителя «Особого проектно-технического бюро № 007» (ОПТБ-007), то я про него премного наслышан — хотя и не имею честь знать лично.
— Этот Свешников кроме всего прочего, обладает огромным влиянием — не только в Нижегородском крае, но и в Москве. Но самое главное: он известен как ярый танконенавистник.
Постаравшись делать глаза — как можно более квадратными, восклицаю:
— Да, Вы что?
— Именно так, Фёдор Фёдорович: танконенавистник. На пришедших к нему изобретателей с проектами танков, он спускает собак.
«Подлая ложь! Собака всего одна и, она (вернее «он», ибо самец) никогда не бывает привязана — чтоб её можно было спускать!».
Отрицающе верчу «бестолковкой», аж пенсне слетели и чуть борода не отклеилась:
— Да, не может такого быть! Ведь вроде — культурный человек из вполне себе приличной семьи… Досель лишь самое хорошее про него слышал.
— И тем не менее, это так. Вот поэтому заводу в Сормово и не было дано задание на проектирование танка. Вот поэтому было сделано всё, чтоб Свешников узнал об этом конкурсе — как можно позже и не смог вставлять палки в колёса.
Ну, что можно сказать по этому поводу?
«Змея свернулась кольцом и укусила себя за хвост!».
Поднимаюсь с кресла, и:
— Ну, что ж… Всё что ни делается — делается к лучшему. Так, я возьму на ознакомление ваши проектики, Михаил Николаевич?
— Конечно, конечно! Всё, как обычно, Фёдор Фёдорович…
Итак, подытожим…
Произошёл один из сбоев, случающихся всё чаще и чаще. Я не в состоянии контролировать всё и вся, а хроноаборигенны — даже такие кастрированные особи как Тухачевский, это вовсе не безропотно-послушные боты из компьютерной стратегии.
Это — личности!
А стало быть пресловутый «человеческий фактор» — никуда не делся и, он ещё не раз и не два — поставит меня в удобное для него положение.
Однако, что мне делать с танками?
В принципе то, танк «Т-26» неплохой. Но ему подгадил двигатель — имеющий предельную для веса мощность и моторный отсек не позволяющий установить более мощный, без увеличения заброневого объёма. В этом случае возрастает масса — требующая ещё более мощного двигателя, а следовательно — ещё большего увеличения массы брони.
Короче, получается какой-то заколдованный круг.
Так что ж делать, то?
* * *
Прошёл почти что год.
Ранее летнее утро 1928-го года, едва на Востоке рассветом забрезжило… Деревянный и довольно ушатанный временем, но тем не менее — имеющий важное «стратегическое» значение мост через неширокую, но с топкими берегами речушку… Которую местные пейзане, ещё хрен знат сколько веков назад, окрестили «Вонючкой»…
К стоящему у полосатой будки зевающему стрелку ОВО НКПС CCCР, вихляющей походной подошёл невесть откуда взявшийся — хотя и довольно великовозрастный, но патологически жалко выглядевший беспризорник:
— Дяденька, угости сироту папироской!
Тот, сперва опешив, затем раздражённо:
— Шёл бы ты отсюда, малец — скоро здесь военные учения начнутся.
Оборванец, сделав ещё шаг навстречу:
— Так начнутся или уже начались? Ты бы на часы посмотрел, дядя!
Стрелок «ОВО», уже почти неделю как — видевший одни и те же рожи в караулке, с одной стороны и рад был пообщаться со свежим лицом:
— «Часы»? Да, откеля им взяться при наших то окладах? Может ты подаришь, «племяш»?
Беспризорник достав невесть откуда довольно роскошно выглядевший «Breguet» в позолоченном корпусе на такой же цепочке и, приблизившись почти вплотную — протягивает руку с ним под самый нос:
— ДАРЮ!!!
Стрелок не успев удивиться, не то — чтобы обрадоваться, как «малец» на него стремительно кинулся — целя головой в живот… Машинально отпрянув назад, тот споткнулся об что-то мягкое лежащее позади и грянул спиной оземь — только видавший виды «винтарь» загремел гранённым штыком по булыжнику. Ещё пара секунд и, большие
пальцы его рук оказываются профессионально связанными за спиной, а рот умело заткнут кляпом.
