По крайней мере, они почти закончили с перевооружением бригады. Он не хотел думать о кошмарной задаче, с которой столкнется "Арианрод", чтобы разобраться в неразберихе, которую вот-вот должна была оставить за собой 521-я бронетанковая бригада, но последние из его подразделений должны были погрузиться на десантные шаттлы. Не то чтобы за двадцать минут, которые выделил губернатор Проберт, но и за гораздо меньшее время, чем того потребовал бы любой разумный оперативный план.
И это было то, что действительно беспокоило его. Слишком много всего происходило, слишком много неясных моментов развевалось на ветру, в который превратилась эта операция. Этого не должно было случиться. Проберт так тщательно все спланировал, заверил его и остальных, что все переменные были учтены. А теперь это.
Растерянность среди его персонала была очевидна... Как и их страх, как бы они ни старались это скрыть. В отличие от Глэскока, они понятия не имели, зачем на самом деле оказались здесь, и потрясения обрушились на них сильно и быстро. Очевидно, что некоторые из них были не совсем уверены в том, что их начальство знает о происходящем — или, по крайней мере, говорит правду об этом. Но они знали, на что способен Защитник, и столкнулись с чем-то подобным, когда их уверенность уже была поколеблена...
— В чем еще задержка, генерал? — спросил голос из его персонального коммуникатора. Он посмотрел на экран, и Эйбилин Проберт пристально взглянул на него.
— Мы почти завершили посадку, губернатор, — сказал он. — Знаю, что это заняло гораздо больше времени, чем хотелось бы любому из нас, но возникла... э-э-э... небольшая путаница из-за внезапной смены задач. — К его облегчению, Проберт даже фыркнул от горькой насмешки над выбранным им существительным. — Тем не менее, палубная команда на высоте, сэр, — продолжил он, — и, по моим оценкам, осталось не более пяти-десяти минут, чтобы последнего Воина доставят на борт.
— Хорошо! — Проберт свирепо улыбнулся с маленького дисплея, и Глэскок прочистил горло.
— Губернатор, я понимаю срочность, но среди моих людей царит некоторая... неуверенность. Войска в замешательстве. Взволнованы. Я не знаю, собираются ли они...
— Войска будут делать все, что мы им прикажем, генерал, — ровным голосом сказал Проберт, и теперь в выражении его лица не было веселья, горького или нет. — И готовьтесь захватить дворец и отключить эту чертову оборону!
— Я беспокоюсь только о том, что...
— Лучше бы вам, черт возьми, беспокоиться только о том, что происходит. А теперь поднимайте свои подразделения на борт этих чертовых шаттлов, чтобы мы могли начать, черт возьми!
* * *
Запускаю вторую группу разведывательных беспилотников.
Штурмовые шаттлы приземлились вне зоны обстрела дворца, что также делает их недоступными для меня, и мои дроны наблюдают за высадкой боевых подразделений. Шансы невелики. Один Защитник обладает большей огневой мощью, чем целая бронетанковая бригада, но нам противостоит не бронетанковая бригада. Против нас их пять.
— Я бы хотела, чтобы у нас было еще несколько таких же, как вы, Артур, — говорит императрица, когда эти подразделения начинают приближаться к нам.
— Я тоже, ваше величество.
Мои дроны фиксируют излучение тяжелых танков класса Воин. Каждый из них весит около шести тысяч тонн, основное вооружение состоит из двух 20-сантиметровых рейлганов, и в каждой действующей против нас бригаде их по двадцать.
Тактический баланс был бы неблагоприятным при любых обстоятельствах, но было бы намного лучше, если бы мы могли маневрировать. К сожалению, это невозможно. Ддвифроннег образует купол над горной речной долиной, в которой расположены город Каэрлеон и императорский дворец. Ширина входа в эту долину составляет тридцать километров. Это фронт, который мы должны оборонять. И чтобы прикрыть мертвые зоны на подступах, мы должны находиться на высоте, что требует статичной обороны с открытой позиции.
В нашем текущем положении Ддвифроннег наклоняется вниз и находится всего в сорока метрах над моей основной сенсорной мачтой. Это хорошо, поскольку серьезно затруднит непрямые огневые атаки и означает, что они должны атаковать нас в лоб. Это плохо тем, что оставляет недостаточный зазор для моего собственного боевого щита, поэтому у меня нет пассивной защиты, способной перехватить фронтальный огонь по мере его приближения. Дистанционно управляемые пульты соорудили достаточно высокую насыпь, чтобы защитить мои гусеничные системы и нижнюю треть корпуса. По сути, я превратился в неподвижную крепость, а другие пульты заняты разрушением мостов, которые пересекают реку, и минированием подходов к ним. Я также развернул свои ударные беспилотники Стрела, но шансы против нас и отсутствие моего боевого щита требуют сохранить их для усиления своей противоракетной обороны, а не использовать в надлежащем режиме атаки. К счастью, уничтожение авианосцев лишило противника его пилотируемой поддержки с воздуха и тысяч беспилотных летательных аппаратов, которые были на борту каждого Нимуэ. Менее удачным является то, что каждый Воин может использовать две своих собственных Стрелы.
