— Я был бы рад...
— Всё будет хорошо.
Ветер игриво обрывал розовые лепестки, маленькими смерчиками нося их в воздухе. Приближался Сезон Цветов, красивейшее время года. Сплошные празднества и балы, когда до утра не стихает музыка. Время любви. Время свадеб. Может и правда, всё будет хорошо? Тан погладил руку брата. Обязательно будет. И Тарин сможет когда-нибудь простить себя...
* * *
Страшно было, аж жуть. Напряжение, разлитое в воздухе ощутимо давило, так что голова сама собой втягивалась в плечи. Алтарь таинственно мерцал, Император с Мэлем, переплетя солидарно порезанные руки над его поверхностью, что-то говорили, вроде и громко, но непонятно. Кровь текла по их рукам, капала на этот замечательный камушек и... испарялась? По крайней мере, по бокам не текло, а вот пар над поверхностью камня определенно был. А вокруг них, словно живая клубилась тьма, периодически заслоняя всё происходящее.
Голоса звучали громко и отчётливо, временами срываясь на крик. Откуда-то взявшийся ветер трепал их одежды, поднимая с земли мелкий песок и раздувая волосы Мэля. Императору пока ещё раздувать было нечего, зато голос у дядьки — нечто. От его рокочущего, временами рычащего тембра мороз продирал по коже, и отчаянно хотелось горошиной закатиться в какую-нибудь щель.
На всякий случай поджав ноги, я вжался в стену, нервно хватаясь за побеги Йорассу, что равномерно покрывали стену за моей спиной. И вот мне казалось, он еще в прошлый раз уснул? А сейчас Йорассу тихонечко поглаживал меня по плечам, словно уговаривая не нервничать по пустякам. Замечательный цветок окутал меня лианами, и я благодарно спрятался в их толще, выглядывая лишь одним глазом.
Жуть продолжалась, но поскольку серьёзной угрозы вроде как не было, то потихоньку я смог стряхнуть оцепенение и начать думать. Чего меня так накрыло? Ведь зная ответственность Мэля, он наверняка не потащил бы меня на потенциально опасное мероприятие, так что и ни к чему пугаться было. Правда, сообразил я это только сейчас и даже слегка проникся благодарностью, что меня сюда всё же притащили, ибо где бы я еще такое увидел? Что-то не кажется мне сия процедура сильно распространённой, сомневаюсь, что Император в личном Святилище часто режет руки. Так вот, я проникся и смотрел уже с любопытством, но всё ещё иногда вздрагивал на особо громких нотах и порывах ветра. А когда из середины Алтаря в потолок ударил столб огня, я зажмурил оба глаза сразу.
Слава Богу, всё же это не затянулось надолго. После того, как их малость подкоптило огнём, ритуал стал плавно сворачиваться. Речь Императора затихала, лишь изредка скатываясь на рык, ветер тоже почти стих, и я рискнул даже спустить ноги на пол. Ну точно. Закончилось. Весь взъерошенный и пропахший дымом, со счастливой улыбкой на лице, Мэль шел ко мне. Интересно, что же всё-таки здесь сейчас произошло?
* * *
Едва слышный шепот и возня тонули в гулкой тишине пустых коридоров. И некому было одёрнуть дерзких, что нарушали покой священного места.
— Уго! Не вихляй задом!
— Мне неудобно.
— И мне неудобно, но от этого мне ещё неудобнее. И пристройся пониже.
— Ниро, да куда ниже-то? Я и так уже почти лежу!
— Вот и лежи ниже! А то мне совсем ничего не видно...
— А ты на спину не дави и вообще, тише давай! Если нас засекут, будешь сам объяснять, чем именно мы тут занимаемся.
— А так неясно, чем мы занимаемся, да? Тут еще какие-то варианты могут быть?
— Заткнись, Ниро! И держись чуть повыше или ты меня уронишь!
— Повыше нихрена не видно!
Оба толкались у чуть приоткрытых дверей в Алтарный Зал, пытаясь разобраться, что там происходит.
— Ниро! Если мы щас всё прослушаем, я тебе потом мозг через ухо вытащу, понял?!
— Уго, не шипи, я тебя не слышу...