Рисунок 106. Самолёт-разведчик «Ju-21» — выпускающийся в 20-е годы по лицензии на московском авиазаводе в Филях.
А к караулке, где дрыхли его товарищи уже неслись со всех ног другие оборванцы. Обычная пеньковая верёвка, ведущая из окопа рядом с ней и изображающая из себя электрический провод от «взрывной машинки» — была тут же перерезана. В открытое по причине летней духоты окно была брошена пара червивых яблок и, звонко крикнуто вдогонку к ним:
— Внимание: ИДУТ УЧЕНИЯ!!! Караульное помещение забросано гранатами, вы — уничтожены, товарищи.
Оттуда послышалось было:
— Я счас штаны надену, выйду и такие тебе «учения» устрою, сопляк!
Следом — выражения с упоминанием конкретной «матери», самок домашних животных, разнообразных детородных органов всевозможных размеров и всего прочего нецензурного.
Вполне простительно для так бесцеремонно разбуженных на рассвете мужчин.
Но через пару минут вышедший в одном исподнем заспанный посредник, почёсываясь, изучив предъявленные документы, должен был признать:
— Мост захвачен «красными». А вам, товарищи — надо меньше лаяться, а бдительнее службу нести!
Затем, уважительно обращаясь к старшему над «беспризорниками» — оказавшимся командиром роты специального назначения Особой дивизии Михаилом Гешефтманом:
— Вы откуда здесь взялись, ребята?
— Считайте, что по воздуху прилетели.
И он был в коей мере прав.
Пока из-под пролётов моста доставали пустые ящики — имитирующие взрывчатку, как в небе зажужжало.
Подняв голову, посмотрев недоверчиво-озадаченно на уже знакомые часы, старший оборванец пробормотал:
— Ну, надо же… Вовремя! Хоть часы по ним сверяй.
Затем, закричал:
— Выкладываем «фигуру», живо!
Его подчинённые тут же скинули свои лохмотья цвета «под окружающую среду» и оказавшись в одном белом белье, уложились посреди моста косым георгиевским крестом.
Снизившись двухместный разведчик «Ju 21» качнул крыльями пролетая над ними и, сделав изящный вираж — направился в обратную сторону.
Тем временем освобождённый от уз и кляпа стрелок — с которого всё началось, подошёл к «племяшу» и злобно прошипел аспидом:
— Если бы это были не учения, а война — я бы тебя пристрелил, щенок!
Оскалившись «улыбкой» молодого — но уже видавшего виды волка, тот вполне дружелюбно ответил:
— «Если бы это были не учения, а война…»? Да я бы тебя зарезал, дядя, а не ломал бы эту комедию с папироской и часами.
И молниеносно выхватив откуда-то нож, метнув его — всадил почти по самую рукоятку в деревянную дверь, над самой головой побелевшего мраморной могильной плитой собеседника.
Пока беспризорники оказавшиеся спецназовцами, осваивали найденный в караулке станковый пулемёт системы «Кольт», над лесом — через который с Запада шла просёлочная дорога к мосту, показался дымок. Ещё через полчаса на его опушке показались первые отчаянно дымящие газогенераторами мототелеги «УАЗ-404В» с сидящими в них красноармейцами…
Ещё пятнадцать минут и первые из них пересекли мост, остановились, а выпрыгнувшие из них вооружённые автоматами Фёдорова бойцы взяли его под охрану.
Один из них, держась за поясницу:
— Уффф… Укачало на этой «костотряске», хоть блюй!
Другой ему в ответ:
— Так шёл бы пешком.
— Нет, уж! Лучше плохо ехать, чем хорошо идти.
Некоторое время с любопытством понаблюдав, как всё прибывает и прибывает на плацдарме войск, как под ругань младших командиров устанавливаются проволочные заграждения, роются окопы и расставляются в них пулемёты, противотанковые и полковые орудия…
Мишка сказал своим:
— Молодцы, нечего сказать!
Затем прищурившись глянув на небо и обнаружив в лучах восходящего Солнца еле-еле заметную точку:
— Но мне почему-то кажется, что у них вскоре будут большие проблемы.
* * *