— Все еще не удается взломать блокировку связи Проберта? — спрашивает императрица.
Подразделения Пятого корпуса, как и подразделения Двенадцатого флота, используют максимально защищенные протоколы электронной безопасности. Их системы связи и обмена данными автоматически блокируют все, что не содержит правильных кодов авторизации. Это всего лишь благоразумие с таким противником, как я, обладающим способностью подделывать сообщения, генерировать ложные запросы и вторгаться в компьютерные системы.
— Ответ отрицательный, ваше величество. Их система безопасности связи... надежна, и все попытки взломать ее шифрование в режиме реального времени потерпели неудачу. Я могу расшифровать большую часть их трафика, который записал, но они используют систему скачкообразного шифрования, которую трудно предвидеть без доступа как к основным часам, так и к программному обеспечению для шифрования.
Она молча кивает, но ее лицо напрягается, и я все понимаю. Из сообщений, которые мне удалось расшифровать, мы знаем, что очень немногие из персонала, собирающегося напасть на нас, знают, что они действуют в поддержку государственного переворота. На самом деле, они верят, что развертываются ради спасения императрицы и ее семьи, если кто-то из них еще жив, и что я был введен в заблуждение предателями, которых они должны уничтожить.
И никто из них не получил ни одного из посланий, которые императрица отправила — и продолжает отправлять — чтобы рассказать им правду о том, что произошло. Они не могут ее услышать... и поэтому нападут на нее, попытаются убить, даже не понимая, что их заставили сделать.
И у меня не будет другого выбора, кроме как убить их, защищая ее.
* * *
В одном углу визуального дисплея машины Командир Эйбилина Проберта появилось сообщение, которое не было видно ни одному из его подразделений.
— Я призываю всех вас выслушать меня! — страстно произнесла Морвенна Пендарвес из этого маленького окошка, которое было слышно только через его личный микрофон. — Вам солгали! Флот Метрополии никогда не был агрессором, и Эйбилин Проберт здесь не для того, чтобы предотвращать переворот! Он здесь для того, чтобы совершить переворот, и для этого он использует вас! Умоляю вас, прекратите. Отказывайтесь выполнять его приказы. Круглый стол существует для того, чтобы защищать подданных Имеродраэт Кимру Ньюидд, а не убивать их! Но если вы продолжите атаку, у меня не будет иного выбора, кроме как открыть ответный огонь.
Он наблюдал за ней, пока танк Командир продвигался вперед вместе с резервными бригадами. Услышал эту мольбу, которую мог видеть и слышать только он один, и улыбнулся.
* * *
— Это все из-за этого ублюдка Эйбилина, — с горечью говорит императрица. — Без него и его лжи — и его способности быстро придумывать ее всякий раз, когда ему нужна новая — сочетание защиты дворца и вашего присутствия почти наверняка заставило бы кого-нибудь задуматься, что, черт возьми, происходит. Если уж на то пошло, тот, кто с ним заодно, может просто сдаться! Жаль, что мы упустили его, когда вы уничтожили "Парсифаль".
— Я тоже сожалею об этом, ваше величество, — отвечаю я, сильно преуменьшая значение сказанного. — В то время это казалось логичным распределением огня, учитывая ситуацию, какой мы ее знали.
— О, согласна! — отвечает она. — Все разговоры вел "Парсифаль", что делало логичным его присутствие там. Но он, должно быть, передавал информацию через него с другого корабля, и мне следовало рассмотреть такую возможность. Может, он и предатель, ублюдок-убийца, но всегда командовал с фронта, и он из армии, а не из военно-космического флота. Если уж на то пошло, ему нужно прибыть сюда как можно раньше, чтобы контролировать любые непредвиденные ситуации по мере их возникновения. Конечно, он будет со своими войсками, когда они высадятся.
Я обдумываю это в свете того, что узнал из его досье, и прихожу к выводу, что она права. С другой стороны, это еще раз напоминает мне о том, где она находится.
— Ваше величество, я бы чувствовал себя намного лучше, если бы вы удалились во дворец, — говорю я. Произношу это не в первый раз, и она снова качает головой.
— Этого не произойдет. — Она напрягается от шока, окруженная моими визуальными проявлениями. — Я нужна здесь, чтобы быть уверенной, что вы остаетесь в строю, Артур. Даже если бы мы этого не сделали, я не убегу от этих людей. Ни сейчас, ни когда-либо. И каждая минута, которую мы здесь проводим, — это еще одна минута для полковника Уиллиса, чтобы доставить моих детей в безопасное место. Кроме того, — она показывает зубы, — я читала дневники Киры. Точно знаю, что вы с ней значили друг для друга... и для ее семьи. Моей семьи. Как долго вы защищали нас. Я не убегу и вас тоже не брошу.
Начинаю отвечать, но вместо этого произношу:
— По нам открыли огонь.
* * *
Здесь было не так уж много места для хитрости.
Тактическая ситуация была предельно проста: АББМ контролировала единственно возможный подход, и единственный способ атаковать ее находился спереди.