Пнув Ниро и попыхтев для порядка, Уго вновь обратился в слух. Подслушивать, впрочем, как и подглядывать, было крайне неудобно. Им пришлось согнуться едва ли не в три погибели, а Ниро нависал над Уго, который почти лежал на самом полу, но пропустить такое?! Да ни за что! Не тогда, когда этот насквозь подозрительный Жазиф Тонг приперся в Храм с Родовой Книгой. Еще и Ниро вот взялся придуриваться! Куснув его за бедро, благо рядом, Уго приник к щели чуть приоткрытой двери и затих.
Жрица уже начала обряд, и оставалось только надеяться, что женить Глава Тонг собрался не их капитана.
— Ниро, вот в такие моменты я очень рад, что далёк от Великих Родов и сам могу распоряжаться своей задницей. Как думаешь, неужели Этот всё же Исмаэля женит?
— Не знаю, Уго. Капитан конечно силён, но голосу крови еще никто противиться не мог. По крайней мере, я не слышал, что бы кто-то пошёл против Главы Рода и остался жив. Я вообще думал, Глава его тогда изгнал.
— Все так думали, а он, жучила, видишь, как исхитрился! И комм-зараза здесь не работает, никому не позвонишь! Может попробовать прервать обряд? Ну там, зайти, поругаться? Всё же наша очередь была?
— Ага, и словить молнией по башке, да? Сам знаешь, двери можно открыть лишь с разрешения Жрицы, когда Обряд закончится.
— Да знаю! Злой ты, Ниро. Будем надеяться, что мы всё же ошиблись, и этот скот вовсе не про капитана договаривался. Ох, справедливая Госпожа, избавь от напасти!
Ниро кивнул.
— Будем надеяться.
— Смотри, руку режет! Тише...
Твёрдый голос Главы Тонг чётко прозвучал в тишине.
— Я — Глава Великого Дома Тонг, отдаю сына своего Рода, Исмаэля Тонга, в мужья дочери из Рода Ксайю, Танаинэ.
— Вот с-ссука...
Тихий свистящий шепот Уго сделал бы честь любой зулиссе. Впрочем, Ниро не отставал.
— Ш-ш-ш... смотри...
— Куда?!
— Тише! Туда. Видишь, чаша всё такая же мутная.
— И чего?..
— Чё ты тупишь-то? Она прозрачной должна стать, а тут что-то не так...
— Что-то пошло не так...
Щелчок подзатыльника хорошо был слышен в коридоре.
— Ладно, Ниро, я тебе припомню. Попросишь сладкого.
— Бля, Уго! Натурально тебе говорю, что-то не так. Смотри!
Жрица держала чашу в ладонях, напряжённо вглядываясь в ее глубину. Главы всё так же держали друг друга за запястья через Алтарь, горячее марево всё так же дрожало над его поверхностью. В неверном свете факелов лица Глав лоснились от пота. И даже от дверей было видно, как на этих самых лицах ходили желваки от напряжения. Жрица всё так же стояла памятником, слушая что-то внутри себя, и Жазиф не сдержал гневного возгласа.
— Госпожа?!
— Ой, дура-аак...
Уго с Ниро одновременно выдохнули и переглянулись. Обряд происходит властью Госпожи, и чтобы не случилось, вмешиваться и поторапливать Жрицу мог только полный дебил с суицидальным уклоном. Парни вновь приникли к щели, неотрывно следя за происходящим. Жрица плавно поставила чашу на Алтарь, в противовес ей родовые книги, что до этого тихо шелестели страницами, с грохотом захлопнулись, лязгнув металлическими петлями. Все вздрогнули, а она повела головой. От ее взгляда Глава Тонг отшатнулся, а вот второй со вскриком разорвал сцепку ладоней. Прижав руку к груди, с бледным лицом он уставился на Жрицу, ожидая ее слова. И та не заставила себя ждать.
— Обряд не будет проведён. Госпожа недовольна.
Уго поёжился от ее тона. Даже здесь, за дверями, ему чудилось в этом голосе скрежет стальных шипов и вой стылого ветра. У-уужас.
— Почему? Что вообще происходит?!
Лицо Жазифа наливалось гневом, и Уго довольно хмыкнул. Придурку не хватило сил справиться с собственным характером, и с каждым словом он лишь ухудшал ситуацию. Хрен ему теперь, а не брак Мэля!
— Вы смеете спрашивать с меня? — Жрица слегка наклонила голову, с удивлением рассматривая дерзнувшего спорить в Храме. А температура в Святилище, и так не балующая теплом, ощутимо понизилась на пару-тройку градусов. Уго даже потёр ладони, разгоняя кровь. — Вы говорите от лица того, кто не подчиняется Вам. Обряда не будет.
