Тот, с недоумением вопрошает:
— А как же наша авиация? Где наши истребители?
Не смог сдержаться, каюсь:
— Где, где… В Караганде!
С безнадёгой, которую не смог скрыть от собеседника, продолжаю:
— Я бы на наших «красных соколов» сильно не рассчитывал. Ибо в авиации бардак ещё более лютый, чем в автобронетанковых войсках — возглавляемых Вами, генерал.
Странно, но это его так приободрило, что сам дотумкался:
— «Запиливаем» самоходную зенитную установку из «Т-34»?
Вздохнул про себя:
«Эх… Был бы хотя бы самый куёвенький БТР… Да где ж его взять при нищете нашей? А если и возьмёшь где-то — то наши недостреленные «стратеги», тотчас пошлют его в атаку».
Чё делать?
Вспомним ещё раз интервью ветерана ВОВ из сборника Драбкина:
« — Что делали танкисты, когда попадали под авиабомбежку?
— Сидя в машине сверху, наблюдаешь, когда немцы бросают бомбы. У них так проходило: штурмовики налетали парами. Один пикирует и бросает бомбы, одну или две, а второй включает чертову сирену, которая раздирает все внутри. Смотришь — летит бомба. Сразу не определишь, куда она летит. Перелетит или не долетит. Чаще всего происходили недолеты. Это я хорошо помню. Механик-водитель сидит, как у нас называлось, «на мази». Дашь ему команду «вправо» или «влево» — он тут же отскочит метров на тридцать или двадцать. Немцы, я вам скажу, крайне редко когда могли попасть по танку».
Значит надо делать самоходную зенитную установку с такой же бронезащитой — как и, у линейных танков: чтоб и от летающего румына — оборонять тех могла и, в атаку с ними рядом ходить.
Вздохнув уже вслух, подтверждаю:
— А из чего же ещё? Увы, Федоренко, но выбор у нас с тобой — не шибко то велик.
Пошевелив извилинами, выдаю:
— Из башни среднего танка надо удалить орудие вместе с маской, вырезать крышу башни и, постаравшись увеличить скорость вращения башни — впендюрить туда что-либо стреляющее по самолётам…
А вот здесь, выбор у меня вообще — близок к нулю!
Куда я попал, грёбанная Рабоче-Крестьянская Красная Армия, во главе с конченными оленями в синих штанах…
В 1941-м году, 37-мм автоматическая зенитная пушка М1939 (61-К) — была редка как осетровая икра на прилавках советских магазинов… Но ещё большей редкостью были её снаряды: на 22 июня 1941-го года — 17% (семнадцать процентов!) от требуемого боекомплекта.
Крупнокалиберный пулемёт ДШК?
Ситуация с ним немногим лучше, да и не будет он «смотреться» на тридцатьчетвёрке…
Так, что?
— Пока давай с тобой, Федоренко, воткнём туда «М4» — счетверённую зенитную установку «Максимов»: для учебных целей вполне сгодится — а там видно будет. Назовём этот девайс — «ЗСУ-М4».
Слава Всевышнему — но на недостаток винтовочных патронов вроде бы, никто за всю войну не жаловался.
Тот, согласно кивнув:
— И сколько таким образом мы «испортим» «Т-34»?
— Зенитно-пулемётная батарея «ЗСУ-М4» будет состоять из трёх взводов по две установки, плюс командирская машина с «прибором управления артиллерийским зенитным огнём» — «ПУАЗО».
Наличие такого малоуязвимого противовоздушного средства, а так же обучение танкистов — сведёт к минимуму потери танков и танкистов от налётов вражеской авиации.
К тому же, установка «ЗСУ-М4» может здорово помочь и в наземной атаке при подавлении небронированных целей — в том числе и стреляя с закрытых позиций. Две тысячи четыреста выстрелов в минуту каждая, это — две тысячи четыреста пуль, падающих (положим на окоп) сверху…
А если сосредоточить огонь всей батареи?
Включаем на «мониторе послезнания» калькулятор: шесть по две тысячи четыреста — 14 400 (четырнадцать тысяч, четыреста!) пуль в минуту…
Это просто обалдеть!
Одним словом — подавляющий огонь, без всякого стэба. Немецкая пехота со своими «эмгачами» — носа из укрытий не высовывает, а наша вместе с танками поддержки подходит вплотную и щедро кошмаря гранатами — выкуривает её оттуда.
Вот только надо будет подсказать такой тактический приём и обязательно обкатать его на учениях.
Держа ручку над листом бумаги наготове, Федоренко интересуется:
— С личным составом точно так же, как и в случае с гаубичной артиллерийской батареей: «наши» — только мехводы?
Согласно кивнув:
— Зенитчиков попросим у Московской ПВО: надеюсь, не откажут товарищ Сталину. А если откажут — поедут защищать небо Мурманска. Хахаха!
— Хахаха! Значит, пишем: семь человек…
* * *
Призадумался — «а где всё это «пилить»?», а затем спрашиваю у своего визави:
— Кстати, а имеется ли в Москве или Подмосковье танкоремонтный завод, где можно произвести эти апгрейды? Чтоб не отвлекать кировцев и харьковчан от производства танков?