Каждый в Пятом корпусе знал, что это будет отвратительно. Еще более отвратительно, чем было раньше. Потрясения обрушились на них быстро и сильно. Измена флота Метрополии, разрушение "Цитадели" и гибель императорской семьи потрясли их до глубины души, и теперь их просили штурмовать врата самого ада. Одному богу известно, скольким из них предстояло умереть, но они понимали, что цена крови и человеческих жертв будет чудовищной.
И все же они были имперской армией Имеродраэт Кимру Ньюидд, и эта грозная война была развязана предателями. Теми же предателями, которые убили их любимую императрицу и всю ее семью. Которые уже уничтожили так много преданных ей мужчин и женщин. И вход в долину смерти был единственным способом добраться до этих предателей.
Они тоже это знали. И вот Воины двух их передовых бригад двинулись вперед, прикрываемые своими беспилотниками Стрела. Тяжелые танки шли впереди, с грохотом продвигаясь вперед на гусеничном ходу, в сопровождении более легких транспортных средств для личного состава, когда они поднимались по заднему склону хребта, с которого открывался вид на АББМ с расстояния восемь километров. Им пришлось подняться достаточно высоко и перевалить через гребень, чтобы задействовать установленное на башнях вооружение, открыв при этом большую часть фронта своих корпусов. Никому из них не хотелось давать Защитнику столь хорошие цели, но у них не было выбора.
Они заняли свои позиции, и на их дисплеях прямого обзора впервые появилась АББМ. Ее боевой корпус был настолько широк, что казался почти приземистым, несмотря на то, что ракетная палуба возвышалась на тридцать метров над землей, и у всех внутри все сжалось, когда четыре динамически установленные башни ее основного вооружения переместились, чтобы навести на них свои рейлганы.
Но они не сработали. По крайней мере, не сразу.
Десять секунд прошло в напряженной агонии, а затем...
— В бой! — рявкнул Кадви Глэскок.
Ударные волны выбили глубокие борозды на склоне перед 521-й бронетанковой бригадой, когда из спаренных рейлганов вылетели 20-сантиметровые сверхплотные снаряды со скоростью 9000 метров в секунду. Подкалиберные сердечники сбрасывали "башмаки", которые удерживали их в стволах рейлганов, и, когда они устремились к своей цели, те же самые ударные волны оставляли за собой змеящиеся следы пыли. Каждый из этих 2150-килограммовых дротиков обладал кинетической энергией, эквивалентной почти 21 тонне старомодного химического взрывчатого вещества, и каждое орудие могло выстреливать по одному такому каждые пятнадцать секунд.
Бронированные Воины генерал-лейтенанта Глэскока выпускали по Артуру 160 сердечников в минуту в урагане ненависти.
* * *
Мои системы радиоэлектронной борьбы сделали все возможное, но управление огнем Пятого корпуса ухудшилось не более чем на 23,7 процента. Не могу уклониться от огня Воинов, не могу отразить его, и у меня нет боевого щита, чтобы отвести его. Могу только терпеть.
Ураган кинетических снарядов обрушивается на меня. Мне повезло, что пилотируемые машины не могут синхронизировать свой огонь так же точно, как это могли бы сделать Защитники Круглого стола. Он бьет потоком, а не одним мощным ударом молота, и может попасть в меня только спереди — только по моей лобовой броне.
Мой гласис представляет собой цельную пластину из имперской боевой стали толщиной в три метра. Его матрица содержит как абляционные, так и антикинетические слои полуколлапсировавшей материи, сплетенные между собой почти на молекулярном уровне производящими наннитами. Это самая прочная броня, которую когда-либо создавала человеческая раса, но огонь Воинов обрушивается на нее подобно сверхскоростному цунами. Энергия ударов отбрасывает меня назад на амортизаторах моей подвески, в то время как при промахах поднимаются облака пыли, грязи и испаренного грунта. Моя командная палуба установлена на внутренних амортизаторах для защиты персонала. Несмотря на это, противоударная рама императрицы жестоко бьет ее, когда эта кувалда ярости обрушивается на меня.
И затем подлетают ракеты.
* * *
Проберт уставился на свой дисплей, наблюдая, как Защитник исчезает под потоком раскаленных ударов. При своей скорости сердечники Воинов обладали едва ли не большей энергией, чем кинетические снаряды, и попадали в цель в виде испаряющихся огненных шаров.
Несмотря на свою долгую армейскую карьеру, Проберт никогда не сражался бок о бок с Круглым столом. И, по понятным причинам, никогда не сражался против его подразделений... до сих пор. Он знал об их репутации, изучил все несекретные — и как можно больше засекреченных — подробности о них, но при этом прекрасно осознавал, как мало на самом деле знает. Он ненавидел планировать любую операцию, когда у него было так мало достоверных данных об истинных возможностях противостоящих сил. Но из многолетнего личного опыта он знал, на что способны его Воины. И вот, наблюдая, как огонь тяжелых танков обрушивается на Артура, он понял, что ничто не сможет пережить это жестокое наказание.