Тонг перебил Жрицу, едва не плюясь ядом.
— Как это не подчиняется?! Он записан в Книге Рода, и я, как Глава, имею право...
Жрица продолжила, даже не слушая его возражений.
— Мало того, он не свободен. Мальчик связан узами наречения. Метка Госпожи чётко указывает на это.
— Как Глава, я не давал разрешения, значит, это не имеет силы. Исмаэль мой! Он мой сын! Он сделает так, как я скажу! Он не сможет противостоять Крови Рода. Моей Крови!
Глядя на этого психа, Уго восторженно ахнул. Что ж мужик курил, раз его так прёт? Спорить со Жрицей, повышать на нее голос, орать в Храме? Да он не идиот, он — самоубийца! Госпожа Сайнэ похоже была согласно с Уго.
— Прекратите немедленно! Вы в Доме Госпожи, ведите себя пристойно!
Уго поёжился, ледяной голос Жрицы, казалось, высыпал полную пригоршню снега ему за шиворот. Ниро наверху тоже вздрогнул, но Главу Тонг это не проняло.
— Я знаю Закон. Исмаэль принадлежит Роду. Я, как Глава Дома, имею на него все права, и будет так, как я скажу. Его обручение не было согласовано, оно не имеет силы!
Жрица стояла ровно, но Уго видел, несмотря на ритуальный балахон, как напряжена ее спина. Хотя говорила она по-прежнему выдержано.
— Госпожа наложила запрет на этот брак. Исмаэль уже не принадлежит вашему Роду. Вы не имеете права говорить за него.
— Я не давал разрешения на его выход из Клана! Никто не может покинуть Клан, без разрешения Главы.
— Да. Если бы... его кровь была полностью вашей. — Жрица довольно оскалилась. — А мальчик оказался с примесью крови другого Рода, и пусть ее немного, но эта кровь сильнее вашей. Этот Род сильнее вашего. Глава этого Рода выше Вас, Глава Тонг. У Вас уже нет прав на Исмаэля. Родство крови было подтверждено, он вышел из Рода Тонг. Вы не можете говорить за него. Обряд не состоится. Покиньте Дом Госпожи.
Уго довольно хмыкнул. Ну теперь точно всё. Даже если был какой-то шанс всё вернуть, Жазиф его только что благополучно прое... гм, упустил. Тот, кто поднимает голос на Жриц, — ненадёжный партнёр. С ним теперь никто не будет иметь дел. Ибо ссориться с верными Госпоже идиотов нет. А уж он, Уго, постарается, чтобы об этом маленьком инциденте узнали все, и как можно быстрей.
— Госпожа, если позволите, — дождавшись ее благосклонного кивка, Глава Ксайю продолжил. — Род Ксайю разрывает договорённость с Домом Тонг, как с ненадёжным. Айюма — свидетель. Ксайю держат руку Госпожи и повинуются Ее воле.
— Подождите! — Жазиф примирительно поднял ладони. — Глава Ксайю, Тавин, послушай. Я подберу девочке хорошего мужа. Ничуть не хуже Исмаэля. Дай мне пару дней, мы решим вопрос...
Ксайю церемонно поклонился.
— Благодарю, Глава Тонг, мы больше не нуждаемся в этом союзе.
— Вы торгуете своими детьми, как породистым скотом, Глава Тонг... Слышать Вас — оскорбление сердцу. — Голос Жрицы, словно кнутом, сёк по нервам. Уго поёжился, радуясь, что не он является причиной ее огорчения. — И это далеко не в первый раз, а с учётом принятых ранее жалоб на Ваше правление, думаю...
Жрица провела пальцем по ободку чаши с кровью Тонга, что всё ещё стояла на Алтаре. Звенящая тишина разлилась по Святилищу, и Уго было прекрасно видно, как вокруг Священного Камня начинает клубиться тьма, а со стороны Туманного Озера низко, едва покрывая пол, стелется туман. Главы Родов замерли и, кажется, даже перестали дышать. Глаза у Ксайю едва не выпадали из орбит, а лицо вновь залила бледность. Жазиф тоже радовал колером, его глаза горели тёмным пламенем, а пальцы хоть и сжимались в кулаки, но он также стоял неподвижно. Жрица качнула чашу пальцем, и Глава Тонг прохрипел задушено и наконец-то с почтением:
— Госпожа...