После короткого замешательства, связанного скорее всего не с тугоумием — а новизной применяемых мной терминов, Начальник АБТУ РККА вполне информативно отвечает:
— Думаю для «апгрейда» подойдут мастерские по ремонту легких танков и тракторов-тягачей «Ворошиловец», что расположены на Ходынском поле — в районе 2-го Хорошевского проезда82. Лёгкие танки ремонтировать больше не требуется — в связи со снятиям их с вооружения…
Поняв суть прерываю дальнейшие рассуждения и требую уточнить:
— Ремонт артиллерийских тягачей можно пока оставить. Имеются ли подъездные пути и какое оборудование в этих мастерских?
— Через территорию мастерских проходит железнодорожная ветка. В самих мастерских имеется механосборочный цех с 30-тонным мостовым краном, кузнечно— прессовый, станкоинструментальный и литейный цеха, компрессорная, котельная и много других производственных и служебных помещений, включая типографию.
Потираю в азарте руки:
— Годится! А кто там главный?
— Начальник базы — военный инженера I ранга Мельник… Эээ… Андрей Васильевич.
Ничего не вспомнив про такого из «послезнания83», интересуюсь:
— Толковый хоть мужик?
— Лично не встречался, но от других слышал — что очень толковый… Эээ… Мужик.
— Отлично! Эти мастерские будут базой для нашей с тобой танковой бригады «нового строя»… А не обмыть ли такое дело, Федоренко, стаканчиком хорошего чая?
— Не отказался, бы.
Поднимаю трубку:
— Два чая пожалуйста и, к чаю что-нибудь.
* * *
После чаепития продолжили.
Что ещё?
Ах, да:
— Танковому батальону нужны свои сапёры, чтоб всегда были под рукой — для разминирования или подрыва какого-нибудь сооружения, проделывания прохода в препятствиях и так далее. Инженерно-сапёрный взвод: два танка «КВ» без башен и за счёт этого — с усиленным бронированием в виде приваренных экранов. Как минимум, они должны иметь навесные противоминные тралы каткового типа, легко меняющиеся на бульдозерные отвалы. Кроме этого — желательна аппаратура для метания огнесмеси, постановки дымовых завес, а также бронированный отсек для перевозки взрывчатых веществ к месту их применения.
Противоминные тралы всех известных видов — катковые, бойковые и даже «электромагнитые» — разрабатывались в СССР ещё с середины 30-х годов. Почему они даже после Финской войны не были приняты на вооружение, а появились в войсках (и то — ограниченно) лишь уже в ходе Великой Отечественной — это надо у наших «маршалов Победы» спрашивать.
Хотя, ответ заранее известен:
Сталин запрещал, чтоб не спровоцировать!
Ну да ладно — дело уже былое… Хм, гкхм… Ещё не произошедшее.
Посмотрев на потолок, изрекаю:
— Назовём такие машины «инженерно-сапёрный танк» — «ИСТ».
Федоренко, оторвав перо от бумаги:
— «ИСТ»… Звучит! Для инженерно-сапёрного взвода тоже требуются всего лишь мехводы?
— Совершенно верно. Остальных, в том числе десант инженерно-сапёрных танков — мы позаимствуем у соответствующего рода войск.
Пишет:
— Ещё плюс два человека…
* * *
Продолжаю:
— Кроме этого, в роте должен быть санитарный взвод: ведь самое дорогое для нас — это не эти «новейшие железяки», а кадры ими овладевшие.
Опять же: для этой цели хорошо бы зашли бронетранспортёры… Но где их взять при нашей бедности?
А что делать?
Выход только один:
— Поэтому, для медицинского взвода я требую выделить два «Т-34» со снятыми башнями и внутренним оборудованием боевого отделения для перевозки раненых и сопровождающих их медиков. Желательна небольшая складная «стрела» с ручной лебёдкой…
Глядя на хлопающего глазами Федоренко, непривычного к такому подходу к людям:
— …Чтоб медбратья могли прямо во время боя подъехать к подбитому танку, эвакуировать из него раненых и оказать им первую помощь в безопасности от пуль и осколков.
Так как тот продолжает часто моргать, рявкаю на него:
— Что-то непонятно, Федоренко? Спрашиваешь, зачем «стрела с ручной лебёдкой»? Может, заставить тебя попробовать вытащить раннего танкиста из башни — чтоб до тебя наконец дошло? Да потолще выбрать — килограммов под сто, чтоб до тебя как можно скорей дошло?
Тот, еле выдавил из себя:
— Вы состав медицинского взвода не озвучили, тов…
Блин, в военно-полевой медицине я не особо силён — особенно в нынешней, поэтому на эту тему должен был вынужден закончить несколько скомкано:
— Состав санитарного взвода и оборудование этих… Эээ… «БМЛ» — «бронне-мед-летучек», надо рассчитать после консультаций с более компетентными товарищами. Но на вскидку — двух «медбратов» и одного фельдшера на один экипаж должно хватить.