Ее же голос звенел сталью.
— Вы заигрались во власть, Глава Тонг. Пусть Госпожа посмотрит, насколько Вы достойны этого титула.
Жазиф было дёрнулся к Алтарю, но Жрица лёгким движением опрокинула чашу и поверхность Алтаря залила тёмная густая жидкость, грязными потёками пачкая его бока. Мгновение вязкой тишины... и Алтарь ослепительно вспыхнул, очищаясь, и заливая всё вокруг всполохами тёмного пламени, а рука Ниро, что ухватила Уго за загривок, напугала его едва ли не до мокрых штанов.
— Уго, надо уходить...
— Да ни за что!
— Уго!
Тихий рык Ниро только подстегнул его решимость, и Уго зашептал, глядя в тёмные, встревоженные глаза.
— Мы не таим зла. Мы просто смотрим и будем свидетельствовать, если потребуется. Госпожа не обидит.
Ниро вздохнул, и они синхронно вновь повернулись к двери. А там...
Глава Ксайю замер ледяной статуей, загнанно дыша, а Глава Тонг... его уже почти с головой укутал туман Священного Озера, что серебристой дымкой растекался по Святилищу, ластясь к рукам Жрицы. Она стояла спокойно, и когда туман потащил несопротивляющееся тело к самому Озеру, заметила:
— Кому много даётся, с того строго спросится. Быть Главой Рода — значит быть защитой и опорой близким. Глава служит малым своим, а не владеет рабами. Жаль, что многие забыли это нехитрое правило.
Она взглянула на Главу Ксайю, и тот торопливо склонился в поклоне.
— Вы можете идти. Мы сами известим Дом Тонг и Императорский Секретариат. Им потребуется привести к присяге на Варгосе нового Главу Рода Тонг.
— Слушаюсь, Госпожа. Тихого дня.
— Тихого дня, Глава Ксайю... И в следующий раз приводите на свадьбу детей самих лично. Во избежание, так сказать...
Он ещё раз почтительно склонился, и с достоинством, но практически бегом, двинулся к дверям. Парни едва успели нырнуть в нишу, что так удобно скрывалась в тени коридора, как Глава Ксайю пронёсся мимо, даже не заметив их.
Ниро смотрел Уго в глаза, завороженный их яростным блеском, а того аж распирало. Счастье пополам с адреналином рвало вены вклочь, и ему до визга хотелось...
— Выходите.
Испуганно взглянув на Жрицу, что стояла совсем рядом (и как только подошла так тихо?!), Уго осторожно сжал пальцы Ниро. И тот уверено пожал их в ответ. Жрица приподняла бровь и улыбнулась. Слегка.
— Или вы передумали?
— Нет!
Они выскочили из ниши, так и не разомкнув рук.
— Мы готовы, Госпожа.
— Прошу за мной.
И вновь Алтарный Зал и пляска факелов по стенам. Вновь Алтарь, лёгкая боль в запястьях и любимые глаза напротив. И мягкий доброжелательный взгляд Жрицы...
Айюма благосклонна к желающим вступить в брак, ибо не предназначены ее дети для одиночества. По дороге жизни гораздо легче шагать с тем, кому доверишь спину в бою.
Легкий жар овеял руки, и вязь священных рисунков поднялась от запястий выше по рукам, скрываясь в рукавах. Пальца супругов сплелись.
— Здравствуй, муж мой.
* * *
Горло всё ещё болело, хотя удачей было вообще сохранить его. Эта отрыжка лаборатории, Рамус, почти перерезал гортань камчой, и пусть сейчас его голос стал ниже на несколько тонов и обзавёлся хрипами, это было малой платой за жизнь. Жаль только жизнь эта, похоже, будет не долгой.
Камера, где его поселили, была уютной. Настолько, насколько это возможно для мед-корпуса конечно. Впрочем, для Дье это было даже предпочтительней. Равнодушно разглядывая привычные серые стены, мысленно он плавал на волнах памяти, вспоминая детство, юность... Мягкие, сопливые воспоминания ничуть не задевали его нервы, пленяя тихой радостью и... действуя усыпляюще. Чего в общем-то он и добивался, когда его передадут Консулу, вряд ли у него будет на это время. Поэтому он вспоминал сейчас, старательно загоняя поглубже мысли о храмовых лабораториях. Слишком хорошо знал обратную сторону, чтобы стремиться занять место биологического образца в родном заведении.