Уткнувшись в свои записи:
— Плюс ещё два механика-водителя…
На этом пока, пожалуй, всё:
— Что у нас там по танковому батальону «нового строя» в общем получилось, Федоренко?
— Сейчас подсчитаю, тов…
Минут десять он шевеля губами подсчитывал «столбиков» и наконец выдал:
— Всего в батальоне будет 41 танк (линейных и специальных): 12 «КВ» и 29 «Т-34». Личного состава (не считая десант и вспомогательный персонал) — 128 человек.
Задумывается и, подняв на меня глаза, недоумённо молвит:
— Не считая взводов охраны, у нас в батальоне всего восемнадцать танков — участвующих в атаке. Чуть более половины…
Ему такой подход был совершенно непривычен!
Он и другие танковые командиры были уверены, что танки — в атаку стальными стадами должны мчаться, сметая всё на своём пути и вокруг него… Ну, а я, как будто о чём-то — само-собой разумеющемся:
— А это — общемировая тенденция такая, Федоренко! Особенно она заметна в авиации, где на одного лётчика — приходится с десяток человек обслуживающего персонала… Да и в обычной пехоте — всё меньше бойцов в строю и, всё больше «героев тыла» — обеспечивающих или поддерживающих их в бою, или восстанавливающих их боеспособность после боя…
Подняв палец вверх:
— …И мы с тобой, Федоренко в частности и с Красной Армией в целом — или присоединимся к этой «тенденции», или подобно вымершим древним шумерам с бамбуковыми стрелами и копьями — будем выброшены эволюцией из мирового исторического процесса!
Конечно, тот — «реальный» гвардейский тяжёлый полк прорыва, имеющий 21 «линейный» танк — имел большую ударную силу, чем наш с Федоренко танковый батальон «нового строя».
Но в условиях лета 1941-го (или даже 1942-го) года — не имея своей артиллерии, сапёров, ремонтников — он будет «стачиваться» до «нуля», за раз… Хотя конечно, произведёт впечатление на «сверхчеловеков».
Задумываемая же мной боевая единица, будет обладать — хотя и, меньшей — зато «многократной» ударной мощью.
Однако, продолжаю:
— Итого, у нас на батальон ушло 128 человек. А всего у нас 399 командира — подготовленных на новейших танках, говоришь?
— Да, именно столько…
Как известно — «аппетит приходит во время еды» и, в азарте потирая ладони, я:
— Тогда, пока мазь прёт — давай уж с тобой «запилим» целую танковую бригаду!
* * *
После горячего, но конструктивного срача (во время которого Федоренко порой забывался и, то и дело — норовил схватить меня «за грудки», а я всё норовил от всей души — врезать ему по морде) договорились что будущая танковая бригада «нового строя» состоит из:
Два танковых батальона (состав — см. выше).
Штабная рота: три командно-штабных танка «КШТ», взвод охраны — 2 «КВ-1», собственный взвод ПВО — 2 «ЗСУ-М4»…
Для прикрытия своих тылов с воздуха, танковой бригаде необходим зенитно-пулемётный дивизион. Решили что он будет состоять из двух батарей «ЗСУ-М4» — три взвода по две установки, плюс командирская машина с «прибором управления артиллерийским зенитным огнём» — «ПУАЗО», в каждой. Плюс два командирских «Т-34» дивизиона ПВО бригады.
Рота связи состоящая из радийного взвода (2 «Т-34» без орудий, зато с двумя радиостанциями каждый), взвод линейщиков (проводная связь) — 2 «Т-34» без орудий, зато с полевыми коммутаторами, катушками, зарядными агрегатами для аккумуляторов, курьерский взвод — броневички, мотоциклы, верховые лошади (из-за отсутствия внедорожников) и пешие гонцы (в зимний период на лыжах)…
Всё пока приблизительно, конкретней уточним в ходе учений.
Инженерно-сапёрный батальон: рота танковых мостоукладчиков — четыре типа «ИТ-28» на безбашенном «КВ-1», плюс один командирский танк. Такой девайс необходим для преодоление нешироких — до 12 метров водных преград или противотанковых рвов. Такие уже существуют в природе…
Правда, всего в одном — опытно-экспериментальном экземпляре.
— Дай срочную телеграмму на Кировский завод, Федоренко, чтоб срочно эту штуковину в Кубинку выслали, вместе со специалистами — могущими объяснить как она работает.
Почему на все три десятка механизированных корпусов по тысяче с «хвостиком» танков в каждом, «в реале» — ни одного не было заказано?
О чём «маршалы Победы» думали, о чём размышляли?
Едет положим такая «великая армада» по дороге — чтоб пресловутый «контрудар» нанести и, вдруг впереди небольшая речка со взорванным или неподходящей грузоподъёмности мостиком… Много ли у нас в сельской местности мостов — способных выдерживать вес танков «КВ»?
И писТсец северный контрудару!
Пока брод найдёт, пока сапёры что-то там построят из подручных материалов — немцы с воздуха засекут и разбомбят скопление техники…
